Любовь с привкусом Смерти

С этими размышлениями я не смогла сомкнуть глаз. Ворочалась на огромной постели, меняла подушку сторонами, ходила по комнате — ничего не помогало. Мысли не хотели затихать и при малейшей возможности заставляли мою голову кипеть не хуже муравейника. Обида на такое грубое поведение осела горьким комом в горле. А еще тот факт, что я полностью зависела от него. Как ужасно чувствовать себя зависимой. У меня не было ничего в этом мире. Как я узнала, это было что-то наподобие альтернативной вселенной. Такой похожей, но такой далекой от моего привычного мира. Люди остаются людьми в любом из миров, пока они не изменяют своим принципам. Тут так же существовали войны, разногласия, проклятая коррупция. Но так же по неизвестным причинам тут были особенно развиты технологии и магия. Я не до конца была уверена, но казалось, что она всегда была. Просто с появлением супергероев она приняла новую форму. Ее перестали бояться так отчаянно, и некоторым она дарила надежду. Может быть, такое существовало и в моем мире. Но как объяснить существование ИИ здесь и отсутствие его там? Неведомые силы, магия, которые вдохнули жизнь в обычный замысел человека. Открываю глаза, не в силах больше находиться в своей кровати, и резко встаю. Голова слегка кружится, но это не помешало мне накинуть шерстяной халат. Не хочу больше находиться в своей комнате. Чувствую, что нахожусь в клетке, в которую он меня загнал. И это, так называемое, «под наблюдением»? Скорее похоже на тюрьму. Закутываюсь в халат, поправляю волосы (скорее привычка, чем необходимость) и тихо ступаю на мраморный пол коридора. Тишина. Никаких звуков, кажется, что мир застыл. Но я-то знаю, что это фальш, «Пятница» блокирует и подавляет любые посторонние шумы. За некоторое время наблюдений я пришла к выводу, что это сделано намеренно. Правда, с какой целью? От мира ведь не сбежишь. Да и сомневаюсь, что шум города мог достигнуть верхушки Башни. Мои тихие шаги гулом отдаются в моей голове. Я знаю, что это игра подсознания, но покорно застываю, когда слышу посторонние шаги. Показалось, твержу я и продолжаю свой путь. В конце-то концов, ему что, не спится ночью? Только я, дура такая, буду не спать и «проветриваться». Скорее всего, он даже не думает над такой мелочью. Ему незачем. А я, накручиваю себя и не сплю. Бреду почти в кромешной темноте, «Пятница» «услужливо» не включала свет больше позволенного. Аварийный свет и ничего более. Не сомневаюсь, что при моей малейшей просьбе сделать поярче или отключить блокировку шума она сразу же оповестит своего создателя. Тяжело вздыхаю и понимаю, что оказалась в ранее неизвестном месте. Никаких указателей или признаков стен. Постойте, я слышу шум. Шум! В полностью изолированной башне. Иду туда, стараясь параллельно прислушиваться к происходящему. Пару секунд ходьбы и я оказываюсь на посадочной площадке для вертолетов. Или на чем они тут летают? Не суть, я застываю от восторга видя город в котором временно живу в полной красе. Привычный шум машин, редкие громкие звуки проносящихся «скорых». Гул предприятий, которые не перестают работать даже ночью. И конечно, множество ярких огоньков — город не спит даже ночью. Каждый занят своим делом даже ночью. Ночная свежесть застигает меня врасплох, и я стараюсь закутаться в халат, который имел наглость не спасать меня от холода. Но мне хорошо. Я наконец-то почувствовала свободу, даже в таком примитивном виде. И внезапный холод не может помешать мне ловить кайф от момента. Никакого надзора и непрошеных гостей. Я одна. — Я был настолько груб, что Вы решили покончить жизнь самоубийством? — шепот сзади чуть пугает меня, и я оборачиваюсь, замечая там Старка. Он стоит, каверзно улыбаясь, руки в карманах. Гордо поднимаю голову и отворачиваюсь обратно