От Второй Мировой.

Первое, что чувствует северный город - боль, но не физическую пусть и сломано пару рёбер, а скорее моральная от предательства, что пришлось пережить… Снова. Мало кто знает как именно Санкт-Петербург получил звание ,,Город-Герой". Тут всё просто до жути, даже Москва не постеснялся рассказать ему прямо перед блокадой:" СССР, даёт тебе статус Города-Героя лишь для того, чтобы оправдаться перед народом. Сам понимаешь, никому не стоит знать, что беспечность Кремля и неподготовленность красной армии привело страну к новой войне" Юному городу пришлось пережить тогда ещё большую трагедию даже то, что отец оствил его с лихорадкой из-за революции, просто сбежав оставив свою столицу на растерзание коммунистам, Петербургу с каждым днём блокады казалось не такой уж трагедией, но всё же каждый божий день, он не уставал проклинать отца и отпрыска его. Москва, тогда быстро занял место любимчика, Союза. ††† Невыносимое чувство голода обжигало всё тело, но даже несмотря на это тогдашний Петербург и крошки хлеба в рот не мог взять. Близится вечер, Петербург засматривается на красный закат, небу будто перерезали горло. Красиво. Слышаться звук метронома, Петербург мгновенно вздрагивает, сильней укутавшись в своё серое пальто и спешит спрятаться от вражеских налётов. Перед тем как спуститься в подвал блокадный город слышит рёв вражеских самолётов, поразительно так хорошо слышен звук моторов, их так много. Добравшись до надёжного подвала, Петербург, садиться в самый угол небольшого, грязного подвала закрывая руками уши, лишь бы не слышать звуков падающих бомб, криков умирающих. Больно, неимоверно больно сброшенные бомбы ощущаются на теле как глубокие, рваные, раны от стекла. Много времени уходит на осознание того, что звуки метронома стали ритмичны, а потом и вовсе стихли. Успокоившись и приведя себя в порядок, город выдвигается домой к пожалуй единственному, любимому брату - Кронштадту. На вид юному Кронштадту было тринадцать человеческих лет, одет всегда в простую белую рубашку, заправленную в серые брюки. Во время империй Кронштадт как собственно и Петербург без капли сомнений называли воплощение Российской Империи, отцом. Но после того как столица русской монархии был охвачен страшной лихорадкой - революцией, Ри оставил свою столицу на растерзание коммунистам, острая обида прожгла сердце северного города. К слову Кронштадт был единственный кто, поддержал Петербург в борьбе против ,, захватчиков". Отгоняя в сторону столь мрачные воспоминания, Северный отправился в одно из серых многоэтажных зданий, где его уже давно ожидал младший братишка. Чуть прихрамывая город, завернул в сторону пустынного переулка от вида разрушенных домов и улиц невольно сжималось сердце. Кронштадту, поджидал брата на лестничной площадке словно предчувствовал, что старший скоро прейдёт и вправду снизу послышались шаркающие шаги и вот через несколько минут Петербург, оказывается рядом с ним. - Давно, ты здесь мёрзнешь ? - с ноткой беспокойства спрашивает бывшая столица, аккуратно опираясь на плечо младшего. - Не, минут восемь назад вышел, хотел уже на навстречу к тебе идти, но решил, что лучше не нарушать твоё правило. - за всё это время на лице Кронштадта красовалась лёгкая улыбка. Зайдя в свою уютную квартиру, не раздеваясь прошли в гостиную. - И когда ты успел это всё заколотить ? - сказал Петербург, с восхищением всё было идеально сделано. - Рад, что тебе понравилось. - Кронштадт, довольный собой помогает брату снять верхнюю одежду. Подбросив деревяшки, что остались от старой мебели в камин, Кронштадт поставил небольшую кастрюльку с водой, закипать. С некой тоской пару минут блокадный город смотрел на сие действия, а после решил взять пару книг. По выходным Кронштадт и Питер делали вылазки за новыми книгами, лазали по старым, разрушенным домам собирая так называемый сундучок знаний. Петербург, ковыляя уже прошёл скрипучий коридор, открыв единственную сохранившуюся дверь ( кроме входной ) в квартире, город увидел всю ту же комнату: Тёмные ряды книжных шкафов местами примыкали к разбитым окнам, заслонив их на половину, между шкафами были стопки книг угрюмого вида, толстые пласты рукописей, миниатюрные томики, трещавших как кора если их раскрывали, здесь чертежи и таблицы, карты, разнообразных переплётов. Шкафы были плотно набиты книгами. В отражение шкафных