Наш любимый гербарий

      Ближайший строительный магазин располагался довольно далеко, но выбора не было. Мы с Лерой галопом бросились на автобусную остановку, чтобы как можно быстрее заняться сокрытием следов нашего преступления. В любой момент в комнату могла решить заглянуть заведующая общежитием, ну, или воспитательница этажа, или кто угодно ещё, обладавший местной властью. К тому же реакция Вики ничего хорошего нам не сулила. Вполне возможно, что она уже пошла жаловаться заведке, и прямо сейчас подписываются приказы о нашем выселении.       Краску для стены подбирали всем магазином. В поисках материалов для ликвидации проблем мы обращались к каждому встречному работнику в оранжевой жилетке, вне зависимости от отдела. Многие из рабочих оказались крайне милыми людьми, проникшихся нашей печальной историей и искренне пожелавшими спасти наши шкуры.       Пока Лера обсуждала в кругу оранжевых жилеток, нужен нам цвет спокойной лагуны или голубая сирень, я нашла стойку с восковыми паркетными мелками. К сожалению, ничего для затирания царапин на линолеуме не существовало в природе, так что придётся обойтись тем, что есть.       С двумя банками краски (голубой сиренью и обычной белой), плюс с маленькими малярными кистями и паркетным мелком сомнительного цвета, а также с огромной дырой в нашем с Лерой совокупном бюджете, мы поспешили обратно.       Я едва не споткнулась о Вику, когда заходила в блок. К Лериному изумлению и моему глубочайшему шоку, Вика оттирала порог влажной тряпкой. Оказалось, что он не только ободрался дном стеллажа, но и попросту им загрязнился.       – Отлично, – уронила она, глядя на ведёрко в моей руке и имея ввиду, вероятно: «Молодцы, что купили краску». Я, всё ещё ошарашенная нетипичным поведением девчонки, в растерянности встала посреди прохода.       – Я займусь стеной, – вызвалась Лера, вытаскивая из кармана кисти, и протянула одну Вике. Мне, соответственно, достался мелок.       Соседкам пришлось применить нож и смекалочку, чтоб открыть ведёрки с краской, и каждая приступила к своему делу. Внезапно выяснилось, что голубая сирень слишком сиреневая и недостаточно голубая. Лера попробовала смешать свою краску с белой, и, придирчиво осмотрев результат, принялась подбирать более подходящий оттенок.       С восковым мелком всё оказалось тоже не так просто, как хотелось бы. Он скрыл под собой вмятину в полу, но незаметнее она от этого не стала. Цвет всё-таки не подошёл. Лучшим решением мне показалось растирание мелка тапком, чтобы размыть границу между воском и линолеумом.       Вечер плавно перетёк в ночь, а работа всё ещё кипела. Больше всех мучилась Лера. Дыра была успешно замазана несколькими слоями краски, но подруга всё ещё старательно подбирала идеальный цвет. В результате пятно, образовавшееся на месте дыры, становилось всё больше и обширнее, но, с другой стороны, действительно похожим по цвету на обои.       – Не переживай так, – посоветовала я и задумалась. – Мы можем чем-нибудь закрыть эту часть стены.       – Да хер чем мы её закроем, – раздражённо ответила Лера. Её можно было понять: столько часов за одним и тем же пятном.       – Ну, почему. Можно повырезать из бумаги бабочек или цветочков каких-нибудь, наклеить, как будто так и было задумано. Лер, пошли баиньки, серьёзно.       – Я не лягу спать, пока не закончу здесь, – мрачно откликнулась она.       – Видимо, – подала голос Вика со своего угла, – мы тоже не ляжем спать, пока ты не закончишь.       Я зябко передёрнула плечами. Не люблю, когда конфликтненько.       В итоге Лере пришлось смириться, и наша комната, наконец, погрузилась в сон. Утро наступило, кажется, всего через пару минут. Я с трудом разлепила глаза и пошарила под подушкой в поисках телефона, чтобы выключить вибрирующий будильник, но на месте его не обнаружила.       