Ловец наград

      По мнению Бонарта, слишком уж они суетились. Эта ганза Скеллена. Пытались открыть бревенчатые ворота частокола, путались и натыкались друг на друга. Волновались так, будто думали, Бонарт сбежит. Он хмыкнул, довольный произведенным эффектом на далеко не последних головорезов Нильфгаарда. И почесался, чувствуя как задница начинала побаливать от долгого нахождения в седле.       Когда молодчики отворили проход, Ловец наград вальяжно заехал в крепость, а прямо за ним следовала девушка на вороной кобыле. Только запястья ее украшали веревки, а на шее висел ошейник, цепь от которого Бонарт намотал себе на кулак. И если Лео был горд, то девочка была подавлена. Она повесила голову на грудь, невидящим взором уставившись лошади в круп.       — Приехали, Крысиха. — Бонарт победно усмехнулся, скосив на нее белесый глаз, — Недолго тебе еще плясать на этом свете осталось.       Цири не ответила. Помнила, что делает Бонарт, если прекословить ему на людях. Бедра, по которым он бил ее ногами, болели до сих пор. И губы…       Охотник за головами въехал в центр двора, позволив вести своего коня под уздцы, не обратив особого внимания на местный сброд. Его интересовал только один человек. Бонарт поднял руку в приветственном жесте, но Стефан Скеллен не ответил тем же. Только мрачно кивнул, скрестив руки на груди и прислонившись к дверному косяку.       Около него Бонарт заметил женщину. Высокую, статную, даже симпатичную, особенно на контрасте с разбойничьей физиономией Филина. У нее были лучистые как драгоценные камни глаза, наполненный каким-то особым внутренним светом. Мало где такие увидишь. И от них было сложно оторваться. ***       Тяжелый взгляд Бонарта сразу же напомнил Жоанне разрытую могилу. Она никогда не глядела в них, но четко помнила ощущения, когда ей рассказывали о них. К ним не подпускали молодых, незамужних девушкек. Это плохая примета. Это накличет Смерть. Много позже, уже обуздав свою магическую чуйку, Жоанна перестала верить в бабкины сказки. И не хотела думать о том, почему именно они ей сейчас пришли на ум.       Огромный конь лениво процокал по двору, подъезжая к командирской хате. Жоанна нервно сглотнула подступивший ком. Подняла глаза. Бонарт смотрел прямо на нее.       Вдохнула полной грудью, зябко поежившись, подумав напоследок, что в гробу видала Скеллена с его поручениями. Собралась, как перед прыжком. А после нырнула в глаза Бонарта с головой.       Темный омут поглотил все вокруг: частокол, лошадей, людей. Исчезла ганза Филина и сгинул он сам. Даже Цири, блеснув на прощание зеленым глазом, оставила телепатку, которая как в бездну падала в душу Лео. Серая радужка — сырая земля, а черный зрачок — глубокая яма. Ничего больше не осталось в мире, расплескав цвет стали до горизонта и дальше, стерев градиент колера между ним и свинцовым небом. В этой плоскости не было ничего. Веда испуганно осмотрелась, впервые видя у кого-то такой простор. Казалось абсурдом, что в человеке было так мало… всего. Тут была только одна Жоанна, бестелесная мысль, заключенная в кокон эмпатического усилия. И вторая она. Яма.       Веда подошла к ней, опасливо не доходя до края и украдкой заглянула внутрь. И тут же выдохнула, расслабленно сгорбившись, уперевшись ладонями в худые коленки.       «Это просто яма. Яма, и ничего больше».       Жоанна поглядела на свои пальцы, отметив, что те все еще дрожат.       «Редко в какой душе настолько промозгло».       Сквозь пальцы все еще виднелся черный провал, и как вода, внимание телепатки перетекало туда. Еще раз оглянувшись, будто сомневалась, что она тут одна, Жоанна осторожно подошла поближе, и вытянувшись в струнку, снова заглянула внутрь.       На этот раз бугристый край не выдержал Веду, жижа обильно потекла, и девушка соскользнула вниз. Ругнувшись, она попыталась ухватиться за что-то, но только полностью испачкалась, чуть не задохнувшись от липкого ощущения отвращения, облепившего ее, наподобие рвоты.       Благо Веда смогла встать на ноги когда земля приняла ее с утробным чавканьем. И там, где Жоанна продавила дно, из грязи натекла мутная алая вода.       — Вот дерьмо! — ругнулась девушка, пробежавшись взглядом по высокому краю.       Чертыхнулась, зажмурилась, когда первая капля попала ей в глаз.       Без предупреждения с неба пролился дождь из крупных, холодных как лед, редких, тяжелых как град, капель. Обрывки мыслей, стремлений, желаний растеклись по коже незваной гостьи, очерчивая каждый изгиб ее голой души, проникая туда, куда она не хотела бы пускать никого.       В нее грубо вошли совершенно чужие мысли.       «Подари мне себя… Дай мне растерзать тебя, убить…»       На студенистых стенах ямы открылись десятки глаз, подернутых бельмами смерти. А потом, как по команде, жертвы Лео протянули к телепатке руки. Сельборн взвизгнула, сжалась, силясь не касаться их. Но холодные руки уже легли на ее плечи, властно распластав магичку на грязи.       «Моя крыса…» ***       Веда отшатнулась и отступила в дом. Ее начинала трясти крупной дрожью так, что даже Филин заметил это. Его хмурый взор — немой вопрос, на который Жоанна просто помотала головой. И еще раз выглянула в окно.       Бонарт по-прежнему смотрел прямо на нее. И не переставал поглаживать рубаху, что дрожала на его груди.