***
После недолгих разговоров группа Салли выступила перед единственным зрителем, который сумел заменить целую толпу фанатов, ведь был рад услышать любимые песни в живую. После небольшого концерта ребята решили отдохнуть, поэтому расселись за большим столом и принялись уплетать съестное, пока Лиса рассказывала о себе и своей жизни. Коэн часто ухмылялась и всячески пыталась привлечь внимание девушки, которая иногда сталкивалась с ней глазами, отчего краснела и отворачивалась. Подобная реакция забавляла и даже возбуждала гитаристку, которая хотела подойти к Лисе и впиться в её бледно-розовые губы, запустив свою руку в её кудрявые волосы, чтобы вдохнуть их аромат. Пока Мэйпл витала в облаках, Тревис продолжал коситься на Фишера, который ковырялся в своей тарелке и изредка поднимал голову, чтобы ответить на вопросы девушки, пытавшейся вернуть солист к реальности. Фелпс начал переживать за настроение Салли, поэтому хотел было пересесть на место рядом с ним, но побоялся осуждения со стороны присутствующих, поэтому не решался действовать. Все это время Фишер думал о том, что очень часто ошибался и ошибается в людях, ведь до последнего видит в них что-то хорошее или создает отталкивающий образ для человека, которого совсем не знает, потому что заранее делает выводы, как сейчас. Салли решил, что его встретит какая-нибудь дерзкая и высокомерная девица, которая будет хвастаться достатком своих родителей, при этом считая, что всей ей что-то должны, но нет. Его встретила скромная, воспитанная и потеряна девушка, которая в своём доме, чувствовала себя лишней, одинокой, как и он, когда-то. – Салли, с тобой все в порядке? – тихо спросила Лиса, наклонившись к парню, пока Тревис и Мэйпл снова выясняли отношения. – Да, – ответил солист, подняв глаза. – Просто представлял тебя другой, более мерзкой, поэтому как-то неловко,– признался он, скривившись. – Понимаю, такое часто бывает и я знаю почему, поэтому не переживай,– девушка положила руку на плечо Фишера и мило улыбнулась, пытаясь убедить солиста в том, что все в порядке. – Может пройдемся? – неожиданно предложил парень, отчего Лиса немного растерялась, но затем согласна кивнула. После этого Салли и его новая знакомая вышли из комнаты, оставив Тревиса и Мэйпл наедине, отчего парень взбесился и расстроился. – Куда они? – спросил блондин, скрестив руки на груди. – Кто знает,– гитаристка пожала плечами и принялась доедать то, что осталось у нее в тарелке. – Ревнуешь? – Коэн внимательно посмотрела на Фелпса, который начал хмуриться и надувать губы. – Между нами ничего не было, чтобы я ревновал, – отрезал Тревис, хотя фраза, произнесенная им, больно прошлась по сердцу. – И я об этом, – Мэйпл хитро улыбнулась, а затем добавила, – у тебя нет шансов, ведь сердце Фишера как...– после этого девушка задумалась, ведь нужно было подобрать подходящее и сравнение, но ничего не приходило на ум, кроме пары слов,– неприступная крепость,вот. – Почему же? – поинтересовался Фелпс, смотря на гитаристку, которую данная ситуация только забавляла. – Он такой человек, ты не понял? – после этого Коэн встала из-за стола и начала ходить по комнате, убрав руки за спину, пытаясь делать вид, что хорошо разбирается в чужой биографии. – Салли никто не нужен, он неспособен полюбить, – Мэйпл пыталась вразумить барабанщика, который явно сопротивлялся и не хотел ей верить, но несмотря на это, она все равно пыталась навязать ему своё мнение, чтобы переманить на свою сторону. Коэн хотела быть главной в группе, быть на первом месте, чтобы все деньги и всё признание доставалось только ей одной, поэтому уже разрабатывала план, с помощью которого могла избавиться от солиста, при это не теряя Фелпса, ведь он был очень талантлив, поэтому терять такой значимый объект нельзя. Только все осложнялось тем, что Тревис готов слепо идти только за Фишером. – Не говори ерунды! – возмутился блондин, вставая из-за стола. – Я знаю какой он и сейчас ты снова не права, ты всегда не права, когда дело касается Салли! – выкрикнул Фелпс, направившись к двери. – Ты просто влюбился в него, поэтому не видишь всей его сущности! – кинула Мэйпл, отчего парень еще больше разозлился. – Знаешь, сейчас я увидел твою сущность и мне этого достаточно, – заключил тот, а после вышел из комнаты, оставив гитаристку наедине с собой.***