В итоге долгих поисков, во время которых я разбудила всех в блоке, телефон нашёлся между кроватью и стеной. Нехорошо получилось, но я, по крайней мере, проснулась.        Попивая молоко с кофе, я сидела на кухне и листала свой электронный журнал. Я почувствовала, как брови сами собой ползут вверх. Меня всё же отметили на лекции.       – Ну и падла же ты, Кирюша, – пробормотала я себе под нос и залпом допила остатки. Киря был очень милым мальчиком, и такой подставы я от него не ожидала.       Как назло, Киря не явился в университет, так что посмотреть в его бесстыжие очи сегодня мне не светило.       – Он сказал, что у него сильно голова болит, видите ли, – пояснила Маша, заплетая тёмно-каштановые волосы в густую длинную косу. Закончив, она придирчиво посмотрелась в ручное зеркальце и удовлетворённо хмыкнула.       – Серьёзно? – поразилась я и в который раз оценила, насколько наша староста высокая. Кажется, кто-то говорил мне, что в школе она даже занималась баскетболом. – И это для него достаточная причина, чтобы пропускать пары? Я просто уточню: он понимает, что в меде учится?       – И не говори. Ипохондрик какой-то.       Я озадаченно покачала головой.       – Ох уж эти мужики. У моего папы, когда температура до 37,0 поднимается, – всё, пиши завещание. Да и Ромка, стоит ему кашлянуть, сразу на больничный просится.       – Твоего парня Рома зовут? – переспросила Маша. Я кивнула с каменным лицом. Вот же ж язык без костей! – Забавно, прям как наш Ромка на ботве.       – Ага. Я поэтому препода Ромашкой зову, чтоб не путаться.        Я сама поразилась своей гениальности. Вот это я отбрехалась! Сразу всех зайцев одной фразой убила. Теперь можно не бояться упоминать имя Ромы в диалогах с одногруппниками.       Учебный день подошёл к концу, и я сверилась с расписанием пар Ромашки, которое он скинул мне на днях. Нужно было разобраться с пропуском лекции, а заодно рассказать о нашем с девчонками незапланированном ремонте. Рома как раз должен был заниматься своими завкафедровскими делами, так что я направилась прямиком к нему в кабинет.       – Рома-а-а…н Игоревич, – неуклюже выкрутилась я. – Ой, я попозже зайду.       Я резко захлопнула дверь, не дожидаясь ответа, и прислонилась спиной к прохладной стене. У Ромы в кабинете была какая-то женщина – я не обратила внимания, кто именно. Мне только что едва удалось избежать разоблачения наших с ним отношений! Палюсь на каждом шагу. Опасно.       Пришлось немного подождать, прежде чем женщинка покинула, наконец, заведующего кафедрой, и я смогла проскользнуть к нему.       – Ох блин, – выдохнула я, подходя к Роме. Он был занят поисками: водил пальцем по корешкам папок в одном из своих шкафов. – Прости, я буду осторожнее.       – Да уж, постарайся, – добродушно откликнулся он, вытаскивая нужную, и продолжил свои поиски уже внутри папки. – Ты просто так пришла или по делу?       – Вообще я бы хотела сказать, что по делу, а потом поцеловать тебя, но теперь это кажется очень небезопасным.       Ромашка тихо рассмеялся и всё же отвлёкся от своих поисков. Одной рукой он приобнял меня и, наклонившись, подарил мне короткий, но очень нежный поцелуй. Я даже немного расстроилась, когда он закончился и Рома вернулся к перелистыванию файлов. Хотелось обнять его сразу руками и ногами, как коала дерево, и не отпускать несколько часов.       – Ещё вопросик. Похоже, Кирюша мне в журнале «энку» поставил, так что можно это как-то решить?       – А это не Кирюша. Это я.       – Угу. Иии… почему ты это сделал?       – Потому что ты, – он на секунду задумался и вытащил из очередного файла бумагу, – отсутствовала.       – Вот как. И что?       