"Арсенал военной академии"

      Взбешенный Чжу Яньлинь ушел, сорвав свою злость. А веселая четверка так и осталась стоять в немом шоке. Провожая его взглядом, Се Сян невольно окинула взглядом ладную фигуру. Вдруг ей подумалось, что военная форма абсолютно меняла курсантов, словно придавая иной смысл их существованию. Создавалось впечатление, что ее носитель должен всегда приходить на помощь нуждающимся и защищать слабых. Она сама пришла в академию, чтобы воплотить в реальность мечту брата. Ей пришлось приложить много усилий, чтобы стать частью академии. И сейчас она очень хорошо помнила впечатляющую речь инструктора Люй Чжунсиня в их первый день. Однако, реальность была такова, что и она, и другие курсанты были не способны противостоять агрессорам и по-настоящему защитить ни свою страну, ни даже свою семью. Разве не в этом заключался их долг как солдат? Их соотечественники были жестоко убиты, их убийцы остались безнаказанными. И все указывало на то, что этих японцев вскоре освободят. На глаза Се Сян попался герб академии, выгравированный на кокарде пилотки, которую она от отчаяния мяла в руках, сама этого не замечая. В буре чувств и эмоций выкристаллизовалась одна четкая и ясная мысль: «Мы не должны посрамить честь мундира.» – Неужели, все, что он сказал – правда? – тихо прошептала Се Сян. Перед ее мысленным взором недавняя яркая картина: четверо друзей веселятся на тренировочной площадке в окружении зелени, сменилась ужасной сценой в тюремной камере: четверо студентов сгорают заживо, извиваясь в смертельной агонии. Эти совсем еще юные ребята оказались совершенно беспомощны перед врагом, впрочем, как и весь народ, как и вся страна. Все эти мысли отозвались болью в сердце Се Сян. Оцепенело стоявший все это время Гу Яньчжэнь вдруг изменился в лице. Он грозно нахмурился, а его взгляд из горящего превратился в обжигающе ледяной. Взглянув в окно в направлении гауптвахты, он резко развернулся и бросился по коридору. Се Сян никак не ожидала такого резкого перехода от полной неподвижности к быстрому движению. Она только и успела крикнуть ему в спину: – Гу Яньчжэнь, ты куда собрался? Зная его взрывоопасный характер, она не сомневалась, что он обязательно что-то устроит. По случайному стечению обстоятельств как раз в этот момент машина Японской торговой палаты въехала на территорию военной академии. Толстяк в черном костюме вышел из машины и постучал в закрытую дверь гауптвахты. Когда Се Сян, запыхавшись, добежала до конца аллеи, она увидела только стену из спин возбужденно кричащих курсантов, которые плотным кольцом обступили нежелательных «гостей». Протиснуться сквозь толпу не представлялось возможным, поэтому ей пришлось встать на цыпочки, чтобы хоть что-то видеть. Атмосфера накалялась. Курсанты выкрикивали лозунги и проклятия, пытаясь прорваться вперед. Вооруженные охранники преграждали им путь, встав плечом к плечу. Среди курсантов Се Сян заметила и Чжу Яньлиня, что кричал громче всех и размахивал руками активнее всех. Появился инструктор Сун Хуапин. Он вышел вперед и злым тяжелым взглядом оглядел взбудораженных курсантов. Раскаты его низкого голоса прокатились над толпой подобно грому: – Что здесь происходит?! – Инструктор Сун, вы и сами прекрасно знаете! Семеро рабочих и ребенок, а также четверо студентов были убиты японцами! Мы не можем позволить их отпустить! А эти нелюди покрывают убийц, они соучастники! Курсанты в едином порыве поддержали оратора: – Верно! Мы не можем их отпустить! Напряжение росло с каждой секундой. Охрана двинулась вперед, чтобы оттеснить возбужденных курсантов. В попытке помешать этому Чжу Яньлинь затеял потасовку, но двое охранников перехватили его. Драка заглохла, так и не начавшись. Вдруг раздался выстрел, и толпа резко притихла. Дуло пистолета смотрело вверх, в солнечных лучах его черный силуэт бы четко виден. Сильная рука держала его уверенной хваткой. Это Гу Яньчжэнь в сумятице обезоружил одного из охранников. Он медленно