You are my everything

machineheart — Overgrown Julianna Barwick - Pyrrhic       Воспоминания обо всем пережитом все еще слишком свежи. По крайней мере, для Катры. Так как после победы над Хордом Праймом прошло всего несколько дней. Они занимаются восстановлением Эфирии после войны, прокатившейся по планете, и сами принимают в нем непосредственное участие, поэтому днем ей не до них. Но в другое время, когда ее разум не занят чем-либо, и когда рядом с ней никого нет, они всплывают в памяти. И это… довольно-таки неприятно. Почти всегда.       Сейчас Катра сидит на подоконнике в своей комнате, согнув одну ногу в колене и опершись на нее согнутой рукой. На улице прохладно, и слабый ветерок дует в распахнутое окно, и ей хорошо. Она не слишком-то любит жару, как и холод, к слову. Но ветер ей по душе.       Только что прошел ужин, после которого все обычно были предоставлены сами себе: занимались своими делами, проводили время друг с другом или же сразу ложились спать. Катра знала, что Адора сейчас хотела бы быть с ней. Но ей нужно было побыть одной. Она так и сказала Адоре сразу же после ужина, и та, смерив ее внимательным взглядом, согласилась без возражений. Что она никогда не сделала бы те же три года назад. Она как будто… поумнела. Или просто узнала Катру еще лучше.       Катра улыбается уголком рта. Может быть, эти три года, что они провели вдали друг от друга, пошли на пользу и Адоре тоже: она хотя бы научилась понимать людей. Насчет себя кошка не сомневалась: это время было хоть и безрадостным, но в итоге привело ее к тому, что теперь они с Адорой вместе. Теперь уже навсегда.       Боль в локте обжигающая и сильная. От нее на глаза наворачиваются слезы, и горло сдавливают рыдания. Катра плачет, потирая кулачками глаза и не боясь, что ее кто-нибудь услышит: она сидит, спрятавшись за кучей ящиков, наваленных у стены коридора одного из самых запущенных отсеков Орды. Здесь людей можно было встретить нечасто, и именно поэтому Катра часто убегала сюда, когда хотела побыть одна.       — Катра! — голос Адоры раздается совсем рядом, и Катра на некоторое время перестает всхлипывать. Сейчас ей не хочется видеть никого. Даже Адору.       Но Адора находит ее довольно быстро и тихо усаживается рядом. Катра чувствует, как она улыбается, и не сдерживает очередной всхлип. Адора придвигается ближе, кладя ей руки на плечи.       — Катра, не плачь…       Катра злобно шипит, не поднимая на нее взгляда, но не вырывается.       — Больно?       Катра шмыгает носом и, наконец, смотрит на Адору, встречаясь с ее сочувствующим взглядом.       — Да, — буркает она тихо, втайне надеясь, что Адора этого не услышит. Но Адора улыбается ей и встает на ноги, утягивая Катру следом.       — Пойдем. Твою рану нужно обработать. Я тебе помогу.       — Не надо, — слабо возражает Катра, но рана на локте снова выстреливает болью, и она шипит. Адора берет ее за руку.       — Пойдем, — повторяет она. Катра хочет вырваться, но не может не признать, что… хочет, чтобы Адора осталась.       — И не обращай на них внимания, — добавляет та. — У тебя самые лучшие глаза на свете.       Катра улыбается ей сквозь слезы и позволяет сжать свою руку крепче.       На губах Катры расцветает невольная улыбка, когда воспоминание о том моменте проносится в голове. Им тогда было всего по шесть лет, но она уже была озлоблена на весь мир. Кроме Адоры, потому что та всегда была рядом. Катра, правда, и сама могла о себе позаботиться, но это всегда выходило ей боком и заканчивалось плохо: она всегда умудрялась пораниться и заработать очередной выговор в комплекте с наказанием от Шедоу Вивер.       К слову о последней, Катра до сих пор не понимала многого. Шедоу Вивер всегда относилась к ней холодно, если не жестоко, и именно с ней у кошки были связаны самые неприятные воспоминания. Она прекрасно помнила это и не могла простить ведьму. Но те ее последние слова, обращенные к ней, когда Шедоу Вивер защищала их от монстра Прайма, вводили ее в ступор.       Я очень горжусь тобой, Катра.       Она просто не понимала, как женщина, столько времени портившая ей жизнь и принижавшая ее при любом удобном случае, могла сказать это. В том, что эти слова были искренними, Катра не сомневалась даже сейчас.       — Я слышала, что ты и Адора пробрались на склад блока А.       Она стоит к Катре спиной, и Катра чувствует едва заметное облегчение. Она бы не выдержала взгляд пустых белых прорезей на себе сейчас.       — Да… Шедоу Вивер.       