Называй меня как хочешь

      Питер ругал себя последними словами, стоя на автобусной остановке. Он, без вопросов, был самым большим идиотом, которого только можно было встретить в этом мире, и он только что это доказал. Он, черт возьми, проспал свою остановку. Рядом с ним лежало два огромных чемодана, а на плечах висел рюкзак, под тяжестью которого прогибалась спина, но он стоял, как дурак, глядя из стороны в сторону, совершенно не зная, что ему теперь делать. Его все еще сонный мозг отказывался воспринимать информацию, взгляд был расфокусирован, а правая рука отказывалась делать что-либо, кроме как висеть непослушным куском мяса. Он на ней проспал всю дорогу. Все пятнадцать часов дороги, шесть остановок и даже ту двадцатиминутную, на которой ему нужно было выйти. Знаете людей которые умеют так спать? Вот и Питер не знал.       Его первым порывом было позвонить тете Мэй, в частности из-за того, что на экране его телефона назойливо висело уведомление о двух пропущенных звонках и трех непрочитанных сообщениях, но он сдержался. Беспокоить ее сейчас было крайне глупо, к тому же Питер вот уже который год пытался доказать ей, что он – самый настоящий взрослый. Который постоянно что-то портит, но все же. Паркер даже взял перерыв на год после школы, в частности для участия во всех тех стажировках, на которые он смог попасть, будучи в выпускном классе, но в первую очередь для того, чтобы помочь ей в тяжелое время. Постоянное беспокойство за его, Питера, будущее и частые переработки очень сильно подкосили ее здоровье, уложив на больничную койку на долгие два месяца. Особенно долгие, потому что и на аренду, и на продукты, и на все остальное Питеру пришлось искать деньги самому.       Теперь же, стоя на автобусной остановке в неизвестном ему городе, в одном из штатов, которые для ньюйоркца объединялись в большую группу «жопа мира», в сотне километров от дома, он старался придумать что ему делать дальше. В первую очередь, как ожила его рука, он отправил Мэй сообщение, в ответ на ее вопросительные и восклицательные знаки: «все хорошо я с моим ментором в комнату заселился завтра все расскажу целую». Без заглавной буквы и знаков препинания, так выглядело правдоподобнее. Врать тете он умел, но не любил, прибегая к этому в самых крайних случаях. В основном из-за того, что она была очень понимающей и доброй, но также из-за того, что ей совершенно необязательно знать где именно он ночевал, когда его не было дома.       С помощью карты на телефоне он быстро отыскал ближайший хостел и, подхватив чемоданы, направился к нему, стараясь удержать в голове после какого именно поворота ему нужно повернуть. На улице было уже темно, а пешеходов катастрофически мало. Могло показаться, что город заснул, если не считать электронную музыку, что громыхала где-то дальше по улице. Питеру было не по себе от такой тишины. Там, где он вырос, если на улице было тихо и немноголюдно, это означало только одно. Тебя сейчас ограбят.       Наконец он нашел слабо подсвеченную вывеску хостела и неаккуратно ввалился в маленький холл, где за обшарпанным столом сидел молодой парень, бездумно уставившийся в экран своего телефона. Появление Питера его удивило, но не настолько, чтобы достать оба наушника из ушей, а потому он, медленно стащив один, невнятно проговорил:       -75 долларов за ночь, душ общий в конце коридора, аппарат со льдом не работает, кондиционеров нет.       «Класс», - пронеслось в голове Паркера. В кошельке лежало порядка пяти сотен, которые он обещал вернуть Мэй при первой возможности, как получит доступ к стипендиальным деньгам. Терять сейчас даже такую сумму просто из-за собственной глупости казалось ему преступлением. Питер извлек из внутреннего кармана рюкзака кошелек и отсчитал деньги мелкими купюрами.       -Спасибо.       Парень состроил ему рожицу, которая, очевидно, должна была быть улыбкой, и повел его по узкому оранжевому коридору в дальнюю комнату, которая, к его большому удивлению, оказалась пуста. Чьи-то скомканные вещи лежали на дальней койке, и это было единственным признаком того, что здесь кто-то обитает.       -Выбирайте место, а потом возвращайтесь, чтобы расписаться в журнале. Тогда же получите полотенца и тапки, - на секунду замолкнув, парень чуть мягче проговорил, - Вы тут скорее всего один сегодня, Джекс точно только под утро придет.       