Вот что бывает, когда пытаешься помочь людям. Попадаешь в полное дерьмо. ©Лорен Оливер — "Прежде, чем я упаду"
Рыжеволосая девушка, чьё лицо и тело были покрыты шрамами, неподвижно лежала на кровати в комнате, где кроме этого предмета, прикроватной тумбочки и обшарпанных стола со стулом больше ничего не было. В течение полутора месяцев она не подавала заметных признаков жизни, — разве что грудь поднималась и опускалась, ведомая ровным ритмом дыхания. Но вдруг, в один момент, безмятежность сна-комы нарушилась: девушка открыла глаза, в которых на долю секунды полыхнул адский огонь. Стараясь вести себя как можно тише, демоница приподнялась на локтях, пытаясь определить своё местоположение. Обстановка в целом напоминала больничную палату: белые стены; аналогичного цвета кафельная плитка на полу; система, стоящая почти вплотную к кровати… Вот только… матрас. Слишком удобный, что не попадает в определение современных больниц, работающих не на качество – количество, ведь число пострадавших от рук демонов растёт день ото дня, какие бы силы ни ввязывались в эту борьбу. Это незаурядное наблюдение насторожило демоницу, и, как оказалось, не зря: в коридоре послышался шорох шагов и хлопок закрывшейся двери. Рыжеволосая досадливо поморщилась, обнаружив, что абсолютно безоружна, а из одежды на ней только бледно-жёлтая футболка и трусы. Не найдя ничего лучшего, она стремительно вернулась в прежнее положение; кровать неприятно скрипнула, а затянувшиеся было раны снова начали кровоточить. — Ашерон… Услышь мой зов, — прошептала она еле слышно, закрыв глаза. В комнату вошли. Рыжеволосая почти не дышала, вся обратившись в слух. Лёгкая поступь вошедшего могла принадлежать только миниатюрной девушке. Отлично, можно будет без лишних трудностей устранить её. Даже без оружия. Вошедшей оказалась Кэт, вот только с момента убийства Мундуса облик девушки претерпел некоторые изменения: волосы отросли до плеч и выгорели от частого пребывания на солнце; кожа, обычно бледная, покрылась лёгким золотистым загаром по той же причине, а шорты пришлось заменить на более утеплённый вариант – светло-голубые джинсы, поскольку изменения, затронувшие мир, не обошли стороной и погоду, что стала для Лондона аномально холодной. Не только для осени, едва вступившей в свои права, но и вообще... Впрочем, когда Лимбо соединился с реальным миром, — и люди решительно посходили с ума. Газеты вовсю кричали об Армагеддоне, втором пришествии Христа… Человечество – оно готово принять всё, кроме правды, так далёкой от их предположений. Завидев, что её подопечной стало хуже, Кэт повернулась к ящику с немногочисленными медицинскими предметами, — бинтами, в большинстве своём, и этот опрометчивый шаг едва ли не стоил ей жизни. Рыжеволосая бесшумно поднялась и движением, едва заметным человеческому глазу, оказалась за спиной своей спасительницы. «Какая же я свинья»,— досадливо подумала она, пережав сонную артерию Кэт. Дёрнувшись, она потеряла сознание, не успев даже испугаться. Перевернув её на спину, Триш усмехнулась своему везению: перед ней та единственная, что могла знать расположение братьев-нефилимов в реальном мире, да и к тому же, её знания, опыт могут пригодиться организации, делу которой она служит, выплачивая один очень давний долг… — Эш! Да притащи уже сюда свой зад! — Не думал, что ты всё ещё жива, — послышался низкий мелодичный голос, вскоре после которого появился и его обладатель. На чёрном плаще смешались кровь и грязь; на лице – неглубокие порезы, стремительно стягивающиеся: очевидно, он только что пережил какую-то заварушку, и Триш от души понадеялась, что с демонами, а вовсе не с теми, кто ослушался приказа. — Сюрприз. Ты даже представить себе не можешь, насколько бесишь меня в такие моменты, — раздражённо ответила демоница, ничуть не стесняясь полуодетого вида. – Взгляни, лучше, кого я для тебя нашла, и засунь свой сарказм куда подальше. — Я уже соскучился по этому, — Эш усмехнулся, одним плавным движением склонившись над девушкой, от чего длинные волосы цвета вороного крыла отчасти закрыли бледное лицо, выглядящее почти аристократически, если бы не жёсткость черт и саркастическая усмешка, редко покидающая хозяина. Что же до глаз – они всегда скрыты за тёмными стёклами очков настолько непрозрачных, что сомневаешься, видит ли он сквозь них что-нибудь. – Хм… Подруга нефилимов? Я заберу её в штаб. — Эй, а меня!? Я тут вся в крови, если ты не заметил. — И тебя, — он кивнул. – Сразу, как только выполнишь задание, — предвосхищая дальнейшие возмущения демоницы, Эш протянул ей флягу, на которой выгравированы непонятные «значки», как называет их Триш, в своё время успешно выучившая и ещё более успешно забывшая теорию. — Садист, — констатировала она, резво вырвав флягу из руки мужчины. Демоница открыла флягу и начала жадно пить – множественные раны, покрывавшие всё её тело, мгновенно затянулись. — Ну и гадость, — поморщившись, произнесла Триш, возвращая пустую ёмкость владельцу. — План такой: убеждаешься, что братья могут более-менее сосуществовать друг с другом, после чего помогаешь им выбраться и возвращаешься в штаб. Их поиски в реальности – тема отдельного разговора… Возникнут осложнения – зови, хотя я бы не хотел показываться нефилимам до определённого срока. — У меня вопрос, — Триш подняла указательный палец. – Демоны ищут их? — Мне ничего об этом не известно. Такое ощущение, что они затаились и ждут – это настораживает и раздражает, потому что вместо конкретных соображений и конкретных же действий приходится гадать и действовать по методу «пальцем в небо». — Мне этим заняться? – Триш демонстративно зевнула, показывая, что для неё это пара пустяков. — Нет. Демонов беру на себя, ты же сконцентрируйся на своём основном задании и не отступай от него, — тоном, не терпящим возражений, произнёс он, поднимая Кэт, уже начавшую приходить в себя. — Хорошо, босс, да, босс, конечно, босс, — демоница закатила глаза. — Триш, — предостерегающе произнёс он. — Иди уже! Но если сделаешь её одной из своих марионеток – лишишься незаменимого исполнителя в виде меня во веки вечные. — У-у, как угрожающе звучит, — Эш недоверчиво ухмыльнулся, явно сомневаясь, что демоница когда—либо приведёт угрозу в действие. Недолго думая, Триш взяла лампу и бросила в голову Эша, но тот исчез, унеся с собой и девушку, когда-то давно спасшую ей жизнь по очень странному стечению обстоятельств или… чьему-то хитроумному плану? Она не знала. И не хотела знать. Поморщившись, Триш стала рыться по шкафам в комнате, смежной с той, в которой очнулась. Обстановка также не отличалась каким-то лоском, но содержала в себе всё самое необходимое, и вещи здесь не валялись где и как попало, а находились в безупречном порядке, как будто хозяйка только и знала, что занималась уборкой. Триш, даже будучи человеком, придавала мало значения порядку, став же демоном, стремление к аккуратности и какой бы то ни было упорядоченности вовсе умерло, так и не родившись толком. Вот и теперь, порядок, даже чужой, её не особенно заботил: она разбрасывала вещи то тут, то там, совершенно не задаваясь вопросом дальнейшей уборки. Она очень спешила, и ей было не до всех этих бытовых мелочей, из которых, зачастую, складывается людская жизнь. Может быть, сохранение чистоты – один из способов установления душевного равновесия? Касательно демонов, — создание, сохранение и созидание явно не их стези. Разрушение – вот то единственное, на что они по-настоящему способны; единственное, что переполняет их сердца, привносит смысл в жалкие жизни. Всё возможно изменить, но нет: им больше ничего не нужно кроме разрушений и всего с ними связанного. Убийства, похоть, тщеславие – всё это разрушает. — Наконец-то! – воскликнула Триш, извлекая искомые предметы из потайного отделения самого непримечательного на вид шкафчика из светлого дерева, на котором стояла простенькая руна от вмешательства, но после выпитого живительного эликсира, так своевременно предоставленного боссом, демоница заметила только лёгкое покалывание, хотя должна была изрядно обжечься и, следуя инстинкту сохранения, отойти подальше. Девушка критично оглядела выдвинутый ящик, содержащий только внушительных размеров тубус и несколько баллонов с распылителями. Из тубуса она извлекла свёрнутые трафареты пиктограмм, одобрительно хмыкнула «Очень хорошо…», не зная значения и половины изображений, но тех, что ей знакомы, оказалось вполне достаточно. Триш свернула все трафареты обратно, за