направил пистолет на Сун Хуапина. Гу Яньчжэнь стоял спиной к толпе, поэтому Се Сян не видела выражение его лица. Но она и так могла представить, как оно искажено гневом, и как пылают глаза ее вспыльчивого соседа. Сун Хуапин молча смотрел на Гу Яньчжэня. Он никак не ожидал такого развития событий. Инструктор вполне допускал, что курсанты попытаются их остановить. Горячность юности, что с них взять. Но осмелиться вот так выстрелить под дулами десятка винтовок… Так поступить мог либо полный идиот, либо отчаянный смельчак. Инструктор Сун сурово нахмурился и ткнул пальцем в Гу Яньчжэня: – Это что, провокация? Он не рисовался перед японцами. Похоже, ему было просто интересно. Охрана и не думала опускать винтовки, но Гу Яньчжэнь бесстрашно парировал: – Это я должен у вас спросить. Всем известно, что эти трое японцев являются убийцами. Сейчас на вас смотрит так много людей. И вы действительно собираетесь их отпустить? Инструктор Сун, мы можем запятнать нашу репутацию, но как же наше достоинство?! – Гу Яньчжэнь выкрикнул это с болью и отчаянием. Его глаза стали совсем черными. Он зло смотрел на инструктора. Курок пистолета был на взводе, как и сам курсант. – Приказ был отдан командиром и… – Правительством, верно? Тогда где официальная бумага об их освобождении, где письменный приказ? Вы хотите сказать, что исполняете устный приказ неизвестно кого? Инструктор Сун, вы не обязаны быть умным, но прошу, не будьте глупцом! Зная все это, вы действительно позволите их увезти? Весь внешний вид Сун Хуапина говорил, что он и сам не уверен, что следует выполнять подобный приказ. Он понимал, что обвинения Гу Яньчжэня были обоснованными. Общественность была взбудоражена, десятки тысяч глаз следили за этими тремя убийцами. Чжан Чжунсюнь и Бай Биюнь, два старых лиса, хотели спрятать их в академии, пока народное возмущение не поутихнет. Плюсы и минусы для них были очевидны. А теперь, под давлением японцев, они не могли их не отпустить. Стоявший рядом с машиной толстяк, почувствовав нерешительность Сун Хуапина, шагнул вперед со словами: – Господин Сун, не забывайте… Выстрелы заставили его заткнуться. Гу Яньчжэнь среагировал мгновенно. Пуля пролетела в каких-то сантиметрах от толстяка и попала в автомобиль. Толпа восторженно всколыхнулась. Японские охранники, все как один, щелкнули затворами, направив винтовки на Гу Яньчжэня. Видя, что положение становится опасным, Се Сян отчаянно ввинтилась в толпу. По дороге выбив пистолет у охранника, она, ни секунды не раздумывая, встала плечом к плечу с Гу Яньчжэнем, прикрывая его. Какое-то время царила полная неразбериха. Ситуация начала выходить из-под контроля – японские охранники были на взводе, тянуть дальше было опасно. Сун Хуапин громко приказал курсантам: – Опустите оружие, немедленно! – Сун Хуапин, уверены, что хотите стать предателем? – Усмехнулся Гу Яньчжэнь. – Кто здесь предатель?! – Вы! – Голос курсанта был тверд, Гу Яньчжэнь отступать не собирался. Инструктор, придя неописуемый гнев из-за его дерзкого обвинения, рывком выхватил пистолет и направил его в голову Гу Яньчжэня: – Тебе жить надоело?!! Губы Гу Яньчжэня сжались в тонкую полоску, но он все еще улыбался: – А мужества на это хватит? Толпа загудела, напряжение росло. Се Сян, как зачарованная, не могла отвести взгляд от пистолета, приставленного к голове Гу Яньчжэня. От ужаса по ее телу пробежала дрожь. Не выдержав, она крикнула: – Инструктор Сун, вы действительно собираетесь убивать своих учеников ради японцев?! Эти слова отрезвили Сун Хуапина. Он все еще зло смотрел на Гу Яньчжэня, но опустил оружие. – Всем разойтись! Взять его! Охранники опустили винтовки и бросились к Гу Яньчжэню, но тот ловко от них увернулся, схватил Се Сян за руку, и они скрылись в толпе. Все японцы, включая трех арестантов сели в машину. Водитель с презрением оглядел на волнующуюся толпу и усмехнувшись, завел автомобиль. Грузовик покинул территорию академии. Итак, преступления японцев остались