лицом к городу, скрывая намек на улыбку. Не заслужил. — Совсем нет, я не могла уснуть и случайно набрела на эту площадку, — отчаянно пытаюсь не показать свою расстроенность, — все время чувствую себя как в клетке, не выходя из четырех стен. Слышу за спиной тяжелый вздох, совсем не показушный — уставший, горький. Он подходит ближе ко мне, становясь наравне и смотря вперед. Плечи чуть осунулись, а сам он стал серьезным. На глазах появились непрошеные слезы, хотела сделать назло и чуть-чуть придавить, а получилось хуже. Понимаю и знаю, что такие люди могут быть неосторожны в своих словах и действиях. Но я ведь не такая, а повелась на поводу. Да, я сказала правду, но можно было и мягче. — Вы расстроены из-за меня? — глухо спросил он, опуская голову. — Отчасти, — лишь смогла промолвить я. Не хотелось показывать свою слабость, потому я гордо подняла голову и посмотрела на него прямо. Без малейшей робости. Зря, он смотрел на меня так же. Только я — с минутным приливом храбрости, а он — со стальной, которая не пропадает никогда. Его глаза говорили многое, но больше всего я видела в них усталости. Какая я все-таки дура. — Если Вы расстроены по тому, как я Вам ответил. Извиняться я не собираюсь, вы должны понять, что я не мог. И я прерываю его. — Я все прекрасно понимаю, как и то, почему вы так поступили, — заслуживаю удивление и отворачиваюсь, не в силах держать отпор, — мне просто грустно. Некоторое время мы стоим вместе, молча, как обычно. Как в прежние времена. Нас прерывают только редкие возгласы откуда-то снизу и гул машин. Я не знаю, о чем он думает, стоя вот так, как обычный человек возле меня. Что вообще может быть у него на уме? Между нами пропасть, не только в «мозговой» части. Он отличается от меня во всем. Как он держит себя, как реагирует на многие вещи и конечно же, своими умениями. Он вызывает у меня уважение. Даже находясь в столь прозрачной, но скользкой ситуации, он не перестает быть собой. Гением, миллиардером. И дальше по накатанной. Его бархатный голос прерывает тишину, и мне потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить о чем он: — Я открываю глаза, смотрю на небо и вижу звезды, и я благодарю того, кто дал мне жизнь и чудеса. Достоин ли я второго шанса, потому что каждый день, когда я просыпаюсь, — это благословение и шанс. Достоин ли я возможности каждый раз, когда я засыпаю, или мое благословение — это знак зрелища, которое является разумом и целью, которые делают мое благословение ключом на жизненном пути. Так вот о чем он думал все это время. Его осанка приобрела изменения, он слегка осунулся, и склонил голову. Наверно он очень терзает себя за все косвенные смерти, за все. Не смотря на все это, во мне просыпается нежность к этому невозможному человеку. Он действительно отличается от других. Собираюсь с мыслями, стараясь сформулировать все это так, чтобы он понял, что я хочу донести. А я не сомневаюсь, именно он — поймет. — Почему этот второй шанс достается именно мне? — он хрипло говорит, и голос его звучит твердо, пусть и слегка разбито, — вокруг меня множество людей, которые заслуживали его больше, чем я. — Жизнь — это одно огромное путешествие, — я говорю тихо, будь это кто-то другой, он бы не услышал что я хочу донести. Но он другой, — Будут взлеты. И еще много-много взлетов. Но падения будут бить Вас так сильно, что Вы можете забыть, что когда-либо случалось. Важно то, что Вы цепляетесь за эти хорошие времена. Никогда не сдавайтесь. Никогда не позволяйте тьме победить. Тогда Вы выиграете путешествие самой жизни. Жизнь продолжается и продолжается, и только мы определяем, как она протекает, мы — ее ритм, жизнь — это наш собственный оркестр, а мы — дирижеры. Вы не осознаете, что Вы свет в темноте, Вы звезда на небе, Вы жемчужина вселенной, Вы