Вдребезги

Чужие руки их передвигают. Живут они игрой - В игре и умирают. Сверху они образовывали треугольник - два бойца и женщина. За разворачивающимися на крыше событиями наблюдали две пары внимательных глаз. Противники стояли друг против друга с оружием наголо. Третья вершина треугольника - Каору – вжалась в ограждение крыши, в ужасе зажимая рот рукой. Ее истошный вопль ничего не дал – лица закаленных поединками мужчин разве что заострились и еще сильней помрачнели. Они молчали - в поединке воли словам места не было. Как не было место словам и в сражении закаленных насилием сердец. Аоши поблескивал льдистыми глазами, крепко сжимая в каждой руке по кодачи. Он следил за внезапно участившимся дыханием соперника. Баттосай тоже застыл, будто статуя, с вакидзаси наготове. Зеленые лужайки, солнечное утро, соседнее здание, старые раны, юная женщина рядом - все было давным-давно позабыто, существовал лишь трезвый расчет и желание убить. Аоши перехватил мечи. - В тот раз твоя взяла, - холодно заметил он. - Сейчас преимущество на моей стороне. Кеншин не сказал ни слова. Губы его поджались, пальцы еще крепче сомкнулись на рукояти короткого меча: он и сам прекрасно понимал - так оно и есть. Янтарные глаза стрельнули в сторону Каору, смотрящую в ответ с выражением ужаса на лице. Аоши ринулся вперед, и Кеншин едва успел увернуться. - Смотрю, она тебя донельзя расслабила? - Умолкни! – Кеншин рванулся вперед. Заскрипела от нечеловеческого напряжения сталь, и Каору показалось, будто тени их мечей впиваются в ее собственное тело. Разрываясь пополам, она между двух всхлипов осознала, что никому не желает победы, ибо победа одного повлечет поражение - а значит, гибель - другого. Пусть не так давно она была привязана всей душой к Аоши, но вынести смертный приговор Кеншину было выше ее сил. Аоши вытащил ее из лап Канрю. Кеншин вытащил ее из лап Хико. Оба похитили ее, но ни один не стал ненавистен: Аоши оказался молчаливым и верным спутником, на которого можно положиться в любой ситуации, а Кеншин... Перепуганные глаза наполнились слезами. Они сражалась - ее похитители. Ее телохранители. Кеншин ударил с обеих рук с разворота, Аоши защемил лезвие вакидзаси двумя своими - скрежет стали, искры - Кеншин заехал ему ногой в грудь и отпрыгнул, моментально вернувшись в исходную стойку. - Ты ее не получишь, - прорычал он. - Смотрю, у тебя к ней личное, - заметил Аоши. - Смотрю, у тебя тоже. - Тем больше поводов победить. Оба отшвырнули сомнения и ринулись навстречу друг другу - свистели мечи, и у оглушенной лязганьем стали Каору подогнулись ноги. Сквозь слезы она смотрела, как двое мужчин пытаются убить друг друга - вот Баттосай прорвался меж клинков Аоши, чтобы вспороть ему живот коротким вакидзаси... Каору подавила крик - тысяча картинок замельтешила перед глазами, тысяча эмоций пронзила тело: страх, следом – смятение. Аоши стал ее телохранителем задолго до появления Кеншина, все эти годы следовал за ней тенью, закрывал от смерти, и она была предана ему в ответ. Предана настолько, что рисковала собой, чтобы спасти его от Баттосая, - и сейчас, когда меч целил Аоши в грудь, Каору боялась за его жизнь, хотя желать ему победы было выше ее сил. За мгновение до смерти Аоши все же успел увернуться с пути меча, но вздох облегчения не сорвался с ее губ - Каору перестала дышать, когда один из кодачи понесся к незащищенной шее Кеншина. И снова – слезы, страх и смятение. Нет, другом Кеншина она назвать не могла, но записать его во враги не поворачивался язык; к ее собственному потрясению сердце ухнуло в пятки, когда она увидела его на волосок от смерти. И пусть даже эта смерть для нее лично означала избавление от политических игрищ Кацуры, Каору не обнаружила в себе ни малейшего желания, чтобы Кеншин заплатил за такое жизнью. Резкий разворот, вскинутый вверх меч - Баттосай поставил горизонтальный блок, который Аоши пробил одним кодачи, тут же занеся второй для удара - поздно, противник уже отпрянул назад. Снова завизжали мечи. С разорванными напополам душой и сердцем, Каору смотрела на них. Пожелать победы одному, пожелать поражения другому - нет, она не могла найти в себе сил. Каждый выпад сулил смерть. Каждая отбитая атака лишь продлевала эту пытку. Меч Баттосая был быстр и непредсказуем, он находил лазейки даже в тщательно выстроенной обороне Аоши: Баттосай уворачивался и кружил, метя в уязвимые точки врага. ...