Рома сел за стол и стал что-то записывать. Я решила последовать его примеру и присела напротив. Не поднимая взгляда от своей бумаги, он как-то резковато ответил:       – А то, что ты студентка ЭйГМУ и должна в обязательном порядке посещать все занятия. То есть и семинары, и лекции.       – Ага. – Я сложила руки на груди и нахмурилась. – Честно говоря, я думала, что ты простишь мне моё отсутствие. Должно же мне как-то воздаться за то, что ты стал моим преподом.       – Воздаться?.. – переспросил Рома. – Прости, конечно, но с чего бы мне давать тебе какие-то поблажки в учёбе?       – То есть, я в первую очередь студентка, а уже потом – твоя девушка? Ты это хочешь сказать?       – В стенах этого ВУЗа – да.       Я натурально задохнулась от возмущения и негодования. Ну, приплыли.       – Какого хера?       Рома вздохнул и, откинувшись на спинку стула, посмотрел, наконец, на меня. Взгляд его был твёрдым, и мне даже почудился в нём холод. На секунду я растерялась. Тут же захотелось признать, что я во всём неправа, извиниться и избежать любого намёка на ссору.       – Хорошо. Давай поговорим об этом с позиции твоего парня. – Он привычным жестом закинул ногу на ногу и сложил руки в замочек. – Так, подумаем. Я сам составляю свои лекции. Я к ним готовлюсь, а ещё стараюсь всё популярно объяснить студентам. Тебе в том числе.       Я нехотя кивнула, соглашаясь.       – Я приложил усилия и старания, и мне было бы очень приятно, если бы моя девушка их оценила. А так выходит, что ты меня проигнорировала. Не отпросилась, не предупредила, а просто ушла.       Стыд с ноги открыл дверь в мою голову, и я неловко отвела взгляд. Чёрт, а ведь действительно, некрасиво вышло.       – И как твоему парню, Вася, – закончил Рома, снова склоняясь над бумагами, – мне эта ситуация была крайне неприятна.       Я пристыженно молчала. Последнее, чего бы мне в этой жизни хотелось – это обидеть его. Ну и дурёха же ты, Василиса.       – Ром... – робко начала я, нервно перебирая пальцы.       – Я эту «энку» уберу, – произнёс он спокойно и ровно, не давая мне продолжить. – Но надеюсь, что такое больше не повторится.       – Спасибо, Ром, и ты прав абсолютно, прости пожалуйста, мне, правда, так жаль, – затараторила я.       – Проехали. Мне нужно работать.       – Нет, – выдохнула я. Не могла я просто встать и уйти после такого разговора. Сердце забилось чаще. Рома удивлённо посмотрел на меня.       – Нет?       – Нужно помириться. Я никуда не пойду, пока не помиримся.       Я поняла, что сильно переживаю, будто из-за такой вот моей выходки могли навсегда разрушиться наши отношения. Глупо, конечно, но ведь... Мы с Ромашкой почти никогда не ссорились. Диалогом можно было решить почти все проблемы. Но ничто не могло быть хуже таких моментов, особенно если виновата была я сама. Стыд давил на меня, словно огромный валун. Было страшно стать для него разочарованием. Даже спустя столько лет. Особенно спустя столько лет.       – Вась, – вдруг очень мягко сказал Рома. – Всё хорошо.       Я отрицательно мотнула головой. Всё ещё не могла заставить себя посмотреть на него.       – Не хорошо, я тебя обидела. И мне стыдно. Ты прости меня, Ром. Я просто глупая очень, но мне не хотелось, чтобы ты так себя чувствовал.       – Я знаю, – успокаивающе сказал Рома, – и знал ещё до того, как ты извинилась. Поэтому и говорю, что всё хорошо, правда. Но я и в самом деле сейчас очень занят.       Я случайно шмыгнула носом. Блин, а ведь не собиралась перед ним нюни распускать. Даже не знаю, из-за чего так эмоции накатили: от моего стыда или от его прощения. Я слышала, как парень выходит из-за стола и направляется ко мне, но не могла поднять голову, чтобы он не увидел, что я едва не плачу. Рома взял мои ладони в свои и мягко потянул, помогая встать и позволяя себя обнять. Я шумно выдохнула, ощутив невероятное облегчение.       