Увидел по твоим глазам

К тому времени, как он добирается до дома, Гарри истощён и физически, и эмоционально. По всей вероятности, он прошёл уже несколько миль, и недостаток сна этой ночью создаёт ощущение, будто все его нервы оголены. Одно неверное движение, и все они порвутся, словно струны. Парень останавливается на минуту или две прежде, чем открывает дверь и заходит внутрь. Он даже не знает, дома ли Луи, что само по себе странное чувство. Гарри почти не припоминает такого, чтобы он не знал местонахождения Томлинсона. Но он замечает его обувь возле входа, поэтому убеждается, что сосед где-то в квартире. Первый обход показывает, что он не на кухне и не в гостиной. Гарри смотрит на коридор и видит, что его дверь закрыта. Луи практически никогда не закрывает двери своей спальни. Его сердце уходит в пятки от того, что Луи делает ему ясные намёки. С решительным настроем покончить с этим, Стайлс подходит к двери и слегка стучит в неё. Он тяжело сглатывает, ожидая ответа, прекрасно понимая, что его могут проигнорировать. — Да? — разносится за дверью без разрешения войти. Его голос напряжён, и Гарри хочется протянуть к нему руку. — Могу я войти? — спрашивает Гарри через дверь. Следует пауза, после чего Луи открывает дверь, физически препятствуя ему войти. Ещё один чёткий сигнал. — Что тебе нужно? — задаёт вопрос он. Вежливо сдержанный Луи хуже разгневанного Луи. — Хочу извиниться, — произносит Гарри, хмурясь. Он улавливает еле заметное вздрагивание Луи, но тот всё равно сохраняет свой каменный взгляд. — В этом нет надобности, — отрезает он и хочет закрыть дверь. Гарри подставляет руку, останавливая его, что вызывает у Луи реакцию, заставляющую Гарри почти пожалеть о своём действии. — Конечно, в этом есть надобность, Луи. Ты определённо зол на меня. Мне жаль. Я был абсолютно не прав. Я кретин в самом худшем понимании этого слова. Вы с Китом не заслужили этого! — он демонстрирует свое отчаяние во всей красе. — Знаешь, мне приходилось мириться с тем, что вы с Дженной дефилировали тут и там, когда я только переехал. Это не было для меня пикничком. Но когда у меня появился кто-то, с кем мне действительно нравится проводить время, ты врываешься, словно разъяренный медведь. Почему? — на этот раз Луи внимательно смотрит на Гарри. Его голубые глаза прожигают в нём дыры. — Я не знаю! Прости меня! — отвечает Гарри. — У меня выдался дерьмовый вечер, и я был уже на взводе, и потом… — он не может произнести эти слова вслух. Он не может сказать, что он чувствовал, увидев, как Кит целует Луи. Он не может сказать об этом даже самому себе, не то что вслух. — Поэтому ты решил выместить свою злость на мне? — голос друга становится более спокойным. Менее сердитый и кажущийся теперь просто грустным. Победа. — Понятия не имею, что на меня нашло, — говорит Гарри, чувствуя себя подавленно. Это, кажется, только усиливают боль в глазах Луи. Его рука поднимается и ложится Гарри на грудь. — Не важно, Гарри. Проехали, — улыбается он, но даже и половины его улыбки не достигает глаз Гарри. — Мы оба показали свои характеры, и теперь мы всё выяснили, да? Сосед кладет ладонь на руку Гарри, который чувствует, что сгорает от прикосновения. Он практически отскакивает. Это слишком для него. — Теперь мы выяснили, — повторяет он, и по какому-то молчаливому согласию они расходятся. * Больше они не поднимают эту тему. Луи улыбается, когда они находятся в одной комнате, смеётся над глупыми шутками Гарри и даже слегка флиртует, как и раньше, но он больше не так открыт с ним. Гарри постоянно ощущает пропасть между ними, как будто они стоят на противоположных концах Гранд Каньона. Он порывается протянуть руку и сократить расстояние, но он не готов. Его терзают сомнения. Какие вообще могут быть сомнения? Он с ранних лет был уверен, что его привлекают только девушки: с тех пор, когда в их класс пришла новенькая, Грейс. Почему он вообще… в замешательстве? Он не может поговорить с Луи о своих чувствах, пока не разберётся. Он не может сказать, ведь у него даже нет подходящих слов для того, чтобы объяснить это. Таким образом они двигаются дальше, рука об руку, но на разных полюсах. Гарри не возмущается, когда видит чужую обувь у двери, а Луи старается делать так, чтобы Гарри никогда не сталкивался лицом к лицу с владельцем этой обуви. Всё хорошо… снаружи. Но глубоко внутри себя