Гарри Поттер и три старых хрыча

      Целитель Сметвик нервно перекладывал пергаменты на столе из кучки в кучку и обдумывал предстоящий разговор с миссис Дурсль. Конечно, сначала надо было обследовать мальчика, чтобы подтвердить слова юной Джейн. Но он вполне доверял девушке и сомневался, что обследование покажет что-то новое. Для него были важными два вопроса: как мальчик избавился от крестража и следует ли предоставлять ему всю помощь, которую может оказать гильдия целителей. В принципе, оба вопроса особой срочности не представляли. Но как минимум первый хотелось решить из жгучего любопытства. Хотя у ответа на этот вопрос и не было особой практической ценности.       Насколько Сметвик знал, Воландеморт – второй человек в истории, который создал крестраж. И первому — Герпию Злостному — эта техника не особо помогла. Ну прожил он не сто пятьдесят лет, а двести пятьдесят. Из которых лет тридцать — бестелесным духом. Потом крестраж всё равно уничтожили, а Герпия сожгли на костре. Столь низкая популярность одного из средств достижения потенциального бессмертия объяснялась не высокими моральными качествами волшебников (когда кого останавливало убийство или эксперименты над своей душой?), а плохо продуманным механизмом действия. Бестелесный дух, в которого превращался не до конца умерший, был хоть и практически не убиваем, но и в равной степени беспомощен. А сколько мороки с последующим воскрешением? Вселяться в чужое тело неудобно. Ритуалов полноценного возрождения мало, и все требуют редкие компоненты, все они сложны и трудозатратны. Не говоря уже о том, что все эти способы без единого исключения требуют живых помощников. Вы много знаете здоровых адекватных магов, которые добровольно станут помогать беспомощному, полусумасшедшему (разделение души плохо влияет на характер), злобному духу? Если уж так хочется добыть из этого огрызка волшебника знаний (а ничего другого у него быть по определению не может), то проще выучить какой-нибудь мощный экзорцизм. Убить не убьет, но как средство полевого допроса вполне сгодится. Так что за Воландеморта и его потенциальное возрождение Сметвик практически не переживал. Надо было быть просто Моргановым гением коммуникации, чтобы вернуться к жизни в таких условиях.       Способ объединения души после создания крестража также был интересен исключительно в академических целях. Лечить эту неадекватную скотину в Мунго никто не собирался, а других кандидатов для применения этого знания не наблюдалось. Наверное, этот способ можно было применить для лечения особо мерзопакостных проклятий, повреждающих душу (такие пациенты как раз были), но пока не узнаешь сам способ, предсказать это было нельзя.       Другой вопрос с Гарри. Сметвик задумался, готовы ли они были предоставить другому мальчику — не национальному герою — полную помощь гильдии целителей. С другой стороны, такой объём помощи другому мальчику был бы и не нужен. А о какой помощи вообще идёт речь? Здоровье они поправят для любого человека – это их призвание. С главным вопросом — с крестражем — уже разобрались. Предоставление военной помощи для боевых действий? Сметвик не верил, что это когда-нибудь понадобится. Получалось, что эта самая помощь больше похожа на громкие слова. Они готовы постепенно знакомить мальчика с целительской стезёй. Так они любого ребёнка готовы с ней знакомить, никакого специального отношения это не требует.       «Вопрос политики», — через некоторое время Сметвик нашел ту сферу, где они всё-таки могут быть полезны. Разные фракции министерства и, как ни горько это признавать, хороший друг Сметвика директор Дамблдор были не прочь использовать мальчика-который-выжил как политическое знамя. Гильдии вполне по силам защитить ребёнка от этих грязных игр. Целители всегда нейтральны, и эту свою позицию они успели доходчиво донести до каждого за время развития волшебного сообщества. Это действие тоже не слишком затратно: намекнуть там, прямым текстом сказать тут, и вот уже каждая подзаборная собака знает, что Гарри Поттер – протеже целителей. От чего-то изощрённого это не спасёт (но от такого изощрённого ничего не спасёт), а самых наглых отвадит.       