День, когда падёт стена

Стук в дверь. Пока всё идёт так, как я задумал. Ибо размеренные шаги, замершие по ту сторону массивного деревянного полотна принадлежат лишь одному человеку. И, не спрашивая разрешения войти, отворяет дверь. - Зачем ты просил меня зайти? Уже достаточно поздно, - Ирвин проходит внутрь комнаты. Застал меня за работой. – Да и ты, как вижу, работаешь в поте лица. Пора спать, знаешь? – Строгий, командный, но такой уставший голос. Только передо мной ты позволяешь показать себя не таким сильным, каким рисуешься на людях. Хотя и в такие моменты держишься волевым человеком, которого ничем не сломить. Закалённая сталь несгибаемого характера сквозит во всём твоём естестве. - Разве нужна причина? – С иронией смотрю на него, откладывая перо в сторону и откидываясь на спинку потёртого кресла. - Капрал… - Разве мы в строю? Или среди людей? – Не знаю, что он там собрался говорить, но перебиваю на первом же слове. - Значит, так? – Вопросительно вскидывает бровь, скрещивая мускулистые руки на груди. - Именно, - встаю из-за стола, вскидывая руки наверх и прогибая в поясницу в сладком потягивании. - Умеешь соблазнять, - убивает несколькими шагами ничтожное расстояние между нами. Чужие ладони на бёдрах. Требовательно тянет к себе. – Двери? – Намёк на то, чтобы нас не застали на горячем. - Всё в порядке, никто не зайдёт, - словно маленькие дети, собравшиеся делать что-то очень запретное, за что потом их родители поставят в угол коленями на гречку. Или выпорют узким кожаным ремнём с тяжёлой металлической пряжкой. О, да, нам никто не помешает. Если кое-кто окажется весьма исполнительным касаемо приказов начальства. - Вот и славно, - наклоняется, чтобы зарыться носом в мои волосы над виском. Предугадать каждое действие. Всегда предсказуем, стоит ему лишь только коснуться моего тела. Но даже это не мешает расслабиться и наслаждаться. Хотя, для командира разведотряда, слишком нежен. Сильные пальцы бережно сминают ягодицы. А влажные горячие губы обводят контуры ключицы, медленно скользя к ярёмной выемке. Немного задерживаясь там. Срывая легкий гортанный полустон. Моё слабое место. И он знает об этом. Едва слышимый скрип не до конца запертой двери. Выпрямляется и замирает на секунду, прежде чем хватаю его за ворот рубашки, притягивая к себе для жёсткого, лишённого сопливых сюсюканий, поцелуя. Поддаётся наваждению, перехватывая инициативу. Нависает. Срывает крышу. Обоим. - Значит… - вдох, - хочешь… - выдох, - именно… - едва произносит сквозь поцелуй, напоминающий больше борьбу, нежели проявление каких-либо симпатизирующих чувств, - как тогда? – Я ждал этого вопроса. - Да, - с готовностью в голосе, нахожу в себе силы ответить, чтобы не потерять своё место под солнцем в маленьком противостоянии, грозящем выйти из берегов океана нахлынувшего возбуждения. Без лишних слов, жестов, эмоций. Швыряет на застеленную кровать, словно вещь. Тряпку. Да, вспомним тот самый день, когда командир, растеряв всю свою человечность, заставил силой ощутить его могущество. И преимущество надо мной. - Этого хотел? – Нависает сверху, ставя колено на кровать между моих ног. Мельком бросаю взгляд на полуоткрытую дверь, ухмыляясь. - Именно, - я знаю, Эрен, ты стоишь там, не в силах оторваться от крошечной щели между дверным полотном и стеной. Ты не посмеешь зайти. Но у тебя и не хватит духу свалить отсюда. Так и будешь стоять тут до последнего, переминаясь с ноги на ногу, не зная, что делать с собой. Со своими новыми ощущениями. Доставляет. Не церемонится, едва ли не сдирая с меня одежду. Пряжки хитросплетённых ремней недовольно позвякивают под грубыми пальцами. Даже не стараюсь помочь. Люблю наблюдать за сосредоточенным лицом Ирвина. Будто бы он выполняет важное задание на вылазке, а не пытается избавить меня от добротно пошитой одежды. Как в тот день, в переулке. Не щадя. Ворвался бурей, накрыв широкой ладонью мой рот. Не позволяя не то, что кричать. Дышать. Впечатанный в стену тяжелым телом. Сейчас же всё совсем по-другому. Пусть и без телячьих нежностей, но бережливей. Аккуратней. Сапоги с поникшими голенищами из тонкой, но прочной кожи стоят поодаль. Ремни и одежда летят в разные стороны. Голодный взгляд пожирает тело разом. Сам же едва оголяется. Потому что всегда, да, всегда, он сразу уходит. Ни разу не оставался. Даже хотя бы на пару часов. Даже не на ночь. И это к лучшему. Не позволяет привязываться к нему. Не позволяет приближаться больше, чем того требует призрачная субординация. Но в то же время умеет заставить почувствовать себя исключительно его собственностью. Заставляет таять, моментально плавиться, как кусок свинца на жарком огне, позволяя выковать из себя всё, что ему вздумается. Быстро проходится пальцами по ребрам, слегка щекоча. Оглаживает бёдра. Сминает ягодицы, с силой впиваясь в них пальцами, подтягивая к себе. Обходит стороной болезненно ноющий от возбуждения член. Опускает руки до колен, ухватившись за коленные чашечки, тут же, резко, разводя их в стороны. От