Давай посвятим это время только друг другу?

На долгожданных выходных, которые команда всё равно провела в ангаре, ребята, наконец, собрались с мыслями и обсудили всё, что будет твориться с каналом дальше. Вместе они пришли к выводу, что формат 2.0 слишком утомителен, и Макс сообщил в разговорном ролике о том, что теперь всё вернулось в прежнее русло. Степан тогда готов был вмиг отыскать грёбаного плагиатора, который нагло спёр эту идею с форматом 2.0, и безжалостно вспороть ему живот. Так уж сильно он злился, когда видел раздражение вперемешку с глобальной обидой на лице любимого экспериментатора. Мамикс разрешил ввести короткие перерывы в рабочих днях, ведь в последнее время их буквально вычеркнули из плотного графика. Так же вернулись мысли о тех злосчастных десяти тысячах литров кока-колы и неудавшийся эксперимент. Монахов взялся за него всеми руками и ногами, решив разобраться со всеми мелочами, которые не позволяли прогреметь фонтану. Хоть парень команду и распустил, многие всё равно остались рядом. Некоторые попросту перекочевали на каналы Андрея и Артёма с Максимом, но ангар не покинули, помогая парню со всем, о чём тот попросит. Степан и Лёха конечно же остались рядом с «главарём», слишком привязались к другу. Ну, во всяком случае, Стёпа всё равно не смог бы его оставить. Думаю, по вполне ясным причинам. В связи с возвращением к обычному формату съёмок, он стал видеться и пересекаться с Максимом гораздо чаще, что не могло не радовать. Больше всего Негрею нравилось то, что теперь можно было наблюдать за экспериментатором сколько душе угодно, ведь теперь тот всегда был на виду. Плюс, в ангаре теперь было не так уж и много народу и все постоянно были чем-то занято, а потому можно было не бояться быть раскрытым в своих потаённых мыслях и желаниях, которые можно было без труда прочесть в тёмных глазах. Благо, парень был слишком занят работой, чтобы замечать на себе эти взгляды. А смотрел мужчина очень внимательно. За эти несколько дней он успел уже в который раз убедиться в том, что его друг идеален. Эти аккуратно уложенные русые волосы, горящие азартными огоньками переливчатые серо-зелёные глаза, острый нос и такой же выпирающий кадык на длинной шее, который хотелось безжалостно сжать зубами, вслушиваясь в мелодичные стоны болезненного наслаждения и жалобные всхлипы. А эти чёртовы губы, которые Степан готов был целовать дни напролёт без остановки. Хотелось многого, очень многого, но он позволял себе лишь «дружеские» объятия, не желая отпугивать Монахова, и касания себя рукой в интимном месте. Это уже вошло в привычку перед сном, дабы хоть как-то расслабить вечно напряжённое в присутствии Максима тело. Или не только перед сном, сны ведь тоже не всегда безобидными были. Про утро можно было бы вообще промолчать. Стёпа ощущал себя каким-то прыщавым пятнадцатилетним подростком, который сходил с ума по какой-то там девчонке в переходном возрасте, и от этого хотелось громко выть волком. Мысли о том, что «почему именно ему досталась такая тяжкая судьба» голову уже не посещали, ведь Негрей не пережил бы того, что кто-то другой будет смотреть на его Максимку таким взглядом, но лучше от этого не становилось. С возвращением к работе мужчина остро ощутил такое чувство, как ревность. Вечно выглядывал Монахова в ангаре, следил неотрывно, когда он с кем-то разговаривал. А ещё очень сильно ревновал его к Лёхе, от чего становилось противно от себя самого. И конечно было глупо думать о том, что никто не заметит этих его немых мучений. Алексей как раз таки первым и заметил, что было странно, учитывая его занятость.  — Не хочешь посидеть сегодня у меня за бутылкой пива? Расслабимся, пообщаемся, — в один из своих перерывов «каскадёр» подсел к мужчине, пока тот вкручивал болты в фанеру для очередной постройки. Он мог не услышать собеседника из-за привычно воткнутых в уши наушников, но повторять предложение дважды не пришлось.  — Что за повод? — поинтересовался Степан. Вопрос был вполне ожидаемым.  — Просто как-то уже давно мы так вечерки не проводили, — пожал плечами Милькевич, и Негрей легко клюнул на его невинный вид.  — Хорошо, — Стёпа поднял взгляд и быстро взглянул на неподалёку находящегося Монахова. Надежды на то, что Лёха этого не заметит, рухнули в бездну, но парень сделал вид, что отвлёкся на стоящую рядом банку с шурупами. — Кто-то ещё пойдёт?  — М-м-м, я думал посидеть вдвоём, как в старые добрые, — парень замялся. Ну конечно, как он мог не учесть того, что Негрей и минуты без Максима пережить не может?  — Окей, тогда я подожду, пока ты отмонтируешь материал. Макс говорил, что вся эта бадяга затянется до восьми.  — Ох, тогда мне стоит поторопиться. Перерыв вот-вот закончится, — Лёха издал многострадальческий стон и удалился в сторону комнаты, которая служила кухней в ангаре. Спрашивать о том, почему мужчина узнал первым о прибавленной работе, которую выполняет Алексей, он даже не собирался. Ближе к девяти Милькевич наконец освободился из пут монитора и со спокойной душой принялся собираться, параллельно заглядывая в маленькое окошко, открывающее обзор на ангар. Монахов со Степаном вели бурный разговор между собой, активно жестикулируя при этом руками. Лёха был очень даже наблюдательным человеком, не смотря на свою тяжёлую работу, и каждое происшествие в команде узнавал практически самым первым. От него так же не укрылись те взгляды, которыми пилил Негрей парня день ото дня. Очень красноречивые взгляды. Причину тому, почему же Макс до сих пор не обратил на это внимания, «каскадёр» нашёл ещё с самого начала. Тот был просто слишком увлечён и занят работой, чтобы смотреть вокруг. Что ж, Алексей был другом не плохим, и с его стороны было бы ужасным предательством, не обсуди он эту ситуацию с влюблённым по уши другом. А не то так до самой старости сверлить Максима одними только глазами и будет.  — О чём говорили? — Лёха дождался, пока товарищи закончат разговор, и двинулся навстречу Стёпе. Вид у него был донельзя довольный, что позабавило «каскадёра».  — А? Да решали, где приблизительно будем проводить эксперимент с кока-колой. Макс решил идти до конца, — мужчина сменил халат на лёгкую кофту, ибо погода резко сменилась с тёплой на пасмурную, и убрал подножку с велосипеда, выкатывая его из ангара. Максим остался ненадолго, дабы выключить весь свет.  — Что-то уж ты больно счастливый для такого простого разговора, — подметил Милькевич. Негрей тут же отвёл взгляд, явно смутившись.  — Не бери в голову, — отмахнулся он, запрыгивая на «железного коня». Лёха оседлал своего, и вместе они в спокойном темпе двинулись в сторону дома монтажёра. Небольшая квартира Алексея была обставлена просто и со вкусом. Парень жил один, а потому особо не парился над интерьером, но это не мешало ему сделать своё жильё уютным. Все вещи всегда аккуратно лежали на своих местах. Лёха сильно любил чистоту и порядок и не позволял ни единой соринке подолгу задерживаться на любой горизонтальной или вертикальной поверхности. Чего не скажешь о том же Степане. Правда, в последнее время он стал держаться того же принципа благодаря Монахову.  — Готовился? — усмехнулся Стёпа, когда парень поставил банку пива перед ним. Он тут же открыл её и вылил в горло несколько глотков, чувствуя, как разливается приятное тепло по всему телу. Он не злоупотреблял алкоголем, но изредка позволял себе такую оплошность, когда хотел расслабиться после особенно тяжёлого рабочего дня.  — Я знал, что ты не сможешь отказать, — в той же насмешливой манере речи ответил «каскадёр», усаживаясь за стол напротив друга. — Ну, Степан Станиславович, рассказывайте. Как жизнь?  — Да знаете, док, всё как обычно, — подхватил шуточный диалог тот, лениво улыбаясь. — Вроде как ничего нового.  — Совсем ничего? — иронично приподнял одну бровь Милькевич, делая очередной глоток горьковатого напитка. Мужчина залил в себя сразу половину оставшегося, чтобы дать себе больше времени подумать. Стоит ли рассказывать Лёхе свой главный секрет? Он всё-таки близкий друг и должен понять…  — Ладно, кому я вру? Много чего произошло за последние два месяца, — он опустил взор в стол, помешивая пиво в банке. — Очень. Алексей понимающе затих, давая Негрею собраться с мыслями или же наоборот, расслабиться. Он не собирался давить на Стёпу. Пусть тот скажет то, о чём считает нужным говорить. В любом случае сегодня «каскадёр» точно обсудит с ним те взгляды в сторону Макса. Не может больше смотреть на то, как мучается товарищ.  — Я влюбился, — неожиданно выдал Степан, когда они уже приступили к третьей банке, перебравшись в гостиную. Телевизор тихо шумел на заднем плане, обстановка в квартире царила уютная, в воздухе повис еле ощутимый приятный запах алкоголя, а за окном барабанил дождь. Алексей вскинул на Негрея удивлённый взгляд, решив сначала, что ему послышалось. Должно быть, тот решил не тянуть и признаться сразу.  — Я, чёрт возьми, влюбился, — повторил мужчина с горькой усмешкой. Он покрутил в руке банку и выпил всё содержимое одним разом, слегка морщась. — И знаешь в кого? В, чёрт возьми, самого Мамикса. Комната вновь погрузилась в тишину, прерываемую лишь разговорами из телевизора. Стёпа уставился в одну единую точку перед собой, а Милькевич пытался сформулировать ответ в уже несколько пьяной головушке.  — Я знаю, — всё же пожал он плечами, улыбнувшись уголками губ. Степан резко крутанул головой и испуганно взглянул на него с немым вопросом в глазах. — Это вполне заметно по тому, как ты смотришь на Максима. Ни на кого так больше не смотришь. Кажется, Негрей побледнел.  — Но не бойся, я один во всей команде это замечаю, — поспешил успокоить его Лёха. — И Макс, по-моему, слишком занят работой, чтобы это всё видеть. Рука мужчины потянулась к столику, на котором стояли ещё не начатые банки с пивом, но он тут же возвратил её на место, хмурясь. На сегодня хватит алкоголя. Не хотелось завтра проснуться с головной болью.  — И что скажешь? — хмуро поинтересовался он с напряжённым видом. Оставалось только догадываться, как отреагирует «каскадёр» на такую любовь. Впрочем, раз уж он знал об этом, уже давно рассказал бы Монахову. Мол, негоже гея в команде держать. А если Монахов уже знает?..  — Скажу, что пора бы тебе уже сводить его куда-нибудь и во всём признаться, — твёрдо сказал Алексей. — Нет смысла держать всё это в тайне. Даже если он не ответит тебе взаимностью, из команды точно не выгонит. Грехом будет такого работоспособного парня выгонять. А Макс далеко не глуп. Негрей хмыкнул и откинулся на спинку дивана, потирая ладонями лицо. На словах всё звучало так просто, но он просто не представлял, как воплотит их в реальность. Куда он вообще может пригласить Максима, что бы это не выглядело, как свидание? А если попробовать взять что-нибудь из того, чем они занимались на отдыхе? Свозить его вечером на природу и под звёздным небом признаться в любви, как во всяких романтичных фильмах? Впрочем, как свидание это не выглядит, а признание и вправду может