у него такие осторожные руки... Они развязали веревку, туго стянувшую запястья, а когда невыносимая боль сменилась благословенным забытьем, Аоши на руках принес ее в Клинику Такани. Аоши двигался четко, выверено - вращая мечами, медленно наступал, тесня Баттосая. ...Кеншин почувствовал ее умоляюще воздетые руки сквозь чад и похоть - он пришел на зов, закрыл собой и, не дав и пальцем тронуть, вытащил из кошмара Сакуры. Меч Баттосая скользнул вдоль кодачи, метя аккурат в голову Аоши... ...сильная ладонь крепко-накрепко сжала ее пальцы - Аоши потянул ее следом за собой в темный переулок, прочь от пыток Канрю... ...но Аоши пригнулся, и теперь уже его меч торопился отведать плоти врага. ...она еще чувствовала спиной тепло его груди, когда он поднялся и встал рядом с ней под градом насмешек одноклассников. Баттосай предвидел это, развернулся и приготовился располовинить его от бедра до самых плеч. ...отчаянный крик Аоши, кинувшегося под меч убийцы в попытке спасти ее жизнь. Аоши тоже оказался на высоте - клацанье стали, удар Баттосая был отражен, и в тот же миг Аоши со скоростью молнии занес второй меч, целя в грудь. ...запах мыла и кедра - Кеншин тер ее мочалкой... Каору упала на четвереньки - слезы дождем закапали на цемент. В ответ Кеншин тоже ускорился и быстрым вращением вышиб один кодачи из руки противник - пусть хватка Аоши на рукояти ослабла лишь на мгновение, его вполне хватило, чтобы меч зазвенел по крыше, замерев в паре метров от Каору. - Баттосай, тебе все равно не победить. - Не утруждай себя разговорами. - Сопротивление бесполезно. С вакидзаси ты ничего не сделаешь. - Ты ее не получишь. - Уж поверь, непременно. А тебе сегодня гореть в аду. - Посмотрим. И снова - сталь по стали, сталь против стали. И сталь, замершая у нее прямо перед глазами. *** - Как думаешь, что она сделает? Кацура глянул на Хико: - Пока не могу сказать. - Как-то ты не слишком уверен для человека, поставившего все на исход этой схватки, - фыркнул Хико. - Уверен, сегодня никто не погибнет, - тихо продолжил Кацура, возвращаясь к наблюдению за кипящим внизу боем. - Надо сказать, они с тобой не согласны, - заметил Хико. - Она им не позволит. Хико развернулся к собственному начальнику: - Настолько веришь в эту соплячку? - У этой соплячки совсем даже не сопливые идеалы. Она - ключ нашего плана искупления. *** Каору утерла слезы тыльной стороной ладони. Поднялась на дрожащих ногах, не отрывая взгляда от лиц сражающихся за право обладать ею мужчин. Такие разные и такие пугающе одинаковые в бою - Каору видела до хруста стиснутые зубы, видела, как похоже они пригибаются и двигаются в этом танце стали и тел – танце, который рано или поздно должен закончиться смертью одного от руки другого. Она призвала на помощь всю оставшуюся у нее смелость. Глубоко вдохнула - выбор сделан - и выдохнула. Открыла рот и крикнула - не голосом, но всей душой своей: - ХВАТИТ!!! Этого бы хватило, чтобы лопнули все барабанные перепонки на свете. Мольба, приказ, предсмертный вопль - Баттосай зыркнул глазом в ее сторону в поисках причины этой невесть откуда взявшейся в голосе боли, и мгновения Аоши хватило с лихвой: заметив, что противник отвлекся, он моментально ринулся вперед. Баттосай попытался увернуться, но было уже поздно: левое плечо прожгла ослепительная боль. Он ахнул. Аоши рванул назад кодачи, чтобы тут же снова ринуться в атаку, но, собрав волю в кулак, Баттосаю удалось отразить выпад – и сразу же отпрянуть, зажимая рану на плече, но все же оступиться и упасть на колени, опершись на меч. - Вот и все, Баттосай, - проинформировал сверху холодный голос Аоши. Взлетел для последнего удара меч. Честное слово - я не буду убегать. Звон стали об сталь оказался неожиданностью для обоих противников. - Камия-сан! - не веря своим глазам, выдохнул Аоши: