***
Поисковое заклятие удалось Эмме на славу, вот только кроме закрытого магазинчика мороженного, где никого не оказалось, она ничего не нашла. Облом, короче. Зелье поиска, которое явно посильнее будет, варить долго, но вот кулон, наподобие того, с помощью которого она нашла Темного, сотворить можно было без труда. Вот только предыдущий кулон, который она стянула у колдуна, был одноразовым и придется искать новый. «Ну, как искать…» — со смешком подумала Эмма, подходя к ломбарду. В этот раз, она даже, как порядочный человек, вошла в дверь, причем не вскрывая ее. Прогресс, мать его. В лавке была полутьма, но, в принципе, это и неудивительно, ведь дело уже клонилось к вечеру. Хотя лампочки можно было и включить. — Румпель? — крикнула она, слишком уставшая, чтобы быть абсолютно приличной, особенно для того, чтобы произносить его полное имя. — Ты что, все-таки уснул тут? Она побродила по залу еще пару мгновений, даже под витрины заглянула, но так никого и не найдя, пошла в заднюю комнату. Там вообще было хоть глаз выколи. — Ушел и лавку закрыть забыл, что ли? — пробормотала Эмма и хотела уже было наколдовать свет, как вдруг почувствовала, как к ней сзади кто-то подошел. — Ну, здравствуй… леди Анна, — тихо прошелестел ей на ухо знакомый голос. — Пришла меня вновь обворовать, дерзкая девица? Эмма вздрогнула. Ведь ей не показалось?.. Он все вспомнил! Боже мой!.. Он все вспомнил… Но как?.. — Что же ты молчишь, проклятие ты мое? — тихо вздохнул Румпельштильцхен в ее золотистую гриву. Он стоял вплотную у нее за спиной и слабо сжимал ее плечи. Темный несмело вдохнул аромат ее волос и прикрыл глаза. Когда воспоминания затопили его разум, он не знал — смеяться ему или плакать. Тридцать лет… Тридцать лет он страдал из-за того, чего не было. Точнее было, но не с Белль… Даже фарфоровую чашку, как он теперь вспомнил, хранил не потому, что та напоминала о Белль, а потому, что об нее порезалась таинственная блондинка, которая за весьма короткое время успела пробраться ему под кожу, потому что ее касалась Эмма… Боже, как же сладки были ее губы в ту ночь, когда она ушла, точнее вернулась в свое время, а уж как была нежна ее кожа… От одних только воспоминаний о том, что тогда между ними произошло, его бросало в жар. — Как ты вспомнил? — непривычно робко спросила Эмма, против воли слегка прижавшись к нему. — Это не важно, — выдохнул он и больше не выдержав, развернул ее к себе и впился в ее губы голодным поцелуем. Эмма застонала и обвила руками его шею, ее пальцы запутались в его волосах. Но с трудом она все же оторвалась и хрипло спросила: — А как же Белль? Румпельштильцхен тихо засмеялся и поцеловав ее в нос, с улыбкой сказал: — Я с ней расстался. Как раз, когда ты явилась утром, чудо ты мое… — Оу, — жалостливо протянула Эмма и коснулась его губы, где еще утром была небольшая ранка. — Это она тебя так, да? — Ага, — мурлыкнул он и слегка повернув голову, коснулся пальцами ее губ. — Но, я думала… — все еще упрямо продолжала бормотать Эмма, и вопреки своим же словам, крепче к нему прижалась. — Ты хочешь быть со мной? — горячо спросил он, смотря ей в глаза. Эмма вздрогнула, увидев его лихорадочный взгляд. Она еще никогда подобного не испытывала, но хотела попробовать, поэтому решительно кивнула. — Но я никогда прежде не была с кем-либо… Обычно все меня бросали… Единственные отношения и те кончились, как ты уже знаешь, ребенком и тюрьмой, я… — начала рассеяно шептать блондинка, но колдун ее остановил. Он тихо выдохнул, слыша испуг и неуверенность в ее голосе, и крепче обняв Эмму, прижался лбом к ее лбу и твердо сказал: — Пожалуйста, выслушай меня, Эмма… я хотел бы найти