Несколько минут мы стояли, обнявшись, и Ромашка успокаивающе гладил меня по голове.       – Я тебе халат слезами запачкала, – призналась я, продолжая прижиматься к милому тёплому телу. – И, наверно, тушью.       – Слёзы, химикаты, еда, – отозвался Ромашка. – Чего только этот халат не видел.       Я блаженно улыбалась, чувствуя его ладонь в моих волосах.       – Рома-а. Я тебя люблю.       – Вот удивила-то.       – Эй! – я слегка отстранилась и легонько ударила его кулаком в грудь. – Неверный ответ!       Наши глаза встретились. Боже мой, какой же он всё-таки красивый.       – Я тоже тебя люблю, Василёк.       Я широко улыбнулась.       – Спасибо. Видишь, ничего сложного ведь.       – Ты уйдёшь сегодня или нет?       – Уже ушла.       Я выскользнула из рук Ромы и поспешила покинуть кабинет. Не успев до конца закрыть за собой дверь я, развернувшись, снова приоткрыла её и послала Ромашке воздушный поцелуй. И его ответная улыбка сделала весь мой день намного лучше.       В приподнятом настроении я отправилась в магазинчик с канцтоварами, чтобы приобрести цветную бумагу и широкий прозрачный скотч. Лера до сих пор не вернулась с пар, Вика что-то учила, и я поняла, что разбираться с бабочками придётся мне самостоятельно. Впрочем, ничто не могло омрачить моего настроения.       Я переместилась на кухню и на тетрадном листе набросала макеты бабочек разных размеров. Затем перенесла контур на яркую цветную бумагу и принялась вырезать насекомых, напевая себе под нос ненавязчивую мелодию. Скотчем я с двух сторон обклеила каждую бабочку, а затем, взяв получившийся инсектарий, направилась в комнату. Только сейчас мне в голову пришла мысль, что, возможно, нельзя просто взять и приклеить всё это суперклеем к стене общежития.       – Василиса, – вдруг подала голос Вика, тем самым вызвав у меня микроинфаркт. Я обернулась и увидела, что она протягивает мне двусторонний скотч.       – Спасибо, – неуверенно поблагодарила я. Идея была просто отличная. Вика кивнула и вернулась на свою кровать.       Я недоуменно покачала головой. У этой девчонки явно биполярочка. Я никак не могла понять, мразь она или просто сложный, но в душе хороший, человек.       Хотя после кружка философии склонялась к первому.       – Ого, выглядит хорошо, – оценила Лера. Она зашла как раз в тот момент, когда я приклеивала на стену последнюю бабочку. Я довольно кивнула. Приятно, когда ценят твою работу.       Следом за Лерой, неожиданно для всех нас, в комнату зашла заведующая общежитием – тучная женщина с сильными руками и жёстким взглядом. Она пристально осмотрела нашу комнату, будто бы выискивая, к чему придраться. Скользнула взглядом по стене с бабочками, по новому стеллажу и тарелке с чипсами, которую я оставила на своём столе.       – Так, – задумчиво начала она. – Я ошиблась комнатой. Хотя вам бы стоило получше прибираться, девочки. О, кстати, Вика! Радость моя, спасибо за помощь.       Девушка, не говоря ни слова, кивнула. Я совсем запуталась. Вика – дрянь, так почему заведка с ней так мила? Женщина, наконец, развернулась и вышла. Через несколько секунд мы услышали, как открывается дверь соседнего блока, и выдохнули с облегчением.       – Пронесло, – выдохнула я. – Лера, быстрее закрой дверь на ключ, чтоб она не перепутала ничего ещё раз.       – Считай, уже готово, босс.       – Ну, наша инсталляция её, похоже, не впечатлила.       – Значит, мы молодцы! – улыбнулась Лера и дала мне пять.       Я, расщедрившись, подошла к Вике и попробовала дать пять ей, но девчонка только отвернулась от меня и вернулась к учебнику. Это напомнило мне о том, что к завтрашней контрольной неплохо было бы и подготовиться. Хотя это и шло в разрез с моей лениво-тюленьей натурой.        