От Второй Мировой.

От едкого запаха хлорки, Петербург зажмурился он попробовал угадать что его окружает не открыв глаз. Тело на жёсткой кровати укутано тонким одеялом, за окном должно быть не очень светло или же окно закрыто шторами, на противоположной стенке скорее все расположены настенные часы, выдох со стороны очень перепугал северного так как думал, что находится здесь один. Распахнув глаза, он сразу же их прикрыл от непривычного яркого света. — Не делай резких движений, пожалуйста. - послышался спокойный голос со стороны, Петербург постарался сфокусировать взгляд на силуэте и каково было его удивление увидев перед собой, Москву. Первые мысли были о том, как же он счастлив видеть когда-то нелюбимого им брата, Москва сидевший на краю кровати пациента никак не ожидал, что Петербург сделав лёгкий рывок, обнял его за шею, предварительно уткнувшись в грудь носиком. Санкт-Петербургу, показалось поразительным, что Москва был столь тёплым...родным, хотелось посильнее прижаться к нему. Москва, опешив поглаживал хрупкое тело младшего брата перед его глазами стояла печальная картина: он нашёл Петербург в подвале северного корпуса, железная цепь от ошейника вела в темноту, из одежды была лишь одна рубашка как же, он перепугался когда Петербург не отреагировал на его появление продолжая смотреть на него своим стеклянным глазом и лишь поджав под себя ноги... — Петербург, прими мои соболезнования. Мне правда, очень жаль что так всё вышло. - Питер, оторвавшись от тёплой груди брата, где уже начал засыпать удивлённо на него глянул, когда Москва лишь отвёл взгляд в сторону Питер начал паниковать и спросил в чём же дело. — Неделю назад мой отряд обнаружил труп, около Медного Всадника...Кронштадт мёртв. - с горечью сказал, Москва. Петербург с ужасом отпрянул от него, это не могло быть правдой он не хочет в это верить это ложь, неудачная шутка, но только не правда. Петербург, закрыл руками лицо и беззвучно зарыдал, сопротивляясь своим мыслям это больно, душа разрывается на части не веря глухому к чувствам разуму. Москва подсел ближе, накинул на город одеяло, обнял успокаивая свой город. Под слова чудесным образом успокаивающие город и тёплые объятия смогли перевести город в чувство. — Кто убил, братика? - Петербург, умоляюще посмотрел на Москву и не сказать сейчас, что они были кровожадными врагами с 1917 года. — По данным, которые мне предоставила разведка это совершил отряд финнов из пяти человек включая, Хельсинки. - Москва, предотвратив истерику обычной валерьянкой старался вести разговор на отдельные темы и это вскоре дало свои плоды. — Я могу навестить его могилу? - тихо спросил Петербург, прижавшись к брату вплотную. Москва, не зная что ответить припустил край одеяла, что закрывал ноги. — Он перерезал тебе сухожилия, я достану завтра инвалидную коляску и отвезу тебя, чтобы ты смог возложить цветы и ... попрощаться. - с немым укором сказал Москва, виня себя в смерти Кронштадта. Кто бы знал, что их вражда доведёт страну до второй мировой. Весь оставшиеся день они провели в объятиях друг друга, было неимоверно трудно найти в себе силы преодолеть все невзгоды. Москва, разглядывал милые, заострённые черты лица Петербурга думая каким же, он был идиотом не замечая насколько красив его младшенький брат, не только внешне но и внутри он был глубоко чувствующей натурой. Вскоре заснул и столица под тёплое дыхание Петербурга которое обдавало его тело... На следующий день в 15:40 у захоронения Кронштадта. Порыв холодного ветра, чуть не унёс небольшой букет из ромашек. Возложив цветы к памятнику с гранитной плиткой и единственной фотографии любимого брата, которые смотрел на Петербург своим серым взглядом на него будто обвиняя старшего в своей смерти, по крайне мере именно так и казалось северной Пальмире. Москва, заметив как Петербург сложив ладони вместе, наклонившись начал читать молитву успокоения души, накрыл его своим пальто, чтобы укрыть от подозрительных взглядов со стороны товарищей. Даже когда церемония прощания подошла к концу, Питер не хотел уходить и подолгу отпирался на просьбы столицы, но всё же аргументы перевешивали в сторону Москвы. Столица вместо больницы отвёз его к себе на квартиру, там он будет продолжать заботиться о нём до тех пор пока в столице Рейха не поднимется советский флаг...