Гарри хочется кричать. * Однажды Гарри сидит на диване. Полдень среды октября месяца. Он находится в полудрёме, кулинарное шоу «Chopped» занимает его глаза и уши, погружая его в дневной сон. Из этого состояния его выводит звук открывающейся двери, а затем — Луи, появившийся в помещении. Сосед кладет ключи на тумбочку и вешает пиджак на спинку стула, направляясь к холодильнику. Парень хватает кувшин с апельсиновым соком и практически давится, когда замечает, что Гарри наблюдает за ним с дивана. — Блять, Гарри, что ты здесь делаешь? — он ставит сок обратно и хватается руками за сердце. Гарри ухмыляется. — Ты обещал мне, что больше не будешь пить прямо из кувшина. Я чувствую себя обманутым, — Гарри улыбается, чтобы дать понять Луи, что он дразнит его, и поворачивается обратно к своему шоу на телевизоре. — Я серьезно, что ты здесь делаешь? Обычно тебя не бывает дома в это время дня посреди недели, — Луи плюхается рядом с ним и расстегивает верхнюю пуговицу своей рубашки. Стайлс наблюдает за тем, как его кадык двигается, как только он освобождается от ткани. Это завораживает не хуже того шоу по телевизору. Гарри всегда очарован, когда Томлинсон надевает костюм, потому что ему кажется, что это абсолютно противоположно личности Луи. Теперь он понимает, что это очарование не что иное, как влечение, и что Луи сам по себе привлекателен. — У нас не так много работы по сравнению с летом. Я уже говорил тебе. Так будет до января, — объясняет Гарри, стараясь поддерживать зрительный контакт с Луи, а не гулять взглядом вверх и вниз по его телу. Сосед понимающе хмурит брови. — Да, помню. — Всё хорошо, Лу. Мы располагаем бюджетом и будущими клиентами. Мы не идём ко дну, ничего подобного, — он тыкает в бедро Луи кулаком. Всего лишь дружеское постукивание кулаком в бедро. Всё в порядке. Он сделал бы такое и Зейну. Кажется, в последнее время он часто говорит себе об этом. — Я знаю. Просто ненавижу мысль о том, что ты сидишь дома один и грустишь посреди дня, — парень бросает взгляд на телевизор и затем снова на Гарри, чувствующего себя очень непринуждённо в своей футболке с Rolling Stones и свободных серых штанах. Луи поднимает руку, дёргает зелёную шапку на его голове и улыбается. — Ты выглядишь так, словно готов впасть в спячку. — Всё нормально. Я не грущу, — улыбается Гарри в ответ, уклоняясь от руки Луи и притворяясь, что не хочет, чтобы прикасались к его волосам. Притворяясь. — Я наслаждаюсь бездельем. Я знаю, что ты не поймешь значения этого слова, — он слегка дёргает галстук Луи, а тот в ответ убирает руку Гарри. Так бережно. Всё так бережно. — Ладно, ладно. Мы говорим не обо мне, — произносит Луи, вставая. Он редко бывает в своём рабочем костюме больше тридцати минут после работы. У Гарри вызывает удивление, что он продержался так долго. Сосед уходит в комнату, и когда Гарри слышит, как дверь в ванную захлопывается, он начинает дышать вновь. * — Знаешь, — внезапно говорит Луи. Они сидят в гостиной: Гарри на диване, а Луи в своём любимом кресле. Они оба до сих пор ковыряются в своих тарелках с макаронами, что приготовил для них Гарри, и смотрят какую-то случайную передачу на историческом канале. — Так как теперь ты не так занят в салоне, то я должен заглянуть. — Для татуировки? — произносит Гарри, чувствуя, что он на один слог от того, чтобы его голос сорвался. — Нет, чтобы оплатить свои счета, — закатывает глаза Луи. — Да, для татуировки. Я же говорил, что хочу набить одну от тебя. Гарри понимает, что это предложение носит большую смысловую нагрузку. Значит ли это, что их отношения остались такими же, как раньше? Что всё, что они говорили прежде, до сих пор остаётся в силе? Разграничивает ли Луи «до» и «после»? Гарри уверен, что да. — Да, конечно. В любое время. Так ты хочешь, чтобы я или- — Я хочу, чтобы ты, Гарри, — Луи звучит раздражённым из-за постоянных вопросов Гарри. А Гарри раздражён от самого себя из-за того, что постоянно гадает. Но когда он смотрит на него в извинении, Луи не выглядит раздражённым. Скорее недовольным. Стайлс просто кивает и улыбается, чувствуя, что влип по уши. — Хорошо, — он усаживает глубже на диване. — Гарри..., — зовёт Луи. Гарри переводит на него взгляд и видит открывающего и закрывающего рот Луи, на грани того, чтобы что-то сказать, но останавливающего себя. В итоге, он вздыхает и откидывает на спинку дивана. — Это