You are my everything

Of Mice & Men - My Understandings       Когда они отправляются возвращать магию во Вселенную, то даже не представляют, что за задача ложится им на плечи. Вернуть магию на миллионы и миллионы планет, шутка ли. Они и сами это вскоре понимают, но отступать уже поздно.       Они путешествуют уже много времени. Несколько лет, если верить эфирийскому календарю. И за это время успели пережить много всего, но случай, особенно хорошо запомнившийся Адоре, произошел почти в самом начале их путешествия.       Это случилось тогда, когда они прибыли на одну из самых больших планет во Вселенной. Силы Ши-Ры — а точнее Адоры — никогда не были безграничными, и на некоторые планеты особенно большого размера их могло просто не хватить. Ведь Эфирия была планетой маленькой, и сила Ши-Ры была рассчитана именно на нее. Поэтому, когда Ши-Ра исцелила планету, вернув на нее магию, произошло как раз это: планета была слишком большой, и, хоть исцеление произошло успешно, ее собственные силы были на исходе.       Трансформация спала, и Адора опустилась на одно колено, чувствуя поражающую усталость. Она поняла, что вряд ли сможет сейчас встать на ноги, и мечтала только об одном: лечь и отдохнуть.       Через несколько секунд она почувствовала, как чья-то рука легла ей на плечо, и Катра опустилась на корточки рядом с ней. Адора подняла на нее усталый взгляд, но кошка уже снова поднялась на ноги. Как секунду спустя выяснила Адора — для того, чтобы взять ее на руки. Она почувствовала характерное покачивание — Катра несла ее. Она была тяжелой — тяжелее, чем Катра — и знала это, но она также знала, что Катра намного сильнее, чем кажется со стороны, и что она сама слишком обессилела для того, чтобы идти своими ногами. Кроме того, это было слишком приятно — прижиматься к Катре, такой мягкой и теплой, и ухом чувствовать биение ее сердца. Адора закрыла глаза…       Как в тумане, она слышала далекие голоса Глиммер и Боу. Катра что-то ответила им, и покачивание возобновилось. Вскоре послышался расплывчатый звук открывания двери, и Адора почувствовала, как ее мягко укладывают на постель. Усилием воли она открыла глаза. Она лежала на кровати в их с Катрой комнате. Сама Катра сидела рядом и смотрела на нее. Увидев, что Адора открыла глаза, она тепло улыбнулась, но в этой улыбке проскальзывала грусть.       — Хей, Адора.       Ее хриплый голос приятной волной прокатился в голове Адоры, и она нашла в себе силы на ответную улыбку. Этот голос был музыкой для нее.       — Хей, — прошептала она. — Спасибо.       Катра не ответила, но ее разноцветные глаза чуть блеснули, и кончик хвоста дернулся. Адора не отводила затуманенного взгляда от нее, продолжая смотреть в родные глаза, взгляд которых, в свою очередь, был устремлен на нее. Катра смотрела на нее с любовью, но в то же время с болью. И от этого ее взгляда Адоре хотелось плакать. Он будто говорил:       «Мне больно видеть, как ты убиваешь себя, Адора».       — Знаю, Катра, — прошептала она. На большее ее сейчас не хватало. — Но, ты же знаешь, я не могу по-другому.       Катра продолжала смотреть на нее все тем же взглядом, медленно моргнув. Кончик ее хвоста подергивался.       — Думаю, мне нужно поспать, — проговорила Адора. Катра пододвинулась к ней и улеглась рядом, уткнувшись лицом ей в шею.       — Спи, — Адора ощутила легкий поцелуй в ложбинке между ключицами. — Я буду здесь.       Сил Адоры не хватает даже на то, чтобы обнять Катру, но кошка это, кажется, понимала. Она отстранилась — только затем, чтобы взять плед — потом Адора почувствовала, как руки кошки укрывают ее, а затем Катра скользнула под покрывало, и горячее, родное тело прижалось к ней, будто приглашая провалиться в спасительный сон. Не в силах больше бороться с усталостью, Адора закрыла глаза, и последнее, что она почувствовала перед тем, как заснуть — это ровное дыхание Катры на плече.