Белые области

Медлить было нельзя, так что Тони запустил аварийную выгрузку им обоим. Окружающая реальность подернулась электронной рябью, а затем Тони оказался в загрузочной. Почему-то только он один: Ками растворился в его руках, словно призрак, тень, как будто он был Орфеем на пороге царства мертвых и, о ужас, оглянулся, нарушая божественный запрет. - Ян! – выкрикнул Харрикен, бросаясь к безмолвному окну, за которым все еще лежала Хадаль. Величественная и проклятая, отмеченная разрушением и надеждой в равной степени, игра стиралась, наконец, переставая существовать. Наверняка получится воскресить ее из резервных копий, но куда же подевался Ками? Он ведь был совсем рядом. Тони с холодком внутри ждал, что вот сейчас принц демонов выйдет из тьмы и огня беззвучными шагами, прислонит бледные когтистые ладони к «стеклу» с той стороны и прошепчет ему что-нибудь. Что это будет? «До встречи в аду?» «Прощай навсегда?» Или будет молча стоять с капающей изо рта кровью, пока последний шторм этого мира не уничтожит его. - Давай... давай! твою мать! – заорал Тони, запуская процесс снова и снова. Белым мертвенным светом вспыхивала под пальцами консоль, но безуспешно. Ничего не происходило. Только лишенная звука картина заканчивающегося армагеддона: последняя башня золотого дворца сломалась пополам и рухнула вниз. Всполохи зеленого огня. Отсюда Тони не слышал ни звука: ни треска и грохота камней, ни гула пламени, ни рева ветра, ни слабого вскрика потерянного и гибнущего существа, ничего. Совсем. Нельзя выгрузить того, чье сознание уже разрушено. Его больше нет. Ускользнул безвозвратно туда, куда уходят перед тем, как стать мертвыми. Мираж, дым. С криком Тони ударил кулаками по стеклу. Ему показалось, что он до сих пор видит скорбную фигуру Ками в пылающих руинах, его пробитую и поникшую голову венчает зеленый огонь – болезненно-острые язычки холодного мертвого пламени, танцующие и трепещущие без ветра. В следующее мгновение Харрикена выкинуло в реальность: обеспокоенная, перегруженная откликами система больше не могла отличать, пребывает ли он в здоровом состоянии, или близок к тому, чтобы окончательно свихнуться. Тони негнущимися пальцами стащил очки и уронил их на стол. Набрал номер охраны на вилле, чтобы услышать: это ему не показалось, медбот зафиксировал у Мартингейла глубокую кому. Они доигрались. Все-таки доигрались. * Мэтью Сайлас явился сразу же, как Тони ему позвонил: в виде голограммы, потому что в реале все еще валялся раненым в больнице. Возле виллы стоял экипаж скорой помощи, потом к нему добавилось еще несколько машин под мигалками: вооруженный кортеж, долженствующий сопроводить Мартингейла туда, где он будет пребывать согласно протоколу. Тони, мрачный и тоже голографический, стоял чуть в стороне, не препятствуя людям Сайласа. Конечно же, ему нельзя было являться на виллу лично. За то, что он сделал с Пирсом, его не только кинут за решетку, но и казнят по ускоренной процедуре. - Через пару минут твои псы засекут сигнал, несмотря на принятые мной меры предосторожности, так что буду краток: Адам Пирс в твоем распоряжении. Оба. Увы, я даже не знаю, какой из них более бесполезен. Мы долго бились над тем, чтобы создать антидот, но не преуспели. Это стоило Пирсу окончательного распада личности. Постарайся откопать в себе немного снисхождения, впрочем, как знаешь. И еще он бы хотел, чтобы кто-то присмотрел за его кошкой. Можешь оставить ее здесь, я обо всем позабочусь. Терияки, напуганная незнакомыми людьми, забилась под мебель. Тони понятия не имел, в этой комнате или где-то еще. Найти ее представлялось отдельным квестом. - Сдашь в приют? – лаконично спросил Сайлас. - Нет. Она останется у меня. - Посмотрим. Диалог заглох. Тони кинул короткий взгляд на Яна: тот так и лежал в гибернационной капсуле, как много дней подряд, но раньше он всегда вставал из своего сапфирово-металлического гроба. Увы, не теперь. Даже лучшие врачи бессильны что-то сделать на столь поздних стадиях болезни. Нет смысла стучать в двери, выламывать их, если дома пусто и хозяева ушли. Спасать некого. - Это было его решение, - подал голос Тони, понимая, что Сайлас наверняка винит во всем его. Впрочем, разве он не был виноват? Разве не принуждал работать над антидотом? Но он ведь никогда не заставлял Яна торчать в виаре столько времени. В основном прессингу подвергся только фальшивый Адам Пирс. Ничего подобного он не хотел. Изначально Пирса вообще никто не собирался убивать, от него просто требовалось поднять жопу и начать работать над лекарством. Может быть, если Тони показалось бы, что он старается недостаточно, он и пустил бы в ход что-то из своего арсенала убеждения. Но черт его возьми, если он был настолько подонком, чтобы издеваться над полуживым человеком. Когда Тони узнал, что произошло с Адамом, он понятия не имел, как быть и действовал со всей возможной осторожностью. - Неужели? И он сам пережег мозги, просиживая сутки напролет в виаре? - Выход не был заблокирован, он покидал виар и заходил туда по желанию, можешь смотреть логи сколько угодно, - пожал плечами Тони. Время, отпущенное ему на замаливание грехов, стремительно истекало. - Правда? Я вот вижу, что выход ему зациклило. - Это трагическая случайность. Игра опасна. Впрочем, разве ты и сам не