Dark desire

Салазар с чувством торжества медленно спустился тяжелыми шагами в трюм Черной Жемчужины, туда, где располагались клетки для пленных. Он тихо захрипел от злорадства, двигаясь вперёд по проходу между решетками, оглядываясь, и медленно втягивая в себя затхлый воздух, как бы распробывая его на вкус. Отчетливо улавлил обонянием нежный, аппетитный запах. Запах Воробья. Нечисть уловила тонкую невидимую нить этого приятного запаха, и медленно и уверенно двинулась по ней, как по нити Ариадны. Спустя несколько шагов Армандо наконец оказался возле очередной темной решетки клетки - той самой, что была ему нужна - у стены которой лежала, свернувшись в калачик в какой-то скованной и напряжённой позе, знакомая милая фигурка, узнаваемая даже со спины. Салазар улыбнулся-оскалился, уверенно шагнул вперёд, и легко прошёл прямо сквозь запертую решетку, как если бы та была всего лишь иллюзорным миражом в раскаленной полуденным солнцем пустыне. Джек всё ещё не осознавал его присутствия, лежа на боку спиной к мертвецу и, кажется, слабо дрожа всем телом. — Здравствуй, Воробей, — прохрипел Армандо, радостно улыбаясь. Хорошо, что пират пока не мог увидеть этой жуткой улыбки серийного маньяка - от этого зрелища пирату стало бы ещё хуже. Пташка повернул к нему своё личико, и испанец тут же заметил, какое оно побледневшее, с капельками пота, размазанной косметикой, и крайне измученным выражением. Джек даже не вздрогнул, встретившись взглядом со своим давним врагом. Он только тяжело, рвано вздохнул, и снова отвернулся к стене с какой-то противоестественной покорностью своей жестокой судьбе, так ничего и не сказав. Мертвец медленно достал свою рапиру, и бросил её на полусгнившее сено прямо возле Воробья, не задев самого пирата, впрочем. — Хочешь посопротивляться, Птичка? Давай, не стесняйся, возьми рапиру... Мне так даже интересней. Но пират не только не попытался схватить оружие, но и не повернулся, только вздрогнув при звуке упавшей возле него рапиры. Он рвано вдохнул душный воздух и ответил, так же не глядя на врага, всё так же смотря на стену перед собой, лишь обняв себя за локти, и подтянув ноги поближе к себе: — Я не хочу... Я не буду ничего делать, Салазар. Извини, но тебе придется убить меня так, ибо я совсем не в силах... — пират прервался и задохнулся шипением, сжавшись всем телом, и дрожа. Затем с заметным трудом продолжил, точно преодолевая что-то. — Не в силах сопротивляться. Мне очень больно, больно даже просто лежать, не то что двигаться... И знаешь, я больше не могу это терпеть... Меня словно рвут изнутри руками на куски! Давай, мсти уже, убивай. Я не стану сопротивляться. До Салазара, наконец, дошло, что запах птички смешивается не только со страхом, но и с тяжелыми, резкими нотками крови. — Что с тобой, ты что ранен? — мягко спросил Армандо, желая, чтоб это прозвучало с насмешкой, но слыша в собственном голосе явное сочувствие и даже страх. — Кто это сделал?! Спрашивая это, Армандо присел рядом с пташкой, аккуратно взял его за плечо и талию, и медленно повернул лицом к себе, проходясь внимательным взглядом по его телу сверху вниз, ищя рану. Воробушек только слабо усмехнулся, посмотрев в лицо нечисти с насмешкой, надеясь спрятать за ней стыд. Вблизи Салазар смог разглядеть темные круги под большими темными глазами, и запавшие веки. Пират был крайне измучен и сильно устал. — Господи, какое позорище... — тихо пробормотал Джек, тут же поморщившись от новой сильной волны боли. — Я не ранен. У меня просто... месячные. Я омега. Салазар сильно удивился, озадаченно уставившись на пирата. Даже утратив на несколько секунд дар речи. Затем серьёзно спросил: — Это