приготовьтесь к атаке

В столовой было светло, и Чихун сонно щурился в тарелку с хлопьями. Голова совсем не работала, только мелькали перед глазами обрывки сегодняшнего сна — что-то про погони, роботов-убийц и Fortnite, давно Чихуну таких кошмаров не снилось. Как назло, он в кои-то веки проснулся от чужого будильника — на полчаса раньше положенного, а заснуть обратно так и не смог. День обещал быть отличным. Рядом энергично чирикал Сунён — рассказывал Сокмину про какое-то крутейшее аниме, кажется, про викингов. Хлопья в его тарелке давно размокли, превратившись в кашу, но Сунён не обращал на это внимания — всё трещал да размахивал руками. Чихун бы возмутился, что от сунёновой болтовни у него разболелась голова, только даже на это сил не было. Голова, конечно, болела не от этого — спать по четыре часа, а то и меньше, всю неделю было не лучшей идеей. Чихун сам плохо понимал, зачем себя так мучил. Не то чтобы у него была бессонница или он увлечённо занимался чем-то полезным — нет, просто гриндил компет на основе и твинках, залипал в ютуб, переслушивал любимые альбомы. Не хотелось возвращаться в большую уютную комнату в их большом стильном доме. Не хотелось ложиться в большую удобную кровать. Казалось, что если Чихун заснёт, случится что-нибудь страшное, что он, наверное, просто проспит всю жизнь. Чёрт знает, что такого особенно важного было в этой жизни. Его любимых шоколадых хлопьев сегодня не было, потому что они были любимыми хлопьями половины команды, пришлось взять медовые. Чихун рассеянно гонял золотистые колечки по белесой поверхности молока; есть не хотелось. Наверное, он чувствовал себя подавленным, а может, просто ничего не чувствовал. Разобраться в себе не получалось, и Чихун бесился от этого. Он напоминал себе холодное тихое море, готовящееся к шторму. — Что у нас сегодня по расписанию? — спросил зашедший на кухню Хансоль. На нём была широкополая панама, из-под которой торчали влажные кончики отросших за лето волос — видимо, ходил поплавать в бассейне. Чихун, который страшно воодушевился, увидев бассейн при заселении, в итоге только пару раз намочил в нём свои бледные, никогда не видевшие солнца ноги. — Скримы, скримы и ещё раз скримы, — мрачно отозвался Вону, единолично занявший диван в углу кухни и игравший во что-то на телефоне. Он был взъерошенный и почти такой же недовольный как Чихун, только очки придавали ему вид зануды-отличника, каких часто показывали в аниме. — Как будто бывает что-то новое. — Тебе платят деньги за то, чтобы ты играл в игры, а не, например, работал в какой-нибудь скучной конторе за копейки, так что молчи и радуйся, — одёрнул его Сунён, потом задумчиво добавил: — Хотя тебе наверняка понравилось бы заниматься какой-нибудь ужасно скучной рутинной офисной работой. Вону в ответ только коротко закатил глаза и продолжил увлечённо клацать по экрану телефона. То, что он победил в матче, можно было понять только по тому, как буквально на мгновение удовлетворённо приподнялся уголок его губ. Хансоль опустился на стул рядом с Чихуном — одну ногу он подтянул к груди, ткнулся подбородком в колено. Чихун потянулся к нему, стянул с его головы дурацкую зелёную панаму, повертел в руках. Хансоль даже не дёрнулся, не попытался отобрать, не возмутился даже — просто смотрел на Чихуна своими пронзительными золотисто-карими глазами. Чихун неожиданно для себя смутился от его взгляда, положил панаму на стол между ними и уставился в свою тарелку. Хлопья в ней тоже успели размокнуть, и от этой мелкой детали сердце кольнуло горечью, будто Чихун тосковал по чему-то, но никак не мог вспомнить по чему именно. — Подписали! Чихун вздрогнул и поднял голову: на пороге кухни стоял взмыленный Сынкван. Вид у него был абсолютно безумный — он драматично округлил рот и цеплялся за дверной косяк так, будто от этого зависела его жизнь. Сунён заинтересованно приподнялся на стуле. — Да ладно? Новенького? Кого? Кто-то известный? Хочу познакомиться! — затараторил он, и Чихун, не сдержавшись, легонько ущипнул его за плечо. Сунён обиженно ойкнул и упал обратно на своё место. — Саппорта! Понятия не имею, кого взяли, но у нас будет ещё один саппорт! — если бы Чихун знал Сынквана не так хорошо, он бы не смог точно определить, радуется тот или паникует. — Неужели нашли тебе замену? — подначил Сокмин, и Сынкван обиженно надул губы. — Напомню, что ты вообще-то разговариваешь с одним из лучших Лусио в Лиге, — отозвался он и встал в абсолютно нелепую позу, которая, вероятно, должна была сделать его круче, но больше напоминала что-то из JJBA. — Но мы-то помним те биты на Риальто, — подал голос из своего угла Вону, и Сокмин с Сунёном премерзко захихикали. Чихун тоже не сдержал улыбки — этот момент Сынквану будут вспоминать до конца жизни, видимо. — Вы! — возмущённо выдохнул Сынкван, но так и не смог ничего добавить, только осуждающе тыкал пальцем в сторону ребят. — kimmingyu это, — за спиной у Сынквана появился Чонхан. Одним плавным жестом он сдвинул Сынквана в сторону и прошёл в кухню. На нём была тёмно-синяя шёлковая пижама, выбеленная чёлка мягко обрамляла его лицо. Чонхан выглядел как богатый инфлюенсер, который собирался показать глянцевому изданию свой особняк. — Серьёзно? Тот самый? — Сынкван, кажется, собирался схватиться за сердце. Хансоль, широко заулыбавшись, бросил в его сторону шоколадный батончик, и Сынквану пришлось отвлечься от актёрской игры, чтобы поймать его. — Нам так нужен Мёрси-вантрик в команде? — подал голос Чихун. Чонхан бросил на него осуждающий взгляд. — Поверить не могу, что человек, играющий на Фарре, может осуждать Мёрси-мейнов, — сказал он и, заглянув в холодильник, вытащил бутылочку бананового молока. — Я не против Мёрси-мейнов, — пробурчал Чихун. — Я против вантриков. — Да-да, мы это уже не раз проходили, — закивал Чонхан. Он сел напротив Чихуна и, убрав за ухо прядь волос, воткнул тонкую соломинку в баночку с молоком. — Он ещё и на Мойре с Батистом отлично играет, — вклинился в разговор Вону. Чихун удивлённо повернулся к нему. — Что? — спросил