– Ты хотел поговорить? – спросила Лиса, садясь на ступеньки рядом с Фишером. – Да,– начал парень и смутился, решив, что лезет не в свое дело, но отступать уже не имело никакого смысла. – Мне показалось, что тебе не нравится здесь, как будто все для тебя чужое. – Ты прав, видишь меня насквозь, – девушка немного посмеялась, после чего принялась рассказывать о том, что долгое время тяготило ее, – у меня есть хороший дом, достойное образование, дорогие вещи и много всего остального, но никогда не было семьи, как у других детей. Она есть ,конечно же, но я не чувствую любви родителей, не чувствую, что нужна им, ведь их заботят только деньги, только всеобщее признание, престиж - это тешит их самолюбие, которое ,если разделить, хватит на каждого, – на секунду Лиса замолчала и отвела глаза в сторону, чтобы перевести дух и продолжить разговор. – Мои родители неплохие люди и я люблю их, не думай ничего такого, просто, смотря на других, мне становится грустно и одиноко, ведь мы никогда не отмечали праздники вместе, никогда не делали что-то совместно, никогда не ходили в какие-то обычные заведения, обсуждая то, как прошел у каждого день. Моя жизнь отличается от остальных не только тем, что я богатая и тем, что у меня многое есть, но и тем, что я несчастлива. Мне бы хотелось, чтобы все было иначе, чтобы была обычная семья, с которой было бы легко говорить о своих проблемах и каких-то неудачах, чтобы было доверие и искренность, но я не могу ничего изменить, поэтому остаюсь заложником ситуации, – заключила девушка и посмотрела Салли прямо в глаза. Все это время парень внимательно слушал свою новую знакомую и понимал ее, не полностью, но понимал. Ведь он вырос в бедной семье, поэтому считал, что ему было гораздо сложнее жить, чем остальным детям, хотя кто знает? Теперь он задумался о том, что у каждого могут быть проблемы с семьей или в семье, даже если родители и зарабатывают огромные суммы денег, ведь дело совсем не в этом, а в любви, заботе, понимании и доверии. Сколько бы Фишеру не пришлось пережить, с ним всегда была его мама, которая поддерживала и успокаивала его. Она была рядом в трудные минут ,дарила свою любовь, хотя сама неимоверно страдала и за это Салли был ей очень благодарен, поэтому пытался отплатить ей тем же, но постоянные гастроли не дали им возможности увидеться. От этого он чувствовал себя предателем, ведь сам вечно развлекался, пока его родной и единственный человек находился в больнице под постоянным присмотром врачей и вместо того, что быть рядом и держать его за руку, отправлял большие суммы знакомому врачу, чтобы обеспечить комфортные условия. – Ты плачешь? – удивленно спросила Лиса, смотря на солиста, глаза которого наполнились слезами от воспоминаний о матери. – Немного,– смеясь, ответил Фишер, а затем протер глаза рукавом толстовки. – Из-за меня или что-то личное? – обеспокоенно поинтересовалась девушка. – Личное, поэтому не будет об этом сейчас, извини, – Салли понимал, что новой знакомой можно доверять, что она не станет смеяться над ним и ,наверно, не станет жалеть, но пока не мог ей открыться. – Все хорошо, когда захочешь, тогда и расскажешь, хотя мы и не видимся больше, – Лиса засмеялась, но смех этот был ненастоящим, от собственных слов ей стало грустно. – Я так никогда не делал, – Фишер встал со своего места и внимательно посмотрел девушке прямо в глаза.