опасно? Ты можешь погибнуть? Воробей вновь сжался от сильной боли, накатывающей на него волнами, сжимающей внутренности тяжёлыми спазмами. Ему казалось, что она, эта отвратительная боль, не прекратится никогда. Бриджи, пропитанные насквозь остывшей скользкой кровью на заднице, противно липли к нежной коже, кровь всё ещё шла, и это чувствовалось. Джек чувствовал себя неимоверно грязным, и уже не надеялся, что ему удастся отмыться перед смертью. Хотел лишь, чтобы всё это скорей закончилось. — По идее, это не опасно... — медленно и слегка задумчиво произнес пират, заставив себя прямо посмотреть на нависающее над ним лицо жуткой нечисти, бывшей когда-то известным военным. — Но, дьявол меня побери, до чего это мерзко и больно! Мне кажется, что я сейчас умру от этой боли... или что она не прекратится даже после моей смерти. Мне не дали ни только обезболивающих, но и даже какой-нибудь тряпки, и это ужасно! Так что, пожалуйста, будь любезен, давай ты скорее это прекратишь? Ты ведь здесь за этим? Салазар со странным выражением лица нагнулся, и внимательно глянул на промежность пташки, обтянутую бриджами. Их ткань действительно была вся пропитана кровью, запах которой ударил по чуткому обонянью нечисти. — Надо же... совсем как у женщин! — вслух заметил слегка удивлённый Армандо. — Не смотри! — испуганно и смущённо вскрикнул пират. — Пожалуйста! — Всё-всё, не нервничай, я тебя не трогаю, — успокаивающе прошипел Салазар, выпрямляясь и погладив птичку по длинноволосой красивой голове. — Сейчас я тебе помогу. — Прошу, только сделай это быстро, — попросил Воробушек каким-то жалобным и совсем кротким тоном. — Я хочу умереть сразу. Ты ведь умеешь, да? У тебя должен быть очень большой... опыт и навык в этом деле, если верить слухам, что ходили среди наших. Салазар тут же почувствовал себя последней жестокой сволочью. Неужели Джек о нём такого низкого мнения? Конечно, мертвец ожидал того, что птаха будет бояться его первое время, но не думал, что Воробушек примет его за грязного и безжалостного палача. — Не бойся, Воробей. Я тебя не убью. Клянусь честью, — заверил проклятый испанец, с серьёзным видом приложив на секунду ладонь к области сердца, и тут же добавил, не дав пирату возразить. — И это не оттого, что ты оказался омегой. Я в любом случае изначально хотел просто взять тебя в плен для себя. Дрожащий от сильной боли пират посмотрел на него, как на безумца, и нервно захихикал, на секунду даже отвлекшись от сильной боли: — О-о-о, да, вот уж обрадовал! Ты мастер по части того, как утешить жертву, да? Салазар не разозлился, напротив обрадовался - Джек Воробей уже пытается шутить, это очень даже неплохой признак - просто подобрал рапиру, убрал её обратно в ножны. Молча развернувшись, приблизился к решетке, прошел сквозь неё (так что пирату даже показалось, что призрак сейчас просто уйдет, оставив его одного), и несколькими мощными ударами вынес замок, который сломался со звуком металлического скрежета. Затем Салазар вновь подошел к уже - и наконец - своей пташке, присел рядом с пиратом на одно колено и бережно взял на руки, прижав к себе. — Сейчас-сейчас, мы быстро дойдем, и я тебе помогу... — заверил мертвец свою добычу, быстро шагая вперёд по «коридору» трюма, и вверх по лестнице. Джек не вырывался, послушно обняв испанца за шею. Воробей считал, что делает глупость, но признавал, что клятва нечисти не причинять ему зла впечатлила его, позволила поверить мужчине и начать испытывать что-то сродни чувству защищённости. Он уже и не надеялся увидеть солнце, блики которого плясали на небольших насыщенно-бирюзовых волнах так любимого им моря. Пират даже отвлекся ненадолго от