Вону, заметив на себе его недоумённый взгляд. — Мы вообще-то раньше часто дуо играли. — Чихун-а, тебе бы радоваться вообще, — сказал Сунён. — Наконец-то у тебя будет покет-Мёрси. Чихун в ответ на это только недовольно поджал губы. Как-то резко он почувствовал, что этот разговор страшно его утомил. — Я поел, — сказал он, будто поставив точку, и поднялся. Нетронутые хлопья тихо плавали в тарелке. Он убрал её в раковину и вышел из кухни — спиной он чувствовал на себе чужие взгляды. Было тошно от самого себя. Он прошёл дальше по коридору в залитую светом гостиную, замер посреди неё и долгую минуту разглядывал носки на своих ногах — тёмно-синие в серую полоску. Прислушивался — в кухне было тихо, и только когда оттуда вновь раздались голоса ребят, Чихун позволил себе по-настоящему выдохнуть. С десяти до пяти были скримы, прерывались только на обед. Потом долгий и мучительный разбор полётов — Чихун часто и глупо умирал, Сунён много фидил, Сынкван всё пытался играть в реддит-Лусио. Они слишком расслабились между стейджами, и если не смогут взять себя в руки, то полетят вниз списка. Чихун даже думать об этом не хотел. Он много играл в компет последние недели — добрался до топ-10 и снова рухнул в топ-100. С командами страшно не везло — Чихун в целом был привычный к тиммейтам, не умеющим в позиционку и убийства, не раз сталкивался с троллями и вантриками за три тысячи часов на основном аккаунте, но в этом сезоне это дошло до абсурда. Люди сливали игры — из-за кривых рук, из-за плохого настроения, из-за того, что у них в команде был Чихун. Поэтому так не хотелось возвращаться на основной аккаунт — можно сказать, что Лига сделала его медийной персоной, а значит, он мог не нравиться ещё большему количеству людей. Стоило зайти в бой, как кто-то обязательно обращался к нему в чате, иногда говорили какие-то глупости в войс. Чихун даже отключал его на несколько игр, но играть без войса ему страшно не нравилось. Его материли и тиммейты, и вражеская команда, девчонки на саппортах пытались с ним флиртовать, иногда к нему приходили в личку с вопросами о команде или о нём самом, о его маленькой и жалкой жизни. Чихун так заебался от всего этого — и ведь он даже не стримил. Он помнил, как одно время жёстко стрим-снайпили Сынквана — в том сезоне он упал из топ-500 в Мастера — и надеялся, что никогда не почувствует этого на своей шкуре. Неудачи в компете делали его пребывание в Лиге только ценнее. В конечном итоге он получил то, о чём мечтал с подростковых лет, когда только-только начал серьёзно интересоваться играми, — его команду, которая действовала как один точный убийственный механизм. Ему довелось играть с лучшими из лучших — эти люди выгрызли себе место на вершине. Тысячи часов в игре, тренировки аима и разбор позиционки — такие же безумно влюблённые в игры, как и сам Чихун. После особенно плохих матчей он позволял себе расстроиться и позлиться, но недолго. В конце концов он играл в Seoul Dynasty. На ужин заказали пиццу — пятнадцать коробок угрожающе возвышались посреди кухни, но уже через пару часов от них ничего не осталось. Чихун переел и чувствовал себя неважно, от колы было сладко и противно во рту. В гостиной они дружно посмотрели последние выпуски хайлайтов по Overwatch, и Чихун в очередной раз с удовольствием отметил, что ему стало проще понимать английский на слух. К одиннадцати ребята начали расползаться по комнатам — кто-то хотел лечь спать пораньше, кто-то потупить в интернете или созвониться с друзьями в Discord. Чихун остался в гостиной — растянулся на освободившемся диване и, укрывшись тонким пледом, пересматривал их прошлые матчи. Даже не верилось, что всё это было совсем недавно, слишком быстро всё происходило и Чихун не успевал по-настоящему это прочувствовать. На записи он самому себе казался отстранённым, неживым, но играл хорошо — он всегда играл хорошо на сцене, других опций просто не было. Ошибки были, конечно — в конце концов он не робот, но ничего смертельного, ничего, что нельзя было проанализировать и проработать. Его Генджи всё ещё был лучшим в Лиге. — Два часа. Чихун вздрогнул и приподнялся на локтях — позади дивана стоял Чонхан. Одной рукой он опёрся о его спинку, а во второй держал стакан воды. — Напугал, — шумно выдохнул Чихун и съехал обратно на подушку. — Не знал, что ты испытываешь какие-то эмоции, кроме раздражения, — Чонхан обошёл диван и сел рядом с Чихуном. — Что-нибудь интересное? — Ага, смотрел как Сунён фидит на протяжении десяти минут, — Чихун инстинктивно отодвинулся ближе к спинке, чтобы освободить Чонхану больше места. — Жду продолжения в новом сезоне. Чонхан согласно промычал. Пару минут они сидели в тишине, нарушаемой лишь репликами персонажей и комментариями кастеров. Потом ладонь Чонхана осторожно легла Чихуну на плечо. — Ты в порядке? Я знал, что ты будешь не в восторге от новостей, но, кажется, всё даже хуже, чем я думал. В чём дело, Чихун-а? Чихун устало прикрыл глаза. Тепло чонхановой ладони успокаивало, почти убаюкивало. Чихун бы с радостью заснул, только бы не участвовать в этом разговоре. Он не был в порядке, но Чонхану незачем было об этом знать. Чихун не хотел, чтобы кто-то пытался его починить. Может быть, поломанным он нравился себе даже больше. Может быть, он просто успел забыть о том, как это вообще — быть в порядке. А сегодняшние новости… — Если я скажу, что говорил вещи, за которые мне очень стыдно… — он замолк, не решаясь продолжить. Чонхан рядом молчал, но его ладонь, мягко поглаживающая Чихуна по плечу, говорила вместо тысячи слов. — Почему из всех людей? — наконец обречённо выдохнул Чихун и открыл глаза. Свет от экрана телевизора больно ударил по ним — Чихун моргнул и картинка расплылась, превратившись в мешанину ярких цветов. — Если это то, о чём я думаю, — Чонхан сделал многозначительную паузу, не закончив предложение. — Даже не знаю, жалеть тебя или злорадствовать. — Карма существует, — пробормотал Чихун и неожиданно для себя заулыбался. — Когда он приедет… он, наверное, даже не захочет со мной разговаривать. Чонхан