Ревность

Слон сопел всё громче и громче и даже пару раз сдавил в руке любимую игрушку, от чего замызганный резиновый жираф издал серию всхлипов и вздохов. Рыжий же, не обращая внимания на недовольное пыхтение круглоголового Слона, не отрываясь, смотрел на цветок. Роза стояла посреди спальни Птиц в какой-то невероятно эклектичной вазе с высоким узким горлышком, горделиво воздев тёмно-бордовый цветок. Сверху на эту экспозицию любовался хозяин джунглей, выпуская в сторону ламп густой ароматный дым кальяна. — Хороша? — самодовольным тоном поинтересовался Стервятник, выводя крысиного вожака из транса. — А-ахуенна, — подтвердил Рыжий, поднимая руку вверх за трубкой. — Ты в коридоре был? Там так пахнет, что мои крысятки у двери Р Первого уже озеро из слюней накапали. Слон по знаку вожака взял со стола пульверизатор и старательно обрызгал красавицу-розу водой. — Что думаешь? — Стервятник не сводил глаз с вазы. — Всё ясно, — уверенно заявил Рыжий и уселся на стремянку под ноги к Птице, — хватай и вали его на бок — он твой. — Где? У него сегодня Мормышка ночует, это для неё там стол накрывается. — Ой, ну будто в Доме мест мало, что ты как маленький, — Рыжий тоже не сводил глаз с розы. Тёмный бутон будто вобрал в себя и без того скудный свет третьей спальни и теперь матово сиял, притягивая к себе всё внимание жителей Гнездовища. — Стервятник, Стервятничек, ты мой миленький, носатенький черныш, — план вызрел, и расписной Крыс начал рысцою обихаживать насест, как серый волк ёлочку. — Отдай мне этот прекрасный цветок. Я подарю его кудряшке, когда он поймёт, что начальница увела из-под его носика Ральфа и перековала в натуральный цвет. А я тут как тут с цветком и платком, готовый поддержать и утешить в меру своих скромных умений и навыков. — Рыжий, ты в своём уме? — сварливой бабой ягой уточнил Папаша. — Я сегодня в любви признался, в ответ мне Ральф подарил розу, а ты теперь хочешь, чтобы я отдал тебе её?! Это не просто роза, это символ неозвученной взаимности, это капли крови из моего сердца на минуточку! Я из неё черенков наделаю и посажу вокруг Дома. — Не кипятись, криволапенький, не кипишуй, — лисонькой подбирался Рыжий, — я же тебе помог, поддержал, а то ты бы так и сидел днями в душевых. И так уж поистёрся, поблёк, намываясь-то по пять раз на дню. Вот, а теперь ты мне помоги. Не жадничай. — Почему тебя отшил этот Йорик? — Стервятник грыз зубами мундштук. Рыжий дёрнул стремянку, чуть не уронив кальян, прошёлся по спальне, заглянул под стервячью кровать, но бутылок там уже не было. — Он сказал, что не любит рыжих, потому что у них в паху волосы противного ржавого цвета! Выкрикнув болезненное признание, Большой Крыс повалился на кровать и трагично прикрыл глаза рукой. Потрясенное молчание всего Гнезда прерывалось только бульканием воды в кальянной колбе. Тишина затягивалась, как и драматичная поза лежащего на кровати. — А я вот, — Рыжий вскочил и, не успел никто возразить, сдернул джинсы и продемонстрировал Птичнику себя во всей первозданной красе. — Я бы предпочел этого никогда не видеть, — Стервятник устало прикрыл глаза, — меня теперь будут мучить кошмары. Кто тебе набил змею? — Мертвец, кто же ещё. Всю пипирку мне истыркал, страшно потом сикать было, — без стеснения отвечал Рыжий, любуясь картинкой, — думал буду брызгать во все стороны, что твой распылитель. — Это чаша Асклепия, как бы, — пояснил Большой Крыс смысл рисунка ошарашенным Бабочке и Ангелу. — Змея же обвивает чашу, — просипел Бабочка, потерявший голос от увиденного. — Это вопрос разночтений, — Рыжий протер рукавом кубок, наколотый ниже пупка, — но она к ней однозначно тянется при определенных обстоятельствах, чтобы капнуть туда… — Избавь нас от омерзительных подробностей, — приказным тоном каркнул Стервятник, и Рыжий послушно натянул штаны, скрыв от зрителей свой арт-объект. — Ты представь: утром она придёт с бодуна, пахнущая ральфовым шампунем и зубной пастой, а тут наш Розанчик. — Завтра воскресенье, какой тебе Розанчик? — Москит видел, сколько Р Первый бухла нёс. Они сегодня накушаются хоть святых выноси, а завтра будут болеть весь день, так что к понедельнику самое то, что надо и будет. — Причем здесь моя роза? — Стервятник особенно выделил голосом слово «моя». — При том, — Рыжий влез на стремянку с другой стороны и теперь зудел, как комар в ухо, — он расстроится, и тут я -хоба! Стильный, модный, изящный с розой и чашей. — А вдруг он сломает её? — Я всё подберу, ты же хотел рассаду наделать. — А если Ральф увидит, что ты с моим цветком изгаляешься. Рыжий, почувствовав, что Папик дал слабину, легонько приобнял строптивую Птицу и даже накрутил прядь светлых волос на палец. — Скажу, что украл для личных нужд, даже в Клетке отсижу, если надо будет. Ну, голубь ты мой сизокрылый, помоги другу. Не жмись. — Косичку мне заплетёшь? — Стервятник скосил глаз на грязные пегие пальцы на своём плече. — Какую хочешь, — обнял его Рыжий, радостно сопя в шею, — с бусиками, пёрышками, ленточками!