– Можешь писать мне в любое время, буду тебе отвечать и помогать, если нужно,– робко произнёс парень и ,почесав затылок, отвел глаза в сторону. – Мы друзья? – спросила девушка, не веря своим ушам. – Типо того, – только и сумел выдавить Салли, после чего Лиса все-таки обняла его. В этих объятия было столько робкости и тепла, отчего солисту стало как-то неловко. Пока Фишер обнимал девушку, Тревис вышел на улицу и молча направился к выходу, чтобы отсидеться в своей машины и подождать там остальных, пока они наслаждаются прекрасным днем в компании новой знакомой, но его планам было не суждено сбыться, ведь его светлую шевелюру почти сразу же заметил Сали, поэтому поспешил за барабанщиком. – Ты куда? – спросил парень, догоняя Фелпса, который мчался на всех парах подальше от разговоров и всего прочего, ведь его миссия была выполнена, поэтому можно и уйти. – Остановись ты! – воскликнул Фишер и ,схватив того за запястье, потянул на себя. Тревис резко развернулся и замер, ведь между ним и его возлюбленным оставалось всего несколько сантиметров и их губы могут сомкнуться в страстном поцелуе, который может привести к чему-то большему, но непонимание и тревога в голубых глазах, возвратили обратно на землю, отчего парню стало тяжело дышать, ведь в груди как будто образовался огромный булыжник, давивший на внутренние органы. – Куда собрался, а? – спросил Салли, смотря барабанщику прямо в глаза, хотя тот пытался их отводить, чтобы не столкнуться взглядами, но солист был слишком настойчив. – Хотел в машине посидеть, пока вы тут...развлекаетесь, – неуверенно ответил Фелпс, понимая, как глупо звучат его слова. – Опять Мэйпл? – прямо спросил солист, зная, что Тревис просто так бы не ушел, только если есть весомая причина. – Да, мне просто не хотелось её слушать, устал! Устал слушать плохие вещи о тебе, больше не могу всего этого скрыть, – блондин сделал паузу и ,набрав в лёгкие побольше воздуха, произнёс на одном дыхании, – я влюбился в тебя, в твой голос, в твои глаза, в твои губы и в твой нестандартный характер. Ты вечная загадка для всех и для каждого, поэтому ,наверно, меня к тебе и тянут. Пока окружающие видят в тебе только плохое, я вижу светлое и доброе, поэтому мне неприятно слышать, когда кто-то поливает тебя грязью за спиной. Салли стоял и молча слушал откровение Фелпса, понимая, что ему тоже придется сказать правду, не ради себя, а ради него, ведь барабанщик увидел в нем что-то хорошее, а значит не все потеряно. – Я признателен тебе за то, что ты заступаешься за меня и за то, что сумел признаться, поэтому и мне стоит сказать все прямо. Мне бы хотелось ответить на твои чувства, но я не могу, потому что сам влюбился, наверно, окончательно и бесповоротно, – солист тщательно подбирал слова, чтобы не задеть чувства Тревиса, но неожиданно тот решил его перебить. – В Лису, да? – обиженно спросил блондин, сдвинув брови к переносице и скрестив руки на груди. – Нет, не в нее. Я влюбился в того самого парня, с которым поступил отвратительно, и мне стыдно за свой поступок. Сколько бы времени не прошло я все помню: его глаза, его длинные волосы, сильные руки и горячие поцелуи, оставшиеся на моем теле, поэтому я хочу найти его, но боюсь, что он этого не хочет, – наконец Фишер сумел высказаться, поэтому на душе стало немного легче, хотя ,смотря на барабанщика, лицо которого резко потемнело, не совсем. – Прости, – тихо добавил солист, понимая, что описание брюнета было лишним, ведь такое мало кому понравится, но он не хотел причинить ему боль осознанно, просто ушел в свои воспоминания и вот результат. – Нормально все, – выдавил Тревис, пытаясь справиться с желанием заплакать прямо перед Салли, потому что было очень боль, насколько, что разрывало на части, не оставляя ни единого шанса на исцеление. – Говорят, что время лечит, поэтому...подождем, – грустно добавил парень и хотел было уйти, но внутри зародилось одно, последнее желание, которое уже никогда нельзя будет осуществить, кроме как сейчас, поэтому преодолев расстояние, он впился в губы Фишера, пытаясь заполнить каждую секунду этого очаровательного момента, навсегда прощаясь с этим волнительным и жгучем чувством в груди. После этого Флепс отошел от солиста на небольшое расстояние и все не решался посмотреть тому в глаза, ведь теперь был готов сгореть от стыда за свой поступок, хотя ни о чем не жалел. – Не смей больше так делать, – холодно произнес Салли, отчего по телу блондина пробежали крупные мурашки, ведь он никогда не слышал такого голоса, который был наполнен злость и равнодушием, поэтому был напуган тем, что позволил себе лишнего. Солисту начало казаться, что он изменяет своему возлюбленному, поэтому больше не хотел, чтобы кто-то