задумчиво потёр подбородок. — Не думаю. Он мне понравился. А мне нравятся умные люди. Ты — единственное исключение. Чихун фыркнул. — Пойдём спать, Чихун-а, — тихо попросил Чонхан. — Даже тебе нужны силы, чтобы сиять. Чихун тяжело сглотнул ком, ставший поперёк горла. Хотелось сказать спасибо, но он так и не смог выдавить из себя ни слова, только пытался унять беспокойное, оробевшее сердце. Чонхан поднялся и, прежде чем уйти, потрепал Чихуна по волосам. — Доброй ночи. ________________________________________ Неделя прошла совсем тихо — тренировки, VODы, тренировки. Несколько раз Чихун ходил в тренажёрный зал с Сынчолем — кто бы мог подумать, что когда-нибудь он добровольно и с большим удовольствием будет заниматься спортом. Ему нравилось, как теперь выглядели его руки и плечи, но живот всё равно казался слишком мягким и уязвимым, словно ежовое брюшко. Чихуну не нравилось чувствовать себя слабым. Новостей не было — в какой-то момент Чихуну даже показалось, что ему всё это приснилось. Но нет, снова за обедом кто-то заводил об этом речь — интересно, когда он приедет, он попался мне вчера в катке — кэррил вражескую тиму, он, кажется, часто играет с The8 из Шанхая… Чихун ничего этого не хотел знать. Подписали — с Мингю контракт, Чихуну — приговор. Стоило принять этот простой факт и не ударить в грязь лицом. Или скорее — успеть вытереть грязь с лица. В воскресенье скримов не было — каждый был предоставлен сам себе, если обратное не оговаривалось заранее. Чихун поиграл дуо с Сунёном — они подняли немного рейтинга, но по ощущениям катки были просто мерзотные. Чихун вечно проёбывался с позиционкой и паршиво сдавал ульты. Дошло до того, что Сунён из всех людей на свете осторожно пошутил в лс про то, что у него, видимо, неудачный день. Чихун ничего ему не ответил. Странное было ощущение — будто что-то должно было сломаться, и Чихун пытался подготовить себя к этому. Только его преследовало нехорошее чувство, что это именно он в итоге сломается — а к такому просто нельзя быть готовым. У него было всё — успешная карьера в любимой игре, стремительно растущий банковский счёт, друзья, о которых он мог только мечтать, но ему было пусто, неспокойно, что-то мешало ему просто остановиться и, глубоко вздохнув, почувствовать себя счастливым. Время за игрой шло незаметно. После Overwatch он взял перерыв в Apex Legends — решил наконец попробовать поиграть за Октейна. Было классно, было весело, но баттлрояли были чуждым ему форматом. Даже в плохие дни его всё равно тянуло в Overwatch — засыпая, он думал о том, как будет ждать своей очереди в бой, а потом будет следить за его ходом, читать чужие движения и предугадывать ульты, убивать противников одного за другим. Только от мыслей об этом его сердце начинало биться быстрее. Около четырёх он спустился на кухню. Тёмные коридоры наводили на него тоску, этот дом казался слишком большим и одиноким по ночам. Даже не верилось, что на втором этаже спали, играли в игры или залипали в интернете остальные ребята. Чихун не стал включать верхний свет — зажёг тусклую лампочку над плитой. Было тихо, только изредка падала из крана капля воды и разбивалась о дно раковины. В холодильнике нашлась упаковка мороженого, Чихун забрал её с собой и устроился на своём обычном месте. Он залез на стул с ногами и неторопливо колупал ещё совсем холодное, неподатливое мороженое. Было, наверное, что-то особенно жалкое, в том чтобы сидеть посреди ночи за столом, рассчитанным на пятнадцать человек, и заедать одиночество мороженным — тем более клубничным. Чихун нашарил в кармане штанов телефон, разблокировал его и открыв библиотеку, поставил проигрыватель на шаффл. По иронии судьбы первой заиграла AM 4:44 от Бан Ёнгука. На часах было только 4:04. На самом деле Чихуну хватило всего пары ложек, чтобы наесться. Мороженое было слишком приторное, слишком химозное, но он упорно отколупывал его ложкой, механически открывал рот и проглатывал очередную порцию. Он сам не заметил, как съел почти половину — язык онемел, холодом окутало горло. Чихун чувствовал себя то ли просто больным, то ли уже умирающим. В коридоре раздался шум — открылась входная дверь, зазвучали чьи-то осторожные шаги и тихий шёпот. «Направо» только и смог разобрать Чихун. В дверном проёме появилась чья-то тень — Чонхан, с облегчением понял Чихун. — В чём де… — начал Чихун, но замолк на полуслове. Кто-то другой, высокий и широкоплечий, стоял позади Чонхана, возвышался над ним. У них в команде не было никого, настолько высокого. Ни менеджеры, ни тренеры — это был кто-то незнакомый, кто-то новый— У Чихуна похолодело в желудке, и дело было не в мороженом, которое он ел. — Ездил в аэропорт, — сказал Чонхан, и этого хватило, чтобы развеять все сомнения. Огромная тень за его плечом беспокойно, нет, заинтересованно зашевелилась. — И как успехи? — осторожно спросил Чихун. Заиграла песня Girls Generation. Gee. — Кофе там отвратительно дорогой. Он говорил одно, но Чихун слышал совсем другое. Чонхан извинялся. Чихун надеялся, что больше никогда не услышит в его голосе чего-то настолько усталого и болезненного. Сезон обещал быть отвратительным. Чихун потянулся к телефону и выключил музыку, оборвав Санни на полуслове. Холод растекался по его телу, медленно, но верно подбираясь к сердцу. — Привет. Чонхан сделал шаг в кухню, освобождая проход. Огромная тень качнулась вперёд, потянулась к пятну света, отбрасываемого лампочкой над плитой. Этот огромный страшный человек был похож на всё, чего Чихун так боялся, и не похож ни на что. Всё было куда хуже, чем Чихун себе представлял. Даже в предрассветном полумраке Чихун мог разглядеть, насколько несправедливо красивым было его лицо. Широкая, чуть смущённая улыбка, словно трещина, поползла по нему, мелькнули острые, рекламно-белые зубы. Чихун хотел смотреть на него, впитывая взглядом каждую деталь, и хотел отвернуться. — Меня зовут Ким Мингю. Чихун кивнул. Я знаю. Наконец-то в его голове имя обрело лицо. И Мингю, если он хоть раз интересовался профессиональной сценой — а