Мой ласковый и нежный ёж

— Нет, — сказала Рози и выдула пузырь из жвачки. — Дорогая, пожалуйста, веди себя прилично, — попросила Мэри. — Нет, — повторила девочка, выплюнула жвачку в руку и поискала глазами, куда её деть. Мать протянула ей салфетку. — Я остановила подачу газа не потому, что прониклась чувствами мистера Холмса и мне стало его жаль, когда он так драматично упал на постель отца, собираясь умереть вместе с ним, — тут Рози посмотрела сперва на Шерлока, потом на Джона. Они всей компанией сидели в одном из офисов Джима Мориарти, за круглым столом, как рыцари достопамятного короля Артура, и эта девчонка даже не достающая ногами до пола, сидела и говорила с ними как равная. — Расставим все точки над «ё». Я решила не убивать их, потому что хотела получить ответы, а у трупов уже ничего не спросишь. Ну и ещё потому, что уже не была на все сто уверена, что права, — девочка перестала болтать ногами в весёленьких полосатых рейтузах, где попеременно чередовались чёрный, жёлтый и розовый и сунула салфетку со жвачкой в карман розовой же курточки, висящей на спинке её стула. Тряхнула головой, отчего довольно длинные волосы, стянутые в хвост на затылке стегнули её по обоим плечам по очереди. — Розамунд позвонила мне, — сказал Джим Мориарти, тем своим «мориартским» голосом, от которого у иных людей всё будто растворялось внутри, превращаясь в ледяную жидкость. — Уточнить пару деталей. — О нём сложно найти что-то в сети, — посетовала девочка. — Настоящее, я имею в виду. Но и то, что я сумела отыскать, подтвердило слова мистера Холмса. Джим Мориарти держит около себя лучших из лучших. Гениев своего дела. Значит, мой папа тоже из них. И значит, как не тяжело это признавать, он действительно не стал бы использовать яд, который так легко обнаружить. Да ещё человеку, который ничего в ядах не смыслит. Следовательно… — тут Рози посмотрела на маму, — ты меня обманула. — Дорогая… — Я не в обиде, все друг другу врут. Это моя вина, что повелась и поверила. Позволила эмоциям взять верх над разумом. Но мам, у тебя получилось то же самое. Разве можно действовать так топорно? — Почему ты решила убить меня, Мэри? — очень тихо спросил Джон. — Я же делал всё для тебя. Для тебя и Розамунд. Любил вас. — А почему в прошедшем времени? — Ты серьёзно сейчас? Вы пытались меня убить. Нет, вы убили меня! Того человека, которым я был. Мужа и отца. — Мужа и отца? — горько усмехнулась женщина. — Неужели правда? — Правда. — Мистер Мориарти? — миссис Ватсон повернулась к Джиму, — он не врёт? Он не знал ничего обо мне и вас, когда мы поженились? Джим вздохнул чуть глубже, чем обычно. Наверное только Майкрофт да Шерлок заметили это. — Я люблю манипулировать людьми. Это был мой талант, моя игра… почему бы не сделать из этого бизнес? И самое вкусное, когда люди об этой манипуляции и не подозревают. Не знают, что принадлежат мне. С вами, Мэри, тут всё довольно открыто, — Джим повернулся к Майкрофту и довольно тепло улыбнулся ему. — Мне стали известны некие детали её прошлого, обнародование которых приведёт нашу уважаемую жену и мать в одиночную камеру с пожизненным заключением… или же к какой смертоубийственной миссии, во имя искупления, что едва ли лучше. Работа на меня не худший выход, разве нет? — Быть вечно на поводке, не видя выхода? — женщина опустила взгляд на белоснежную столешницу. — Не особо. — Хм… следовало знать, что люди редко благодарны, когда спасаешь их. Даёшь возможность не платить за грехи молодости. Всё что от тебя требовалось — быть хорошей женой Джону. — Я была! — почти прорычала Мэри, — разве нет? — Джон? — спросил Джим. — Была, — тихо согласился аптекарь. — Но… не любила меня, значит? Всё, что было между нами, всего лишь спектакль? — Не знаю… Ты был милым, с тобой было хорошо. Пока я не узнала, что ты тоже работаешь на Паука. — Только с момента, как мне поставили диагноз, — горячо возразил Джон. — Чтобы