Они действительно пробрались на склад и делали это уже не в первый раз. Там было много классных штук, которые можно было рассмотреть и исследовать как следует, и, кроме того, там можно было спокойно играть и просто проводить время друг с другом, не боясь, что кто-нибудь помешает им. Склад блока А был ближе всего к их казарме, поэтому они чаще всего забирались именно туда. Но в этот раз они были там не одни, и в результате Катра находилась сейчас здесь, в комнате Шедоу Вивер, ожидая очередного выговора. Если это можно было так назвать.       Шедоу Вивер разворачивается, и Катра машинально прижимает уши к голове, заставляя себя не опускать взгляд.       — Я говорила тебе это раньше, но ты продолжала игнорировать меня. Не смей ввязывать Адору в неприятности.       От этого тона у Катры внутри все холодеет, и она чувствует, что ее ноги отрываются от земли и тело поднимается в воздух. Шедоу Вивер смотрит ей прямо в глаза, которые теперь почти на одном уровне с ее собственными.       — Я оставила тебя в Орде, позволила тебе жить здесь наравне с другими кадетами и жить с Адорой. Взамен я прошу лишь того, чтобы ты не влезала в неприятности вместе с ней. Но ты не слушаешь меня.       Белые прорези глаз на маске ведьмы сужаются, и Катра чувствует, как ее накрывает волной боли. Затем еще и еще одной. Боль разливается по всему телу, покалывает на кончиках пальцев и стреляет в голове. Она скрипит зубами, чтобы не закричать.       — Я знаю, что ты обожаешь ввязываться во все подряд, и, если хочешь, продолжай заниматься этим, — она приближается к Катре еще, и теперь между ними всего несколько сантиметров. Боль усиливается, и Катра закусывает губу. — Я говорила это раньше, но, видимо, ты не поняла меня до конца, поэтому я повторю: не смей тянуть за собой Адору. Я уничтожу тебя, если ты будешь продолжать игнорировать то, что я говорю.       Шедоу Вивер отстраняется и отпускает ее. Катра падает на пол. До него совсем недалеко, так что это не больно. По крайней мере, это не сравнится с тем, что ей пришлось испытать всего пару секунд назад. Она тяжело дышит, опустив голову и опираясь руками на пол.       — Убирайся, — слова Шедоу Вивер доносятся до нее смутно, и она поднимает голову. Та снова стоит к ней спиной, но затем на секунду разворачивается. — И запомни мои слова.       Катра нахмуривается при воспоминании об этом. Ее взгляд мрачнеет, и шерсть встает дыбом. Такое случалось не раз. Довольно часто после того, как они с Адорой что-нибудь вытворяли. И доставалось всегда Катре. Максимум, что могла получить Адора, это серьезную наставительную речь. Шедоу Вивер никогда не причиняла ей боль.       Катра резко вздыхает и отворачивается от окна. Она вдруг понимает, что никогда не сможет смириться с этим. Даже после всего, что они пережили, после того, как они спасли друг друга и теперь вроде как находились… в отношениях (или как Глиммер это назвала?), Катра все еще считала это несправедливостью. Хотя Шедоу Вивер уже больше не было.       И все же…       «Она сказала, что гордится мной».       И это точно было не манипуляцией. Ведьма не стала бы этого делать. Не при тех обстоятельствах. Не тогда, когда она была уже на волоске от смерти.       Значило ли это, что она не врала, когда говорила Катре, что видит в ней себя?       Возможно.       Даже скорее всего.       Проблема только в том, что у самой Шедоу Вивер спросить это было уже нельзя. И, судя по всему, Катре предстояло так и оставаться в неведении. Потому что разъяснить ее вопросы могла только сама Шедоу Вивер.       Особенно сильный порыв ветра взъерошивает ее короткие волосы. Катра мотает головой и поеживается, чувствуя, как шерсть снова слегка вздыбивается. На этот раз от холода.       Она вспоминает, как испытывала такой же холод, когда находилась на корабле Прайма. Только тогда ей было холодно изнутри. В коридорах корабля всегда было так пусто, только изредка можно было встретиться с парочкой клонов. Там она чувствовала себя одинокой как никогда.       При воспоминании о Прайме Катру передергивает. Она все еще помнит то страшное чувство, когда он подчинял себе ее разум, раздирал ее сознание и безжалостно терзал его. Это было похоже на моральное изнасилование. Катра чувствует тошноту и облокачивается затылком об оконную раму. От одних воспоминаний об этом ей становилось плохо.       