из-под скрещенных мечей на него смотрели упрямые синие глаза. Ухватившись за выбитый Кеншином кодачи обеими руками, Каору отразила удар. Миг - мечи разлетелись, чтобы, рассыпая искры, опять сомкнуться намертво. Еще один взмах - и снова лязганье: Каору поставила горизонтальный блок. Натужно скрипела сталь. - Камия-сан, - прорычал Аоши, - вы мне мешаете - А что вы хотите, Аоши-сан? - сквозь сжатые зубы выдавила Каору. Она вывернула свой меч и отступила в защитную стойку, выставив его перед собой. - Защитить вас, - ее телохранитель отступил в атакующую позицию. - А сражаться со мной - тоже защита, Аоши-сан? - Я должен его убить. - Я не дам. - Вы не сможете. - Значит, придется напасть на меня, - прошептала Каору. - Камия-сан, вы умеете обращаться с мечом, - сдержанно заметил Аоши, - однако вам меня даже не оцарапать. - Знаю, - упрямо нахмурилась она, - но убить его тоже не дам. Аоши распрямился из атакующей стойки, опустил меч и начал медленно наступать на Каору. Его глаза не отрывались от ее. - И как же вы собрались его защитить? Она напряглась. Аоши подошел вплотную, голой рукой коснулся лезвия и медленно надавил. Когда клинок уже готов был порезать его ладонь, Каору чуть отвела меч назад. Аоши наступал, Каору отодвигала меч на себя - пока тупая сторона лезвия не уперлась ей в плечо. Он положил ладонь на кодачи: - Отдайте меч, - тихо скомандовал он. - И позвольте выполнить приказ. Каору крепче сжала рукоять: - Вам приказали убить его? - Да. - Не позволю. Она со вздохом отдала меч и отступила. Раскинув руки в стороны, упрямо замерла. - Я могу через вас перепрыгнуть, - проинформировал Аоши, снова полностью вооруженный. - Не создавайте лишних сложностей, Камия-сан, - отойдите в сторону. Дело должно быть сделано. Внезапно девушка развернулись и кинулась к задыхающемуся Кеншину - обхватила его руками за плечи, за шею, закрыла собой, как щитом, прижалась щекой к волосам. - Не дам, - выдохнула она. - Камия-сан, - с нажимом повторил Аоши, - в сторону! Каору проглотила ком в горле и мотнула головой. - В сторону, - намеренно резко прохрипел Кеншин. Она прижалась крепче, и в клетке ее рук глаза Кеншина вспыхнули, словно у оказавшегося взаперти тигра, - он выгнулся, стараясь высвободиться; он рвался в бой, но страх подставить ее под неверный удар с каждой секундой давил все сильней, а потому ему, захлебывающемуся от боли и бешенства оставалось лишь испепелять Аоши взглядом. Потрясение на лице бывшего телохранителя сменилось сосредоточенностью. Каору уже догадывалась, о чем он спросит, и на глаза снова навернулись слезы: - Почему? Камия-сан, почему он? Рассказывать о данном Кацуре обещании сейчас более чем неуместно - кому, как не ей знать, какая обида прячется за этим непроницаемым выражением лица. Каору закрыла глаза и виновато покачала головой. *** - Вот и все, - подытожил Кацура, не сводя глаз с фигур на крыше внизу. - Звони, Сейджуро. Хико откинул крышку телефона, набрал знакомый номер, и внизу разыгралась идиотская сценка - ниндзя сунул в ножны один из мечей, чтобы освободить руку для мобильника. - Проваливай оттуда, - буркнул Хико. Голова Аоши тут же вскинулась вверх, завертелась по сторонам - несомненно, в поисках места, где укрылись наблюдатели. - Но почему? - Потому что это приказ. - А Камия-сан? - Оставь ее. Хико и Кацура смотрели, как Аоши защелкнул телефон, за малым не раздавив его в ладони. Второй меч отправился под плащ. Фигурки внизу на миг замерли, тут же превратившись в диораму неведомой трагедии, потом Аоши повернулся и быстро удалился: проблеск светлого плаща – и только. - Звони доктору. Кацура повернулся к своему товарищу, Хико Сейджуро, и кивнул. Они отошли от окна, каждый мысленно проговаривая свой следующий ход. *** Стрекот цикад, поблескивающее в капельках пота обжигающее солнце, свежий ветерок - всего этого в мире просто не существовало в миг, когда Каору отпустила Кеншина и встала перед ним на колени. Он, не шелохнувшись, смотрел на нее своими кошачьими глазами, и судя по каменному выражению его лица, благодарностей ожидать не приходилось. Абстрагировавшись от взгляда, безотрывно