бесконечны, даже когда Вас больше нет, потому что Вы оставляете свои корни там, где Вы ходите, Вы оставляете Ваше наследие для новых поколений. Жизнь может быть темной и какой-то далекой, но мы не можем быть уверены, куда нас приведет жизнь, но есть одна вещь, в которой мы все можем быть уверены. Что до тех пор, пока у нас есть дыхание в наших легких и глазах, чтобы созерцать чудеса, которые дает нам мир, мы можем быть уверены, что живем той жизнью, которая нам дана. Мы хорошо живем, разделяя любовь с теми, кто больше всего в ней нуждается, чтобы быть рядом с теми, кто чувствует себя потерянными, неслышанными и одинокими, быть рядом с теми, кто взывает о помощи. Перевожу дыхание, судорожно облизывая губы и подмечаю его реакцию на свои слова. Никогда не знала что мне придется такое говорить и использовать такие слова. Я не сомневаюсь, что мои слова затронули что-то глубокое в его душе. То, что он скрывает от других. То, что он боится потерять. Я понимаю его и его чувства. Он единственный, кто для меня как открытая книга. Наверно потому, что наши мысли во многом схожи. Может через свои слова я смогу помочь ему. — А Вы делаете это лучше всех, — он сразу же преображается от похвалы и почти не видно расправляет плечи, выставляя грудную клетку вперед, — я смотрела и читала о Вас, и даже если не знать Вас близко — Вы используете свои возможности на все сто процентов. Свой ум — для разработки технологий. Для чего? Для людей которые нуждаются в этом, но не имеют возможности или такого ума как у Вас. Вытекает следующее, Вы жертвуете своими финансами на помощь другим, хотя могли бы тратить их только на себя. Свое время Вы тратите на объяснение простых вещей для вас, и сложными для других. Вы понимаете что я хочу сказать? Если Вы думаете что не заслуживаете второго шанса, это ложь. Вы как никто другой заслуживаете его. Ведь кто, кроме Вас будет делать все это? Никто. Каждый живет для себя, пытаясь удовлетворить свои потребности. А Вы — другой. К концу своего монолога я краснею, и благодарю ночь, что он не в силах заметить это. Я неловко смотрю вперед, осмысливая все то, что было у меня на языке. Уверена на все сто, что он уловил главную мысль и надеюсь на то, что он подумает над этим. По его реакции смею предположить что ему такое говорят если не редко, то вообще никогда и поражаюсь. Он делает столько всего. Жертвует собой, своим всем, а не слышит никакой благодарности. Старк думает о своем, я надеюсь что осмысливает мои слова, в то время как я понимаю, что лишняя. Мне нечего больше ему сказать, а говорить попусту не мое кредо. Разворачиваюсь, чтобы уйти и чувствую как он сжимает мою левую руку. Не сильно, контролируя свою силу. Поднимаю голову и смотрю на него. — Постойте, не уходите, — он говорит мягко, и я вижу что такие слова даются ему с трудом. — Что вы хотите? — хочу сказать о том что все, это конец, мне больше нечего ему сказать, как он прерывает меня. Теперь я точно не сомневаюсь, что он услышал мои слова и принял во внимание. — Не уходите, у меня был сложный день., — короткая заминка, — я очень устал и не хочу оставаться один. Он даже в таком измученном, израненном виде не изменяет себе. Он не растерял своей статности и уверенного поведения, пусть и на словах другое. Не представляю какой в нем внутренний стержень. От него исходит аура победителя, аура уверенности и что-то внутри поднимается, хочет соответствовать. Я несмело опускаю взгляд на его красивые мужские руки. Он закатал рукава рубахи, и мне открылся возможность лицезреть шрамы, порезы, запекшуюся в некоторых местах кровь. Отвратное зрелище, и зацепляюсь взглядом за обрывком татуировки. Она настолько большая? И красивая, количество узоров просто зашкаливало. Моя кисть смотрелась правильно в объятьях его широкой руки. От