за краем вечности

— К вам хэр Ройш, — солдат помялся на пороге и, подумав, добавил, — младший. Впускать? Мальвин удивленно покосился на часы — было раннее утро. Должно быть, что-то случилось. — Впускай. Хэр Ройш заявился с тростью и кислым выражением лица, очень подходящим стоявшей за окном погоде. — Доброе утро, — поздоровался Мальвин и высунулся из своего кабинета, чтобы послать за чаем. Жорж, в редкие моменты своего пребывания в здании городской префектуры, умудрился научить местных слуг делать чай и смеялся, говоря, что получается у них лучше, чем у Приблева, который своим чаем может сгубить среднего размера пихтскую лошадь. — Сомневаюсь, — Ройш уселся в кресло, поставил трость рядом и хмуро оглядел стены видимо просто для того, чтобы на что-то смотреть. — Где этот ваш господин Твирин? — Не знаю, — честно признался Мальвин, хотя это было ему не очень приятно. Да, стило бы отслеживать местонахождение человека, который представляет такую угрозу, это он понимал, но приставить для наблюдения солдат к Тимофею и Хикеракли посчитал неприемлемым для себя, да и, собственно, не очень нужным. Тем более, что место их обитания он всё-таки знал, сам распоряжался по поводу пустующих комнат в восточных казармах. Когда-то штат городской префектуры насчитывал большее число людей, там, в казармах, раскиданных по всему периметру города, они и жили, но сейчас под началом Мальвина служило вряд ли больше человек, чем в какой-нибудь из личных гвардий аристократов, и необходимость занимать все помещения просто отпадала. — Господин Мальвин, я бы попросил вас разыскать господина Твирина. Он сейчас, если я не ошибаюсь, очень занят попытками изгнать, — хэр Ройш качнул рукой, — мертвецов, так ведь? — Не ошибаетесь. Эти мертвецы, или, если угодно, эта мертвая армия может представлять опасность для всего населения города. За дверью зашебуршали, потом рассыпался дробный стук, слуга, проскользнувший внутрь, поставил на стол кружки с чаем и так же аккуратно выскользнул назад. Ройш взял свою кружку, посмотрел в неё, как давеча смотрел на стены, и вздохнул. — А что если сделать их управляемым оружием? Пусть они служат короне, или, скажем, префекту города, как дополнительная оккультная сила, — слово «оккультная» он умудрился произнести так, что сразу было понятно, что сам Ройш особого удовольствия от существования оживших мертвецов не испытывает, но, если уж он существуют, то почему бы не извлечь из них пользу. Для общественности. Мальвин задумался, но только на секунду. По правде говоря, он и сам размышлял о том, что такая армия не помешала бы ни ему, как префекту, ни городу в целом. Да, необходимость вести открытые военные действия не возникала уже давно, но кто знает, когда она может возникнуть.