будет весело. Не могу дождаться, — наконец, выдавливает он. Звучит хорошо, но то, как произносит это Томлинсон, менее чем убедительно. Но Гарри всё равно улыбается. Самой фальшивой улыбкой из всех. — Тоже не могу дождаться, — говорит он прежде, чем погрузиться в желанное молчание. * Гарри изучает и осматривает свои пистолеты. Он мягко проводит по баночкам с красками, которые искусно расставил на стене. Стайлс проверяет часы уже в десятый раз за это время. Луи опаздывает на свой сеанс. Всё в порядке. Всего лишь на пару минут. Луи всегда везде немного задерживается. Но что если он вовсе не опаздывает? Что если он просто решил не появляться? Что если он решил, что больше не может терпеть? Эту дружбу, в которую они играют на протяжении последних нескольких месяцев. Раздаётся легкий стук в дверь. Гарри вздрагивает, но делает длинные шаги, чтобы открыть её. Он ожидает увидеть извиняющуюся физиономию Луи, но вместо этого видит Зейна, разочаровываясь. — У нас клиент, хочешь принять его? — спрашивает напарник. — Нет, у меня запись, — говорит Гарри. Малик лишь хмурится и осматривает помещение. — В книге записей у тебя никто не стоит, — говорит он. Нет, не стоит. Гарри не смог заставить себя вписать туда имя Луи. Это было слишком реальным. Слишком личным, чтобы кто-то был свидетелем этому. — Да, знаю… появился в последнюю минуту, — врёт он. Зейн знает, когда он врёт. Они дружат очень давно, но Зейн ничего не говорит. По крайней мере, вслух. Глаза его выдают. — Ладно, — говорит друг и возвращается в приёмную. Гарри восстанавливает дыхание, которое он задерживал, и продолжает возню в кабинете. * — Прости, прости, прости! — извиняется по телефону Луи. Прошло уже двадцать минут, и когда зазвонил телефон, его живот чуть не бухнул вниз, на бетон под полом. — У тебя всё хорошо? — первым делом спрашивает Гарри. Его мысли об изменении решения Луи в считанные секунды переключились на мысли о том, что что-то случилось. — Я в порядке. Прости. Я просто не хотел возвращаться на работу после сеанса, и оказалось, что у меня накопилась куча дерьма на рабочем столе. Я даже не обратил внимания на время, пока не оказался на улице, — он звучит запыхавшимся. Он что бежит? — Мне так неудобно. Я знаю, что твоё время на вес золота. Я могу заплатить- — Всё нормально, Луи. Серьёзно. Я переживал, что с тобой что-то произошло. Мне плевать на деньги, — мысль о деньгах ни разу не промелькнула у него в голове. Он не хочет брать деньги с Луи за тату. Как Луи вообще мог подумать об этом? — Мы можем перенести запись, если хочешь, — продолжает Томлинсон. — Нет, всё в порядке. Зейн уйдет через пару минут. У меня больше никого нет. Не торопись, я дождусь твоего прихода, — он звучит более спокойно, более собрано, чем это есть на самом деле. С Луи всё хорошо, и он придёт, и всё произойдёт. Он хочет сломать что-нибудь. — Хорошо, — нерешительно произносит Луи. — Ладно, хорошо. Я буду минут через десять, — в конце концов, говорит он. — Я буду здесь. * Десять минут спустя Луи появляется в дверях салона. С покрасневшими щеками и виноватой улыбкой на лице. Гарри лежит на диване в приёмной, ожидая его. — Я уже начал думать, что ты не придёшь, — улыбается Гарри. Они оба знают, что это даже не шутка. — Я уже начал думать, что у судьбы другие планы на меня, — Луи улыбается в ответ. — Ты готов? — задаёт вопрос Гарри. Луи кивает и проходит внутрь. Стайлс обходит его и запирает дверь. — Что? — Луи смотрит на него, и Гарри осознает, насколько близко они стоят друг к другу. Он замирает от ощущения тепла кожи Луи рядом со своей. — Я закрываю салон. Никто нас не потревожит, — говорит Гарри. Его голос низкий и хриплый. Он выключает главный свет и вывеску с подсветкой на улице и ждёт, когда Луи пройдет в кабинет спереди от него. Гарри оставляет дверь открытой, поскольку кроме них здесь никого нет, и когда он переводит своё внимание на Луи, тот стоит посреди комнаты, наблюдая за ним. Они остаются в таком положении слишком долго, делая момент скорее неловким, чем напряжённым, и в эту секунду Гарри вспоминает, где они находятся. — Ладно, ну так, ты выбрал, что хочешь? — интересуется он, пытаясь переключить свой мозг на рабочий режим. Гарри испытывает странное, новое для него чувство грусти. Почему они не обсудили это заранее сегодня? Он знает ответ на этот вопрос. Он избегал этой мысли, как