способ убедить тебя в том, что мне нужна именно ты. Я понял, что нет ничего более ценного, чем время. Я уже потратил столько времени впустую и я не хочу делать эту ошибку с тобой, белокурая чаровница ты моя. Те чувства, которые, я думал, испытывал к Белль, ту боль и печаль… Ту любовь, которую я нес в своем сердце тридцать лет… Все эти чувства были к тебе… Я сам того не зная, любил тебя три десятилетия… И если ты захочешь, мое черное, довольно потрепанное сердце будет твоим… Оно уже твое… Эмма абсолютно растерялась. Ей никогда в жизни, в обеих из них, не делали таких искренних и страстных признаний в любви. Поразительно, сердце ей разбивали много раз, а вот такой любви она никогда так и не испытала. Самое близкое к этим чувствам Эмма чувствовала с Нилом, но даже это не было и близко похоже на то, что сейчас у нее горело в груди. Ее сердце еще никогда так не бросалось вскачь от мужских прикосновений, объятий, поцелуев… Может это и есть любовь? Она не знала, но хотела узнать. Эмма застенчиво улыбнулась и прошептала: — Тогда я постараюсь его сберечь… — и притянув его ближе, она дразняще добавила: — Но в ответ хочу попросить тебя сберечь мое, потому что если я впущу тебя в свое сердце и ты разобьешь его… твое тело никогда не найдут. Уж поверь, кинжал твой мне, для того, чтобы тебя убить, и не понадобится. Румпельштильцхен в этом и не сомневался. Но ему было плевать, он был слишком счастлив. Он, наконец, мог почувствовать, что его счастливый конец все же возможен и что он, как никогда, был близок к его воплощению в жизнь.Глава 28 или любовь-морковь и прочие овощи
11 июля 2020 г. в 19:11
— Она хочет, чтобы я стала ей сестрой… — мрачно пробормотала Эльза, когда узнала, что тетка пыталась ее подставить. Она искренне не ожидала, что та здесь.
— Видать, взамен прежних… — бесчувственно сказал Румпельштильцхен, за что получил неожиданный удар локтем под дых. Он вздрогнул и закашлявшись, возмущенно посмотрел на Эмму, которая совершенно без раскаяния посмотрела на него в ответ.
— Прекрати уже, — сказала блондинка, сложив руки на груди. Поведение колдуна порой напоминало малого ребенка, ей богу. Хотя, если вспомнить, каким тот был в Заколдованном лесу, то не стоит и удивляться.
Мэри Маргарет и Дэвид удивленно переглянулись. Они еще ни разу не видели, чтобы их дочь и Темный столь неформально вели себя рядом друг с другом.
— Ну и что нам теперь делать? — сказал Дэвид, хмуро поглядывая на слишком близко стоящих друг к другу дочь и колдуна. — Мы даже не знаем точно, что Ингрид и впрямь здесь.
— Здесь, здесь, — уверенно сказал Румпельштильцхен, потирая грудь.
Если честно, ему было не до хладных родственников. Его больше тревожила мысль о путешествии Эммы в прошлое. Чем больше он об этом думал, тем больше приходил к выводу, что видел эту нахалку в том самом пресловутом прошлом. Причем, он даже догадывался в какой период. Был у него необъяснимый провал в памяти, длинною почти в две недели, но в тот момент, почему-то, он не придал ему значения. Теперь он полагал, что сам себя заколдовал так, чтобы не вспомнить и не обращать внимания. Но теперь Румпельштильцхен буквально сгорал от любопытства. Он отчаянно возжелал узнать, что же тогда произошло. К счастью, он отлил небольшую порцию зелья, которое Эмма сварила для местных, хотел узнать его состав, но теперь оно ему пригодится по прямому назначению.
— Значит будем искать, — вздохнув, сказала Эмма.
Колдун тем временем распрощался с очаровательным семейством и отчалил в свою лавку, где тут же стал искать заветный пузырек.
Зелье искать долго не пришлось. Флакончик лежал прямо в ящике стола, и он, секунду поколебавшись, выпил его.