получиться… Приятным, что-ли? Запоминающимся. Да уж, это точно пригодится Стёпе, если он получит в ответ грубый отказ и кулак в нос. *** На просторном поле сейчас стоял дикий ор сразу нескольких человек, который перебивал шипение Кока-Колы. Наверняка случайные прохожие, увидевшие бы эту картину, на которой целая команда мужиков с камерами носится вокруг какой-то бочки с фонтаном из газированного напитка, просто перекрестились и поскорее ушли восвояси с мыслями о том, что пора завязывать с алкоголем или же о том, что умирать им ещё рановато. Да-да, это и был сейчас тот самый знаменитый Мамикс, безумный экспериментатор со всемирноизвестного видеохостинга. И ему наконец удалось совершить фонтан пока что только из тысячи Кока-Колы. Правда, результат был просто бомбическим. На самом деле в порыве эмоций и чувств парень даже не обратил внимания на то, что атмосфера здесь стоит какая-то неуютная. Да, команда их разбрелась кто куда и пришлось нанять каких-то почти что левых монголов. Парни, конечно, работоспособные, но практически совсем незнакомые. Не было того привычного единого чувства семьи, как было при прошлой команде, и это сильно огорчало Монахова. Признаться честно, он так же очень сильно скучал по Степану, который приехать в день эксперимента не смог. Если бы он был сейчас здесь, Макс бы даже поцеловал его при всех из-за выброса адреналина. Единственными знакомыми здесь лицами были Лёха и самый старший из всей прошлой команды мужчина. С ним парень знаком был не так хорошо, как с тем же Милькевичем, но он хотя бы уже был в «лучшие времена». Эксперимент был успешно завершён, оставалось только подготовиться с настоящему грандиозному событию. К фонтану из уже десяти тысяч литров Кока-Колы. Монахов мечтал об этом уже давно и вот, эти дни последних подготовок настали. Практически уже все разъехались по домам, на поле оставались только Макс, Лёха и ещё парочка ребят, которые складывали оборудование по рюкзакам. Они попрощались с лежащими на траве парнями, а затем умчали на своих машинах к главной дороге. Смеркалось. Последний луч солнца блеснул на горизонте, позолотив верхушки деревьев, словно мать приласкала своих детей перед сном, и скрылось с глаз. До этого ещё тусклые звёзды вдруг загорелись новым светом, рассыпавшись по чистому чёрному небосводу тысячью снежинками. Это зрелище завораживало своей красотой, не давая отвести глаз. На Монахова вновь накотили тоска и печаль с новой силой. Если бы только сейчас рядом был Степан…  — Даже не верится, — нарушил умиротворённую тишину Лёха. — Ещё несколько лет назад мне казалось это всё невозможным, а сейчас…  — Ага, — кивнул Максим. Ему и самому до конца не верилось, что у них это и вправду получилось. Казалось, словно сейчас он находится в каком-то прекрасном сне. Вот только не до конца этот сон прекрасен, чего-то не хватало. Монахов благополучно пропустил тот момент, когда стал думать о Негрее не как о лучшем друге. Когда того не было рядом, настроение экспериментатора как-то кисло, но только стоило мужчине появится в поле его зрения — всё, счастья полные штаны. Он долго боролся с мыслями о том, что это точно не любовь, просто в последнее время со Стёпой они особенно сблизились, но как объяснить тогда то острое желание ощутить брюнета рядом, почувствовать на себе его сильные руки, прижаться к крепкому телу и вдохнуть его родной запах. Боже, Макс и вправду сошёл с ума… В реальность его вернул звук работающего двигателя и проезжающей по кочкам машины. Парень нахмурился, подумав было, что кто-то из ребят забыл что-то, но как только поднял голову взглянуть на их ночного гостя, тут же застыл в неверии. О, этот автомобиль он узнает из