он интересовался, учитывая, что с ним подписали контракт, — тоже знал, кто такой Ли Чихун. И что самое страшное, знал, кто такой WOOZI. — Всегда хотел поиграть с тобой в команде, — сказал Мингю, и Чихун вздрогнул, словно его ударили. Мингю не шутил, не ёрничал, в его словах не было ни капли иронии или издевки. Он сказал это совершенно искренне. Медленно, едва ворочая языком, Чихун пробормотал: — Надеюсь, что мы сработаемся. Ким Мингю улыбнулся ещё шире. Чонхан осторожно положил руку ему на плечо. — Пойдём, покажу тебе комнату. Тебя поселили вместе с Чихуном. Первые пару дней может быть тяжело из-за джетлага, но ты скоро вольёшься. До Чихуна не сразу дошёл смысл его слов. Он бездумно смотрел на Чонхана с Мингю — какие они всё-таки были сияющие, таким бы в модели или в айдолы идти, а не в киберспорт — а потом что-то наконец щёлкнуло в его мозгу. — Со мной? — выдохнул он, и Чонхан удивлённо вскинул бровь. — Ты хоть иногда проверяешь сообщения? Чихун тяжело выдохнул и спрятал лицо в ладонях. Хотелось смеяться от абсурдности всей этой ситуации. Если бы год назад кто-то сказал ему, что ему придётся делить комнату с kimmingyu, он бы посчитал это глупой шуткой. Разве стал бы он жить с человеком, который в течение полугода перманентно находился в его эвойд-листе? — Прости, — наконец сказал Чихун и устало потёр глаза. — Идите. Там не очень убрано, вещи можете перекинуть на мою кровать. Чонхан кивнул и вышел из кухни. Мингю задержался в дверях на мгновение дольше нужного, но этого хватило, чтобы Чихун окончательно почувствовал себя не в своей тарелке. Мингю смотрел внимательно, но без каких-то эмоций — не оценивал, а изучал, наверное. Я знаю, кто ты, вновь прочитал Чихун в крошечной складке между его бровей. Он ещё надеялся, что они больше никогда не заговорят, хотя и прекрасно понимал, что это просто невозможно. Его прошлое всё-таки нагнало его, ударило под дых, а теперь наблюдало за тем, как он корчился на земле от боли. Мингю вышел вслед за Чонханом, и Чихун остался один на кухне, остался наедине с самим собой. Всё его существо сжалось до чего-то крошечного и жалкого, сгорающего от стыда и сожаления. Он не хотел об этом думать, он не хотел ничего вспоминать, но мысли всплывали в голове против его воли. Даже не верилось, что он мог сказать что-то такое, но, нет, строчки из чата мелькали перед глазами, и Чихун чувствовал, как легко все те ужасные слова ложатся на его язык, цепляются за губы. Ещё несколько месяцев назад он бы не только мог сказать что-то подобное, но и с большим удовольствием повторил бы эти слова несколько раз, чтобы до kimmingyu точно дошло, что Чихун о нём думал. Что он думал о таких, как kimmingyu. Мороженое растаяло, превратившись в бледно-розовую кашицу на дне контейнера. Чихун накрыл его крышкой и отнёс его в мусорку. Он не находил в себе решимости вернуться в свою комнату — это всё равно, как если бы он собирался войти в клетку с тигром. Нет, тигром был не Мингю. Тигром был сам Чихун. Он выпил стакан воды и прокрался по тёмному коридору к спальням. Отсчитал четвёртую дверь и толкнул её, прекрасно зная, что она открыта. В комнате было темно, тихо сопел завёрнутый в одеяло Вону на кровати у дальней стены. Неоновые лампы над компьютерным столом красили его тёмные волосы в розовато-фиолетовый цвет. Чихун прошёл к кровати, стоявшей ближе — разглядел сунёнову щеку, распластавшуюся на подушке. Чихун взял со стула плед и забрался в кровать к Сунёну — тот тихо промычал что-то, потревоженный во сне, но подвинулся, освобождая Чихуну место. — Спасибо, — прошептал Чихун ему в плечо. Сунён не открыл глаз, не сказал ничего, но его пальцы нашли чихунову ладонь и мягко её сжали. Чихун, наверное, совсем не заслужил своих друзей. Он прикрыл глаза — сон лёг ему на грудь тёплой тяжестью. Казалось, он проваливался в какую-то глубокую чёрную яму, но страшно не было — Чихуну по-своему нравилось это ощущение, не то падение, не то полёт. На секунду он позволил себе ни о чём не думать, не волноваться о завтрашнем дне. Пусть ненадолго, но его жизнь замерла в состоянии абсолютного покоя. В тот момент с ним не могло случиться ничего плохого. Он придвинулся ближе к Сунёну, и тот с готовностью его обнял. Чихун так редко позволял себе принимать чью-то любовь и заботу. Он боялся чувствовать, боялся стать зависимым и уязвимым… Было так хорошо засыпать рядом с кем-то. ________________________________________ Проснулся Чихун в одиночестве. В комнате было тихо, но если прислушаться, можно было различить голоса на улице. Жалюзи были опущены, но Чихун сразу почувствовал, что проснулся очень поздно. Часы на телефоне показывали 15:37. Несколько минут он просто лежал в кровати, высунув одну ногу из-под одеяла. Было пусто и тихо внутри, никаких чувств, никаких эмоций. Потом там зашевелилось что-то слабое и жалостливое, застонало-законючило, и Чихун, не в силах больше терпеть это, рывком поднялся с кровати. Он зашёл в свою комнату, чтобы взять чистую одежду и полотенце — Мингю не было, его вещи аккуратно лежали в углу, кровать была убрана. Чихун принял душ, переоделся и спустился на кухню. Никого не было, только стояла посреди стола огромная тарелка с остатками чипсов. Чихун разогрел себе рис с кимчи, но не стал обедать в столовой, а вышел на задний двор. На улице было солнечно, безоблачное небо казалось неестественно голубым. Ребята собрались у бассейна — кто-то лежал на шезлонгах, кто-то плавал. Сынчоль стоял над грилем и следил за мясом. Первым Чихуна заметил Сынкван, лениво устроившийся на шезлонге. На нём были шорты, и Чихун имел честь лицезреть его полные, чуть порозовевшие на солнце бёдра. — Хён, мы думали тебя до темноты ждать не стоит, — прокричал он. Хансоль, сидевший рядом с Сынкваном, только сверкнул улыбкой из-под полей своей дурацкой панамы. Чихун отсалютовал им тарелкой и ушёл под навес на другом конце бассейна. В тени обнаружились Сунён с Вону — они о чём-то оживлённо спорили. — Хоть что-то не меняется, — сказал Чихун, проходя мимо них. Сунён самым наглым образом потянулся