изнуряющей боли, с удовольствием вдыхая свежий бриз, и ощущая на себе согревающие жаркие лучи и лёгкий ласковый ветер. — Спасибо... — тихо, так, чтоб слышал только сам Салазар, произнес Джек, любуясь на море и небо. — Да не за что, Воробей... — ответил мертвец, даже смутившись, и отведя взгляд от его открытого личика, глядящего ему в глаза снизу вверх. Ведь понимал, что делает это не только для спасения Джека, но и для своего собственного удовольствия от обладания этим пиратом. Вскоре, в своей каюте, испанец протянул усаженному в горячую ванну с морской водой пирату большую чарку с ещё почти горячим отваром из трав, не слишком приятных на вкус, но имеющих хорошие обезболивающие свойства. - Ох, спасибо, я крайне нуждаюсь в подобном настое, - пташка принял эту чарку, и, сначала осторожно, потом жадно и быстро принялся пить. Отвар к тому же замечательно утолил жажду, и успокоил пленника. Он отдал мертвецу пустую чарку, устало но почти довольно проследил за тем, как тот ставит её на пол. Затем Джек послушно дал Армандо собственноручно отмыть себя, временно отодвинув сильный стыд перед почти незнакомым мужчиной на задний план. Теплая вода хорошо расслабляла, успокаивала, и кажется даже тоже помогала избавиться от боли. Пират прикрыл глаза, чувствуя, как злейший враг всех его сородичей бережно и тщательно отмывает его тело. Несмотря на смущение и чувство полной беззащитности и уязвимости, ему даже нравилось такое проявление почти заботы. Салазар вымыл его всего, начиная с длинных волос, после помог встать и осторожно вылезти из ванны, подав руку и взяв другой рукой под локоть. Он не разглядывал жадным взглядом хорошенькое голое тело, только глянул быстро и мельком, незаметно, понимая что пташке и без того сейчас плохо. Армандо просто помог пленнику обернуться в полотенце, и уложил в собственную постель, на которую была предварительно положена сложенная в несколько раз старая простынь, чтобы пташка не боялся запачкать постель кровью. Воробей поправил край большого полотенца, прикрывая им бедра и задницу, и устало, но облегченно вздохнул, ощущая, как боль постепенно, но верно затихает и пропадает, точно отступающая обратно в море вода окончившегося прилива, наконец-то оставив измученное тело в покое. В этот момент Джек даже почувствовал себя счастливым, не веря, что у него наконец-то ничего не болит. Салазар пообещал не мучить его, и велел поспать, видя, насколько пират сейчас уставший. - Только если ты побудешь рядом, - легко и почти игриво улыбнулся пират. - Ты станешь смеяться надо мной, Армандо, но я чувствую себя спокойней, когда ты рядом. - Я польщён, - усмехнулся в ответ Салазар, на секунду показав свои острые зубы. Армандо укрыл Воробья одеялом, сев рядом, стал гладить его по голове и шее, негромко пересказывая по памяти прочитанный когда-то приключенческий роман «Прекрасная Маргарет». Джек, уже полууснувший, расслабленный и умиротворённый, мысленно усмехнулся от того, как сюжет этого романа смахивает на их с Салазаром ситуацию. Только что-то вроде интуиции подсказывало птахе, что у них с Салазаром всё выйдет лучше, гораздо лучше... Воробей, на которого подействовали и усталость, и сильное обезболивающее, немного повозился, устраиваясь удобнее, и сам не заметил, как спокойно и крепко уснул, даже сквозь сон ощущая такое удивительное чувство защищённости от присутствия рядом с ним Армандо Салазара. - Пожалуйста, не оставляй меня, - попросил сквозь сон пират прежде, чем заснуть совсем глубоко и сладко. - Я никогда тебя не оставлю, милый Воробей, уж можешь поверить, - хриплый шёпот Армандо заставил дремлющего пирата слегка улыбнуться нежной и довольной улыбкой.