знаешь, ты ведь торчал там столько веков, - Тони повел бровью. Голограмма пошла радужной рябью: он переключился на следующую защищенную линию передачи. Теперь это происходило практически каждые несколько секунд. - Молись, чтобы ты не попался мне в реале, козлина, - разумеется, Сайлас ему не поверил. Никто бы не поверил. Сайлас стоял возле капсулы как мрачная Немезида. Неосознанно или с умыслом он выбирал позицию между бесчувственным Яном и Тони, словно пытаясь защитить, с мысленной горькой усмешкой подметил Харрикен. О, защищать Яна следовало не от него. Когда еще не было поздно. Полицейские привели Пирса, вытащенного из подвала. - Я дам показания! – мстительно заорал лже-Адам, как только завидел Тони, - тебе конец, урод! - Бла-бла-бла, - вздохнул Тони, - дважды казнить меня все равно не получится, а лишние сто лет к сроку в виаре меня мало пугают, сорян. - Я мог бы казнить тебя и миллион раз, Тони, - проронил Сайлас, - ты недооцениваешь мои методы. Харрикен покривился. - О, вот и ты, - Мэтью оценивающе окинул взлохмаченного, с безумными глазами, неумытого и дрожащего Пирса взглядом, - а ведь, правда, совсем как настоящий! К сожалению, мистер Адам Пирс должен умереть здесь. Повесим все на Тони, в его невиновность все равно никто не поверит, хаха, - осклабился Мэтью, кивая одному из копов. Тот наставил пистолет на Адама. Пирс побелел как стена, осекаясь на полуслове: - Ч-что вы сказали? П-почему? Разве его не должны были освободить? Ведь он Адам Пирс! И он ни в чем не виноват, черт подери! Увы, Мэтью Сайлас решил замять некоторые преступления Лилианы. Мир не узнает. Все останется в стенах этой комнаты. - Свидетели нам тоже ни к чему. Убейте всех, кроме Мартингейла и кошки, ее я заберу, - Мэтью злодейски улыбнулся, отворачиваясь к капсуле и Яну. Прежде, чем Тони успел открыть рот для возражений, тихо хлопнули выстрелы. Охрана виллы была безоружна, оборонные системы деактивированы в целях безопасности. Сайлас обещал обойтись без крови, и Сайлас солгал. Пуля влетела Адаму в висок практически в упор, пробивая череп и выплескивая алый фонтан крови. С выражением бескрайнего изумления на лице Пирс распростерся на полу в нескольких шагах от гибернационной капсулы. Заметавшиеся охранники попадали вслед за ним. - И смотрите, осторожней с котейкой, она и так ужасно перепугана, должно быть... – напутствовал Сайлас, когда копы направились вглубь по коридору. - Ублюдок сраный! – на этот раз голограмма замигала и погасла: Харрикену отрубили канал. Разговор был окончен. Мэтью Сайлас перешагнул через еще дергающееся в агонии тело Пирса, вступил в лужу крови, наконец, склоняясь к Яну: - Ну, привет, старый друг... – прошептал он, - кавалерия прибыла слишком поздно, да? Ян лежал в капсуле все такой же безмолвный, неподвижный. Как будто уже умер: но смертная тень не отпечаталась на лице, только глубокий сон. Электронная поддержка не позволит жизни окончиться, даже если мозг утратит способность функционировать. Даже если останутся только отголоски импульсов, базовых рефлексов. Он тихо дышал. Мэтью смотрел на сомкнутые белесые веки, на сумрачные тени от ресниц, заостренные скулы. Мартингейл неуловимо изменился, становясь похожим на себя прежнего: сквозь полупрозрачную кожу проглядывали синие жилки, а пересохшие губы, казалось, вот-вот приоткроются и Мэт услышит что-то вроде «мог бы явиться и раньше, говнюк, разве меня так уж надежно прятали? Разве ты не долбаный гений?» Сейчас Мэтью не чувствовал себя гением. Его обвели вокруг пальца, дважды. У него похитили то, чем он не привык дорожить, но оказалось, просто забыл, как дорожил. Этим должен был дорожить весь мир - либо уничтожить, что он и сделал. Крови на полу становилось все больше. Пахло морем, гниющими водорослями, порохом и гарью. В отдалении все так же негромко хлопал выстрел за выстрелом, добавляя распростертые тела к тем, что уже лежали на полу или привалившись к стенам и мебели. Мэтью оперся обеими ладонями о борт капсулы. Он не мог прикоснуться по-настоящему, только отдать электронный приказ убрать сапфировое забрало шлема, открывая выцветшее, изможденное лицо под ним. Как будто с их детства минула тысяча лет. Тысячу лет назад они пили колу, сидя на белом заборе, окружающем бескрайние кукурузные поля возле особняка Сайласов. Мэт рассказывал всем, что кукуруза им нужна только ради того, чтоб снимать в ней ужастики. Вероятно, так оно и было, потому что Адам никогда не видел, чтобы на полях Сайласов проводились какие-то заготовительные работы. Осенью, после Хэллоуина, высохшие серые стебли просто косили и бросали в огромный костер, поглазеть на который сбегались все соседские мальчишки. Мэтью вспомнил: сидя на опасно шатающемся заборе и болтая загорелыми голыми ногами в сползших носках и стоптанных кедах, Адам в сотый раз говорил о том, что уже придуман мир, в котором можно будет жить вечно. Они выпили колы за это. Чтобы ничего никогда не заканчивалось. Им было тринадцать. - Какой же ты идиот, - прошептал Сайлас. - Похоже, ночью была утечка и повреждение довольно большого объема данных, - обратился к нему аналитик, до этого не поднимавший головы от ноутбука, на экране которого бежали плотные колонки символов, - кто-то хотел спрятать от нас информацию или ее похитили. - Начинайте поиск!