и ущипнул его за бок. — Как ты вообще можешь спать в его кровати? — спросил Вону, отвлёкшись от спора. — Я уверен, что он постоянно занимается в ней чем-то омерзительным. Сунён возмущённо открыл рот, но слов найти не смог, поэтому сразу перешёл к грубой силе. Он налетел на Вону, попытался взять его в хэдлок, но это было больше похоже на какие-то очень неловкие объятия. Вону корчил страшные рожи, но в целом не особо сопротивлялся. — По-моему в этой команде все всё время занимаются чем-то омерзительным, — бросил Чихун и, не дожидаясь реакции, ушёл в сторону зоны с мягкими креслами. Тут было тише — сонный Джису что-то читал на телефоне. Чихун упал рядом и неторопливо ел, наблюдая за тем, как дурачатся ребята у бассейна. Мингю с Чонханом не было — Чихун решил, что, наверное, они уехали по каким-то организационным делам. Сам Чихун очень смутно помнил свои первые дни в команде, но бумажной волокиты было много — это надёжно отложилось в его памяти. Подошёл Сынчоль и, не спрашивая Чихуна, положил в его тарелку кусок свинины. Пахло потрясающе. — Пойдёшь играть сегодня? — спросил Сынчоль. Чихун неопределённо пожал плечами. Он не был уверен, что хотел играть. В то же время он в принципе ничего не хотел, а игры — игры были старой привычкой, помогавшей убивать время. — Может, посмурфлю, — сказал Чихун. — Не стыдно? — тут же подначил его Сынчоль. — А тебе? Они улыбнулись друг другу. Чихун попробовал мясо — оно было сочным и сладковатым — и облизнул губы. Сынчоль, удостоверившись, что Чихуну понравилось, удовлетворённо кивнул и вернулся к грилю. Скоро пришёл мокрый насквозь Сокмин. Он накинул на плечи полотенце, но даже не делал попыток высушиться. Чихун разглядывал его краем глаза — волосы отросли и теперь липли к его влажной шее, живот поднимался и опадал от каждого вздоха. Чихун и не заметил, когда Сокмин успел так накачаться. — Ты ещё не видел Мингю? — спросил Сокмин, нависнув над Чихуном. Он был почти такой же огромный как Мингю, но чуть менее устрашающий. — Видел утром, когда он только приехал, — отозвался Чихун. — Он не похож на человека, который мейнит Мёрси, да? — задумчиво протянул Сокмин. — Ну да, он не девчонка, — фыркнул Чихун. Проходивший мимо Сынчоль дал ему подзатыльник. — В этом доме мы не терпим стереотипов, — сказал он. Чихун только закатил глаза. Солнце плавно скатывалось за горизонт, пока не скрылось за крышами соседних домов. Небо порозовело, покрылось лёгкой дымкой облаков — оно было красивым, как картинка в инстаграме. Чихун выбрался из-под тента и, устроившись на краю бассейна, свесил ноги в воду — она была ещё тёплой. К шести приехали Чонхан с Мингю — Сынчоль скормил им остатки мяса и риса, пока Чихун старательно делал вид, что его здесь нет. Всё равно ловил себя на том, что бросает короткие взгляды на Мингю — всё пытался поймать его эмоции, угадать мысли. Сам бесился из-за этого, но ничего не мог с собой поделать. Они увиделись впервые, но Чихун уже чувствовал, что Мингю был одной из самых больших ошибок в его жизни. Мингю всем страшно понравился. Он легко вливался в беседу, удачно шутил и вообще казался крайне дружелюбным. Чихун, наверное, ему по-своему завидовал — даже ему иногда хотелось, чтобы люди сами к нему тянулись. Голден дуо и вездесущий Сынкван взяли Мингю в оборот и уже договаривались, когда будут играть на смурфах стаком. Чихун вполуха слушал их оживлённый разговор. Щёки жгло то ли от запоздалого чувства стыда, то ли от выпитого соджу. — Хён, может, хоть в честь пополнения в команде с нами сыграешь? Ну хоть квикосик! — прокричал Сынкван, и Чихун невольно дёрнулся, потревоженный от своих мыслей. — Ты же знаешь, — начал Чихун, но Сынкван даже не стал его дослушивать: — Я должен был попытаться! Чихун слабо улыбнулся ему в ответ. Он почувствовал на себе чужой взгляд. Не показалось — Мингю с неожиданно серьёзным выражением лица смотрел на него поверх сунёнового плеча. Что, хотел по привычке быкануть Чихун, но опомнился. Нахмурился, отвернулся… засмущался. Он не видел лица Мингю, но почему-то был уверен, что тот взгляда не отвёл. — Я пойду, — сказал Чихун, поднявшись со своего места и направившись к дому. Он даже не обернулся проверить, услышали его или нет. Это был не первый раз, когда он чувствовал себя чужим на вечеринке. В гостиной нашёлся Хансоль — на нём всё так же были солнечные очки и панама, хотя в комнате было темно, только голубоватый свет телевизора разгонял тени по углам. — Будешь играть, хён? — спросил Хансоль, заметив Чихуна в дверях. — Наверное, — отозвался Чихун. — Не представляю, чем ещё себя занять. — Ты можешь посмотреть аниме со мной, — вполне искренне предложил Хансоль. Чихун рассмеялся. — Я не из этих. — Жаль, — сказал Хансоль и отвернулся к экрану. — Но если передумаешь, ты знаешь, как меня найти. Странно кольнуло в груди. Почему-то подумалось, что Мингю не отказался бы, даже если бы ему не было интересно. От этой мысли Чихуна накрыло бесконтрольным и отчаянным бешенством — хотелось то ли рвать и метать, то ли бежать и прятаться. Лицо горело. Чихун правда выпил лишнего. Он вернулся к себе в комнату — упал на кровать и притянул к груди одну из плюшевых игрушек. Эту игрушку — плюшевую акулу — Чихуну подарил на Рождество Сунён. Чихун бы, конечно, никогда в жизни в этом не признался, но акула ему ужасно нравилась. Спать в одиночестве — нет. Он задремал, обняв подушку, прижался щекой к её мягкому боку. Он осознавал, что спит, но его сны казались слишком реальным, слишком живыми, чтобы не поверить в них хоть немного. Ему снилась Близзард-Арена, рёв толпы, разодетой в мерч команд, голоса кастеров. Это был финал, они играли против Нью-Йорка. Пятая карта. Всё в нём звенело от напряжения. Ещё чуть-чуть, и они станут чемпионами. Ещё чуть-чуть— Чихун не знал, что должно было произойти после этого. Второй сон был кошмаром, хотя никто, кроме Чихуна, никогда бы об этом не догадался. Они стояли с Мингю на балконе — почему-то Чихун знал, что это был отель в Сеуле. Был вечер, но солнце только-только начало садиться. Лицо Мингю