Ей до сих пор снятся кошмары про это. Каждую ночь она видит перед собой лицо Прайма, его жесткую усмешку, его холодные страшные зеленые глаза, видит зеленую жидкость вокруг себя и чувствует пронзающую насквозь боль, настолько реальную, что ей перестает казаться, что она спит, до тех пор, пока она не просыпается. Лежащая рядом с ней Адора всегда мирно посапывает, и, глядя на нее, Катра постепенно успокаивается. В первую же ночь, что она спала в Яркой Луне, она пришла к Адоре в комнату, потому что слишком боялась оставаться наедине с кошмарами. Адоре она не говорила причину, но тогда та не стала ничего спрашивать, и Катра была благодарна ей за это. До сих пор, просыпаясь по ночам, кошка надеется, что она ничего не знает про ее кошмары. Она просто… боится рассказывать про них, сама не зная, почему.       Думая про это, Катра сперва не замечает, как дверь в ее комнату открывается, и внутрь проскальзывает Адора. Она подходит к сидящей на подоконнике кошке, гадая, заметила ли та ее, но через несколько секунд слышит ее голос:       — Можешь не подкрадываться, у тебя это все равно выходит хреново.       Катра разворачивается к ней лицом, и Адора ловит на себе ее взгляд, мрачный после пережитых воспоминаний, но все же с нотками теплоты.       — Хей, Адора, — хрипло произносит она, и Адора тепло улыбается, подходя ближе. Катра позволяет ей обнять себя и кладет голову девушке на плечо.       Они довольно долго остаются в таком положении. На улице уже темнеет, и они вместе смотрят на небо, наблюдая за тем, как появляются первые звезды. Холодный ветерок изредка задувает в окно и шевелит их волосы, оставляя холодный осадок на коже. Наконец Катра чувствует, как руки Адоры на ее плечах сжимаются крепче.       — Пойдем спать? — говорит девушка, и это вроде как звучит как вопрос. Катра отвечает слабым кивком, но вставать совсем не собирается. Ей просто не хочется. Адора будто угадывает ее желание, потому что не отстраняется, а только убирает одну ладонь с плеч Катры, и в следующую секунду берет кошку на руки. Катра не поднимает голову с плеча Адоры и только прикрывает глаза, чувствуя покачивание, когда Адора направляется с ней на руках к себе в комнату.       Она поднимает веки, когда чувствует, как ее осторожно укладывают на кровать. Адора ходит где-то у нее за спиной в течение нескольких минут, а потом опускается рядом, ложась к ней лицом. Они смотрят друг на друга. Им просто хорошо лежать вот так, друг рядом с другом. Потом Адора чуть улыбается уголком рта и протягивает руку, приглаживая растрепанные волосы Катры. Кошка чуть слышно мурлычет, но не улыбается, и, прикрывая глаза, тихо произносит:       — Адора, я должна тебе кое-что рассказать.       Адора в ожидании смотрит на нее, и Катра чувствует, как что-то в ее душе шевелится под этим взглядом. Она вздыхает.       — Мне снятся кошмары.       Она нерешительно, почти робко смотрит Адоре в глаза, замечая, как в них что-то меняется.       — Я… я просто должна поделиться этим с кем-то, и ты единственная, кто поймет меня, потому что ты знаешь, что это, — поспешно добавляет она, вспоминая, как обезумевшая Ши-Ра заносит над ней меч, и зажмуривается на несколько секунд. — Я… Мне снятся воспоминания. Каждую ночь. Про то, как Прайм порабощает мой разум. Я… вижу его лицо, и меня передергивает. Я чувствую боль, и она реальна. Мне иногда кажется, что это больше, чем просто сны…       Рука Адоры убирается с ее волос, и Катра чувствует, как она накрывает ладонью ее собственную руку.       — Я понимаю, — тихо говорит Адора, и в этом голосе Катра слышит одновременно сочувствие, боль и страх. — Я слышу, как ты просыпаешься ночью.       Замечая удивление во взгляде Катры и понимая, что сейчас она вырвется, Адора поспешно добавляет:       — Я просто не хотела тебя пугать. Решила подождать, пока ты сама все расскажешь. Мне… тоже снились кошмары после того, как я впервые потеряла контроль в состоянии Ши-Ры. И я боялась рассказать про это кому-либо.       Возмущение Катры утихает, и она отводит взгляд в сторону.       — Ясно, — говорит она так тихо, что едва слышит себя саму. Она чувствует, как ладонь Адоры ложится ей на щеку, и поднимает взгляд на девушку.       — Эй, — ласково произносит Адора. — Я знаю, что тебе сейчас нелегко. И никогда не было. Но ты всегда можешь мне рассказать. Что бы ни случилось. Ты можешь мне доверять, Катра.       Катра слушает учащенные удары своего сердца и накрывает руку Адоры своей.       — Спасибо, — говорит она. — Что ты со мной.       — Я не могу иначе. Я люблю тебя, Катра.       Катра улыбается и пододвигается ближе.       — Ты такая дурочка, — ласково мурлычет она, прижимаясь к Адоре. — Я тоже люблю тебя.       Она чувствует, как Адора утыкается ей в волосы и обвивает рукой, прижимая к себе, и растворяется в этом объятии полностью, чувствуя себя защищенной. Она знает, что может спать спокойно. Ведь, даже если кошмары снова придут, Адора будет рядом.