исключением одного, ради которого, собственно, и затеялось это хаотичное копание в чужих шмотках. Положив находку на видное место, — в центр комнаты, — демоница с не меньшими усилиями отыскала шорты по размеру, найденная же майка сильно облегала тело, но выбирать не приходилось. Напевая «Heavy Metal Jesus», рыжеволосая девушка встряхнула баллончик, перекинула через плечо остальные трофеи, распылила резкопахнущую жидкость на пол с пиктограммой и отправилась в путь. Причудливый символ на паркетном полу вспыхнул сначала оранжевым, затем красным огнём, и в это же мгновение демоница исчезла, отчего в комнате сразу повисли щемящая тишина и покой.***
— Как странно… — пробормотал Вергилий, осматриваясь после успешного, вроде бы, перемещения из разгара битвы. Вернее, не перемещения даже, а самого настоящего бегства, но жизнь и все её умелые вариации зачастую диктуют свои правила, нравится оно нам или нет. Но нет, никто не говорит о том, что у братьев не было выбора – выбор есть всегда, просто когда он стоит между какой-то там абстрактной честью и спасением собственной шкуры, то предпочтение, всё-таки, отдаётся второму варианту, поскольку инстинкт самосохранения – одна из самых мощных сил, воздействующих на принятие быстрых решений, а нефилимы, как ни парадоксально звучит, тоже люди. Со всеми вытекающими. — Что тебе опять странно? Мы ушли от демонов – это же заебись, чего ещё желать в этом хреновом аду. – Данте брезгливо отряхнул с плеча вязкую слизь, очевидно заменяющую какому-то виду демонов кровь, но выглядело это зрелище не вполне приятно. И пахло, кстати, тоже. – Это что, сопли? Верг… — Заткнись, Данте! – раздражённо огрызнулся Вергилий, словно бы прислушиваясь к чему-то. С беспокойным попутчиком в виде младшего брата это выходило из рук вон плохо и расшатывало без того накренившиеся нервы младшего сына Спарды. — Ничего личного, но по-моему у тебя паранойя, — Данте покрутил пальцем у виска, и, нашарив в кармане чудом сохранившуюся пачку сигарет — хорошо, хоть из неё демоны не сделали носовой платок — закурил, предварительно отойдя на несколько шагов (ему не улыбалось огрести ещё за что-нибудь в духе «меня отвлекают твои мысли» или «ты слишком громко дышишь»). Младший, в повисшей тишине, тоже попытался было вслушаться, но то ли у него не такой острый слух, то ли он не знал, что вообще нужно услышать, — а ничего кроме едва слышимого потрескивания тлеющей сигареты он не воспринимал. «А, чёрт с ним, у братца реально крыша далеко уехала и вернуться не обещала», — подумал Данте, оставив попытки и позволяя себе насладиться бездельем. Вергилий же, плавно передвигавшийся вдоль незримого круга, остановился, и, беспрестанно хмурясь, опустился на корточки, в задумчивости перебирая пальцами крупинки ядовито-желтого песка, словно бы ожидая чего-то. Усмехнувшись чему-то своему, нефилим поднялся, отряхнул руки и атакующим жестом катаны рассёк воздух. — Можешь выходить, я знаю, что ты здесь, — спокойно произнёс он, но по лицу отчётливо скользило напряжение. «Точно псих»,— резюмировал Данте, стряхивая пепел и размышляя о том, куда можно упечь спятившего нефилима поправить душевное здоровье. Правда, в эту же секунду он засомневался и в своей адекватности тоже – теперь лезвие Ямато упиралось аккурат в ключицу его давней знакомой… — Ладно-ладно, ты меня раскрыл! – рыжеволосая демоница подняла обе руки, всем видом показывая мирные намерения. Однако она все ещё продолжала держать зло на младшего сына Спарды, который по слухам иногда отличался едва ли не рыцарской доблестью, так просто кинул её, оставил в безвыходном положении. И если бы не вовремя подоспевший Ашерон, то она уже никогда не проснулась в реальном мире. — Тиш? – не веря своим глазам, осведомился Данте, подойдя к говорившим. Он даже выронил сигарету, насколько сильно оказалось удивление, граничащее с шоком. Триш же вздрогнула и резко обернулась на звук когда-то своего имени, по-новому всмотрелась в черноволосого нефилима, виденного до этого только на фотографиях, в новостях (стараниями Барбаса) и разрозненных видео-отрывках. — Мы встречались раньше? – прищурившись, спросила она, тщетно силясь вспомнить этого персонажа её человеческой бытности. — Ты не помнишь? Мы вместе бегали