почти сияло в закатных лучах, оно казалось умиротворённым, словно обласканным солнечным светом. Чихун не мог отвести от него взгляда. Сердце билось где-то в глотке — то ли от тревоги, то ли от какого-то странного нервного возбуждения. Чихун никогда не испытывал ничего подобного — ему не нравилось это чувство, потому что он — к своему стыду — боялся всего нового. Он хотел и дальше жить свою жизнь так, как он привык — играть в шутеры, плохо спать, избегать эмоциональной близости. Но, нет, Чихун смотрел на Мингю, а видел нож, который войдёт ему под ребро. — То, что ты тогда сказал в чате, — начал Мингю, но Чихун готовился к этому. Он заткнул уши и рванул в сторону, лишь бы подальше от Мингю, лишь бы ничего этого не слышать. Слишком часто за последние дни он представлял себе этот диалог, а сейчас, зная, как Мингю выглядит, как ведёт себя, как улыбается, это было просто невыносимо. Он споткнулся, нелепо замахал руками, пытаясь удержать равновесие, наткнулся бедром на балконное ограждение, покачнулся— Падение Чихун уже не увидел — проснулся, но отчётливо чувствовал движение воздуха под своей спиной. Он лежал в полной темноте и вслушивался в шаги в коридоре. Они приближались, пока не затихли у двери в его комнату. Потом Чихун вспомнил. В их комнату. Дверь неторопливо открылась, и в проёме показалась голова Мингю. Он замер на пороге, словно не решаясь войти. Чихун разглядывал его тёмный силуэт из-под полуприкрытых век, он совсем не понимал, что чувствовал. Мингю повернулся в его сторону, и на секунду их взгляды встретились, но в комнате было слишком темно, чтобы Мингю это понял. Он пробрался к своей кровати, тихо зашелестела одежда. Чихун лежал и прислушивался едва дыша, словно боялся, что его заметит огромный опасный зверь, бродивший рядом… Мингю забрался в кровать, шумно выдохнул, поворочался немного и затих. У Чихуна сна не было ни в одном глазу. Он уже знал, что не выспится и будет играть из рук вон плохо на завтрашних скримах. Будет играть с Мингю. ________________________________________ Первые две карты они правда слили, но на третьей Чихун наконец разыгрался и сдал две феерические шины. Мингю справлялся отлично — не зря его считали одним из лучших Мёрси-мейнов, как на азиатских, так и на североамериканских серверах. Бог позиционки, громким шёпотом сказал Сынкван после первого раунда, и Мингю абсолютно бессовестным образом подмигнул ему. Он правда был богом позиционки. Чихун всегда считал, что хорошо знает и чувствует игру, но саппорты не раз доказывали ему обратное. Частично это объяснялось тем, что они могли спокойно наблюдать за ходом игры из бэклайна — дпсам в середине файта обычно было не до этого, но Мингю умел видеть куда больше, умел с невероятной точностью предсказывать действия противника. Он знал, что его будут дайвить заранее и был готов к этому, он следил за вражескими ультами и умело шотколил. Самым болезненным оказалось то, насколько не готов был Чихун его слушать, даже если умом понимал, что Мингю говорит рациональные вещи. Он пушил, когда файт был проигран, и уходил слишком далеко от команды. Это были глупые ошибки — ошибки человека, которому не место в Лиге. Мингю всё прекрасно видел, но так и не сказал ничего Чихуну. Возможно, Чихуну хотелось, чтобы Мингю на него сорвался, чтобы его упрекнули. Чихун бы точно сорвался, будь он на месте Мингю. Ничего этого не было — даже остальные ребята только беззлобно подшучивали над ним. Чихун испытывал странную смесь разочарования и облегчения. Он не заслужил этих ребят, точно не заслужил. В конце концов они обыграли Шанхай — не то чтобы это было в первый раз. У Шанхая были большие проблемы с танками, поэтому они барахтались внизу лидерборда. Ходили слухи, что они собирались подписать какую-то девчонку — Чихун подозревал, что это будет Джихё. Талантливых девчонок на высоких рангах было не так много. Талантливых танков — тем более. Он уже представлял заголовки в новостных статьях в стиле «В Overwatch League наконец появилась первая девушка-игрок!» или «Почему девушкам так тяжело попасть в киберспорт? Эксклюзивное интервью с Пак «Jihyo» Джихё из Shanghai Dragons». Как оказалось, Мингю на самом деле был знаком с The8 из Шанхая. Половину матчей они дурачились в чате и при возможности тибэгали друг друга — на это было сложно смотреть без смеха, но Чихун очень старался. — Сколько-сколько у тебя дамагбуста? — с ужасом спросил Сынкван у Мингю, когда они закончили последний бой. — Шесть тысяч? Двести? — осторожно сказал Мингю. Сынкван попытался сделать вид, что падает в обморок. — Спасибо за буст, — сказал Сынчоль и одобрительно похлопал Мингю по плечу. Тот расплылся в довольной улыбке. — Я только рад. Чихун слушал их разговор с тяжёлым сердцем. Он чувствовал, что тоже должен был поблагодарить Мингю за отличную игру и покет, но не мог найти в себе решимости открыть рот. Казалось, будет лучше, если он сделает всё возможное, чтобы Мингю в принципе не обращал на него внимания. Он снова почувствовал на себе чужой, жгучий взгляд и поднял голову. Дежа вю — так же Мингю смотрел на него вчера у бассейна, а потом во сне, когда они стояли на балконе на фоне заката. Самое страшное, что осуждения или неприязни в этом взгляде не было. Только искреннее непонимание — или немой вопрос. Почему ты не подпускаешь меня к себе? Потому что я злая собака. Чихун не пошёл ужинать со всеми. Вместо этого он вернулся к себе в комнату и, включив компьютер, запустил Overwatch. Внутреннее напряжение всё не покидало его, не давало вздохнуть полной грудью. Ему нужно было вывести это из системы. Ли Чихун терял всякую ценность в мире Overwatch. Не то чтобы он переставал существовать — скорее просто отходил на задний план, но даже это было огромным облегчением. Чихуну хотелось бы ничего не чувствовать, но он был слабым и трусливым человеком и не мог этого изменить. В играх можно было спрятаться. В файтах нет времени на то, чтобы волноваться о чём-то другом, о чём-то реальном. Чихун научился сбегать в игры, ещё когда учился в школе, и этот способ его ещё не подводил. Это было время WOOZI — он сиял, когда дайвил вражеских саппортов и сдавал безупречные клинки и шины. Проблемы в школе, ссоры с родителями, первые влюблённости — всё это прошло мимо него, пока он гриндил, заперевшись в своей комнате или купив несколько часов в PC-руме. Только в игре его тоскливая и бессмысленная жизнь наконец обретала какой-то смысл. Уже тогда, впервые попробовав Starcraft II, Чихун чувствовал, что это только начало. Игры не были обычным хобби — они были местом, где Чихун ощущал себя в безопасности. Он сыграл шесть матчей — шесть головокружительных побед. Он знал, что хорош, но сегодня его реакции были быстрее и точнее обычного, казалось, не было никого, кто мог бы его остановить. Это было пьянящее чувство — ради него Чихун провёл столько времени, тренируя аим, просматривая VODы и гайды, разбирая собственные реплеи. Может быть, сегодня он был не просто хорош — он был лучшим. Он не мигая смотрел на экран с результатами боя. Цифры рейтинга поползли вверх, а потом число «12» сменилось на «5». Он был в топ-5 дпс в североамериканском регионе. Надо было продолжать. Он был уверен, что возьмёт топ-1 сегодня, пока длится эта магия. Впервые за долгое время он был живым и настоящим. В дверь постучали. Чихун вздрогнул и, обернувшись, увидел Мингю, неловко мявшегося на пороге. — Привет, — неуверенно сказал — почти спросил — Мингю. Чихун немного позлорадствовал тому, что не ему одному было некомфортно находиться в одном помещении. Он не нашёл в себе решимости открыть рот и ответить хоть что-нибудь, поэтому только вяло махнул рукой. — Как успехи? — Мингю так и стоял на пороге, даже не пытаясь ступить в комнату. Чихун с удивлением понял, что проблема была не в том, что он был не уверен в себе — он был не уверен в Чихуне, в его реакции. В тысячный раз за последние дни стало стыдно, и Чихун с силой сжал челюсти, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. Он сам себе казался абсолютно неадекватным, диким, болезненным, словно плохо заживающая рана, кровящая от каждого слова и взгляда. — Лучше, чем на скримах, — честно признался Чихун. — Думал, что возьму топ-1, но уже, видимо, не сегодня. Мингю понимающе кивнул, и долгую минуту они просто молча смотрели друг на друга. Потом Мингю сказал: — Нам придётся играть вместе, хён. Хотим мы этого или нет. Я знаю, что я тебе не нравлюсь, но, пожалуйста, дай мне шанс, — его голос дрогнул, и Чихун почувствовал это словно удар под дых. Искренность Мингю, его как-будто-бы-простота бесила до зубного скрежета. Чихун понятия не имел, как себя с ним вести. — Ты же сам сказал, что у меня нет выбора, — сказал Чихун. — Мы будем играть вместе. У тренера большие надежды на нашу связку. Мингю закусил губу, будто задумавшись, а потом в два широких шага приблизился к Чихуну. Сердце Чихуна сжалось, задрожало крошечной птичкой. Какой же Мингю был огромный, господи. — Поиграй со мной, — попросил Мингю с неожиданным жаром. — Можно на твинках, можно в квики, но поиграй со мной. Я могу не нравиться тебе сколько угодно, но я хорошая Мёрси, ты должен это понимать. Чихун тихо хмыкнул. — Одна из лучших Мёрси, — поправил он и с удовлетворением отметил, как буквально на секунду расширились глаза Мингю от удивления. — У меня, может, не очень зрение, но я всё-таки не слепой. Мингю не сводил взгляда с его лица — от этого хотелось сжаться, спрятаться, только бы не чувствовать на себе такого пристального внимания. Было сложно представить, что Мингю вообще о нём думал, кроме того, что Чихун отличный игрок и хуёвейший человек. — Я хочу побеждать, — сказал Чихун. — Если мне надо будет играть с тобой, чтобы побеждать, то я согласен. Мингю молчал. Что-то неуловимо изменилось в его лице — оно словно стало каким-то далёким и отрешённым. Будет проще, если мы будем ненавидеть друг друга, подумал Чихун, но сердце всё равно неприятно кольнуло. В последнее время ему правда было всё тяжелее справляться с собственными эмоциями. Броня безразличия, которую он так старательно наращивал все эти годы, сдавала под напором бесконечного потока противоречивых чувств. — Завтра вечером, — наконец сказал Мингю. — Я надеюсь, что ты по-настоящему увидишь меня, хён. Я уже тебя вижу, подумал Чихун, но не стал говорить этого вслух. Мингю не надо было знать, какая буря начиналась из-за него у Чихуна в сердце. ________________________________________ — Ты согласился на дуо с ним? Офигеть, что происходит, у тебя всё хорошо? — Сынкван налетел на Чихуна во время завтрака. Эта новость так потрясла его, что он абсолютно забыл о куче еды, которую он набрал в свою тарелку, и теперь Сокмин потихоньку таскал с неё кусочки мяса. — В этом нет ничего особенного, — мрачно отозвался Чихун. Он искренне жалел, что вообще заикнулся об этом — теперь ему точно жить не дадут. — Ага, конечно. Со мной ты дуо играл всего раз, и то, потому что проспорил, — возмутился Сынкван. — Вы знакомы всего несколько дней, это всё равно, что предложить ему руку и сердце! — Ну технически они уже давно знакомы, — вклинился Чонхан. Его лицо было расслабленно-равнодушным, но от Чихуна не ускользнул коварный блеск его глаз. — Но это правда, я почти ревную. Под столом Чихун достал телефон и торопливо набрал Чонхану сообщение: как получилось что я пригрел на груди змею? Чонхан послал Чихуну самую обворожительную из своих улыбок. Мингю всё это время увлечённо жевал, только изредка можно было заметить, как дёргался в слабой улыбке уголок его губ. Чихун вообще старался в его сторону не смотреть, но то и дело срывался — залипал то на взлохмаченной темноволосой макушке, то на гладкой переносице, то на морщинке между чуть нахмуренных бровей. Он одёргивал себя каждый раз, когда ловил на этом, но помогало плохо. Чихун жалел обо всех своих поступках, которые привели его к сегодняшнему дню. Сегодняшние скримы были куда лучше — может, Чихун наконец позволил себе расслабиться рядом с Мингю, разыграться. Он всё равно сделал несколько критических ошибок, но хороших моментов было в разы больше. Наверное, сейчас