Ловец наград

      У Бонарта нет личного пространства. Совсем нет. Оно и не удивительно, ведь он редко задерживается дома, постоянно рыская по тракту в поисках своих жертв. В разные периоды времени ему принадлежит то кусок земли под звездным небом, то комнатка на захудалом постоялом дворе, то убежища убитого им клиента. Но ни к чему из этого он не привязан, ничто его не радует, нигде не может он осесть. И даже старый особняк, его личный, никогда не вселял в душу уюта и комфорта. Просто пустое и холодное место, куда он возвращается чаще остальных.       Но у Бонарта были любимые вещи.       То, что было доказательством его достижений, то, что недоступно простым смертным. То, к чему он привязан больше, чем к своему мечу.       Все эти три предмета украшали его худую, морщинистую шею. Они мерцали серебром в полутьме трактира, и глаза-каменья наливались огненным блеском. То, чем Лео дорожил более всего — его медальоны. Каждый ценнен. Каждый важен, с каждым связана история.       Первый — медальон Школы Грифона. Тяжелое испытание для молодого человека, который недавно вернулся с фронта. Будет ложью сказать, что тот ведьмак был первой жертвой Лео, нет, к тому времени он уже был опытным убийцей, но тот бой был одним из самых тяжких в его карьере. И это был первый убитый им ведьмак. Крещение огнем. Потому что ни один другой охотник на чудовищ не смог приблизиться к его уровню и так сильно потрепать Бонарта. Дело в том, что ведьмаки этой школы делают упор на Знаки, а магии Лео противопоставить нечего. Тогда было нечего. Поэтому у Бонарта на теле до сих пор остались шрамы. Около десятка от ведьмачьего клинка и один от его Знака. Когда Лео снимает рубаху, его можно увидеть около сердца — страшный рубец от Игни. И форма ожога — крупная, длиннопалая ладонь.       Второй — медальон Школы Кота. Это почти что личное. «Было время, когда порядочные люди боялись ведьмаков пуще чудовищ. Чудовища, известное дело, сидели по лесам и камышникам, а ведьмаки нагло разгуливали по улицам, заходили в кабаки, вертелись около храмов, всяческих заведений, школ и игровых площадок» — так говорит Бонарт. Он не лжет, но никогда не уточняет, что не всегда этот страх был обоснованным. Грифа побоялись просто так, но Кот… Коты большей частью выродились в наемных убийц и с этим ведьмаком он сражался не как с простой и безликой «целью». Это была дуэль двух мастеров. Недели выслеживания, ложные следы, подкупленные свидетели, нанятые разбойники и наконец разговор в пустынном поле под лунным светом. Была пляска во тьме, взмахи меча, и два безумных вгляда — с одной, и с другой стороны. И сейчас, когда Бонарт глядит в зеленые глаза кошачьего медальона, он, нет-нет, да и увидит в их блеске тень тех самых глаз. Того Кота.       Третий — медальон Школы Волка. С его владельцем Бонарт встретился уже в старости, когда он, прошедший через десяток интриг, ударов в спину, выстрелов из-за угла и двух ведьмаков, превратился в старого, матерого волка, который без труда «пожирал» остальных людей. И молодой ведьмак оказался для него ничем. Он не мог ничего противопоставить хитрости и безумию Кота или магическому умению Грифа. Самый легкий из ведьмаков, самое тяжелое разочарование. Но и этот медальон был ценен. Как напоминание того, что те, кого люди возвели на пьедестал, далеко не всегда оказываются достойны своей славы. Бонарт как никто это понял, и потому ведьмаков не боялся. И верил, что однажды выбросит этот медальон в канаву, а на его место повесит медальон Белого Волка. Медальон Геральта из Ривии. Потому что когда-нибудь и его закажут. Старый Лео руку бы дал на отсечение. Закажут.