Пока он размышлял, с ним связалась привет-ведьма, доложившая, что посетители к нему прибыли. Через некоторое время в кабинет вошли женщина лет тридцати и два хмурых мальчика лет по шесть. Сметвик не знал лично ни Лили, ни Джеймса Поттеров, но мысленно сравнив с их колдографиями вошедших мальчиков, признал в более щуплом предмет его сегодняшних размышлений. В женщине также можно были найти черты, роднящие её с Лили Поттер.       — Добрый день! Меня зовут Гиппократ Сметвик, я старший целитель. Джейн Курт много рассказывала мне о вас.       — Здравствуйте, мистер Сметвик. Петунья Дурсль. Мой сын Дадли и племянник — Гарри. Очень приятно.       — Взаимно-взаимно. Ну, что? Не будем тянуть время и начнём сразу с осмотра, а потом уже поговорим?       — Конечно, мистер Сметвик, делайте, как посчитаете нужным.       Гиппократ взмахнул палочкой, с полки прилетел чайник и чашки. Он жестом пригласил остающихся магглов чаёвничать и поманил Гарри за собой на выход. Такую сложную диагностику следовало проводить в заклинательном покое.       — Что-то случилось? — Гарри, пристроившийся за ним, шёл мрачнее тучи. Мальчик только кивнул.       — И что произошло?       — Попались.       — Ясно, что-то натворили с кузеном. Бывает. И что же делали?       — Ненадолго одолжили волшебную палочку у миссис Дэвис, хотели поколдовать.       — И попались в процессе? Что ж, в таких случаях и правда стоит сначала спрашивать разрешения.       — Не, не попались, всё хорошо было. Но тётя заметила, как мы палочку на место возвращаем. — Гиппократ внутренне присвистнул: стянуть палочку у волшебника так, чтобы он не заметил, а потом вернуть на место — это талант. Надо будет обязательно проследить, чтобы этот талант не достался криминалу.       — У вас очень внимательная тётя, — уважительно протянул Сметвик.       — Даже слишком, — понурился ребёнок ещё больше. — Теперь мы с Дадли ночуем у Дэвисов, а вечером мистер Дэвис нас с Дадли и Роджером… Всех троих…       — Испытания надо переносить стоически. Тем более, что вы в этой ситуации не правы. Проще было попросить разрешения. Мы пришли. Так уж и быть, после диагностики покажу тебе одно полезное заклинание, как раз на вечер, — улыбнулся целитель, а лицо мальчика посветлело.       В заклинательном покое всё было как обычно — ничего лишнего, только контур на полу. Сметвик расположил Гарри по центру ритуального рисунка и начал творить одни чары за другими. Через полчаса он убедился, что никаких неожиданностей не будет. Были следы авады, были следы крестража, самого крестража не было. Со здоровьем всё в порядке, даже следы авады рассеиваются раз в десять быстрее предполагаемого. Как был получен такой результат — ни единого намёка.       — Ладно, теперь покажу обещанные чары. Ты какие-нибудь заклинания знаешь?       — Дв… Только одно.       — Давай, покажи, — Сметвик с интересом протянул ребёнку палочку. Только сейчас до него дошло, что знать заклинания шестилетнему Гарри, всю жизнь прожившему у магглов, было абсолютно неоткуда. Мальчик стал оглядываться.       — Я умею предметы перемещать, но тут ничего подходящего нет.       Ага, ребёнок откуда-то выучил Вингардиум Левиоса. Логично, одни из самых простых чар. Он создал птичье перо и повторно протянул ребёнку палочку. Взял её Гарри достаточно уверенно и стал прислушиваться к своим ощущениям. Хороший признак, показывающий, что человек чувствует магию. Он сосредоточился и сделал какое-то не знакомое Сметвику странное движение палочкой, одновременно произнося «Шшу Маат». Перо плавно и без колебаний, свойственных Левиосе, поднялось и застыло в метре над полом. А вот это переходило из категории просто интересно в ОЧЕНЬ интересно.       — Гарри, а что это за чары?       — Перо богини истины Маат, — ответил ребёнок, как нечто само собой разумеющееся. Какие-то ассоциации имя Маат у целителя вызывало, но извлечь их из памяти он не смог.       — И кто научил тебя этому заклинанию? — было очевидно, что ответ на этот вопрос будет ответом и на вопрос об источнике всех происходящих с юным Поттером странностей.       — Я расскажу, если тётя Петунья разрешит, — что ж, стоило попробовать. Разговаривать действительно будем с тётей.       — Ладно, я спрошу у неё. Теперь обещанное заклинание. Произнести надо «Вулнера Санентур». Это достаточно сильное заклинание для глубоких ран, но в твоём исполнении оно будет не очень эффективным. Хотя для вечерних целей должно как раз хватить. Надо сосредоточиться на повреждении, произнести заклинание и сделать следующие движения, — Сметвик показал движения палочкой. Мальчик медленно и немного непонимающе кивнул.       — А знак какой?       — Знак?       — Какой знак выписывать палочкой? Движения слишком сложные, я не понял, какой знак вы рисуете, — тут уже задумался Сметвик. Движения палочкой всегда учились самостоятельно, просто как движения. Вопросы и общее непонимание Гарри, способность творить заклинание, о котором Гиппократ никогда не слышал… Целителя посетила догадка: мальчик начинал обучение в рамках другой магической школы. И вот это было уже не просто ОЧЕНЬ интересно, а ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ интересно. Вся Европа и обе Америки практиковали одну и ту же магическую школу, родом из древнего Рима. Что-то отличающееся было в Африке (впрочем, там у каждого племени была своя магическая школа) и в Азии. Большая же часть оригинальных магических школ не сохранилась. Сметвик ещё раз задумался… Маат… Богиня истины…       — Ты творишь волшебство в рамках древнеегипетской волшебной школы! — по его спине прошли мурашки. Гарри просто пожал плечами.       — Я жрец сорока трёх богов, — выдал мальчик как что-то совершенно очевидное и не заслуживающее внимания. В его зрачках Сметвику почудился отблеск тяжелого красного золота.       — Эта школа была полностью утеряна, мы даже не знаем её возможностей! Где ты этому научился?!       — Все вопросы только с разрешения тёти. Так что там со знаком?       М-да… Нужна ли будет мальчику помощь гильдии вообще? Гиппократ попробовал представить движение палочкой и проекцию, которую оно даёт. И с большим, просто огромным удивлением узнал символ посоха Асклепия. Открытие настолько поразило его, что Сметвик поранил себе палочкой руку и произвёл заклинание, удерживая в голове не такой уж сложный символ. Сегодня был день открытий — чары подействовали процентов на двадцать эффективнее. По спине прошелся просто табун мурашек. Это если каждое заклинание содержит в основе символ со своим значением и историей, и понимание этого символа усиливает чары… Это же… Это просто… Сметвик экстренно оборвал убежавшие куда-то мысли и стал объяснять Гарри суть символа и как он выглядит. После этого с заклинанием ребёнок справился попытки с шестой.       Сметвик выходил из заклинательного покоя окрылённым. А вот в свой кабинет входил уже нормальным, приземлённым. Его мечты с полпинка перевернуть всю магическую науку и увеличить эффективность всех существующих чар разбились с обидным звоном. Какие бы он заклинания ни перебирал, какие бы чары ни вспоминал, ему не удалось восстановить больше ни одного символа. То ли символы с годами были утеряны, а с Вулнера Санентур ему просто повезло. То ли другие заклинания были поздними и создавались, когда древнее знание о символах было уже потеряно. Целитель не исключал, что позже ему удастся восстановить символы ещё каких-нибудь заклинаний, но уже сейчас было понятно, что их будет мало. Впрочем, он придирается. Усиление одних только чар от наружных повреждений — это уже достаточно хорошо. М-да… Определенно, у него сейчас будет торг. И предмет торга стоил самых значительных затрат.       — Мистер Сметвик, мне бы хотелось начать разговор с вопроса: от имени кого вы сейчас будете говорить? — тётя мальчика таила не меньше сюрпризов, чем Гарри. Последний вопрос, который ожидаешь от магглы.       — Я говорю от имени гильдии целителей.       — Отлично! Насколько я понимаю, вам бы хотелось узнать источник знаний Гарри?       — Да.       — Это не должно выйти за пределы гильдии. Ни знания, ни их источник.       — Это возможно. Гильдия и так не делится знаниями с кем попало. Собственно, если вы знаете о гильдии, у нас нет каких-то засекреченных библиотек или чего-то подобного. Есть сведения, которыми мы стараемся не делиться с чужими. Услышанное от вас точно попадёт в эту категорию.       — Хорошо. Гарри, можешь рассказать.       — Ну, у меня есть наставник. Он давно умер. До нашей эры. Я видел его гроб в Британском музее. И тогда очень захотел, чтобы у меня появился учитель. С тех пор он всегда со мной. Его зовут светлейший Хорнеджитеф. Он тоже жрец.       