касался его, целовал и говорил о своих чувствах. Наконец-таки Фишер сумел разобраться в себе и понять то, что влюбился в человека, которого ,к сожалению, не знал, но очень хотел это исправить. Несмотря на все это, Салли понимал, что совершил две ужасные и ,наверно, не поправимые вещи – прогнал брюнета и опубликовал отвратительную запись в социальные сетях, чем унизил возлюбленного перед своей аудиторией. Вспомнив об этом, парень сразу же решил действовать в данный момент, чтобы попытаться все исправить, поэтому удалил запись и ,вдохнув побольше воздухе, мечтательность прикрыл глаза , фантазия о том, как сложится их совместная жизнь. После этого солист решил поговорить с человеком, который часто действовал за его спиной, поэтому набрал номер Стива и сообщил ему о том, что в ближайшее время уедет к себе домой. Салли говорил так уверенно и убедительно, что спонсор и слова вставлять не успевал и только под конец разговора, парень выделил ему пару минут. – Хорошо, хорошо, уезжай, но перед тем, как ты бросишь трубку, послушай, – начал Стив, заикаясь,– у вас в Вакавелле планируется несколько концертом, поэтому оставайся там и жди остальных, ещё много работы предстоит, – заключил мужчина, вздыхая, после чего Фишер нажал на кнопку «сброс» и засиял. Солист был рад, что теперь он может вернуться в родные края, хотя не любил их никогда, но встреча с матерью была важнее всего остального, поэтому мысленно он уже находился рядом с ней в палате. Оставшийся вечер, Тревис провёл в машине ,думая над тем, как ему стоит себя вести, что и как говорить, ведь он видел безразличие в глазах Салли, отчего на душе было горько. Блондин понимал, что назад дороги нет, да и уйти из группы у него не хватит сил, ведь не сможет взять и отказаться от возможности видеться с Фишером, поэтому единственное ,что ему остается делать – пытаться убить в себе чувства к солисту.***
После драки Ларри пришлось несколько дней отлеживаться в кровати, при этом находясь под постоянным присмотром и врачей, которым Тодд платил за оказание медицинских услуг. Джонсону было неудобно перед другом, ведь у него и у самого были деньги, но ,предложив Моррисону, вернуть ту сумму которую он потратил, парень отрицательно качал головой и всячески убеждал, что все в порядке. Кроме этого у Ларри была и другая проблема, которая касалась разбирательств с Адамом, утверждавшего, что он ни в чем не виноват, что он чуть ли не святой, но все его громкие заявления оказались пустышкой, потому что большинство было на стороне Джонсона, даже Чарли дал показания в его поддержку. Сотон потерпел поражение в очередной раз, поэтому Ларри мог наслаждаться сладким вкусом победы, хотя это заботило его в последний момент, ведь ему знатно досталось и проблему со здоровьем так просто не исчезнут, поэтому нужно было понемногу восстанавливаться после схватки с Адамом в клубе. Но несмотря на все это, Джонсон продолжал писать песни, искренне веря в то, что его карьера на этом не закончилась, ведь впереди еще столько испытаний.***
После того, как Тодда и Эш навестили своего друга, они решили пройтись и поговорить о дальнейших планах, касаемых музыкальной карьеры. – Он сможет выступать? – обеспокоенно спросила девушка, смотря на Моррисона. – Думаю, да, просто нужно время для восстановления, хотя...Ларри не станет сидеть сложа руки, уверен, что уже сейчас он работает, – парень улыбнулся своим словам. – Ладно, тогда я тебе кое-что скажу, только не переживай и не реагируй очень остро на это, – робко начала Кэмпбелл, – я общаюсь с Чарли и в общем...он предложил несколько хороших заведений, в которых мы можем выступить, поэтому нужен наш ответ, – Эш прикусила нижнюю губу от волнения. – Так странно, когда-то Хот был нашим врагом, а теперь всячески пытается помочь, признавайся - дело в тебе ? – смеясь, поинтересовался Моррисон, вгоняя свое подругу в краску. – Иди ты, – после этого она толкнула его в плечо и отвела глаза в сторону. – А если серьезно, то можно и попробовать, выступить в этих заведениях. Главное, чтобы не было проблем, особенно у Джонсона, – заключил парень, поправляя очки, отчего Кэмпбелл взгрустнула.