огня. — Думаю, да. У меня есть несколько картинок, — Луи достает свой телефон и какое-то время листает прежде, чем передаёт его тату-мастеру. На экране высвечивается картинка с сообщением в бутылке, очень простой эскиз в черном цвете. — Перелистни вправо, там есть ещё, — через мгновенье говорит Луи. Гарри перелистывает и видит сундук с сокровищами. Этот рисунок более детализированный и витиеватый, чем прошлый, но ему не хватает индивидуальности. Самый последний — это просто фраза. Given a chance. Он смотрит на Луи, который стоит неподвижно. — Мне нравятся, — говорит он. — Ты хочешь все сразу, или всего одну, или… — Я хочу, чтобы ты выбрал, — решительно говорит Луи. Определенно это решение было принято до того, как он появился здесь. Гарри делает паузу, смотря на экран телефона ещё раз. — Ты уверен? — переспрашивает Гарри. — Да. Хочу, чтобы частичка тебя была на мне. Хочу, чтобы она была полностью твоей. Я доверяю тебе, — говорит Луи. — Хорошо… эм, конечно, — Гарри чувствует, как воздух медленно покидает его тело. Ему хочется задохнуться. — Где… эм… где ты хочешь набить её? — спрашивает он. Луи касается своего левого бедра. — Где-нибудь здесь, — произносит он, не сводя взгляда с Гарри. Гарри лишь кивает, рассматривая его мягкий изгиб бедра под его рукой. Он закусывает свою губу, думая о голой коже Луи под синей классической рубашкой, в которую он одет. — Хорошо, — говорит он, кивая. — Сейчас я сделаю эскиз. Устраивайся поудобнее. Вернусь через пару минут. * Он возвращается через 10 минут, Луи к тому времени сидит на столе, листая что-то в телефоне. Парень выглядит расслабленным, если бы только Гарри не заметил, что его нога дёргается в каком-то невидимом ритме. Он прочищает горло, чтобы дать понять «клиенту», что он тут. — Готов? — спрашивает Гарри. Луи кивает и спрыгивает со стола. Томлинсон начинает расстегивать свою рубашку, в то время как Гарри достаёт все необходимые ему принадлежности. — Ага, — говорит он и запрыгивает на стол. Гарри поднимает стул, пока Луи ложится на спину и немного приспускает чёрные штаны, оголяя участок своей кожи. Он кладёт руки по бокам стола и молча лежит. Гарри прикладывает трафарет на тазобедренную кость Луи и разглаживает, после чего убирает, оставляя синий контур. — Ты точно уверен, что не хочешь одобрить это сначала? — спрашивает он прежде, чем включить пистолет. Луи качает головой. — Я доверяю тебе, — бормочет он. — Ты всё продолжаешь твердить одно и то же, — отвечает Гарри, но улыбается. — Ты бы не сделал ничего, что бы ранило меня, — продолжает Луи. Стайлс тяжело сглатывает. Речь идёт вовсе не о татуировке. — Не хочу рушить твой мир, приятель, но это не будет приятным времяпрепровождением в парке, — он старается сохранять спокойствие в голосе. Если его руки начнут дрожать, то всё покатится в ебеня. — Ты знаешь, о чём я, — ворчит друг. Он выдыхает. — Я знаю, — бурчит Гарри. Он включает пистолет и колеблется где-то с минуту прежде, чем прикоснуться иглой к его коже. Луи чуть вздрагивает и сжимает край стола. Он знает, что для него это не впервой. Подтверждения этому находятся по всему его телу. С ним всё будет хорошо. — Она не очень большая, — заверяет Гарри, концентрируясь на своей реплике. — Не должно занять много времени. — Ага, — Луи делает вдох. Его голос звучит напряженным и сломленным. — Ты как? — бормочет он, поднимая взгляд на лицо Луи. — Я в порядке, Гарри, — Луи произносит это так, что и не скажешь, что он в порядке. Гарри вытирает то, что уже набил, и звук, который издаёт Томлинсон… слишком уж далек от «в порядке». — Блять, — он стонет и бросает пистолет на стол. Он отстраняется от Луи и отходит от него настолько далеко, насколько возможно, не выходя из самой комнаты. Когда он опять смотрит на Луи, тот закрывает лицо руками. Сердце Гарри немного разбивается. — Луи, — зовёт он, словно молит о чем-то. Луи не отвечает, просто вытирает глаза и вновь опускает руки. Он держит глаза закрытыми, но по-прежнему лежит на столе. Гарри подходит к нему и садится на кресло. — Лу, — повторяет он. Луи лишь трясет головой. — Просто закончи, хорошо? — говорит он. Его голос звучит невнятно, как будто на грани срыва. — Я бы никогда не ранил тебя намеренно, — говорит Гарри. Луи усмехается и убирает с глаз не вытекшие слёзы. — Я знаю. — Я не хочу ранить тебя, — продолжает Гарри. — Но я не знаю, что