обеспечить нас с Рози, слышали уже, — Мэри досадливо отмахнулась. — Если человек идёт на подлость, не важно чем он там себя оправдывает. Спасением мира или семьи. Это всё равно подлость. — И это говоришь ты! — Ватсон впервые с начала разговора посмотрел на жену. — У меня не было выхода! — А у меня, был? — Вообще-то ты, Джон, работал на меня довольно давно, просто не знал об этом. Вся твоя аптекарская сеть принадлежит мне, — сказал Джим. — Я оценил невиданный талант в фармацевтике, но совесть оценил тоже. И не стал сразу ломать. Приучал постепенно, по капле. Чуть нарушить там, слегка смухлевать здесь. Человек привыкает к таким вещам, если действовать осторожно и медленно. — А я считал вас другом, — горько выдохнул Джон. — Я тебя тоже. Хоть и по-своему, — Мориарти сделал такое движение будто хотел взять Ватсона за руку, но не взял. — Радовался, что у вас с Мэри такая хорошая семья. Ну как можно было разрушить всё этой ненужной правдой? Когда ты заболел, я расценил это как шанс стать к тебе чуть ближе. Джон, я бы небо и землю перевернул, чтобы сделать тебе операцию. Уже начал искать варианты, но тут эта заварушка с Шерлоком… — Когда я узнал, что ты, кого я знал как инкассатора, что забирает выручку по аптекам, и Паук, на которого мне предложили поработать, чтобы обеспечить семью после смерти, одно и то же лицо… когда понял, что приятель с которым столько раз пил пиво и болтал по-дружески, просто нагло мне врал и не менее нагло мной пользовался… Ну зачем, Джим? — Ватсон произнёс это с такой болью, что сидящий по левую руку от него Шерлок чуть сжал плечо Джона. — Наверное потому, что такова вот моя мерзкая суть, — ответил Джим, и Холмс-младший увидел, что его старший брат так же утешающе коснулся руки криминального гения. — Я хотел тебе всё рассказать… Никогда и никому так не хотел, как тебе. Ну, может, ещё Майкрофту, — тут Джим позволил себе показать, что замечает это прикосновение и посмотрел на Мистера Британское правительство. — Но ты увидел моё лицо раньше, чем я решился. И решил, как это сделать, не разрушив всё, что у нас было. — Да, — Джон закрыл глаза. — Узнать, что тот, кого ты считал почти лучшим другом оказался подлецом и манипулятором, было… я как выгорел внутри. Но решил, что это ничего уже не значит. Нужно довести дела до конца, получить деньги и умереть. Но тут ты пропал. А потом пошли слухи о твоей смерти. Я мог бы подумать, что это спектакль, бегство от меня… не будь я лишь винтиком в твоих махинациях. Не тот уровень. И… мне правда было тебя жаль. Жаль ту твою грань, что улыбалась мне во время наших вечеров в баре. Я хотел… хотел ещё раз увидеть тебя и поговорить начистоту. Что стало уже невозможно. И тогда решил просто дожить оставшиеся дни, тем более, всё уже было почти сделано. Посредники уверили, что доведут дела и без тебя. Но тут в мою жизнь и в мою аптеку ворвался Шерлок, — Джон посмотрел на младшего Холмса с такой любовью, что это заметили и поняли все присутствующие. Включая разумную не по годам Розамунд. — Он должен был напугать и погубить. А он подарил силы дышать и спас. — О да, он такой, наш Шерлок! — усмехнулся Мориарти. — Вся эта история закрутилась из-за него. Вывел из игры меня, спас тебя, разоблачил Мэри и Розамунд. В некотором роде разрубил гордиев узел, в котором мы все запутались. — Шерлок да? Джон… разве после исчезновения Джима, ты не метил на его место? — спросила Мэри. — С чего ты это взяла? — О тебе там говорили уважительно. Вспоминали, что именно к тебе Джим испытывал симпатию. — И проснулась ревность? Мол, всегда женщин задвигают? — Не совсем. Просто… поводок на котором меня держали — порвался. Ошейника на моей шее больше не было. Впервые за долгие годы я вздохнула свободно, выпрямилась, и решила что могу послать всех к чёрту! Встать на ноги! Получить то, что… — Мы поняли, — Джим чуть поморщился, будто ему был неприятен голос недавней подручной. — И