он бы без проблем вышел на арену Лиги и отыграл на должном уровне, но до MVP ему было ещё далеко. Надо было работать дальше, сжать зубы и тренироваться, чтобы стать лучшим. Чихун чувствовал, что ему необходимо взобраться наверх, на самую вершину. В этом не было какого-то глубокого смысла, только эгоизм вперемешку с перфекционизмом. Чихун хотел сиять, хотел гореть, словно самая яркая звезда в ночном небе. Может быть, это было связано с его панической боязнью оказаться никому не нужным и впоследствии забытым? Чихун не был уверен. Но мысль о том, что он запомнится миру по хвалебным заголовкам на киберспортивных порталах, по-своему грела душу. Мингю на скримах был великолепен — Чихун был удивлён тому, насколько легко оказалось признать это. Конечно, он ничего Мингю не сказал, но лайкнул его карточку за ассист после боя. Чихун не был уверен, но ему показалось, что Мингю лайкнул его в ответ. Они сыгрались. Было глупо это отрицать, но Мингю был безумно хорош, и даже в новой команде он мгновенно нашёл своё место. Казалось, что он никогда не сомневался в своих решениях, никогда не ошибался в своих шотколах — было так легко доверять его словам и командам. В какой-то момент Мингю сказал: — Чихун, ультуй. И Чихун без каких-либо сомнений послушался. Клинок под бустом вошёл во вражескую команду, словно горячий нож в масло. Тим килл, услышал Чихун механический голос Афины и шумно выдохнул. Он даже не заметил, как задержал дыхание. Он повернулся к ребятам и наткнулся взглядом на Мингю — сияющие глаза, широкая улыбка. Всё это так быстро вышло из-под контроля. До начала сезона оставалось десять дней. ________________________________________ — Спасибо за игру, — сказал Мингю, снимая с головы наушники. Он немного вспотел, и теперь его чёлка липла ко влажному лбу. Лето в Калифорнии было просто невыносимым. — Джиджи, — отозвался Чихун, закрывая игровой клиент. Они играли почти пять часов, но он совсем не чувствовал себя уставшим, наоборот его нутро кипело от переполнявшей его энергии. Хотелось больше и лучше, но умом он понимал, что настало время остановиться и отдохнуть. Не хватало только выгореть, не дождавшись начала игр. — Уже завтра, — задумчиво пробормотал Мингю. Он не казался хоть сколько-нибудь взволнованным, хотя у самого Чихуна до сих пор случались приступы паники от одной только мысли о сцене. Чихун кивнул. — Первый же матч против Лондона. Такое себе везение, — он выключил ПК и, встав с кресла, хорошенько потянулся. Наверное, надо будет при возможности сходить в тренажёрку с ребятами. — Ты хотел соперника полегче? — с удивлением спросил Мингю. Чихун посмотрел на него долгим взглядом. — Нет, — признался он. — Чем сложнее, тем лучше. Мингю улыбнулся ему, и в этой улыбке Чихун прочитал удовлетворённое «я так и знал». — Я рад, что я играю с тобой, — сказал Мингю, после короткого молчания. Чихун вздрогнул, вскинулся от неожиданности. Не с командой — с Чихуном. Словно Мингю явился сюда, только чтобы играть с ним. Чихун с каждым днём понимал его мотивы всё хуже и хуже. — Мне казалось, это должно работать по-другому, — сказал Чихун. В горле пересохло от внезапной нервозности, и собственный голос показался ему совсем тихим и жалким. Он всё думал об их первой и последней переписке и мучительно жалел о том, что её просто нельзя удалить из памяти. — Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Мингю, но Чихун только помотал головой в ответ. — Забей, — сказал он и, подхватив свой рюкзак, вышел из тренировочной комнаты. Он не стал дожидаться Мингю — было глупо делать вид, что они приятели или вроде того. Для них обоих будет лучше, если вне игры они будут держаться друг от друга подальше. Поздно вечером его нашёл Чонхан — Чихун спрятался в дальнем углу двора и лениво наблюдал за тем, как едва-едва колышется поверхность бассейна от ветра. — Как успехи? — Чонхан подтянул одно из мягких кресел поближе и упал рядом с Чихуном. От него пахло чем-то древесным и свежим — Чихуну ужасно нравилось. — Ну, мы хорошо играем вместе, — сказал Чихун, хотя прекрасно понимал, что Чонхан имел в виду не игры. Чонхан тяжело вздохнул. — Ты не пробовал просто поговорить с ним? А ещё лучше извиниться, — сказал он и, бросив взгляд на Чихуна, мрачно добавил: — Конечно, не пробовал. Тебе такая мысль даже в голову не приходила. — Ты так хорошо меня знаешь, — хмыкнул Чихун. — Я понимаю, что не смогу игнорировать это вечно, но я могу хотя бы попытаться. Чонхан поднял руку — Чихун был уверен, что сейчас получит по шее, но всё оказалось куда хуже. Чонханова ладонь легла ему на затылок, мягко взъерошила волосы. Чихун прикрыл глаза, чувствуя, как всё в груди сжалось от какой-то страшной внутренней боли. В носу противно защипало. — Я не могу решить за тебя твои проблемы, Чихун-а, — тихо сказал Чонхан. — А я бы очень хотел. Тебе придётся рано или поздно повзрослеть, и это в любом случае будет больно. Больнее, чем сейчас? подумал Чихун с горечью. Он не был к этому готов. — Я знаю, — сказал он вместо этого. — Но у меня всегда плохо получалось не быть мудаком. Чонхан только покачал головой. — Спроси любого в команде, и он скажет, что умрёт за тебя. Ты думаешь о себе хуже, чем ты есть на самом деле. Прекрати прятаться, Чихун-а. Чихун не ответил. Что-то уродливое и жалкое беспокойно зашевелилось в его груди. Этот разговор должен был успокоить его, поддержать, но почему-то он почувствовал себя в разы хуже, словно вновь не оправдал ожиданий Чонхана. Не в первый раз. — Я устал, — сказал Чихун. «От этого разговора» так и осталось висеть в воздухе — неозвученное, но ощутимое. Чонхан кивнул, дав понять, что не собирается продолжать разговор. Он слишком хорошо знал Чихуна — знал, когда лучше просто остановиться. Чихун был безмерно благодарен ему за это. — Отдыхай, — вместо прощания сказал Чонхан. — Первый день будет сложным. В голове всплыл сегодняшний разговор с Мингю, его удивлённое «ты хотел соперника полегче?». Чихун хмыкнул себе под нос. — Очень на это надеюсь, — сказал он и, махнув Чонхану на прощание, вернулся в дом.