безнаказанными, а возмущение и требования курсантов оказались пустым звуком. Всю оставшуюся часть дня Гу Яньчжэнь провел в постели. Он был на удивление тих и неподвижен. Затуманенный взгляд карих глаз безвольно скользил по комнате. Лишь иногда слышались тяжелые вздохи и обиженное бурчание. Се Сян размышляла: как помочь ему, что сказать? Да и нужны ли вообще сейчас слова утешения? Она не представляла, что сейчас должно твориться в душе Гу Яньчжэня. У нее же самой до сих пор по спине бежали мурашки, стоило вспомнить утренние события. Впервые Се Сян не на шутку испугалась за сумасбродного соседа. Боясь сболтнуть лишнего, Се Сян решила заняться стиркой. Устроившись на полу ванной комнаты, она специально оставила дверь полуоткрытой и украдкой поглядывала на парня. Через некоторое время она пыталась завести разговор, но он продолжал отмалчиваться. Если бы курсантам сегодня пришлось иметь дело только с японцами, они бы остановили их, даже ценой собственных жизней. Но между ними оказались охранники академии… Страна в бедственном положении, со всех сторон окружена врагами, а им пришлось противостоять своим соотечественникам. Охранники были не более чем солдатами, с оружием в руках выполняющими приказ. Но как быть, если приказ заведомо неверный? Размышляя над этим, Се Сян взяла таз с выстиранным бельем и толкнула дверь в коридор. От сквозняка дверь широко распахнулась, в комнату ворвался свежий воздух. Он как будто очистил разум Се Сян, и все встало на свои места: «Если приказ неверный, он не должен выполняться.» Вечерело. Солнце коснулось горизонта, окрашивая пушистые облака алым. На заднем дворе общежития, почти у самого забора Се Сян поставила таз на землю. Перекинув простынь через веревку и стараясь как можно аккуратнее расправить влажную ткань, она услышала шорох. Ей показалось, что кто-то перелез через ограду. Се Сян стало любопытно, и она осторожно выглянула из-за длинной простыни. Первое, что она увидела – пару грязных мужских сапог. Затем на землю упал вещмешок. Невидимый некто извлек из мешка чистые ботинки, а туда суетливо затолкал сапоги. Се Сян раздирало от любопытства. Она наклонилась ниже и наконец смогла увидеть лицо. – Шэнь Цзюньшань? Однокурсник обернулся, из взгляды встретились. Ей показалось, что Шэнь Цзюньшань удивился больше нее: – Се Лянчэнь? Ты что тут делаешь? – Он оглядел свою одежду, стараясь сделать это как можно незаметнее. – Белье развешиваешь? – Да, – Се Сян потянулась к веревке, разглаживала простынь, – днем так занят, времени на стирку не хватает. – Ясно. – Шэнь Цзюньшань кивнул. – Тебя с утра не было в академии. Ты слышал, что тут было? Инструктор Сун… Шэнь Цзюньшань обошел площадку для сушки вещей. Немного помолчав, он переспросил: – И что произошло? Се Сян вдруг поняла, что толком не знает, как описать утренние события. Смущаясь, она взъерошила рукой свои короткие волосы, но так ничего и не ответила. Шэнь Цзюньшань подошел к тазу с выстиранными вещами, взял мокрую простынь и привычным движением перекинул ее через веревку. Се Сян машинально ухватилась за ткань, покраснев от смущения: – Не утруждайся, я и сам справлюсь. Шэнь Цзюньшань взглянул на нее и вдруг тепло улыбнулся: – Давай вместе. Он ухватил за край простыни и, кивнув Се Сян, потянул ее в свою сторону. Преодолев смущение, она потянула на себя свой край. Вместе они легко справились. – Так что произошло сегодня утром? Се Сян снова замялась, но подняла взгляд на Шэнь Цзюньшаня. – Инструктор Сун освободил из заключения тех трех японцев, и их забрали на машине японской Торговой палаты. Шэнь Цзюньшань, нахмурившись, покачал головой. Честно глядя ей в глаза, он сказал, что ничего не знал об этом. Последние события изменили мысли Се Сян насчет верности долгу и приказам. Она чувствовала, что в Шэнь Цзюньшане найдет понимающего собеседника, поэтому хотела поделиться с ним своими размышлениями. – Все были так злы, что были готовы идти врукопашную с охранниками. А инструктор Сун чуть