от демонов, когда были детьми. — Значит, однажды ты убежал один. — Ты что, реально ничего не помнишь? Охренеть… — он провёл рукой по волосам, удручённо вздохнув. — И не надо мне напоминать, красавчик, — отрезала Триш, смотря на юношу с нескрываемой враждебностью. — Данте, Триш, что… — начал было Вергилий, до этого молча наблюдавший за происходящим, но Данте бесцеремонно перебил его. — Теперь тебя так зовут, да? – нефилим кисло улыбнулся. Триш промолчала. – Это очень длинная история, Верг. И тёмная как жопа негра. — Я никуда не спешу, и к тому же у нас есть фонарик, — парировал он, ухмыльнувшись. — Лучше не шути, правда, — констатировал Данте, досадливо морщась. — Так. Вы-то, может, никуда и не торопитесь, но я не для того ушла из более-менее дружелюбного мирка Земли, чтобы остаться тут навсегда. Если вас всё устраивает, что ж, выбор ваш, и, как говорится, «фенита ля комедиа». Приказы приказами, а жизнь дороже. — Хах, работаешь на патлатого гота? – внезапно дошло до Данте, вспомнившего снимок, полученный от Кэт, кажется, целую вечность назад. — Это тебя не касается. — Из твоих слов следует, что ты знаешь, как выбраться отсюда, — заключил Вергилий, убирая катану в ножны. — Именно так, — Триш довольно улыбнулась. — Тогда вперёд. Не терпится поговорить с нанимателем. — Поверь, ему тоже, — демон ухмыльнулась, вынимая из-за плеча увесистую пушку, верхняя часть которой походила на какую-то жуткую модификацию арбалета. – За мной, мальчики! И да, желающих выбраться отсюда много, выход один, поэтому придётся изрядно попотеть. В ответ на это нефилимы только переглянулись, одновременно усмехнувшись друг другу. В такие моменты, когда братья зеркально отражали мимику друг друга, их становилось сложно отличить – на то и близнецы. Океан жёлтого песка расступался в разные стороны, освобождая дорогу трём путникам, стремительно мчащимся вперёд, причём движения их настолько быстры, что наверняка стали бы недоступны несовершенным человеческим глазам. Люди только нахмурились бы от внезапно поднявшегося ветра. Через несколько мгновений небо, бесцветное и безоблачное до этого, окрасилось в закатные тона, но выглядело это не как промежуточное состояние между днём и ночью, а как заурядная смена подсветки, предшествующая последующему изменению и декорации. Вскоре демоница остановилась и едва заметным движением легла на раскалённый песок, образовавший невысокий вал, знаком велела остальным сделать то же самое. Обнажённые участки кожи нещадно жгло, но иного выбора не оставалось: с этого расстояния их могут заметить, а времени, драгоценного времени, слишком мало, чтобы тратить его на напрасный поединок. Да, совсем без боя им прорваться вряд ли удастся, но всё-таки следует оставаться инкогнито столько, сколько это возможно. — Почти пришли, — прошептала Триш, когда нефилимы устроились с обоих боков от неё. Практически зажатая между ними, она, было, почувствовала себя неловко, но тут же тряхнула головой, избавляясь от ненужных мыслей, что, впрочем, мало влияло на ощущения. — Да. Демонов больше, чем я думал. Нужен план, благодаря которому мы сможем пройти максимально незамеченными, — рассудительно начал Вергилий, смотря на раскинувшуюся перед ним картину – жуткую, но и красивую одновременно. Орды демонов, от мала до велика, подходили, подлетали или доползали до невидимой границы и останавливались... ждали. Между тем, впереди стелилась всё та же недвижимая песочная гладь, образующая пустыню, не имеющую как оазисов, так конца и края. Время остановилось, словно тоже ожидая чего-то. И жизнь этого проклятого мирка, извращённая на манер Лимбо, тоже застыла. Возня среди многочисленных демонских рядов стихла; будто кукольная армия встала у незримого барьера, с нетерпением ожидая приказа командира. — Какой, к херам, план? Ты что, не въезжаешь? Это просто мишени, — фыркнул Данте, поднимаясь, но Триш схватила его за ногу и вернула на место, приняв на долю секунды дьявольское обличье. — Лежать. Ещё не хватало, чтобы из-за тебя мы все здесь полегли, — сквозь зубы проговорила она, вытирая тыльной стороной ладони испарину со лба. Перевоплощение, такое обычное для нефилимов и большинства демонов, далось ей непросто. Вергилий, заметив произошедшие