я делаю. Луи смотрит на него в ответ. Разочарование до сих пор просматривается на его лице, но оно смягчается. — Я ничего не требую от тебя, — произносит он. — Я знаю, — говорит Гарри. Он задаётся вопросом, должен ли он на этом оставить всё так, как есть. Он задаётся вопросом, как долго продлится их дружба, если они будут закрывать глаза на то, что происходит между ними. Парень сглатывает и делает глубокий вдох прежде, чем взять Луи за руку. Луи легко позволяет ему сделать это, и Стайлс поглаживает его ладонь кончиками пальцев. — Понятия не имею, что я делаю, — повторяет он, скорее для себя. Внезапно Луи садится, продолжая держать свою ладонь в руке Гарри. Парень смотрит на него сверху вниз с высоты своего стола, и это заставляет Гарри чувствовать себя уязвимым и защищённым одновременно. Внимательный взгляд, которым пожирает его Луи, кажется чем-то невозможным, но он не может отвести взгляд. — Тебе и не нужно, — говорит друг. Он хочет засмеяться, потому как, что бы ни говорил ему Луи, это всегда «ты не должен», а Гарри убеждён, что он как раз таки должен. Он думает, что не сможет протянуть ещё хоть одну минуту без этого. Вместо ответа он встаёт, возвышаясь над сидящим Луи. После секундного колебания он берёт его лицо в свои руки. Луи не уклоняется и не отстраняется. Поэтому Гарри прижимается своими губами к его и, будто от этого они оба разломаются на части, целует его. Это едва ощутимое прикосновение губ, после чего Гарри отстраняется. Луи продолжает смотреть на него в тихом изумлении. Через секунду Гарри тоже хмурится. — Прости, — тихо шепчет Гарри. Он делает шаг назад, но чужие руки тянутся за ним, обвиваясь вокруг его шеи. Луи тянет его на себя и целует его как следует. В глубине своего живота Гарри ощущает, насколько он нуждается в Луи. Желание, которое он не мог ни вообразить, ни представить в течение тех недель, что он думал об этом. Он поднимает свои руки, чтобы обхватить талию Луи, и отстраняется только тогда, когда другой парень вздрагивает. — Чёрт, Луи. Я не это имел ввиду… Я не хотел… — он смотрит вниз на незаконченную татуировку Луи. — Это совсем не то, что я хотел сделать, — наконец, говорит он. — Могу представить, — отвечает Луи. Он выглядит смущённым, словно готов выпрыгнуть из своей кожи. — Не мог бы ты закончить моё тату? Прежде, чем я уйду? — он ложится обратно на спину, не смотря Гарри в глаза. — Луи, — Гарри говорит с немного большей уверенностью на этот раз. — Боже, это не то, что я имел в виду, — он проводит рукой в перчатке через свои волосы. — Ты мне нужен. Я хочу быть с тобой. Господи, Луи, ты занимаешь все мои мысли, — он снова садится и кладёт свою голову на бедро Луи. Гарри слышит, как тот задыхается от контакта. — Пожалуйста, Лу. Я напуган и не знаю, что делать, но я знаю точно, что хочу быть с тобой. — Чего ты боишься? — спрашивает Луи. Это не обвинение, а просто вопрос. — Я не хочу потерять тебя, — начинает Гарри. Это его самый большой страх. — Я никогда не чувствовал себя подобным образом, — вздыхает и поднимает взгляд он. — Я больше не знаю, кто я. Луи в очередной раз садится и обнимает Гарри своими коленями. Он гладит Гарри по волосам. — Ты не потеряешь меня, — в конечном итоге, произносит Луи. — Я боюсь, что сделаю тебе больно, — объясняет он. Луи кивает. — Нам не обязательно торопиться, — говорит он, улыбаясь впервые с тех пор, как зашёл в салон. — Мы можем поговорить об этом. — Да? — спрашивает с надеждой Гарри. — Конечно. Ты сводишь меня с ума, Гарри. Я влюбился в тебя по уши с самого первого дня нашего знакомства. Знаю, что это в новинку для тебя, но в чём я точно уверен на данный момент — это любовь к тебе. Гарри сдерживает слёзы, и они целуются. В этот раз уже более привычно. — Давай покончим с этим и пойдем домой? — говорит Гарри, и Луи ложится на спину в третий раз, чтобы Гарри мог закончить начатое. * Позднее этим же вечером они оба растянулись на предметах мебели. Луи занял диван, потому что ему не комфортно сидеть из-за его татуировки. Так, он растянулся во всю длину, не надев ничего, кроме пары спортивных штанов, которые низко приспущены на его бедрах, обнажая ту часть, на которой обвёрнута плёнка. Эта татуировка. Гарри никогда так не нервничал, выполняя свою работу. Во-первых, Луи не знал, что ожидать. Он отказывался смотреть туда вообще, пока Гарри полностью не завершит её. Когда