не убил Гу Яньчжэня. От этих новостей Шэнь Цзюньшань хмурился все сильнее. Он обеспокоенно посмотрел на Се Сян. – А ты как? Не пострадал? – Со мной все в полном порядке. – Улыбнулась Се Сян. Он смотрел на нее так мягко, тепло и открыто, что слова были совершенно ни к чему. Се Сян не смогла отвести взгляд и невольно улыбнулась в ответ. – Кстати, сегодня же выходной, ты мог попросить разрешение на выход в город, почему же вот так тайком перебираешься через стену? Взгляд Шэнь Цзюньшаня вдруг изменился, он словно зажегся изнутри, брови нахмурились. Поправив кепку, Шэнь Цзюньшань огляделся, проверяя нет ли поблизости лишних глаз. Затем ухватился за край простыни и потянул ее на себя, как бы скрывая их двоих, и приблизился к Се Сян с абсолютно серьезным выражением лица: – Се Лянчэнь, прошу, никому не говори, что видел меня сегодня. Се Сян поняла, что его выход за территорию академии нужно держать в секрете, поэтому быстро и уверенно ответила: – Хорошо, не волнуйся об этом, я не никому не скажу. – Спасибо. – Шэнь Цзюньшань был рад, что к нему не стали приставать с расспросами. Он поверил Се Лянчэню на слово, поэтому вздохнул с облегчением. Подняв пустой таз с земли, он поправил лямку вещмешка. – Возвращаемся? Не успели они войти в здание общежития, как в дверях столкнулись с Цзи Цзинем. Тот, увидев соседа, ухватил его за рукав и потянул за собой со словами: – Цзюньшань, я ждал весь день, где тебя носило? – В чем дело? – Идем быстрее, разговор есть. Не понимая, что происходит, Шэнь Цзюншань отдал таз и свой вещмешок Се Сян, попросив ее: – Возьми мою сумку. – и его утащил Цзи Цзинь. – Хорошо. – только и успела кивнуть Се Сян. Она так и осталась стоять у входа в здание, сжимая сумку в руке. Так и не дождавшись возвращения ее хозяина, она прижала сумку к груди и вошла внутрь. Вернувшись в свою комнату, Се Сян прошмыгнула мимо ничего не замечающего соседа в ванную. Она развязала вещмешок и вынула из него пару грязных сапог. Набрав в таз воды, она собралась их помыть. Се Сян даже не представляла, где в этот день был Шэнь Цзюньшань, почему прятал сапоги и почему попросил ее молчать. Но она верила, что этот человек не мог сделать чего-то плохого. Она старательно отмывала обувь щеткой, когда перед глазами калейдоскопом пробежали воспоминания, как Шэнь Цзюньшань перевязывал ей раненую лодыжку тогда в лесу. Его спокойное, чуть отстраненное лицо в свете луны. Его широкую, мозолистую, теплую ладонь на повязке. В тот же миг щеки Се Сян запылали румянцем. Чтобы хоть как-то скрыть следы смущения, она прижала к ним свои холодные ладошки. – Се Лянчэнь, о чем ты сейчас думал? Твое лицо просто горит! – Гу Яньчжэнь облокотился о дверной проем ванной комнаты, скрестив руки на груди. Его плотоядный взгляд прошелся по щуплому тельцу соседа. Затем щелкнул пальцами, показывая всем своим видом, что догадался: – Не удивлюсь, если сейчас ты думал обо мне. – Его четко очерченные брови изогнулись, он ухмыльнулся. Его горящий взгляд прожигал ее насквозь. Щеки Се Сян вспыхнули с новой силой. – Тьфу, ну что за извращенец! – Се Сян плеснула в него ледяной водой. Сосед был настолько доволен, что мурчал, как сытый кот и даже на это среагировал. Се Сян отложила щетку в сторону. И поставила чисто вымытые сапоги на подоконник. На следующее утро идеально вымытые сапоги бесследно исчезли. Се Сян долго их разыскивала, прожигая соседа убийственным взглядом. Пока Се Сян ворчала, он притворялся, что совершенно не понимает, о чем она спрашивает: «Сапоги? Какие сапоги?» Она долго обыскивала комнату, пока не обнаружила пропажу в мусорном ведре. – Гу Яньчжэнь! Я прибью тебя! – мирно спящее общежитие сотрясли знакомые вопли. Се Сян вылетела из ванной комнаты с сапогами в руках. Ее глаза были широко распахнуты от удивления и обиды: – Как это понимать?! Почему ты выбросил мои сапоги в мусорку? Гу Яньчжэнь напротив был абсолютно спокоен. Он лениво взглянул на сапоги, затем пристально посмотрел на нее. Изогнув