перемены, хмыкнул, сделав соответствующие выводы и раздумывая над тем, как это можно использовать в дальнейшем. — Но ведь эффект внезапности! Ударим по ним, когда они меньше всего этого ждут и не смогут дать отпор, — как ни в чём не бывало, Данте продолжил фонтанировать неразумными мыслями, но, словив шибко неодобрительный взгляд брата, заметно посерьезнел. – Ладно, тогда, о, Босс, поведай мне, неразумному, очередной Великий План. Но хорошо подумай, братец. Если он накроется медным тазом, то примерно то же самое ждёт и нас. — Минуту, Данте. Дай мне минуту, — отрывисто произнёс Вергилий, всматриваясь вдаль. — Время пошло, хуле, — в своей обычной манере высказался Данте, зевнув, но брат оказался слишком сосредоточен на проблеме, а потому никак не отреагировал на сказанное. Интереса ради, Триш смотрела на циферблат электронных часов, отслеживая время, и ровно спустя пятьдесят шесть секунд на лице нефилима заиграла победная ухмылка. Ещё до того, как он успел открыть рот, второму нефилиму и демону стало ясно: они не просто выберутся отсюда, но и, в худшем случае! — отделаются только парой незначительных царапин. — Как долго ты можешь удерживать дьявольский облик? – вкрадчиво спросил Вергилий у Триш – в способностях Данте сомневаться не приходилось, как и собственных, поэтому оставалась только она. Не самый сильный демон, мягко говоря, но бросить её теперь значит потерять толком ненайденную информацию, а этого расчётливый Верг никак допустить не мог. Одно дело – случайный путник, другое – часть чьего-то неплохого плана. — Сколько нужно? – демон спокойно выдержала пытливый взгляд нефилима даже несмотря на то, что остро чувствовала дыхание смерти за спиной, отдающее холодком вдоль позвоночника. Она боялась смерти. Но не потому, что хотела жить, а именно потому, что не хотела умирать. А это, несмотря на кажущуюся схожесть, далеко не всегда одно и то же. — Около получаса. Всё. Шансов нет. Эта простая фраза формально приговорила её к смерти. Триш поджала губы и с практически осязаемой ненавистью посмотрела вперёд. — Я сделаю всё, что от меня… — Да ты упорот, Верг! Я-то после такого по стеночке передвигаться буду и жрать через трубочку, что и говорить… — Это не обсуждается. Мы сделаем так, как он скажет. Хочешь ты этого или нет. — Мне надоело жить по чужой указке. Особенно вот по его, — Данте оскалился в сторону брата. – Почему нельзя просто убить их? Зачем идти на хуй пойми какие жертвы? — Потому что их слишком много. Даже для нас двоих. — Время, мальчики, время… — томно заметила девушка, прерывая очередной братский трёп. Она начала подниматься, а вслед за ней, смиряя друг друга неприветливыми взглядами, встали и братья. Песок, вопреки всем законам подлости, никуда не забился и ни к чему не прилип, и, не тратя время на его стряхивание, троица двинулась вперёд. — Меняем форму только по моей команде. — Да зачем… — снова начал неугомонный Данте, но Вергилий смог заткнуть его одним-единственным словом, против которого у темноволосого нефилима не нашлось чего возразить. — Маскировка. Долгое время они шли молча, стараясь не смотреть ни друг на друга, ни вперёд, а потому все, кроме Вергилия, сосредоточенно вслушивающегося и вглядывающегося время от времени, смотрели себе под ноги. С каждым шагом песок становился всё прочнее, превращаясь в обезвоженную каменистую почву. Возле одной из серо-жёлтых трещинок нефилим остановился и стал ждать, когда подойдут Данте с Триш. Те не заставили себя долго ждать, остановившись по обе стороны от предводителя. — Сейчас, — сказал он, переступив невидимую, но осязаемую грань уже в другом облике. Устрашающем, но всё-таки сохранившем прежние черты. Данте повернулся к Триш: — Постарайся не отбросить коньки. У меня много вопросов к тебе и твоему начальству, — сказал он, резко развернувшись, отчего полы плаща подняли пыль; последовал примеру брата, ушедшему довольно далеко вперёд. Демоница грустно улыбнулась и, глубоко вздохнув, с заметным трудом продублировала братьев. На удивление, её дьявольский лик сохранил довольно много сходств с обличием человеческим, но всё-таки они прослеживались много хуже, чем у нефилимов. Оно и понятно: демону, тем более созданному, никогда ни в чём не дорасти до полуангелов.