Это было… Неожиданно. После информации о том, что мальчик сам является жрецом, наверное, следовало ожидать чего-то подобного. Но вопросов сейчас было больше, чем до объяснения.       — Что значит «всегда со мной»?       — Его дух обитает в моей Ка. Это такая часть души. Он видит всё, что вижу я. Если я его попрошу, он может управлять моим телом. Мы можем нормально общаться, если я тоже перемещусь в свою Ка. Ну, и он меня учит, советы даёт…       Ага, типичная одержимость. Почему только чары её не засекли? Следы от крестража были, а вот этого жреца — ни намёка.       — Это он избавился от крестража?       — Да, если человеку доступно его пространство Ка, если он может туда входить, то избавиться от всяких чужаков, тем более неполноценных, не так сложно.       Удивительное состояние: у тебя миллиарды вопросов, а что спросить — не знаешь. Справедливости ради, большая часть вопросов была похожа на «Серьезно?», «Правда?!» и «Это вообще как?». Так что Сметвик молчал.       — Насколько я понимаю, гильдии интересны знания многоуважаемого Хорнеджитефа?.. — из-за возникшей паузы в беседу вмешалась тётя. И она явно намекала, что любое сотрудничество должно быть обоюдным. Что ж, такие знания стоят усилий.       — Да, более чем. Мы можем взять Гарри под наш патронаж. Этот статус так же не официален, как и гильдия. Но он сможет защитить мальчика. Многие политики захотят использовать его в своих целях: он объявлен национальным героем и является идеальной фигурой, чтобы на его плечах войти в политику или протолкнуть нужное решение. Его народная поддержка очень высока. Если все будут знать, что он протеже гильдии целителей, его побоятся трогать. Ну а если не побоятся, то всё равно все будут знать, что он с нами, а мы истинно нейтральны и в политике не участвуем.       Миссис Дурсль кивнула, побуждая продолжать. Возникла ещё одна пауза.       — Конечно, мы готовы учить Гарри всему, что нужно настоящему целителю. В том числе открыть знания, не предназначенные для широкой публики.       Ещё один кивок. Да как вообще эта женщина ведёт переговоры?!       — Я очень сильно сомневаюсь в том, что лорд Воландеморт воскреснет. К тому же его крестраж уничтожен. Но если это произойдёт, гильдия встанет на защиту Гарри.       Миссис Дурсль кивнула ещё раз. Варианты у Гиппократа кончились.       — Миссис Дурсль, мне в голову не приходит больше ничего, в чем мы могли бы быть полезными Гарри.       — Мистер Сметвик, меня на днях посетила такая чудесная идея! Представьте, как было бы здорово организовать подготовительную школу для юных волшебников! От пяти до десяти лет. Уверена, целители тоже хотели бы поучаствовать в этом проекте. Кто вообще может рассказать о технике магической безопасности лучше?       Да кончатся ли когда-нибудь Моргановы сюрпризы этого дня? Миссис Дурсль поменяла тему так резко, что Гиппократ тотально не успевал перестроиться. У него уже пар из ушей шёл (фигурально), и сил обдумывать ещё и эту мысль у него просто не было. Он попытался банально запомнить предложение и медленно кивнул.       — Отлично! — жизнерадостно отозвалась миссис Дурсль. — И ещё мне надо, чтобы стажера министерства магического правопорядка Честера Дэвиса с этой субботы отпустили в отпуск на десять дней. Вы нас этим очень обяжете. Спасибо большое, мастер Сметвик! С вами очень приятно общаться. На следующей неделе Гарри будет занят, а через неделю мы к вам зайдём, когда у вас будет дежурство. Мой племянник очень интересуется работой целителей, пусть привыкает. Мальчики, вас заждался мистер Дэвис. Мистер Сметвик, всего вам доброго, я воспользуюсь выходом через универмаг. Проводите, пожалуйста, мальчиков до камина!       С этими словами женщина по одному обняла и поцеловала в лоб каждого мальчика, пожала руку ошарашенному Сметвику и скрылась за дверью. Целитель с недоумением посмотрел на оставленных детей. Те были хмуры. А… Разговор с мистером Дэвисом…       — Сейчас, — вспомнив, что применить выученное заклинание ребёнок не сможет из-за отсутствия волшебной палочки (если, конечно, опять её не «одолжит»… Замкнутый круг…), Гиппократ порылся на полке, нашёл баночку с мазью и протянул её Гарри. — Это на после разговора.       — Спасибо, у нас есть, сами делаем. Но всё равно спасибо! — Гарри убрал банку в карман.       — Пойдёмте, провожу вас до камина.