Кое-как ответив на вопрос от препода по фармакологии, я вернулась на место и окончательно расслабилась. На этом предмете были свои порядки: если ответил, то до самого конца пары можешь быть свободен. Я осторожно, прячась за спинами одногруппников, вытащила беспроводной наушник и включила на телефоне мультсериал на ютубе.       – Рискованно, – заметила Таня шёпотом.       – Риск – это моё второе имя, детка, – ответила я вполголоса.       За сериалом я и не заметила, как начался долгожданный перерыв.       – Слушай, Вась. Ты кому-то уже, вроде, рассказывала, но почему ты была в академе?       – О, это чудесная история, – заверила я Таню, вытаскивая наушник. – Она наполнена трагедией, драмой!.. А кое-где даже комедией. Ну, если коротко, то по здоровью я ушла. Проблемы были с ЖКТ, операции мне делали, всё такое.       – Какой кошмар! – ужаснулась девушка. Сквозь круглые стёкла очков на меня поражённо глядели карие глаза. Как легко, однако, её впечатлить.       – Да ладно, в итоге ведь всё в порядке. Вылечили меня.       – Так а какой диагноз был?       – Ну, заболевание сигмовидной кишки, – уклончиво ответила я. К моему облегчению, у Тани хватило такта не развивать тему. Мне совсем не хотелось произносить вслух слова вроде «злокачественное» и «новообразование».       Конечно, нет ничего предосудительного или постыдного в онкологии, но эта часть моей жизни осталась в прошлом. Там ей и место. Было слишком тяжело смотреть все эти месяцы на маму, которая переживала намного сильнее меня самой, ловить на себе сочувствующие взгляды и слушать заверения каждого встречного знакомого о том, что всё будет в порядке. Роме я так и не сказала. Он до сих пор думает, что мне вырезали аппендицит, и меня это более чем устраивает. Повезло, что он ботаник, а не врач.       Вопрос Тани напомнил мне о том, что я должна была вскоре сделать. Онколог говорил, что, хотя все опухоли были успешно удалены, мне стоит хотя бы два раза в год проходить проверку на полипы, которые часто образуются после рака кишечника. Так что я, пока не закончилась перемена, вышла на коридор и тихо записалась по телефону на обследование.       – ...И я думал вместе с тобой научной работой заняться, – послышался знакомый голос. Обернувшись, я увидела вышедших на коридор Кирюшу и Машу.       – Я, в принципе, не против. У тебя уже есть тема?       Я подошла к одногруппникам, но не стала пока вклиниваться в разговор.       – Я хочу Ромку спросить, – ответил Киря.       – А я просто хочу Ромку, – сказала Маша.       Какого?..       – У тебя отличный вкус, – прокомментировала я. – Но за Ромку нам придётся драться. До смерти.       – У тебя твой собственный Рома есть, так что Ромашка мой. Всё честно.       – А что мне мой Рома, – отмахнулась я. – Не стена, подвинется.       Кирюша с Машей весело рассмеялись. Я натянуто вторила им, чувствуя болезненный укол беспочвенной ревности. Я смотрела на Машу, такую высокую и спортивную, с восхитительными волосами и густыми ресницами, умную и ответственную, и боролась с собственными тупыми загонами. Сколько бы Ромашка ни признавался мне в любви, где-то на самом краю сознания всегда брюзжал тонкий голосок, напоминающий мне о комплексах и неуверенности в себе. Он стал громче после операций; из-за этого голоса я до сих пор не могла полностью раздеться перед Ромой и заставляла его надевать повязку каждый раз, когда дело доходило до секса.       А он каждый раз терпеливо соглашался.       Так что, если вдруг окажется, что Маша не шутит о своих планах на моего парня, я серьёзно поговорю с ней по душам. А потом увезу в лес.       По частям.       В разных мешках.