Кивнув в знак благодарности, Питер вошел в комнату и поставил тяжелые чемоданы на пол. Стены были выкрашены в такой же кричащий оранжевый цвет, а кровати, по большей части двухъярусные, были обшарпанными и, как оказалось мгновение спустя, ужасно неудобными. Выбрав одноэтажную в другом от «Джекса» углу, Питер затолкал чемоданы вниз и вытянулся полностью на жестком матрасе. Сообщение представительнице университета, которая должна была его встретить, сообщение Неду, короткий поиск по городу мест, где сейчас можно перекусить. Бутерброды, которые Мэй щедро затолкала ему в рюкзак, при всем желании не могли бы сейчас утолить его голод. Одним из мест был, очевидно, тот клуб, из которого так громко звучала музыка. Паркер на секунду задумался.       Спать ему совершенно не хотелось, кровать была отвратительной, а первый междугородный автобус должен был отправиться на рассвете. У него было множество времени и Питер раздумывал, стоит ли ему пробовать попасть в тот клуб. Танцевать ему хотелось не слишком, но вот лаундж зона, упомянутая в описании, манила своими мягкими, судя по фотографиям, диванами и горячей, свежей едой.       Его поддельное удостоверение, сделанное в семнадцать лет, всегда служило ему верой и правдой, а опыт нелегального проникновения в клубы и бары сделали из него практически профессионального актера. Питер все еще причислял себя к хорошим парням, но правда была в том, что он им не был. Умным, харизматичным, очаровательным, но не хорошим и точно не правильным.       Все началось в шестнадцать, когда гормоны играли с невероятной силой, не давая нормально жить. Питер был застенчив и тих, постоянно заикался и вел себя как последний придурок в присутствии других людей, особенно тех, кого можно было классифицировать как популярных. Все стало только хуже, когда во время одной из школьных вечеринок, на которую его силой затащил Нед, Питер поцеловался с ЭмДжей. Это было приятно, но совершенно неправильно. Парень обожал ее как, наверное, единственную адекватную девчонку в классе, но оказалось, что она ему совершенно не нравилась. Паркер был подавлен, растерян, и ему было так перед ней стыдно, что пришлось симулировать болезнь и две недели ходить по квартире и шумно кашлять при каждом появлении тети Мэй. Он не понимал, что с ним не так, пока, после возвращения в школу и неприятного разговора с ЭмДжей, не решил на самом деле посмотреть на одноклассников в раздевалке.       До этого он всегда старался выбраться оттуда побыстрее, ощущая дискомфорт, смущение четко чувство неправильности. Переодевшись, он никогда не надевал очки, которые обычно носил на занятиях, и очень старался смотреть в никуда, пока подтянутые и не очень тела сверстников скользили вокруг него полностью обнаженные. Поэтому для него стало небольшим сюрпризом то, что умный, но немного заносчивый Брэд Дэвис оказался еще и безумно сексуальным.              Спустя год, чудом раздобыв поддельные права, Питер отправился в клуб. Гей-клуб, говоря точнее. Парни на высоких каблуках, байкеры, конфетти, блестки, яркие наряды и полуобнаженные тела слились в одно. Это была не картина и не перфоманс, это был самый настоящий праздник. Пьянящая свобода захватила его, заставив забыть о том, кто он и во что одет. Парень просто протанцевал до самого утра, даже толком ничего не выпив.       Его первым знакомством в том клубе была местная драг-дива, которая впоследствии стала его проводником в этом новом красочном мире секса и вечеринок. Этот друг, или скорее подруга, пожалуй, уберегла его от большинства ошибок, которые совершают юные парни на пороге своей сексуальной жизни, но не уберегла от пары разочарований, про которые он теперь предпочитал не вспоминать.       Питер осознал, что может достаточно легко соблазнить почти любого в баре, и это знание дало ему такую уверенность, какую не дала ни одна выигранная олимпиада по программированию. Он даже смог признаться тете Мэй и Неду в своих предпочтениях, но в остальном его жизнь осталась прежней: чуть инициативности, но все те же широкие худи и старые толстовки, чипсы и Звездные войны по выходным. «Внутренняя дива» была глубоко внутри, скрытая от чужих глаз и ждущая своего часа.       Завтра для него начиналась учеба и Паркер, зная свое вечное «все или ничего», решил, что это его последний вечер для отрыва. Вновь пересчитав деньги, юноша отправился обратно по коридору с целью забрать несчастные полотенца и узнать где в этом городе можно хорошо отдохнуть.              Теплые капли барабанили по голове и спине, даруя долгожданное расслабление, согревая и обволакивая. Душевая кабина была далека от идеальной чистоты, потому Питер стоял, в наслаждении прикрыв глаза, стараясь не отвлекаться на слипшиеся черные волосы на одной из стенок. Тщательно массируя подтянутое тело руками, парень старался смыть с себя всю дорожную усталость и грязь, забыть о том, что сейчас мог бы исследовать кампус и знакомиться с соседями. Сегодня он просто постарается получить максимум пользы из сложившейся ситуации.       