одну бровь, он вздохнул и продолжил медленно и тщательно застегивать пуговицы на рубашке, пока не застегнул их все. – Отвечай! – Угрожающе прорычала Се Сян, стоя рядом с пропажей в руке. – Так это были твои? Серьезно? – Гу Яньчжэнь вальяжно откинулся на подушку, закинув руки за голову. – То есть, ты хочешь сказать, что сам мелкий, но вот с такими, – он снова посмотрел на мужские сапоги в ее руках, – здоровенными ножищами? – он не смог сдержать улыбки, отчего на щеках появились ямочки. – Ты… ты! – злющая Се Сян не могла вымолвить ни слова. Но невольно взглянув на свои маленькие ножки и такие же крохотные тапочки, ей пришлось признать поражение. Злясь уже на саму себя, она резко развернулась и вышла из комнаты с сапогами в руках. Чжу Яньлинь заметил выходящего из комнаты Се Лянчэня. Взволнованный, он замахал над головой зажатой в руке газетой, громко выкрикивая: – Новости! Хорошие новости! Японцы, которые сожгли фабрику, убиты! Дверь соседней комнаты с шумом распахнулась, будто ее выбили ногой. Взволнованный Цзи Цзин высунулся в коридор: – Что? Кто их убил? – Здесь не говорится, кто это сделал. У полиции нет никаких зацепок. Но в любом случае, я действительно восхищаюсь этим человеком! – Чжу Яньлинь не скрывал радость. Се Сян взглянула на газету в руке Чжу Яньлиня. Ее сердце пропустило удар, когда она вспомнила спокойное, чуть отстраненное лицо. Она невольно покачала головой, отрицая свою догадку. Если газеты добрались до академии, то в Японской Торговой палате они точно уже были. Свежий номер с кричащим заголовком лежал на столе председателя: «Группа японцев была убита! Личность убийцы остается загадкой.» Ичиго Сато зло смял газету и швырнул ее на пол. Секретарь стоял, молча склонив голову и затаив дыхание, готовый исполнить любые приказы хозяина. – Письмо из Японии уже направлено. – Маленькие глазки Ичиго забегали. – Они очень недовольны моим председательством! – Он рухнул на стул, схватившись за голову. – Если я срочно не придумаю, как все исправить, мое место займет эта маленькая дрянь! – Ичиго Сато будто последние два слова. – Так… Немедленно позвони Ченг Жуйбэйлэ, скажи, что мне нужно срочно с ним увидеться. – Слушаюсь. Черный автомобиль медленно подъехал к зданию церкви. Оно было выстроено в европейском стиле: снаружи впечатляющая лепнина, внутри – простота и аскетизм. Ченг Жуйбэйлэ проникновенно исполнял на фортепиано торжественный хорал, его тонкие пальцы так и порхали по черно-белым клавишам. Высокие голоса хористов вторили мелодии, она вырывалась из узких витражных окон и будоражила на крыше белых голубей. Несмотря на достаточно юный возраст, Чень Жуйбэйлэ уже имел значительный вес в определенных кругах. Он весьма ловко управлялся с различными щепетильными делами и заслужил репутацию уравновешенного, но сурового руководителя. При этом он обладал весьма приятной внешностью, что было неудивительно, учитывая его аристократические корни. Эпоха великой династии Цин ушла в небытие. А ее наследнику, гордому Ченг Жуйбейлэ пришлось отказаться от шелковой расшитой золотом магуа и традиционной прически с длинной косой в пользу европейского стиля. Сейчас он был одет по последней парижской моде: снежно-белая рубашка, черные брюки со стрелками, приталенный жилет и яркий галстук-бабочка в качестве цветного акцента. Волосы гладко зачесаны назад, оттеняя благородные черты бледного лица со строгим, чуть отстраненным выражением. Массивная дверь приоткрылась, и пожилой дворецкий подошел к Ченг Жуйбэйлэ, почтительно склонив голову: – Молодой господин, председатель японской Торговой палаты, просит аудиенции. Рука молодого человека взметнулась вверх, старик тут же притих, отступив на шаг. Музыка продолжила свое неторопливое шествие, сопровождаемое небесными голосами хора. Когда последний аккорд угас под сводами, дети покинули хоры. Смиренно ожидавший все это время служка опустился на колени перед Ченг Жуйбэйлэ, подав ему на подносе чашу с водой. Омыв руки, молодой