Суеверия
29 ноября 2023 г. в 21:00
В молодости Лео обожал выслеживать воров. Вообще-то он обожал любой аспект своей работы, и разные преступники были ему интересны по-своему, но чаще всего, конечно, приходилось работать с ворами и разбойниками. Если последние — почти целиком про бой, причем непременно групповой, толпой на одного, то воры — совсем другое дело. Эти от конфронтации всегда пытались скрыться, убежать, запутать и напустить спасительного дыма.
В чем отличие профессионального вора от профессионального же разбойника? Первые не убивают никогда. В противовес обывательскому мнению, именно это главное в их ремесле. Ведь убийство — совсем другая статья. А значит, когда поймают, и судить будут гораздо строже. Потому убийства по воровским понятиям считаются недопустимыми.
Само собой разумеется, что когда наступает пора защищать свою жизнь, мастера отмычки остаются совершенно беспомощными. Это минус, но если так подумать, то какая, к черту, разница? Даже пятеро абсолютно отмороженных головорезов очень нечасто заставляли Лео попотеть. Воры в этом отношении ненамного хуже. Но вот в искусстве пряток им равных во всем мире нет.
Подкуп здесь, подкуп там. Ложные конспиративные квартиры, обведенные вокруг пальцев информаторы. Местные селюки, покрывающие любого за небольшую мзду. Обувь, не оставляющая четких следов. Темная одежа, позволяющая спрятаться в ночи. Темная, не черная, ведь и ночь никогда не черна настолько, всегда есть луна и звезды.
Практические приемы, отработанные прошлыми поколениями воров, причудливо сплетались с суеверностью, цветущей среди них особо буйным цветом.
Ограбил ювелирный — нельзя цацки надевать. Вот продашь, и твори с деньгами, что захочешь. А надевать — ни в коем случае. На заре карьеры Лео часто просил описи украденного. Ожидал, что это получится использовать как примету, ведь какой бедняк, решивший преступить закон, откажется украсить себя целым ворохом бирюлек? Конечно, попадались и такие, но время быстро расставило все на свои места.
Новые суеверия были не чета старым, ведь все со временем хиреет, даже кодексы чести. А вот раньше…
Одна шайка отметилась воровством младенцев, только не развлечения ради, и отнюдь не для продажи. Они считали, что три съеденных детских сердца сделают их незримыми. Им так знахарка сказала. Кончилось тем, что Бонарт их все-таки увидел. А они его — нет. Лео показалось забавным прикончить таких оригиналов со спины.
Много всякого бывало. Например, свечки из людского жира (а воровать в полной тьме могут только эльфы, Лео убедился в этом лично). Вкупе с подсвечником из черепа они тоже давали невидимость.
«Далась им она, — думал Бонарт, одним ударом перерубая и свечу и грудь отчаянно запаниковавшего воришки, — лучше бы придумали туфли-тихоступы.»
В особняке Лео до сих пор хранится высохшая рука славы, отобранная у какого-то оборванца. Это мощный артефакт, добываемый у повешенных на перекрестке без суда и следствия воров. Редкая вещица. Говорят, дает возможность видеть в темноте. Бонарт сохранил ее в чулане, но даже проверять народную молву не стал.
С годами утратилась новизна, да и преступность измельчала. Уже не было тех кровавых суеверий, и все сделалось довольно скучным. Лео к такому относился философски. В конце концов, раньше всегда и все было только лучше. Стоило ли тогда расстраиваться?
Только один раз Бонарт почувствовал что-то похожее на удивление. Только когда один вор заметил выпроставшийся из-под бонартовой рубахи медальон и закричал, что тот ведьмак.
— Нет, мальчик.
— Не подходи, колдун! У меня черепаший камень!
Бонарт захохотал:
— Ворованный, наверно? Брось, что ты собираешься им делать? По башке мне настучать?
— И настучу! — заверещал парнишка, безысходно стреляя по сторонам глазами. К его несчастью, рядом не было ни двери, ни окна.
— Да куда ж там, — успокоившись, процедил Бонарт, занося сверкающий в полумраке меч. — Не настолько много у тебя осталось времени. А за камень спасибо.
И, опуская меч промеж вытаращенных в испуге глаз, добавил:
— Жаль, не драгоценный. Говорят, найти такой на мертвеце — к большей удаче… Врут, наверное.