Белые области

- Просто скажи мне, формула существует или нет? - никаких новых демонстраций из прошлого, психологических игр и попыток сломить волю. Они достигли самого дна. Вот черная вода вокруг, совсем нет воздуха и солнца. Это место гораздо ниже зоны абиссаль... три тысячи километров и миллион тонн воды сверху... Разве не должен быть какой-то смысл? - А тебе хотелось бы, чтобы она существовала? Кто знает, что произойдет, если примешь препарат. Может, исчезнешь? Снова станешь мной... это будет не только акт созидания, но и величайшего саморазрушения... готов принести себя в жертву? Уверен, что я не уничтожу мир? Я ведь опасен, ты точно это знаешь. Я столько всего могу сотворить... да, ресурс этого тела почти исчерпан, но денег, которые я получу от Тони, будет достаточно, чтобы закончить один мой проект и заполучить бессмертную нестареющую оболочку. - Я не говорил, что приму антидот, - Ян пожал плечами, - Тони примет, если хочет, а я все оставлю как есть. - Ты лжешь. - Нет. Ками замолчал, сложив руки на груди и склонив голову. Он кусал нижнюю губу изнутри - все шло не так, как ему хотелось, Ян упорно не желал играть по правилам и был таким омерзительно похожим на него самого! Впрочем, разве не этого следовало ожидать? Взгляд Адама приподнялся от земли, он как будто что-то решил, по крайней мере, его лицо вновь посветлело: поверил, что справится и сможет расколоть этот орешек, каким бы крепким он ни казался. Ян снова увидел в глазах Ками это смешанное выражение - бешенство и одновременно любовная гордость, как будто именно Ян оказался в итоге самым перспективным, блестящим из всех творений. Нужно было задать еще один вопрос, хотя Ян уже знал на него ответ: - Ты так и не дал препарат своим родителям? - Я не успел. Когда они умерли, у меня был только опасный, грубый эрзац того, что есть сейчас. Он не прошел испытания, потому что оставлял от личности настоящие руины. Я спешил как только мог. Когда Лилиана и Мэт сказали, что та ночь была ошибкой, я отправился в виар и начал свои поиски... не знаю, сколько это длилось. Шестьдесят лет, может, больше. Я проводил в виаре круглые сутки с перерывом на короткий сон. В реале прошло полгода, прежде чем они решили ко мне присоединиться. Лилиана пришла первой, стала заглядывать на сервер, я не выгонял, даже выдал привилегии принцессы. Когда-то мы мечтали о том, как создадим собственную волшебную страну... нам было десять, и с тех пор все слишком изменилось. Пока Ками говорил, окружающий пейзаж постепенно темнел, разрушаясь: деревья выцвели и распались миллионом пикселей, та же участь постигла и громаду больничного здания: оно стало черным и одномерным перед тем, как утечь вверх струйками пепла. Адам собирал и разбирал этот мир как лего. Еще немного и Ян сможет увидеть исходный код, но этого не произошло. Предметы начали появляться вновь, впереди засветился широкий экран, какие бывают в кинотеатрах. Вокруг - ряды алых кресел, на ближайшем сидел сам Пирс в 3D очках и с попкорном. Им предстоит смотреть до боли знакомый фильм, его Ян уже видел: на экране в гротескной пляске зеленого света и теней разворачивались нескончаемые побоища и пиры; армии маршировали по пыльным дорогам, магические ураганы сокрушали целые города, кого-то пожирали живьем, кого-то приносили в жертву, кто-то танцевал на балу в золоченом замке Ками на обрыве бездны. - Для Лилианы и Мэта в ту ночь это была такая игра. Они протрезвели и с виноватым видом принялись мне объяснять, что все было круто, чел, но такого не должно больше повториться. Ты ведь не относишься к этому слишком серьезно, правда? Мы нажрались, это было нам нужно, типа, как терапия. Но я относился к этому серьезно. Так им и сказал. Мы поссорились с сестрой, а затем она рассталась с Сайласом. Тот обвинил во всем меня. Это не помешало ему явиться в Хадаль за ней, а я не смог отказать. Думал, когда-нибудь все изменится снова, колесо сансары повернется и вжух! я проснусь, мы будем голые в одной кровати, у меня будет болеть голова от текилы, а Мэт Сайлас скажет мне, что бросит мою сестру. Ради меня. Тупая мечта! Какая-то часть меня хотела его, хотела вернуть их обоих, но эта часть должна была умереть, - окончание фразы заставило Яна ощутить холод: слишком медленно, как будто кто-то включил режим слоу мо, кое-где звуки потерялись или исказились, а интонация стала неживой, лязгающей металлом. Фигура Ками нечеловечески застыла в кресле. Падение мощности на серверах... сбой? Отключение питания? Игру залагало? Если он сейчас не выйдет, никто не знает, что произойдет! - Выход, быстро! - заорал Ян, но Ками и сам понял, что не время трепаться: Ян увидел его бледную улыбку, синее и алое стекло очков. Долгий зуммер выхода противно заныл в ушах: Найтмар выгрузил его, отпустил. Успел. Реальный мир оглушил сотней ощущений сразу: болело все, ресницы склеились от пота и слез, веки налились свинцом, дышать тяжело, в ушах - болезненный гул, как несмолкаемый прибой в океанской раковине. - Ты живой? - Тони склонился над гибернационной капсулой, за его спиной маячили еще несколько человек и медбот: целая команда, чтобы его реанимировать. Но, несмотря на то, что чувствовал себя Ян так, как будто