***

— Да ты, господин префект, должно быть шутки шутить изволишь, — Хикеракли даже остановился. Мальвин знал, что ему не понравится эта идея, но, раз Тимофей пока не может до конца управлять тем, что вызвал себе на голову, то Хикеракли и его эта пихтская магия (которая, в общем-то и не магия вовсе, а скорее иммунитет к чужой волшбе) могут пока что служить сдерживающей силой, а значит нужно было ему рассказать. — Нет, стой, — Хикеракли схватил Мальвина за локоть, — постой-постой, дорогой мой человек. Это что, выходит, вы хотите Тимку как оружие использовать? — Нет. Мы хотим, чтобы Тимофей и его солдаты послужили на благо спокойствия родного города. Какой может быть разговор об оружии, если и воевать-то не с кем. — А по-вашему выходит, что есть. Просто так хэр наш Ройш и не стал бы даже заикаться о том, чтобы мертвяков в городе оставить. Ты хоть понимаешь, о чем просить Тимофея собираешься? А он ведь не откажет. Мальвин дернул плечом. Хикеракли был по-своему, житейски, прав, но это не умаляло доводов в пользу службы Тимофея и мертвецов (в первую очередь — мертвецов) на благо города. Мальвин врать себе не любил, а потому признавал — сейчас необходимости у города в дополнительных силах и не было, но всегда приятно было иметь под рукой такую армию, которая способна деморализовать гипотетического противника одним своим видом. Но нужно было поторопиться, чтобы Тимофей не успел ничего наделать, наворотить. Хватит уже, наворотил. — Ему всё равно нужно научиться ими управлять, Хикеракли, это в разы безопаснее- — Да уж, безопаснее. Я человек не ученный, а про волшбу всё равно знаю. То знаю, что за всякую магию платить надо, а то, что Тимка сделал — страшно, стало быть и цена соразмерная, не маленькая, — перебил Хикеракли. — Дослушай меня, — теперь остановился Мальвин, — он убьется в попытке их изгнать. — Это что же, предсказание? И кто тебе его дал, уж не хэр ли Ройш? — Это не предсказание, а факт. Или ты хочешь сам в этом убедиться? Воочию? Факт был правдивым, Мальвин ни разу не покривил душой. Заглянувший в префектуру с утра хэр Ройш принес не только предложение сделать мертвецов Тимофея частью городской охраны, но и некоторое количество бумаг. Да, в Королевской библиотеке не было оккультных книг, но там были книги исторические. А сопоставить два и два да прийти к выводу, что все, кто в прошлые разы мертвецов из могил поднимали, сами после и упокоевались не составило труда. Хорошая наука — история, очень полезная. — Не хочу, — Хикеракли сделался необычно серьезным, а потом, что-то придумав, улыбнулся, — А послушай-ка меня, господин префект. Дай нам с Тимофеем уехать, раз так вам неймется призраков его пристроить. Да хоть бы и в степь Вилонскую. Там и разберемся с мертвяками, всяко ж безопаснее и лучше, чем в городе такую дрянь держать. А? Мальвин вздохнул. Хороша была мысль Хикеракли, да только для него одного и хороша. — А как Тимофей откажется уезжать? Кажется, ты его забыл спросить. Хикеракли хотел было ответить, но Мальвин качнул головой. Надо было поторапливаться, а болтать при очень быстрой ходьбе было не с руки. — Дойдем до особняка Копчевига — там и спросишь. Очень он сомневался, что Тимофей на степь согласится, раз уж решил призраков всерьез изгонять. Молодец, пытается исправить то, что сделал, да не так, как нужно. В копчевиговом доме Тимофея не оказалось. Им открыла служанка с бледным лицом, забормотала, что был, да, шельмы его забери, ушел с пол часа назад, книги нес, куда пошел? Дык я следила что ли? Ну к казармам, к казармам, а может и нет, вы б, господин префект, на улице поспрашивали, такого сложно не увидеть. Пока шли до казарм, Хикеракли всё молчал, а потом мотнул головой и вздохнул. — Уедем в степь! Я бы и вас, друзья-товарищи, увез, да уж больно вы в делах городских увязли, и за волосы не вытащишь. А с Тимкой мы уедем, будет он там себя на просторе проветривать, авось и мертвяков выдует из головы его рыжей. А что? Травы в Вилони такие же — рыжие — заблудятся мысли дурные, не смогут решить, в Тимкину голову лезть, али к траве. Хикеракли говорил вдохновенно, почти как граф, когда тот начинал вещать на очередную, абсолютно далекую от реальной жизни тему, но до графа ему было далеко. Неубедительно звучали речи про степь, будто Хикеракли и сам сомневался в такой утопической идее, а особенно в том, что Тимофей бы её поддержал. Резко похолодало. И так промозглый, жгущий щеки ветер вдруг стал совсем уж зимним, будто и не апрель на дворе, а совсем февраль, будто бы сейчас упадет на землю сероватый рыхлый снег из слетевшихся туч. Но что ожидать от северного портового города с влажными колючими зимами и зыбкими вёснами, которых будто и нет, а так только — одно название, чтоб было как обзывать то время, когда зима уже почти ушла, а лето всё никак не может наступить. Хикеракли ускорил шаг и почти перешел на бег. Чутьё у него, всем Хикеракли друг, всем поможет, всегда знает, где помощь-то нужна. Мальвин последовал за ним. Беспокоится стоило. Армия мертвецов, говорил хэр Ройш, пополняется не только за счет павших солдат, не всякий, мол, на это сгодится, но и за счет тех, кто неудачно их изгнать пробует. Смерть бывает очень недовольна, когда её тревожат живые. Это не было красивой фразой, а простой констатацией факта — Тимофей мог попасть даже не в крупную неприятность, а просто на тот свет. И Мальвин не знал, что тревожит его больше, сама его предполагаемая смерть или то, что мертвые могут без него и не убраться туда, откуда пришли. Дверь временного места обитания Тимофея и Хикеракли была плотно и обстоятельно закрыта, ставни на окнах — заперты, но видно было, как изнутри блестит маслянисто зеленый огонь мертвой армии господина Твирина. — Тимка! А ну открой! И не тронь книжки свои дурацкие! — Хикеракли пнул дверь, но та делалась на совесть и не поддалась, даже не скрипнула. «Хорошо бы топором, да где ж его здесь взять, » — отстраненно подумал Мальвин. Изнутри никто не отозвался, только ветер взывал еще яростнее, злее. — Господин префект, у тебя есть меч, — в голосе Хикеракли звучала тоска, смешанная со страхом. Не за себя, понятное дело, Мальвин подозревал, что за себя Хикеракли никогда и не боялся. Двум смертям не бывать, одной не миновать, да, это было вполне в его духе. А мечом дверь не возьмешь. Зато можно окно. Мальвин размахнулся, ударил, ставня грохнулась с петель, и зеленый свет, так неприятно освещавший её изнутри, не брызнул, но вылился, как масло наружу. Зато брызнуло стекло, разбитое Хикеракли. Зная место и почти зная время, всегда можно опоздать, потому что так вышло, что жизнь — это не задачка про ожидание под часами. Ничего не осталось от таких дорогих сердцу барона Копчевига книг — они черными хлопьями разлетелись по ветру. Тимофей не разлетелся. Он лежал на полу, и зеленый огонь вытанцовывал вокруг него сложные фигуры. Тимофей не разлетелся, но ни его, ни книги уже было не вернуть. — Посмотри, — очень хрипло сказал Хикеракли. Мальвин поднял голову и увидел, как мертвецы, со всеми их обрывками плоти и жуткими оскалами уходят, исчезая в тенях по углам. Они уходили туда, откуда их так неосторожно посмели вызвать, и когда последний из них скрылся в небытии, Тимофей открыл глаза. У него их не было. Только жидкое зеленое пламя, такое, какое окружало его тело, а теперь исчезло, впитавшись в подступающие тени. И тени разлились вокруг Тимофея чернильным пятном, принимая его в себя, как в омут. Мальвин понял, что теперь в мертвая армия признала новобранца.