избавиться от мужа, в котором виделся соперник, обманщик и Бог знает кто ещё. А дочь? Что ты планировала делать с ней? Тоже убрать потом, как слишком опасную конкурентку? Или держать дальше при себе, не боясь, как может подействовать на ребёнка убийство собственного отца? Не сегодня, так потом, Розамунд сообразила бы, что её обманули и использовали. — Не важно чего я там хотела. Важно, что будет с нами всеми сейчас, — Мэри явно не собиралась отвечать на вопросы. — Сейчас… — Джим чуть помассировал виски. — Раз все всё знают, буду говорить открыто и откровенно. Ну почти. Падение с моста не прошло для меня бесследно. Если на Шерлоке был защитный костюм, то я, увы, не позаботился об этом. Обычная самонадеянность и привычка играть со смертью… Несколько минут под водой не убили меня, но повлекли необратимые изменения в головном мозге. Увы… я уже никогда не смогу снова стать тем гением, каким был. Держать в голове море данных и пользоваться ими. Так что… мой трон свободен и за него будет битва. Правда тебе, Мэри, участвовать в ней не придётся. — Одиночная камера и пожизненное? — было ясно, что миссис Ватсон скорее умрёт, чем согласится на такую участь. — Работа на правительство, — встрял Майкрофт. — Искупления для. — Опять… — женщина откинулась спиной на стул. — В юные годы я попалась на красивые слова об общем благе и прочей чуши… неужели нет никакой возможности покончить с этим раз и навсегда? — Агенты бывшими не бывают, — усмехнулся Джим. — Кстати, это касается и Розамунд. Оставлять такой талант предоставленным самому себе — непростительная глупость. — Могу я выйти в туалет? — спросила девочка. — Я тоже не отказалась бы, — поддержала дочку мать. Ватсон посмотрел на Холмса-старшего, потом они оба на Мориарти. Тот кивнул. — Третья дверь направо, — подсказал Джим. — Сбегут? — спросил Майкрофт, когда обе дамы вышли. — Без сомнения, — подтвердил Джим. — Не швырнут гранату на прощанье? Или может этот гениальный ребёнок взломает что-нибудь здесь, чтобы избавиться от всех нас разом? — Нет, если мои люди не зря едят свой хлеб. И опять же нет, тут нечего взламывать. Всё отключено специально для наших переговоров. Дадим им фору. И шанс. Спорить никто не стал. Все будто очень устали и хотели хоть крохотной передышки. — А что насчёт меня? Окажешь честь, наденешь наручники сам? Не хочу твоих шавок, — Мориарти протянул к Майкрофтку руки, держа их ровно на нужной ширине. — Надену, — согласился Холмс-старший, — если ты так хочешь. У тебя тут найдётся кровать? Или хотя бы диван? — Май, я не шучу. — Так и я тоже, — Майкрофт притянул к себе Джима, обхватил его одной рукой за затылок, другой за шею, и поцеловал. — Кровати нет, но диван вроде был… — Мориарти вцепился в Холмса, ни то обнимая, ни то удерживая, будто не веря в происходящее. А через пару минут уже просто жарко целовал в ответ, поглаживая самую гениальную голову в Великобритании, путаясь в рыжеватых прядях. Джима просто унесло куда-то, где не было места мыслям о предстоящих заботах. От простых поцелуев. От того, как его прижимали, обнимали и гладили. От тихого шёпота: «Люблю. Никогда больше не смей заставлять меня так волноваться! Пойми наконец, что у тебя не девять жизней! И даже не две!» — А что насчёт нас? — спросил молчавший во время всей беседы Шерлок, глядя на Джона. — Нежность и страсть, — улыбнулся тот. — Как обещал. К чему диваны, на этот раз хватит и стульев. — Ты ведь тоже меня любишь? — Я не занимаюсь сексом без любви. Никогда. — А как думаешь, можно оформить развод, если один из супругов в бегах? — Гм… Полагаю, что да. Давай обсудим это позже, — от эмоциональных волн, что шли от Джима и Майкрофта у Джона уже всё пылало внутри. — Иди сюда, мой волшебный гений… — Во сне и на яву. Именно к тебе я шёл всё это время, мой ласковый и нежный ёж, — очень серьёзно сказал Шерлок. И закрепил свои слова поцелуем, крепко-крепко прижав Джона к себе. Конец.