в конце он встал на ноги, они вместе рассматривали тату в большое зеркало в полный рост на стене. Он сделал выбор в пользу бутылки со свитком внутри. На внешней стороне бумаги написаны слова «Given a Chance» почерком Гарри. Но если приглядеться очень, очень внимательно, можно увидеть на бутылке отражение слов «we could be enough». Луи тут же заметил их и потянулся к запястью Гарри. Всё это было подтверждением тому, что он всё сделал правильно. Но сейчас всё, что он может делать, это пялиться на белую повязку поверх татуировки и бороться со своими навязчивыми мыслями, которые просто кричат ему «моё» вновь и вновь. Он хочет посмотреть на неё. Он хочет прикоснуться к коже Луи. Теперь, когда он попробовал Луи на вкус, почувствовал его податливость под губами, у него сложилось такое ощущение, что его лишили чего-то важного и наказали, отправив на холодный тёмный остров. С таким же успехом он мог быть на другой стороне земного шара. — Не хорошо пожирать глазами мальчиков, как ты привык это делать с девочками, — нарушает тишину Луи, не сводя глаз с экрана телевизора. — Я не хочу пожирать глазами мальчиков. Только тебя, — парирует Гарри с большей, чем это на самом деле есть, уверенностью. Это привлекает внимание Луи. — Я мальчик, Эйч, — говорит он. Это не пустое заявление. Гарри знает, к чему он клонит. — Я знаю. Но ты единственный мальчик, на которого я хочу смотреть. — Я единственный мальчик, на которого ты вообще хотел когда-либо смотреть, — произносит Луи, и уголки его губ слегка приподнимаются. — Это не делает мои чувства недействительными, — говорит Стайлс. — Я знаю, что не делает. Я не это хотел сказать. — Я знаю, — повторяет за ним Гарри. — Не то, чтобы я не думал об этом. Это всё, о чем я думал. Ты всё, о чем я думал, — признаётся он, и сосед немного приподнимается, облокачиваясь на левое бедро. — Гарри, я не сомневаюсь в тебе. Я знаю о твоих чувствах ко мне. Знаю, наверное, даже дольше, чем ты. Я вижу, как ты смотришь на меня, — хмурится Луи, и его глаза на мгновенье затуманиваются. — Дело вовсе не в моих сомнениях. Дело во всём остальном. И неважно, сколько ты думаешь обо мне, у тебя никогда не было такого опыта, — Гарри открывает рот, чтобы возразить, но Томлинсон останавливает его. — Я знаю, ты думаешь, что всё понимаешь, но это не так. Если ты примешь решение быть со мной, то можешь потерять друзей. И ты не знаешь, что скажут твои родители, — он печально вздыхает. — Каково будет потерять клиента, если он узнает, что у тебя есть парень? — Значит, они того не стоят, — с убеждением говорит Гарри. — Луи. Ты стоишь этого. — Ты сказал, что больше не знаешь самого себя, — продолжает Луи. Он звучит робко и неуверенно. Это действительно заставляет Гарри замолчать. Он опрокидывается на спинку стула. — Такое чувство, что моя жизнь перевернулась вверх дном, — произносит он, потирая лицо руками вверх и вниз. — Но есть только одна вещь, в которой я не сомневаюсь, — он смотрит на Луи, который к этому времени лёг обратно на спину. — Мне ничего не нужно, если наши поцелуи вызывают у меня такие ощущения. — Гарри, — вздыхает Луи. — И я готов на всё, чтобы доказать тебе это. — Ты не обязан, — говорит Луи, покусывая нижнюю губу. — Я хочу. Я никогда не перестану доказывать тебе, что я чувствую. Сто процентов, — он сдвигается на край стула. Луи лишь кивает, и Гарри замечает, что он на грани слёз. — Ты в порядке? — спрашивает он, чувствуя себя решительным. — Я в порядке, — сломлено проговаривает Луи. — Могу я подойти и лечь рядом с тобой? На диван? — задаёт он вопрос. Луи выдыхает, но кивает и освобождает место для Гарри позади себя. Стайлс забирается на диван, осторожно, чтобы не задеть бедро парня, и кладёт голову парня на своё плечо. Он обнимает его за грудь и смело целует в макушку. — Всё хорошо? — спрашивает ещё раз, чувствуя, как Луи плавится в его руках. — Всё хорошо, — его ответ вызывает у Гарри улыбку. * Они никуда не спешат. Совсем. Сначала они рассказывают обо всем Джемме. С ней, конечно же, было проще всего, так как она уже всё знала. Она проявила большую поддержку им. Все плакали, включая Михаэля. Они рассказали компании их друзей. Трём своим парням: Лиаму, Найлу и Зейну. Опять же, они восприняли это хорошо. Они вроде бы и были удивлены, но в то же время — вовсе нет. Напоследок, они рассказали своим родителям. Родители Луи были