человек взял с подноса плошку с лекарством и взглянул на слугу: – Что, теперь даже торговцы из такой маленькой страны могут рассчитывать на встречу со мной? – Он сообщил, что дело крайне важное. – Передай ему, что мне нездоровится, и я не могу заниматься его «важными» делами. – Слушаюсь. – старик склонился в почтительном поклоне и собрался уже уйти, но кое-что вспомнил и вернулся. – Молодой господин, он также сообщил, что госпожа Жун вернулась в Китай. Рука Ченг Жуйбэйлэ с плошкой замерла. Помедлив несколько секунд, он резко выдохнул и залпом выпил содержимое. – Зачем она приехала? – осунувшееся лицо выдало охватившее его беспокойство. – Так как госпожа Жун – приемная дочь Хидэюки Ода, она пользуется его значительным доверием. На посту председателя Японской Торговой палаты Шуньюаня Ичиго Сато слабо проявил себя, и из-за произошедших убийств и скандала сейчас он не в лучшем положении. Я полагаю, что госпожа Жун вернулась как раз из-за этого, и должна занять место председателя. Скорее всего это и есть главная причина, по которой Ичиго Сато приехал к вам. – Будь настороже и доложи, как только она объявится в Шуньюане. – Ченг Жуйбэйлэ отвернулся и продолжил играть. Яркий свет, заливавший его лицо, не мог высветить его глубокие душевные переживания. Его лицо вновь стало совершенно невозмутимым. – Слушаюсь. – старик, поклонившись, удалился. Звуки фортепиано снова зазвучали под сводами церкви, но сейчас это была мелодия, полная печали и тоски. В недалеком прошлом Ченг Жуйбэйлэ хорошо знал Цзинь Сянжун. Эта девушка ненавидела императорскую семью в частности, и весь Шуньюань в целом. Несомненно, она найдет способ выплеснуть гнев, накопившийся за эти десять лет. А тем временем та, что вызвала такие переживания у двух самых влиятельных людей Шуньюаня, стояла у главных ворот военной академии «Арсенал». Се Сян как раз вышла на улицу и увидела, что у боковых ворот собралась целая толпа курсантов, которые благоговейно глазели на что-то, негромко переговариваясь. Ей стало интересно, что происходит, и она протолкалась между ребятами к самым прутьям ворот. Юная девушка, одетая по последней моде, стояла снаружи, время от времени поглядывая на выходящих курсантов. Похоже, она кого-то ждала. Теплый ветерок развевал подол юбки ее светло-желтого платья. Коротко подстриженные волосы были уложены аккуратными волнами, завершая элегантный и изысканный образ. Се Сян про себя отметила, что хотя незнакомка была ненамного старше их с Сяо Цзюнь, тем не менее она обладала шармом и очарованием зрелой женщины. Мимо толпящихся и перешептывающихся курсантов прошли Шэнь Цзюньшань и Цзи Цзинь. Завидев Шэнь Цзюньшаня, девушка очаровательно улыбнулась, подбежала к нему и нежно обняла. По толпе прокатился вздох разочарования, но никто не спешил уходить. Цзи Цзинь скрестил руки на груди и подошел к ним, довольно улыбаясь. Курсанты обступили его, наперебой задавая вопросы. У вечно невозмутимого Шэнь Цзюньшаня все равно ничего выяснить не удастся. Цзи Цзинь не стал тянуть кота за хвост, и тут же все рассказал: – Ее зовут Цзинь Сянжун. Она училась в одном классе с Цзюньшанем в Англии, так что ребята, можете даже не думать о ней. – Он весело рассмеялся. – А как же мы? Впервые такая красавица посещает академию, и сразу же обнимается с Шэнь Цзюньшанем. Где справедливость? Се Сян, не отрываясь, смотрела на этих двоих. Голова ее была как в тумане, голоса курсантов долетали до нее как неразборчивый гул. Шэнь Цзюньшань, мягко улыбаясь, наклонился к девушке. На таком расстоянии Се Сян не могла слышать его слов, но посетительница кокетливо ударила своим маленьким кулачком в его широкую грудь, при этом улыбаясь просто ослепительно. Курсанты так и стояли перешептываясь, как красива, элегантна и женственна барышня Цзинь. Как замечательно она подходит красавцу Шэнь Цзюньшаню. Только Се Сян чувствовала глубокое разочарование и тоску. Сердце щемило, она совершенно поникла и грустно побрела прочь от галдящей толпы