почти сдох, их услуги вряд ли потребуются. Он положил руку на бортик капсулы, пытаясь приподняться, и тело отозвалось ноющей болью, но все же послушалось. - Электричество вырубилось из-за шторма, а генератор сдох. Сейчас подключают запасной. Ты как? - Ну так... как будто провел месяц в симуляторе бомжа. Знал бы Тони, как близко он подобрался к сокровищу финального квеста... а теперь нет гарантии, что не придется проходить все заново. Сомнительно, чтобы там можно было сохраниться. Никто не должен был этого видеть, так что... Ян стащил шлем и устало потер глаза рукой. Вокруг царил полумрак. Тони светил фонариком от телефона, стараясь не наводить прямо в лицо, но было заметно, что ему этого хотелось: он то и дело приподнимал телефон, но тут же опускал руку, и все же один раз мазнул светом по лицу Яна. Тот хлопнул глазами, как вспугнутая ночная птица. Широкие, черные, наркоманские зрачки, следы слез, обкусанные губы, вампирья синева тонких венок, кое-где просвечивающих сквозь кожу. - Из симулятора бомжа, пожалуй, посимпатичнее вылезают, - Харрикен подал руку, помогая выбраться из капсулы, - пойдем, пожуем чего-нибудь. Романтический ужин при свечах. - С игрой же все в порядке? - Ян постарался, чтобы это прозвучало не очень взволнованно. На самом деле сейчас он думал только об одном: что, если Ками больше не появится? Иррациональный страх потерять его вызывал тремор. Без Пирса он никогда не сможет создать долбаный антидот. И тогда Тони, который сейчас с такой осторожностью держит его руку, прикончит его. А что еще более ужасно - самого Тони тоже не будет, его личность разберет деменция, пиксель за пикселем. Ян неосознанно сжал пальцы, стискивая ладонь Харрикена. Теплая и гладкая кожа, твердые пальцы. Он был такой реальный, живой. Хотелось потрогать еще, просто чтобы убедиться. Тони был его якорем в этом мире, зыбком, словно туман. Харрикен покосился на него, но ничего не сказал: Мартингейл выглядел так паршиво, что пожалуй, не стоило с ним никуда идти, он еле стоял на ногах. - Есть резервные копии. Но мне жаль, если ты не сохранился, - успокоил Тони, - так переживаешь из-за этой игры? Негде будет прятаться от меня? Пожалуй, Хадаль была не таким уж плохим местом, но, если начистоту, стоило стереть эту игру хотя бы потому, что она проклята. - Не вздумай этого делать! - Ян остановился, повернулся, безумными глазами выискивая взгляд Тони. Изможденный, Мартингейл совсем не был похож на себя: зомби-наркоман, умерший посреди долгого трипа. Еще слишком свежий, чтобы начать разлагаться, но пахло от него уже так себе. - Нет, это был не симулятор бомжа, а симулятор поехавшего гения. Не трону я твою игру, обещаю. Торжественно клянусь! - Тони поднял правую руку. Ян выдохнул, пытаясь унять дрожь и совладать с голосом. - Без нее я вряд ли смогу сделать антидот, так что уж будь так добр... это все, о чем я прошу. - Сервера прилегли, но скоро все заработает, сможешь убедиться, что все в порядке. А пока тебе нужно поесть. И помыться. - Все-таки симулятор бомжа... - пробормотал Ян расстроено. Меньше всего ему хотелось, чтобы Тони видел его таким, и отсутствие света казалось подарком судьбы. Если с игрой ничего не случилось... с Адамом ничего не случилось... то он как-нибудь вытрясет из него формулу, обязательно. А пока, Харрикен прав, нужно было снова стать похожим на человека. - Долго я там был на этот раз? - Три дня. И я не мог подключиться и наблюдать, что-то блокировало доступ. Ты? - Не совсем. Я нашел особую часть этой игры, которая и не игра вовсе. Воспоминания... - прошептал Ян. Он так и не придумал вменяемой лжи о том, что происходило в Хадаль, и решил, что расскажет полуправду. - Адам Пирс спрятал в игре свой цифровой дневник. Я нашел его и... посмотрел. Тони помог Яну опуститься в кресло. Накрывали на стол: Мартингейл не видел лица прислуги, только темный силуэт, подчеркнутый золотой оправой из света свечей. - О, - только и произнес Тони, - вот даже как. - Я потом расскажу, это слишком личное, - при виде еды Ян ощутил жуткий голод. Он взял тарелку и принялся жевать, едва взглянув на то, что там было. Харрикен разлил по стаканам бурбон. Он терпеливо ждал, пока Мартингейл закончит есть и что-нибудь расскажет, как и обещал, но Ян отложил тарелку, в несколько глотков выпил содержимое своего стакана, как воду, а затем потянулся к бутылке. Тони усмехнулся, но не стал препятствовать: прихватив с собой коллекционный бурбон и фонарь со свечами, Мартингейл вылез из кресла и босиком направился в его ванную. В смысле, в ту ванную, которую Тони привык считать своей и только своей. - А где моя кошка? - спросил Ян по пути. Взгляд у него был в точности такой же, какой Тони видел у Ками Найтмара, когда тот задумывал сотворить очередное феерическое дерьмо. - Бегает где-то здесь, - ответил Тони, - когда я видел ее в последний раз, она спала в твоей капсуле, у тебя на груди. Нет ощущения, что трудно дышать? Она довольно жирная и тяжелая. - Иди ты, нормальная кошка, - фыркнул Ян перед тем, как исчезнуть в ванной. Через пару минут зашумела вода. Щелчка замка Тони так и не услышал, а из-за неплотно прикрытой двери тянулась тонкая полоска подрагивающего золотистого света.