Вне зависимости от того, собирался ли он спать в чьей-то постели, Питер всегда тщательно собирался на выход. Продумывал образ, количество трат и пути отступления, в случае если все пойдет не так, как ему бы хотелось. Выяснять где собирается местная лгбт-тусовка у него не было ни малейшего желания, поэтому он просто запомнил пару названий хороших клубов, о которых ему рассказал парень на входе, и посмотрел в интернете где они находятся. Тот, что был ближе всего, пользовался крайне плохой репутацией, что было неудивительно из-за его местонахождения в бывшем районе заводов и складов. Теперь здесь жили люди, но вот какие это были люди – это уже был вопрос, на который Паркер не хотел знать ответа. Парень заказал такси и отправился в душ с расчетом, что через сорок минут, к моменту прибытия автомобиля, он уже будет готов.       Первое правило незаконного проникновения в клуб или бар было такое же, что и при знакомстве с заинтересовавшим тебя человеком – не старайся слишком сильно. Питер знал, что мог выглядеть даже младше своего возраста, но также знал, как это можно было исправить. Немного воска на волосы, чтобы приподнять их и уложить в подобие легкого беспорядка. Вообще-то они всегда были в таком состоянии, но с воском, конечно же, выглядело круче. Большая черная джинсовка, белая футболка и легкие летние брюки на завязках. Они почти сливались по цвету с курткой, но под ярким светом лампы можно было различить тонкий узор из крупных квадратов. На ноги – любимые высокие конверсы, которые уже давно из просто черных превратились в грязно-черные, но кому до этого было дело? В душной суете заведений никто не смотрит на твою обувь, если это конечно не ярко-розовые стрипы.       Питер быстро понял простую истину – тот, кому реально ничего не стоит показать свое удостоверение, не боится выглядеть молодо, а скорее наоборот. Чем расслабленнее ты выглядишь, тем меньше тебе задают вопросов.       Пожалуй, первым правилом все и ограничивалось. Он любил играть роль юного и успешного, немного слишком умного и немного слишком активного парня, которому, судя по правам, недавно стукнуло двадцать четыре года. Последним штрихом были очки. Его зрение не сильно испортилось, если учесть то, сколько времени он провел, мастеря что-то в почти кромешной темноте своей комнаты. Поэтому в остальное время он ходил без них. Так все были красивее.       Его верные очки с прямоугольными стеклами, которые совершенно ему не шли, как и, в общем-то, и всем остальным, погибли во время его последней стажировки. Ваканда, открывшая свои границы всего два года назад, оказалась технологическим центром мира. С их разработками и проектами не могла сравниться ни одна страна мира, а потому все, кто мог себе это позволить, устремились туда, дабы научиться у местных специалистов и перенять их опыт, который многие десятилетия заботливо взращивался и накапливался. Одной из первых программ, которую государство запустило самостоятельно, была, по факту, программа по обмену школьников и студентов. Загвоздка заключалась лишь в том, что для того чтобы попасть в Ваканду, ты должен был быть нетривиальным учеником. Так Питер оказался в составе группы из двадцати школьников со всего мира, которым посчастливилось почти два месяца провести в технологических мастерских и лабораториях этой удивительной страны. На самом деле, это и было причиной, почему он пропустил начало учебного года. На самом деле, он и школьником в тот момент уже не был. Организаторы программы отнеслись к его ситуации с пониманием, за что Питер был им безумно благодарен. Это были лучшие недели в его жизни.       А вот для его очков это были последние недели жизни. Т’Чалла, один из научных работников, помогавший им на протяжении всей стажировки, сел на них во время одной из конференций. Паркер мог бы быть на него крайне зол, особенно если учесть количество работы, которую ему предстояло еще проделать, но лицо африканца в тот момент было настолько удивленным и смешным, что Питеру больше ничего не оставалось, как прыснуть в руку, стараясь не привлекать к себе внимание. Через два дня Т’Чалла пришел к нему в комнату с подарочной коробкой и искренними извинениями. Инцидент был забыт, а вот новые очки, которые очевидно стоили больше чем все вещи юноши вместе взятые, остались. Внешне они напоминали Ray Ban 7046, но были чуть тяжелее обычных и определенно крепче. Питер полюбил их с первой секунды, окрестив своими новыми вечными спутниками. Он даже решил, что непременно наденет очки на свою следующую вечеринку. Мало того, что парень выглядел в них до неприличия круто, так еще и искать красавчиков было бы легче.       Быстро собравшись, парень взглянул на себя в зеркало. Удовлетворенно кивнув, он повернулся к телефону, на котором высветился неизвестный номер. Такси ожидало его у дверей.