Собеседники

      Вопреки всем возможным и невозможным худшим исходам и ожиданиям, эта история с родственниками действительно прокатила. Конечно, удивлённые глаза каждого, кто слышал это, стоило бы просто видеть. Стоило бы просто слышать, как надрывался Лань Цижэнь, всевозможно отчитывая бедного племянника, ставшего жертвой спасительного плана Вэй Ина.       Конечно, новообретенных «родственников» приняли, дали кров, пищу и одежду, а все благодаря Лань Сичэню, который когда-нибудь, возможно, будет посвящён во все детали, ну а сейчас он просто не отказал брату.       Теперь же Вэй Ин совсем спокойно прогуливается с А-Юанем в безопасной зоне, присматривает за бабушкой и вечно болеющим Вэнь Нином, кажется, совершенно забывая проводить хоть какое-то время с Лань Чжанем. Он, хоть, и не выглядит расстроеным, но Вэю временами кажется, будто он с некоторой злостью или завистью смотрит на всех этих «родственников», к которым так трепетно относиться его друг. — Красивая луна, правда? — Вэй Ин долго наблюдал со стороны, как Ванцзы на берегу какой-то речки под покровом звёздной ночи перебрал струны своего гуциня. Парень просто подходит ближе, садясь совсем рядом с другом и рассматривая звезды. — Знаешь, в моём времени не видно таких звёзд… — Неужели? Куда же они пропали? — Лань Чжань смотрит на Вэй Ина несколько растерянно, будто не понимая, почему он здесь, почему разговаривает с ним и почему, в ответ на его вопрос, звонко и очень мило смеётся. — Нет-нет, никуда они не делись. Просто фонари светят очень ярко и перебивают их свет. Например, из окна моей комнаты их совсем не видно.       Лань Чжань слабо улыбнулся (Вэй готов покоясться, улыбнулся!), устремляя взгляд куда-то в небо. И почему-то именно сейчас Вэй Ин вдруг чувствует, как дрогнуло сердце. Этот Второй молодой господин Лань слишком прекрасен в такой обстановке.       Говоря честно, парень уже давно заметил, что как-то совсем не так он смотрит на Ванцзы. Ему слишком нравятся его подрагивающие во сне ресницы, слишком нравятся тонкие пальцы, с утра так услужливо собирающие его непослушные волосы в хвост, нравятся янтарные глаза, иногда, кажется, смотрящие прямо в душу. Вэй, кажется, даже может отличить эмоции друга, как это делает Сичэнь. Может быть, это и принято считать симпатией, любовью? — Ты очень красиво играл… Можешь сыграть ещё? Я не буду тебе мешать, — Вэй Ин с улыбкой смотрит на собеседника, проводя подушечками пальцев по краю музыкального инструмента.       Лань Чжань выдаёт в ответ лишь тихое «мгм», касаясь струн. Какая-то негромкая, нежная мелодия наполняет округу, отзываясь ударами сердца где-то глубоко в груди. В голове Вэй Ина проносится небольшая дорожка подсознательно встыенного нотного стана, который так сильно напоминает ему какую-то удивительно приятную мелодию. Парень слушает, вникая, чуть прикрывая глаза и вдруг в памяти воскресает пара строчек из учебника музыки с текстом о серенадах, которые когда-то были известны, а за ними — знакомые и звучащие сейчас ноты.       Вэй довольно резко открывает глаза, но старается совсем не подавать виду, что уже понял, о чем все-таки мелодия. Что он себе вообще начал придумывать? Неужели он совсем сошёл с ума, раз решил, что Ванцзы вдруг стал играть ему, признаваясь в любви. Это же просто невозможно.       Вэй слушает ещё пару минут, после подскакивает, с секунду смотрит в удивлённые глаза напротив и просто уходит. Лань Чжань же наверняка думает о какой-то красавице, надеясь, что она когда-то это услышит, а он так кстати подвернулся, чтобы сказать, что все хорошо звучит.       Вэй Ин не идёт в небольшой домик, который он делит с другом, просто уходит куда-то в сторону, садясь у ближайшего дерево и накрывая лицо ладонями. Он ведь и сюда примчался, только потому что так любит Ванцзы, только потому что хотел его спасти, только потому что ему будет плевать на все последствия, лишь бы его собеседник поговорил с ним на минуту подольше.       Какой же дурак. Это же так глупо. Сидел бы дальше в этой библиотеке. Сейчас бы не привязывался к Лань Чжаню сильнее.       Вэй Ин даже решает найти этого странного лекаря-библиотекаря, чтобы он показал и рассказал, как ему вернуться назад. Он же наверняка сейчас валяется в этой библиотеке среди книг без сознания под удивленными взглядами других людей. Нет, надо возвращаться. Лань Чжаня он спас? Спас. Война закончилась? Закончилась. Можно и домой. — Ну и чего ты раскис? — Знакомый спокойный и добрый голос звучит совсем рядом. Парень оглядывается, видя перед собой Синчэня. Ну совсем как в поговорке. — Я хочу обратно, — парень прячет лицо в сложенных на коленях руках. — Я устал. Хочу обратно. — Но ты же ещё не закончил здесь. — Всё я закончил. Вон, Лань Чжань сидит бренькает, живой-здоровый. А больше мне и не надо было. — Как же? А Вэнь Нин и Вэнь Цин? А бабушка и А-Юань? Они же ещё не до конца в безопасности. Подозрения все ещё ходят. Ты же их спасти хотел, — Синчэнь осторожно садиться рядом и встряхивает Вэя за локоть. — Доведи свое дело до конца и отправляйся назад. Сложно не будет.       Вэй Ин бубнит что-то поднос, поднимается и уходит. Ему ещё бабушку и А-Юаня кормить. Вэнь Нин, наверное, лекарства ещё не пил. Как всегда, скажет, что забыл и состоит невинную мордашку.       Почему-то там, в домике, все и правда было чуть-чуть легче. Там, в домике, не надо было разбираться в своих чувствах и в чувствах других.       А Вэй Ин просто укрепит положение «родственников» и вернётся к себе. Только бы это «вернётся» не было чем-то очень сложным и сверхъестественным.