него исходил жар, который в последствии передался мне. Но мой взгляд он рассудил немного иначе, убрав руку обратно в карман. Не спеша, просто как данность. — Не хотите составить мне компанию? И пригласительным жестом указал мне на бар. — Только пить я не стану. В ответ он только повел плечами и для меня приятной неожиданностью стал его бархатный, притягательный смех. Его лицо вмиг преобразилось, и мне показалось настолько естественным это состояние. Морщинки разгладились, а сам он обрел детскую непосредственность. Я слегка опешила, не зная как реагировать. Он спустился с взлетной площадки уже почти успокоившимся. Только смешинки в глазах выдавали его истинное настроение. Он подождал пока я подойду к ступенькам, и галантно подал мне руку, ведя за собой. А я, не смогла сдержать довольной улыбки, таким он мне нравился больше, чем «Тони Старк» которого привык видеть весь мир. Мне доставляло искреннее удовольствие находиться подле него, и я надеюсь что он испытывал тоже самое. Со мной ранее никогда такого не случалось. Хотя вру, случалось, но на пару минут. После включалась голова и здравый смысл, который говорил мне что я живу иллюзиями. А с ним такого нет. А в голове неустанно крутятся моменты с его участием. Он скорее казался мизантропом-социофобом, чем настолько тактильным человеком. Но сейчас он совсем другой. В чем же причина его поведения? Не замечаю как недовольно морщусь, хорошо, что Тони этого не видел. Не хочу чтобы он подумал что мне неприятно находиться рядом с ним. Он, по меньшей мере, не заслуживает такого отношения. Мы заходим внутрь здания, и я краем уха слышу как он тихо говорит «Пятнице» сделать теплее. Сомневаюсь что ему холодно. И ловлю легкую полуулыбку. Становится намного теплее, что в один момент я стягиваю с себя халат, оставаясь в бежевой почти безформенной одежде. Мне становится немного неловко подходить к нему, в то время как он выглядит как самый настоящий сошедший с мифов греческий бог. Между нами сильный контраст, и я в который раз убеждаюсь в этом. А ему, казалось, вообще все равно. Он отодвигает для меня стул, дожидаясь пока я сяду и садится сам. Он достает из-под стола бутылку коньяка. Не совсем понимаю что на нем написано, но уверена на процентов двести, что Тони пить плохой алкоголь не станет. И эта бутылочка стоит большие деньги. Я опираюсь руками на столешницу, и стараюсь не слишком навязчиво наблюдать за ним. Иногда и не совсем за ним. Просто в какой-то момент понимаю, что мой взгляд всегда возвращается к нему. Понятия не имею, как у него так получается, но даже самое простое действие он делает со своим особым колоритом. Со своим темпом и грацией. И не скажешь, что такой грубый по виду человек может оказаться настолько чувственным и аккуратным. Его реактор едва видно светится тепло-голубым цветом. В полнейшей тишине я могу слышать как тихо он шумит. Слово неподходящее, скорее как тихо бьется этот маленький моторчик. Он просто находится у него в груди, и это смотрится правильно. Тони ставит передо мной бокал коньяка, и я поспешно одергиваю себя, говорила ведь, что пить не буду. Только не перед ним. А он, казалось, не обратил внимание на мою маленькую внутреннюю борьбу. Не могу отследить куда именно он смотрит так сосредоточенно, но в тоже время расслабленно. И спокойно подносит к губам стакан. Неспешно пьет, смакуя каждую секунду. Невозможно понять о чем он думает, а прерывать такой тихий и уютный момент не хочу. Мне итак хорошо, и большего не нужно. Он просто своим присутствием источает такую силу, что мне рядом ничего не остается делать, кроме как впитывать. Его безмятежный голос тихим шепотом проникает мне в подсознание: — Я повел себя очень неучтиво и грубо, — начинает он, и я спешу его прервать, но он не оставляет мне такой возможности, — моя