стёкол, виднелись другие шкафы, покрытые бесцветно блестящими пятнами. В уголке стоит глобус заключённый в сферический крест экватора. Взяв на свой вкус две книги, что лежали рядом с ближним к выходу шкафом, Петербург уже собрался уходить напоследок наградив комнату печальным взглядом, да это не было той самой библиотекой в Зимнем или Екатерининском дворце, здесь попадались как хорошие произведения так и плохие пожалуй единственный плюс, что эти книги можно сжигать, а те что во дворце у Петербурга рука бы не поднялась уронить их в огонь. Вернувшись к камину, город не кладёт книгу в кресло брата и сам тут же садиться на своё место облегчённо вздохнув всё же изнурительное время работы на одном из военных заводов давали о себе знать. Кронштадт, тут же предлагает брату принять горячую настойку из трав, к сожалению тот привычный был редкостью, но унывать не стоило. Обжигающий глоток, раздаётся крепким внутренним теплом, всё же здорово почувствовать себя живым вновь. Младший братец, тихо усмехается заглянув в книгу, Петербург же это оставляет без внимания если быть честным то он и название не смотрел. Так вплоть до глубокой ночи они читают, а после засыпают в кресле ведь сил на то, чтобы поднять и пройти к матрасу, что лежал на полу практически нет. Благо завтра им спешить некуда, а тем временем за окном на разбитый асфальт падал тихо, кружась первый снег… Начинался трёхсотый день блокады. Петербург, чувствует тёплую ладонь на своей руке, Кронштадт уже давно проснулся и оделся. Разбудить старшего брата после окончания рабочей недели было задачей не из простых. Вскоре очнувшись Петербург и Кронштадт отправляются на разведку к каменному, частично порушенному зданию где до сих пор висит табличка [Школа - 609] , а рядом прибито табличка [Граждане, это часть улицы наиболее опасна при артобстреле!] Пробравшись внутрь они обследовали первый этаж, не найдя ничего интересно поднялись на второй. Заглянув в помещение Петербург заметил стопку тетрадей на столе, признаться ему было интересно, что же там могли написать дети. Кронштадт, же решил не останавливается на одном кабинете и решительно зашагал дальше. Невольно в уголках глаз появляются слёзы от осознания как мало надо ребёнку, в тетрадях было сочинение на тему "О чём я мечтаю" город не мог сдержать той грустной улыбки при прочтении пару тетрадок, а особенно ему понравилось рассказ мальчика о собаке, которая всегда будет с ним играть и защищать. Дочитать хотя бы пару страничек так и не было суждено, в комнату буквально влетает весь запыхавшийся Кронштадт, признаться Питер был удивлён, что же случилось? - Всё ли в порядке ? - кажется скрыть тревогу не получилось. - Там солдаты они… - Кронштадт, опустил взгляд на пол словно был в чём-то повинен. У самого Петербурга в горле застревают слова "Русские ?" Кронштадт, находит в себе силы лишь сказать. - Они говорят на финском и немецким. - от одних слов прошибает холодный пот, ноги моментально подкашиваются ведь они оба знают, что выход из школы только один и его заняли враги. Уже слышен разговор солдат, кажется их трое. - Прошу Кронштадт, спрячься вон там и не беспокойся всё будет хорошо. - блокадный город указывает на неприметную дверь, островок хочет возмутиться, но тут же понимает, что это пустая трата времени. Всё же… - А как же ты ? А если тебя...схватят?! - возмущённо шипит Кронштадт, а Петербург лишь горько улыбается и подталкивает брата и шёпотом отвечает "Если так и будет то возьми мою продуктовую карточку" . Дверь со скрежетом закрывается привлекая внимание мимо проходящих солдат, блокадный город подбирает железку до белых костяшек сжимая её. Когда только появляется тёмная макушка, город спешит ударить первым и это становится главной его ошибкой, второй солдат тут же оказывается сзади и чем-то тяжёлым наносит удар по голове города. Петербург, какую-то секунду стоит в полном замешательстве, ощущая как с висков течёт тёплая кровь, потом чувствуются руки, что крепко держат не давая упасть, когда город перекидывают через плечо словно мешок картошки и вовсе проваливается в глубину беспамятства. 