не против, как и ожидалось. Гарри сразу же полюбил его маму, и он был практически уверен, что это взаимно. Его же мама была застигнута врасплох, но всё равно обняла и сказала, что гордится ими обоими. Лучшего разговора и быть не могло. Он многим обязан Луи за то, что тот был рядом с ним. И да, он потерял клиента. Мужчина в возрасте, который прежде бывал у них в салоне, как-то раз зашёл к ним в тот момент, когда Луи быстро поцеловал Гарри в губы на прощание. Он остановился как вкопанный на своём пути и вышел. С тех пор Гарри больше его не видел, и, честно, скатертью ему дорога. Но большую опасность для его жизни представляют сами отношения, потому что Луи вызывает привыкание, как наркотик. Он никак не может оторвать свои руки от него. Луи в большинстве случаев неплохо держится, но иногда ему на постоянной основе приходится напоминать Гарри, что они никуда не спешат. Гарри хочется выть. С того приёма в салоне прошло уже несколько недель, и всё, что они делали это целовались. Это здорово: поцелуи с Луи — лучшие поцелуи в мире, однако вместе с этим становится всё труднее сдерживать свои прикосновения, чувства. И мысли. Одним поздним вечером они лежат на диване. Как это обычно и бывает, уже целых десять минут Гарри выцеловывает линию челюсти Луи и его шею. Он вдыхает его и внедряется в его пространство настолько, насколько это возможно. Его мозг кричит о большем, о большем. Неожиданно Луи поворачивается и садится Гарри на колени. Он страстно целует Гарри прежде, чем отстраниться, восстанавливая дыхание. — Ты сводишь меня с ума, — говорит он, бросая на Гарри грязный взгляд. — Прости, — улыбается он, ни капли не чувствуя своей вины. — У тебя никогда не было с парнями, — говорит ему Луи, на что Гарри приподнимает свою бровь. — Да, думаю, мы это уже выяснили, — и вновь тянется за поцелуем. Луи останавливает его, прислоняя свой палец к губам Гарри. — Ты уверен, что вообще хочешь этого? — спрашивает он. Ему немного поднадоело, что Луи обращается с ним, как с девственником. Ему уже пошёл третий десяток. — Я видал мужские члены. И я почти уверен, что могу сложить у себя в голове картину, как всё это будет, — дерзит ему Гарри. Это вызывает на лице Луи улыбку. — Я серьёзно. Мы не обсуждали этого, — Томлинсон наклоняется и награждает его невинным поцелуем в губы. Без понятия, как назвать звук, который он издаёт, но это очень похоже на рычание. — Я устал от разговоров. Я хочу прикоснуться к тебе. Хочу сделать приятно, — умоляет он. Слова, кажется, дают какой-то эффект, поскольку Луи прислоняется лбом к Гарри и стонет. — Я не хочу делать то, что заставит тебя чувствовать не комфортно, — произносит он, решительность в его голове, как и его пальцы, опаляют голую кожу. Гарри решает взять дело в свои руки, в буквальном смысле, и кладёт руки на бедра Луи, находя большим пальцем очертания полувозбуждённой эрекции. От этого Луи стонет громче, побуждая Гарри ещё больше увеличить давление. Он создает трение между ними, двигаясь вверх и вниз, пока Луи сам не поддается к прикосновению. — Хочу сделать тебе хорошо, Лу. Пожалуйста, — тяжело дышит Гарри. — Чёрт, — задыхается Луи. — Я тоже этого хочу. — Скажи мне, что сделать, и я сделаю это, — говорит Гарри, пытаясь сдерживать движения свои бедер в поиске трения. Он не знает, выдержит ли он этого. — Моя комната, давай же, — говорит он, сразу же спрыгивая с Гарри и хватая его за руку. Луи смотрит вниз, открыто любуясь своим полным стояком, который упирается в его спортивные штаны. Томлинсон затягивает их в свою спальню, и Гарри тут же начинает целовать его. Он заводит руки назад и хватает Луи за задницу обеими руками, притягивая того ближе. Он чувствует член парня, который трётся о его собственную растущую эрекцию, и от этого под его веками взрываются искры. Он отстраняется, отходя назад на достаточное расстояние, чтобы полностью осмотреть Луи. — Я хочу увидеть тебя. Всего тебя, — произносит он. Луи на секунду стоит, не двигаясь с открытым ртом, после чего стягивает свою футболку и штаны. Стайлс обводит его взглядом с макушки головы до татуировки на его лодыжках: Луи невероятно красив. — Ты такой извращенец, — заявляет Луи с целью подразнить его. Гарри снова смотрит на лицо парня и видит неуверенность в его глазах. Он качает головой и целует Луи в очередной раз, нежно проходясь пальцами ниже по изгибу его задницы и обратно, оставляя руки на его бёдрах. Он оставляет дорожку поцелуев от его шеи до плеча и вниз по груди. — На кровать, — указывает Гарри, ведя Луи назад, на его постель. Луи ложится, опираясь на локти, и Гарри не может свести с него взгляд, пока раздевается. Он взбирается сверху на парня и погружается в его горячее прикосновение. — Скажи мне, что сделать, — опять просит он. — Мы можем просто подрочить друг другу… — Луи задыхается, когда их члены соприкасаются.