неожиданности охаю. Мышцы ног заходятся в лёгкой судороге от внезапного движения. Выгибаюсь навстречу. - Похотливый мальчишка, - пригибается, шепча на ухо, тем временем орудуя ловкими пальцами во мне. - Уже давно не являюсь мальчишкой, - шиплю, подаваясь вперёд бёдрами. - Значит, согласен, что похотливый, - смешок. – Мне это до ужаса нравится. - Хватит болтать, старик, - всем бы быть такими в его-то возрасте. - Упрямец, - прихватывает зубами мочку уха, слегка оттягивая вверх. Ощущение временной, секундной пустоты сменяется на состояние приятной заполненности. Ну, наконец-то. - Умения болтать тебе не занимать, командир, - стремлюсь навстречу, обхватывая руками крепкую шею. - Кто бы говорил, - резкое движение, отчего входит до самого упора. Звёзды мириадами стоят перед глазами. Пусть и подготавливал меня приличный отрезок времени, разбавляя его пустой болтовнёй, всё же, больно. Слишком долго мы уже не были вместе из-за сплошной занятости и нехватки времени. Хотя, и сейчас мы должны заниматься совсем иным. Но всё же, несмотря на сложившуюся ситуацию, мы остаёмся самыми обычными людьми с самыми обычными потребностями. И эта не исключение. Не даёт оклематься, начиная размеренно, но грубо, резко двигаться. Тело само по себе вздрагивает от каждого толчка. Жмурюсь. Тут же раскрывая глаза, поглядев на дверь. Но Ирвин не позволяет мне отвлечься от него надолго, сразу же обращая моё внимание на себя. - Хотел вспомнить, да? – Кажется, командир вошёл в полный раж, коварно усмехаясь. Подтягиваюсь к нему в попытке поймать его горячие губы. Уворачивается, тут же привинчивая меня к кровати одной рукой, сжатой на глотке. Сильные пальцы сдавливают шею. Но всё же позволяет мне дышать. И снова демонстрирует свою невероятную силу. Силу притягательности. Силу влияния, позволяющую подчиняться раз за разом, не ощущая себя при этом ущербным. Наваливается всем телом на меня, опираясь на локоть свободной руки. Грудь соприкасается с грудью. Ладонь накрывает мои губы. Короткими ногтями впивается в кожу щеки, стараясь расцарапать её. Другой рукой продолжает сжимать горло. Замыкаю его поясницу в крепкое кольцо скрещённых ног, всаживая пятки в успевшую вспотеть кожу. Давлю, заставляя его входить как можно глубже, насколько это возможно. Насколько я могу его принять. Касается губами тыльной стороны своей ладони. В аккурат в том месте, под которым находятся мои губы. Смазывает рукой вниз, цепляя пальцами подбородок, вздёргивая вверх. Мышцы шеи сводит. Сладко. Овладевает моими губами. Поцелуй лишен глубины чувств. Но это не отбавляет бурлящего потока лавы страсти. Да, именно так. Раскалённый воздух свинцом наполняет лёгкие. Дыхание, сердцебиение, всё учащается, приближая нас к отправной точке. Ещё немного, прежде чем оба измождённых тела не продадут в очередной раз душу дьяволу, почти безжизненно переплетаясь между собой в сладкой агонии, сотрясающей каждую клеточку, до кончиков пропитанных потом волос. Тяжелеет, опадая на меня. Ноги скользят по спине, спадая, слабо упираясь пятками в смятую, сотканную из грубого полотна, постель. Перебираю пальцами влажные прядки волос на затылке. Вырисовываю в воздухе крошечные узоры, играясь ими. Тут же раскидываю руки, проводя плашмя по постели. Тяжёлое дыхание наполняет всю комнату, даже позволив мне на мгновение забыть, что мы тут не одни. Легкое движение выводит меня из состояния запретного транса. Снова неторопливо приводит себя в порядок. Шорох форменной одежды. Разглаживает сбившуюся экипировку. Тянет руки к растрёпанным волосам, приглаживая их, придавая им первоначальный вид. Будто бы мои пальцы не трепали их. А я всё ещё голый. С по-блядски разведёнными в стороны ногами. Смотрю снизу вверх, оценивающе. Не упуская ни единого уверенного и размеренного движения. Он не из тех, кто не умеет себя оценивать правильно. И, возможно, это единственная причина, что позволяет ему беспрепятственно овладевать моим телом так, как ему вздумается. - Оделся бы, - довольно хмыкает, поправляя жакет. - Я немного испачканный, если ты не забыл, - облизав губы, свожу колени, но не спешу одеваться. Пир не окончен. - Тогда закроешь за мной дверь, - тёплая улыбка играет на губах. Как будто бы не он сейчас с особым остервенением брал меня силой, заставляя танцевать в ритме его сильного тела. - Обязательно, - хитрый прищур моих глаз нисколько его не смущает. - Тогда, до новых встреч, - подмигивает и мигом исчезает из моей комнаты. Ты же знаешь, что новая встреча будет нескоро. Нет, не та, что при построении. Или вылазке за стены. А такая, во время которой мы снова уединимся на жестком ложе, предаваясь греховным слияниям страждущих тел и душ. Выждав парочку минут, сажусь на постели, перекинув через себя покрывало, едва ли прикрывая нагое тело, всё ещё поблёскивающее в полумраке единственной зажжённой свечи, стоящей на письменном столе. - И долго ты там будешь стоять? От автора: теперь вы понимаете, почему я в прошлой главе замял нц? Не хотелось бы делать из трагедии пвп :/