6:40 - Суббота Блокадный город, просыпается от жуткой головной боли. Приняв сидячее положение, он старается утихомирить боль и вскоре это удаётся, Петербург снимает окровавленные бинты с головы и кидает их на пол. Пару минут уходит на осознание, что к чему и это кажется целой вечностью. Горько осознавать, что являешься пленником небольшой серой комнаты где кроме кровати и маленького окна с решётками ничего не было. Первая здравая мысль "Кронштадт, он сумел убежать? " - это не даёт покоя, вдруг его брата сейчас пытают пока Северный сидит тут? Минута за минутой терзания перерастали в самоедство, превращая всё в сплошную депрессию. Слышен скрежет ключа в замочной скважине, Питер не обращает внимание, когда же звучит довольный голос на немецком то, не может сдержаться и оборачивается - Какой сюрприз, Petersburg! - вещает радостно та самая немецкая столица, представшая перед блокадником во всей красе. Кажется немой крик Петербурга застревает в горле и он лишь может тихо глотать ртом воздух. Только сейчас в тёмную комнату заходит ещё один немаловажный город, а именно - Хельсинки. - Helsinki, schau, was für ein Wunder, dass wir gefangen wurden. - восторженно говорит, Берлин будто получил ту игрушку, что так долго ждал. Хельсинки, же старательно избегает взгляда Петербурга, в глазах которого, он сумел за пару секунд узнать отчаяние. - Kyllä, olemme varmasti onnekkaita, ystäväni [Да, нам несомненно повезло, друг мой] - отделался дежурными словами, финская столица. Вскоре фин, спешит уйти сославшись на важные дела, Берлин его не останавливает, а даже наоборот торопит его приговаривая. - Да, сходи конечно. - дверь комнаты-камеры закрывается оставляя Петербурга один на один с Берлином. Немецкий город, стаскивает Петербурга с кровати и тащит в сторону. Берлину, не терпится заняться пыткой этого города лично. Санкт-Петербург, заранее знает, что ничего из этого хорошего не выйдет, его скорей волнует вопрос сумел ли спастись Кронштадт? Но не решается задать подобный вопрос врагу ни очень хочется получить порцию издевательства от бывшего ,,друга ". Санкт-Петербурга, подталкивают в пустой кабинет немца. Берлин, со всей присущей ему ловкости тут же завязывает руки города крепко верёвкой и подталкивает к стенке. Петербург, старается отгородиться от чувств, забыть о существовании эмоций и пока город старался сделать над собой попытки отгородиться от мира, нацистская столица времени зря не терял. В письменном столе был небольшой чёрный чемодан с разным видом кнутов, выбрав самый лучший и надёжный, он самодовольно усмехнулся и спрятал пыточное орудие за спинной и взяв пистолет так, чтобы его видел русский город. Петербург, смотрел на вражеский город как на что-то нереальное, словно всё это дурной сон, но когда тебе в лоб утыкается дуло LUGER P.08, в это сложно поверить. - Zieh deinen Pullover aus, dreh dich zur Wand und lege deine Hände schulterbreit auseinander. - требует, Берлин. Санкт-Петербург, сглатывает и стягивает с себя свитер тихо шипя от ушибов которые успел заработать до того как попал в плен, Берлин с неким удовольствием смотрит как у города немного выпирают рёбра, русский ругаясь про себя повернулся к стенке и опёрся о неё руками, предварительно сжав крепко зубы. От звука падающего пистолета, блокадный вздрагивает и это не укрывается от внимательного взгляда Берлина, который уже заносит руку доя первого удара по позвонку. Немцу нравиться слышать звук удара хлыста о кожу, а за ней тихий всхлип и так раз за разом до тех пор пока не надоест. Ни тронутого места на спине не осталось, хлыст попадал на свежие раны причиняя невыносимую боль, ноги уже дрожали ещё немного и он упадёт или потеряет сознание. Судорожный вздох, Петербург падает на колени прижавшись лбом к холодной стене, руками обнимая себя за плечи. Тяжёлая рука не уверенно гладит русского по макушке, тихо поговаривая ,,Молодец, почти не кричал." Эти слова доносятся до города сквозь шум. Берлин, аккуратно поднимает Питер, на руки спрашивая уже с большей строгостью. - Ты знаешь о планах, Москвы? - Петербург, даже не смотрит в его сторону лишь несильно отрицательно качая головой и уходит в свои мысли. Остальные пять часов прошли как в тумане после того как блокадник оказался в своей комнате его насильно кормили каким-то, препаратом два испанца. С каждым часом головные боли становится терпеть тяжелее, спина покрытая исполосованными шрамами невыносима ныла. Проходит пять часов в одиночестве есть время, всё обдумать, вспомнить прошлое, но голоса за дверью лишь мешали сосредоточиться на своих мыслях. Петербург, с какой-то безысходностью