тысячи. Степан припарковался неподалёку от места проведения эксперимента, где земля ещё не успела подсохнуть, усмехнулся и обернулся к поднимающемуся с земли Монахову. Максим застыл на месте с несколько глупым выражением лица, а отмер лишь тогда, когда Негрей сам двинулся к ним на встречу. Он тут же кинулся бегом к мужчине и уже через пару секунд был заключён в тёплые объятия. Он уткнулся лицом в плечо брюнета, доверительно прижимаясь к нему, а тот лишь расплылся в счастливой улыбке и уткнулся в его взъерошенные волосы где-то над ухом.  — У нас получилось, Стёп… — забормотал парень, ещё крепче вжимаясь в Стёпу. — Получилось…  — Я верил в тебя, Максимка, — прошептал ему на ухо низкий родной голос. И большего Максу было не нужно. Лишь находится вот так вот в объятиях дорогого ему человека целую вечность и ни о чём не думать. Чего ещё можно желать?  — Расскажете, как у вас там всё прошло? — весело поинтересовался Негрей у терпеливо дожидающегося их Милькевича. Он сел рядом с другом на землю, а Монахов тут же приземлился под боком, всё так же не выпуская мужчину из своих рук, словно тот сейчас вдруг исчезнет. А Стёпа по спине его ладонью поглаживал, чуть нажимал на позвонки, зная, как нравится это экспериментатору.  — Я даже отрывок на телефон снял, могу сейчас показать, — улыбнулся «каскадёр» и, недолго покопавшись в карманах джинс, выудил оттуда мобильник, протягивая его со включенным видео Степану. Во время просмотра с его лица не сходила счастливая улыбка до самых ушей, а под конец он не удержался и быстро поцеловал Максима в макушку, заставляя его щёки и уши заалеть и довольно улыбнуться. Лёха незаметно для них ухмыльнулся и убрал телефон обратно в карман.  — Это офигенно, — наконец озвучил свои чувства Стёпа, еле-еле подбирая правильные слова. — Я просто не знаю, как это описать, но это очень круто. Думаю, после просмотра видео я получу не меньшую порцию адреналина, как и вы.  — Согласен, — подтвердил Милькевич, понимающе кивая. — Это просто непередаваемые эмоции и чувства. Парни ещё сидели так на поле под звёздным небом долгое время, обсуждая дальнейшие их планы касаемо канала и экспериментов. В такой уютной атмосфере Максим ощущал себя просто прекрасно, ведь именно рядом со Стёпой и Лёхой мог чувствовать себя в своей тарелке.  — Ладно, ребят, я, пожалуй, поеду, — Алексей взглянул на экран телефона и поднялся на ноги. — Вы тоже надолго не засиживайтесь, уже за одиннадцать вечера перевалило как никак. Друзья одновременно кивнули, а Милькевич, прежде чем удалиться к своему велику, подмигнул Степану, как бы намекая на что-то. Тот этот жест заметил, но ничем не ответил, лишь нервно сглотнув. Такую спокойную атмосферу не хотелось сейчас разрушать простыми словами. Макс под боком завозился, крепче прижимаясь к мужчине. Налетевшие порывы ветра холодили кожу, зарываясь под халат, который совсем не был предусмотрен для холодной погоды. Негрей это конечно же без внимания не оставил и накинул на него свою куртку, оставаясь в одной футболке. Он был гораздо более устойчив к холодным переменам погоды, а потому ещё не скоро превратится в ледышку.  — А ты? — тут же всполошился экспериментатор, поднимая обеспокоенный взгляд на друга. Он тут же отдал ему куртку, но сразу же получил её обратно.  — Я ещё не скоро замёрзну, а вот ты уже совсем в снеговика превратился, — хмыкнул Стёпа. Монахов мог бы с ним поспорить, но настроения на это сейчас не было, а потому он быстро натянул на себя чужую куртку, вдыхая приятный запах её хозяина. Мужчина расплылся в широкой довольной улыбке, любуясь Максимом. Куртка была на несколько размеров больше его самого, что делало парня в ней очень даже милым. Он оглядел себя, а когда заметил внимательный взгляд Степана покрылся густым румянцем и опустил голову ему на колени, вновь пристроившись рядом.  — Точно котёнок, — восхищённо пробормотал Негрей, ласково перебирая пальцами его русые локоны, которые блестели золотом в свете луны и звёзд. Монахов смущённо улыбнулся и носом уткнулся в джинсы Стёпы, пытаясь скрыть красное лицо от него. Правда, особых плодов это не дало, он всё равно всё увидел и тихо рассмеялся. Мужчина вздохнул. Как же сильно он всё-таки влюбился в Макса, уже словами не передать. Его привлекало в парнишке абсолютно всё, от громкого заливистого смеха до смущения от очередного быстрого комплимента. Он по уши влюбился в Максима и хотел всегда держать его рядом. Бесстыдно целовать при каждом удачном и не очень моменте, обнимать при всех, не боясь получить неодобрения, просто забываться рядом с ним без страха ляпнуть что-нибудь не то. Он просто хотел, чтобы Максим принадлежал ему и только ему. И большего Степану было не нужно. Они сидели так под чёрным звёздным небосводом, наблюдая за блестящими «снежинками» и яркой, практически полной луной. Из-за неё многие звёзды тускнели, но это не делало эту ночь менее прекрасной. Стёпа чувствовал, что лучшего момента для признания может и не представиться, но в горле внезапно пересохло при единой попытке выдавить из себя хоть слово. Он опустил взгляд на Монахова и почувствовал, как разрывается его сердце. Он не хотел, чтобы на следующий день тот смотрел на него с неприкрытым презрением и злобой. Может быть он зря всё это вообще придумал? Он ведь приехал сюда в частности и за этим…  — Поехали домой? Лёха прав, завтра рано вставать придётся. Как и всегда впрочем, — забубнил себе под нос недовольно парень, завозившись. Он с неохотой оторвал голову от чужих коленей, на которых сейчас было так уютно, и взглянул вопросительно на Негрея. Тот не сразу понял, чего от него хотят, но затем поспешно кивнул, соглашаясь с чужими словами. Ребята поднялись с земли, отряхиваясь, а Степан неуверенно замер, разрываясь между двумя решениями. Можно было бы просто промолчать и разъехаться по домам как ни в чём не бывало, а можно было бы ощутить на себе весь гнев и презрение Максима. Лучше уж конечно сохранить крепкую дружбу, но…  — Макс, — тихо позвал он экспериментатора, надеясь, что тот его не услышит. Но он прекрасно всё услышал и тут же обернулся к нему, ожидая дальнейших слов. — Мне нужно… Сказать тебе кое-что. Это очень важно для меня, так что… Ты сможешь выслушать меня? Монахов напрягся, ожидая серьёзного разговора, и медленно кивнул, невольно сжимая край куртки, принадлежавшей Стёпе.  — Я… В общем… Ну… — замялся тот, не зная, как правильно выразить свои чувства. На большое красивое признание его бы не хватило, но вот так вот сваливать его как снег на голову Максу тоже не хотелось. — Короче. В последнее время мы с тобой… Ну, особенно сблизились что-ли? Я знаю, что это полный бред, но я… Я стал чувствовать к тебе что-то. Сначала я не мог разобраться, что это, но потом… Понимаешь, теперь мне всегда хочется быть рядом с тобой, обнимать тебя как можно чаще и… Целовать. Я… Это звучит глупо, признаю, но я не могу с собой ничего поделать… — Негрей набрал в лёгкие побольше воздуха и резко выпалил на выдохе признания, понимая, что тянуть больше смысла нет. — Я люблю тебя, Максим Монахов. Он зажмурил глаза и сгорбился, ожидая всего чего угодно: восклицаний на тему того, что Монахов считал его нормальным, удара в нос или куда-нибудь ещё, презрительного фырканья и много чего ещё. Но ничего из этого не следовало, лишь молчание. Эта тишина давила на уши получше всяких криков и уж лучше бы мужчина сейчас слушал их, чем это напряжённое и явно неодобрительное молчание. Ничего, ни единого звука, лишь молчание. Стёпа аккуратно открыл глаза один за другим, ожидая увидеть перед собой разъярённого Максима, но не увидел его. Увидел лишь смущённого, покрасневшего лучше всякого спелого помидора парня, который кусал губы, стараясь скрыть рвущуюся наружу радостную улыбку.  — Ты… Не врёшь? — выдавил он из себя, облизывая пересохшие губы. Этот казалось бы незамысловатый жест полностью свёл Степана с ума, выбивая его из колеи.  — Не вру, — он невольно сделал шаг к экспериментатору, не отводя взгляда от его лица. Кажется, Максим не злится…  — Тогда… — Макс тоже медленно двинулся к мужчине, оставляя между ними расстояние в всего двадцать сантиметров. — Я тоже люблю тебя, Степан Негрей… — томным шёпотом проговорил он, чувствуя тяжёлое дыхание Стёпы на своих губах. Тот облегчённо выдохнул и, опустив хитрый взгляд на них, сократил расстояние между ним и другом, а затем впился в тонкие губы нежным чувственным поцелуем, пытаясь передать через него всю свою любовь и обожание к этому парню, который так бесстыдно украл его сердце. У Макса подкосились колени от долгожданной близости и невообразимого счастья, но брюнет вовремя ухватил его ладонями за талию, прижимая к себе. Монахов вжался в крепкое тело, а затем всё-таки неумело и с тем неуверенно ответил на поцелуй, что позабавило мужчину. В груди взорвались самые настоящие фейерверки, а сердца забились в унисон. Дыхание разделилось одно на двоих, а голова закружилась от стольких эмоций и чувств сразу. Губы Максима оказались девственно мягкими, как и предполагал Негрей, хоть и были слегка искусаны из-за многих переживаний во время экспериментов. Степан заботливо зализывал их языком, проталкивал его внутрь чужого рта, сталкиваясь с чужим и ловя чужие тихие стоны. Теперь всё это чужое стало его. Парень плавился в его руках, обхватывая руками его за шею, дабы точно не потерять равновесия. Господи, ещё вчера о таком Стёпа мог только мечтать, а теперь… Они оторвались друг от друга, как только воздуха стало предательски не хватать, а лёгкие начало жечь. Дыхание сбилось, а взгляды помутнели. Они смотрели друг на друга с обожанием и видели в глазах друг друга самый настоящий космос, всю вселенную, которую готовы были подарить друг другу, лишь бы быть рядом всегда.  — Нам нужно было домой, помнишь? — с насмешкой ухмыльнулся Максим, приподнимая вопросительно бровь. Вот ведь гадёныш, совсем весь стыд растерял…  — Да, нужно. Но это сейчас не важно. Ты рядом, а на всё остальное плевать. Хриплый низкий голос мужчины заставил Монахова с наслаждением замычать. Друзья слились в новом, уже более страстном поцелуе, забывая обо всём на свете. Сейчас для них существовали только они и никто больше. Эта ночь была и вправду чудесной. Небо было чистым, маленькие пушистые облака были видны лишь на горизонте, красиво подсвечиваясь тысячью звёзд, которые снежинками рассыпались по чёрному небосводу. День подошёл к концу, а солнце скрылось за горизонтом, давая себе короткий отдых перед следующим насыщенным днём. Для многих следующий день мог оказаться решающим, всё могло измениться от одного только их решения, а у кого-то уже начались эти перемены. Как например у этих двоих молодых людей, что целовались при свете полной луны, забывшись и потонув друг в друге. Для них завтра тоже начнётся новый день, но он будет уже не таким, как все другие предыдущие. Он будет другим, будет отличаться от них, но оба к этим переменам уже готовы. Слишком уж долго пришлось их ждать, а потому времени на подготовку было вполне достаточно.