вина. Я не думал о Вас все это время, и даже не догадывался что на Вас так влияет мой дом. И верю ему. Почему я не должна верить ему? Теперь мои глупые обиды кажутся бредом, а клетка, всего лишь игра разума, в которую я сама себя загнала. Но я не прерываю его, только слушаю дальше. — Признаюсь, я был занят, но не настолько чтобы не уделить Вам хоть капельку времени, — его голос звучит тверже, — я надеюсь что смогу искупить свою вину если буду приходить к Вам каждый день? Боюсь, Вам не понятна формулировка. Что насчет тихого взаимопровождения вместе? И как я могу отказать ему? — Вы не обязаны. — Я настаиваю. Это меньшее, что я могу сделать для Вас. Под таким настойчивым напором я согласилась, неловко пожав плечами и улыбаясь краешками губ. Он смотрит на меня. Я замечаю как его взгляд блуждает по моему телу, но не могу ничего прочесть по нему. Мне становится некомфортно, и я снова вспоминаю о контрасте между нами. Даже он, в черной рубахе и обычных джинсах кажется солиднее, чем весь мой гардероб в моей прежней квартире. Он хмурится, и произносит: — Я совсем не подумал, что Вам, наверно, не совсем удобно носить одежду, — он медлит, и говорит чуть тише, — и вообще есть ли она у Вас. Старк шепотом, который я не могу различить, тихо говорит что-то «Пятнице». И видя мой недоумевающий вид, посмеивается, и от его смеха в груди растекается тепло. — «Пятница» договорится с Пеппер, и вы вместе купите себе одежду, — по меньшей мере, я побледнела, а он продолжил, — и что вам там нужно. Я все оплачу. На последней фразе он немного поморщился, будто ему что-то плеснули в лицо. Наверно, он уже стал иронично относиться к деньгам. Как бы комично не звучало, в его жизни многое доступно благодаря им, но и много плохих воспоминаний связанных с ним. Я могу его понять теоритически, так как ранее подобная роскошь для меня была закрытой дверью. Как бы я не была восхищена Тони — он остается мужчиной. Да, он отличался от всех, ранее виденных мною, но все же, он мужчина. У него есть стопроцентно свои заскоки, с которыми я пока не знакома. Это одна из причин, почему я не хотела пить вместе с ним. А еще, я до смерти боялась показать свою глупость. Я не люблю пить, не умею и не знаю как могу повести себя под его действием. Стану я нести какую-то чушь? Возможно. Стану я вести себя более раскрепощенно? Наиболее вероятно. А тем более, когда рядом он. Не просто какой-то там знакомый друг или подруга. Краснеть потом не хочется, а испорченное мнение тяжело свести в благородное русло. Рядом с ним наоборот хочется вызывать восхищение, а по меньшей мере — стараться не отсвечивать. На удивление, он не похож ни на кого. Он единственный в своем роде. И ранее встреченные мною люди меркли на его фоне. Может быть, я просто встречала не тех людей, а может — таких, как он, единицы. Мне очень повезло находиться рядом с ним. Эти думы несли лишь приятный отблеск. Вконец млея и расслабляясь, я пригубила немного вина, услужливо доставленного роботом. Иначе я не знаю как объяснить тот факт, что я совсем умаялась. Просто в какой-то момент мраморная столешница показалась мне много привлекательней тех перин, что были в моей комнате. А я сама покорно опустила на нее свою голову, не в силах противиться. Причин тому было много. Меня легонько обдувал теплый, приятный воздух, создавая все условия для комфортного сна. Халат немного сполз, но мне, если честно, было уже все равно. Я чувствовала лишь всепоглощающее ощущение спокойствия, парящего в воздухе и нежным коконом окутывающим меня. Рядом со Старком мне удалось с легкостью отбросить все свои беспокойства и само-разрущающие мысли. Я знала, что в безопасности подле такого человека. Отдаленно, сквозь дымку дремы я чувствовала нежные, ласковые прикосновения и тихий, бархатистый смех.