следящего за каждым ее движением, Каору стряхнула туфли, а следом - причем даже с долей изящества - один за другим стянула длинные гольфы. Снова пододвинувшись к Кеншину, она об лезвие меча, на который тот по-прежнему опирался, разрезала один гольф на две длинные синие полосы. - Ты что делаешь? Голос Кеншина. Холодный, резкий, требовательный. Каору ушла от ответа - потянулась, повторила процедуру со вторым гольфом и с четырьмя длинными эластичными лентами в руках придвинулась поближе. - Меч не уберешь? - как ни в чем не бывало спросила она. Его взгляд сразу посуровел, упрямые пальцы на рукояти вакидзаси побелели. Каору потянулась рукой к воротнику его плаща. Кеншин отпрянул. - Собираешься истечь кровью на этой крыше? - Зачем ты сунулась? - Не хотела, чтобы кто-либо умер. - Это не тебе решать. - Что-то я не разглядела твоей неоспоримой победы! И вообще, это еще что за отношение? - А тебе что за дело? - огрызнулся Кеншин. - Не лезь. - Да как ты можешь быть настолько неблагодарной скотиной? - взорвалась Каору. - Неблагодарной скотиной?! - взвился он. - Я должен благодарить малолетку, которая вздумала меня зхащищать?! - Ах ты подонок! - заорала Каору. Она изо всех сил пихнула его в плечи. И тут же в ужасе прижала ладони к губам: Кеншин зажмурился, сипло втянул воздух сквозь сжатые зубы. Идиотка. Конченая дура. - Я... я... я ужасно... - ...извиняешься? - стальным голосом перебил он. - Лучше б ты не лезла. - Я просто хотела... Прости... Просто прости... Он видел только волосы, полностью закрывшие ее лицо, но судя по подрагивающим плечам, она заплакала. Кеншин почувствовал себя еще отвратительней. - Слушай, девочка... - раздраженно начал он. Каору мотнула головой, силясь незаметно утереть слезы с лица, и вдруг опять потянулась к его плащу. - Да что тебе надо-то? - Дай сниму. - Зачем? - Ты ранен. - Справлюсь. Кеншин вложил меч в ножны - Каору молча ждала. Он снял плащ. выдохнул. Собрался с силами, готовясь к следующей волне боли, и стянул черную майку. Каору взялась за дело с таким мастерством, будто перевязки были для нее не в новинку: положила его левую руку себе на плечо, наложила повязку сделанными из гольф бинтами и закрепила все отколотой с юбки английской булавкой. - Похоже, для тебя это обычное дело, - заметил Кеншин, когда она снова отстранилась. - Неплохо для девочки? - ее губы чуть дрогнули. - Сойдет, - сухо ответил он, пытаясь надеть майку через голову. Не раздумывая, Каору помогла: продела его голову в ворот, расправила майку на теле, потом схватила плащ - Кеншин попытался остановить ее недовольным взглядом, но она уже осторожно просовывала его раненую руку в рукав. - Зачем ты встряла? Тот же вопрос - тот же ответ: - Не хотела, чтобы кто-либо умер. - Он?.. - Или ты, - она отвела взгляд. - Каору. Каору подняла голову. - Ты вполне профессионально справилась с перевязкой. Кажется, под этим подразумевалось "извини". - Спасибо. Кеншин с некоторым усилием поднялся и поднял глаза к уже далеко не утреннему солнцу. - Меня бы ты так не остановила, - тихо произнес он. - Знаю, - в тон ему отозвалась она. *** - Иэясу-сама, никакой информации добыть не удалось. Иэясу Токугава - человек, сжимающий в кулаке все нити Бакуфу, опустил взгляд к обмякшему изуродованному телу. - Молчала? Вздох. - Ни единого слова. - Ясно... Получается, мы так и не знаем, что замыслили Чошу... - Так точно. Ни единого факта - ни против Кацуры, ни против Такасуги. - Думаешь, они что-то замыслили? - Так точно, сэр. Еще один долгий, усталый вздох. - Ну так разузнайте, что к чему, - приказал Токугава. - Зашлите шпиона. *** Для человека, только что получившего ранение, Кеншин передвигался на удивление бодро - Каору за ним едва поспевала. У дверей в свою квартиру он притормозил и вдруг замер, дернул девушку назад, за себя, - тронул уже отпертую кем-то дверь и распахнул ее пинком, выщелкивая большим пальцем меч из ножен: - Выходи! В приглушенном свете лампы с дивана поднялась высокая женщина. - С возвращением, Химура. Едва заслышав этот голос, Каору просунула голову в дверной проем. Брови ее полезли на лоб: - Мегуми-сан?!