смотрит на окно с решётками, ему становится интересно, а что за ним? Слегка пошатываясь, он идёт в сторону окна, приподнявшись на цыпочки город видит - заснеженное поле и лес, под окнами стоят немецкие автомобили и около ворот переговариваются солдаты. От вида свастики, першит в горле становиться невыносимо тяжело дышать будто кто-то душит русского, Санкт-Петербург падает на пол, свернувшись в позу эмбриона, еле слышно шипя. Всё тело будто горит, тепло постепенно настигает все участки тела, может это из-за таблеток, что ему давали те солдаты? Питер, находит в себе силы приподняться и у него почти получается, но он снова падает на грязный пол, к счастью вторая попытка намного удачней первой и Санкт-Петербург, спешно добирается до кровати, обмотавшись одеялом город спешит уснуть, всё же удаётся не сразу погрузиться в сон из-за ран, вскоре выбрав удобное положение тут же проваливается в манящий сон. 23:40 Дышать почему-то становиться трудней, что-то тяжело давит на грудь. Петербург, непроизвольно дёргается, когда снять с себя нечто тяжёлое не получается, он бормочет нечто не понятное и раскрывает глаза. Испуг парализует всё тело, в серые глаза смотрят ярко-синее не нужно быть умником для того, чтобы догадаться кто именно восседал на ещё спящем город, плавно давя на горло пленнику. От нехватки воздуха блокадник спешит изогнуться лишь бы глотнуть хоть каплю воздуха, Берлин убирает руку с горла и кладёт её туда, где бьётся сердце русского. Стук ритмичен, рука скользит вниз цепляясь за пояс штанов, Петербург инстинктивно дёргается, пытаясь сбросить вражеский город, удаётся лишь повернуться на живот хватаясь острыми зубками лишь бы не вскрикнуть от того, как Берлин давит на спину, где множество не заживших ран. Немцу нравиться чувствовать как под ним дрожит молодое тело, немного поскуливая от безысходности. - Тише, неужели думал, что мы на этом закончим?- чуть посмеявшись проворковал, немец. Штаны успешно сняты вместе с бельём, их скидывают на пол, руки в чёрных перчатках проводят по спине, чуть надавливая на позвоночник. Пару секунд ничего не происходит, становится тревожно юному городу, вскоре блокадника бесцеремонно приподнимают за бёдра, раздвигая ноги, Питер не перестаёт шептать ,, Остановись прошу", а Берлин наспех водит сразу два пальца используя растяжку ,, ножницы" подготавливая тело к дальнейшей пытки. Петербург, уже ревёт в подушку, немец лишь тихо говорит на немецком успокаивая русского. Когда к разработанному отверстию представляют нечто холодное, Петербург хочет избежать прикосновения, металла явно догадавшись, что именно сейчас у Берлина в руках. Вражеская столица придерживает поверженного, одной рукой держа до синяков за бёдра, а другой водит постепенно небольшое орудие. Слышаться из уст Питера крик вперемешку со стоном, Берлин восторженное выдыхает, он буквально чувствует как хлынули слёзы из глаз русского. Инструмент использованный для наказания женщин, сделавших аборт, лжецов проникал раздражая тонкие стенки металлом об кожу. Блокадник, завыл словно раненый, в глазах давно танцуют чёрные мушки. Берлин, ввёл пыточное орудие до самого конца делая не большие круговые движения. Настал тот сладостный момент для ушей немца, тот сладостно облизнул пересохшие губы, раскручивая потихоньку винт, ,, лепестки" внутри словно распускались принося острую боль, разрывая тонкие стенки города. Пронзительный крик, будоражит внутренний мир фашиста, внутри всё так приятно разливается теплом от этих криков вперемешку со стонами. По ножкам стекает горячая кровь, но это ничего по сравнению с той адской болью, что была внутри. Немец, впитывает в себя каждый сантиметр молодого тела, садист наклоняется облизнув выступившие на шее капельки пота. Винт закручивается медленно, не торопясь, делая движение вверх-вниз. Петербург, беспомощно хнычет после того как орудия со шлепком вытаскивают и падает не удержавшись на кровать. Немецкий город оглаживает его бёдра и аккуратно целует в макушку. - Gut gemacht, Petersburg, wir haben 572 schöne Tage vor einem schönen Tag. Seien Sie versichert, wir werden Freunde finden. [Молодец, Петербург у нас впереди 572 прекрасных дней. Будь уверен мы подружимся]- промурлыкал, довольный немец. ‡ ‡ ‡ ‡ Петербург, вскакивает с бешено колотящем сердцем в глубокую ночь, молясь о том, чтобы той блокады никогда не повторилось.