— Руками, — он тяжело дышит. Гарри качает головой. — Я хочу дать тебе больше, чем это, — шепчет он. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Пожалуйста, Лу, скажи, что ты хочешь, — он пропускает свои пальцы сквозь волосы Луи, не позволяя ему отвести с него взгляда. — Блять, Гарри, я хочу с тобой всё. Я просто не знаю… — трясет головой он. Гарри смотрит на него какое-то время. — Если тебе не понравится, пожалуйста, скажи мне, — наконец, говорит он прежде, чем Луи успевает возразить, спускаясь вниз. — Гарри… — произносит Луи, но его слова обрываются в тот момент, когда Гарри берёт его в рот. Это что-то новое для него. Он пробовал себя через других ранее, но это совсем другое, потому что это Луи. Он проводит языком вверх и вниз прежде, чем попытаться взять глубже. Луи громко стонет. Гарри концентрируется на чувствительном кончике вместо того, чтобы взять как можно больше, поэтому он смыкает губы вокруг головки. Когда он слегка посасывает, Луи громко ругается вслух. — Вот так, детка, да — одобрительно стонет он, побуждая Гарри продолжить. И Гарри продолжает, беря основание в руку и лаская оставшуюся часть. Он не аккуратен и нескоординирован, но Луи это не волнует. Он откидывается назад и проводит рукой по волосам Гарри, постоянно хваля его и выстанывая что-то. Проходит немного времени, как он устаёт от такого положения. Его челюсть начинает болеть, и когда он отстраняется со звуком, Луи тянет его наверх к себе. — Боже, это было приятно, — говорит ему Томлинсон. Он ложится сбоку от Гарри, который по-прежнему болезненно твёрд. — Я не довёл тебя до оргазма, — он слегка дуется. — Сейчас доведёшь, — говорит Луи и тянется к прикроватной тумбочке, хватая бутылочку со смазкой. — Ложись боком, — указывает ему парень. Гарри подчиняется, и Луи ложится точно так же. Они лежат лицом друг к другу, и неожиданно туман похоти перерастает во что-то другое. Стайлс не может отвести взгляда с Луи. — Дай мне свою руку, — инструктирует он. Гарри протягивает свою руку, и Луи выдавливает смазку на неё. — Теперь возьми нас обоих одновременно, — наконец, говорит он, выглядя точно смущён чем-то, когда произносит это. Гарри тянется вниз и берёт их возбуждённые органы в свою руку. Он обхватывает их пальцами и начинает двигать ладонью вверх и вниз. Жар от члена Луи вперемешку со скольжением смазки создаёт желание кончить практически сразу. — Блять, я долго не продержусь, Лу, — он сжимает свои глаза, пытаясь не кончить так быстро. — Это хорошо, потому что я тоже близок. Просто продолжай делать то, что ты делаешь, — Луи тяжело дышит в его губы. Гарри целует его и кончает. Оргазм пронзает его настолько сильно, что всё его тело сжимается. Его пробивает, и вместе в этим он чувствует, как с Луи происходит то же самое. Гарри отчаянно цепляется за него до тех пор, пока они не успокаиваются и не тонут друг в друге. Он хватается за Луи, как за спасательный круг. — Боже, ты чертовски идеален, — Гарри обвивается вокруг парня, словно осьминог. Томлинсон тихонько посмеивается. — Неправда, — произносит он. — Что ты думаешь? Это не было чересчур? — Нет. Я же сказал. Я хочу тебя. Ты прекрасный, идеальный и потрясающий, и если ты мне дашь около двадцати минут и, может быть, стакан воды, мы можем повторить это снова, — когда он видит, как Луи начинает гордиться собой от комплиментов, то улыбается так широко, что его щёки начинает покалывать от боли. — Ты замечательный, — отвечает он. — Это было замечательно. И у нас есть достаточно времени для гораздо большего. — Большего, — стонет Гарри, и он уже он не уверен, что ему понадобится двадцать минут. — Есть время, — смеётся Луи, отстраняя спускающуюся по его животу руку. — Но я хочу всего, — скулит Стайлс, утыкаясь в шею парня. — Я люблю тебя. — Я тоже, — говорит он. — Ты — моё всё. Они целуются вновь, пока оба не отключаются, стремительно погружаясь в сон.