2000 год. Лос-Анджелес
Судебное разбирательство длилось около четырёх лет, а точнее, три года, два месяца и 27 дней. За это время произошло многое, начну по порядку: 1. Ксавье выжил. Лезвие ножа прошло в нескольких миллиметрах от сердца, и он отделался лишь двумя месяцами комы. После поправки, от отрезал белые пряди своих волос, и начал отращивать свои русые локоны. Его волнистые волосы нравились и мне, и ему, он собирал их в пучок и иногда, воровал мой шампунь, когда его заканчивался. Квартиру в ЛА мы сразу же продали, как только Ксавье выписали из больницы. А переехали мы в Техас, в округ Харрисон, чтобы начать тихую, семейную и спокойную жизнь. Купив небольшой домик, Ксавье устроился помощником режиссёра на местной киностудии, а я, пошла по стопам отца, и ушла работать в полицейский участок. 2. Моя мама, узнав о том, что случилось в лагере, мне не поверила. Она проклинала и кидала в меня всё, что попадалось под руку, после того, как я рассказала о поступке Монтаны. Монтана числилась как пропавшая без вести. После резни в 1996 ее искали везде, где только могли. Результатов нет. Я думаю, что она где-нибудь лежит мёртвая. 3. Маргарет Бут стала «акулой» недвижимости. Из-за ситуации в лагере, ее наследство от покойного мужа увеличилось в десятки раз, что позволило этой стерве светить рожей на каждом канале. Бут скупала все дома и участки с дурной славой, чтобы «освятить» их. Туристы и подобные идиоты, хорошо клевали на это, прибегая и отдавая свои деньги Маргарет. 4. На одном из заседаний, в мою сторону и сторону Донны выдвинули обвинение за дачу ложных показаний. Да, мы не оставляли шансов вытащить Брукки. Маргарет цвела и пахла, когда на последнем заседании, Брук призналась, тем самым сняв обвинения с нас, и судья вынес окончательный приговор: — Объявить Софию Мэри Плимптон и Донну Анну Чемберс невиновными, по статье «дача ложных показаний» — зал суда залился аплодисментами и радостными криками Ксавье, лишь Маргарет источала ненависть, — а Брук Оливию Томпсон приговорить к смертной казни в виде инъекции, за восемь совершенный убийств в лагере Рэдвуд в 1996 году.Приговор окончательный, пересмотр невозможен.
Зал утих, от радости, которая была секунду назад, не осталось и следа. Слезы полились из моих глаз, а Бут расплылась в радостной и гордой улыбке. Да, помимо убийств Чета, Тревора, Рэя и того мужика, ей приписали убийство Бёрти и её сына, уборщика мистера Налла и его жены Лилии. На нее хотели повесить еще и нападение на Ксавье, но он не стал писать заявление, так как знал, что это была не Брук. Томпсон улыбалась, когда ее выводили из зала суда, и подмигнула нам, перед тем, как скрылась за дверью. Казнь Брук должна была состояться через 10 дней. После смерти матери, дом достался мне, и когда мы приехали туда, спустя два дня пьянства и слёз, мы приступили к реализации нашего плана.День казни Брук
Еле как подняв голову, натянув на себя синие джинсы, черный свитер и кожаную куртку, расчесав уже длинные волосы, и дождавшись Ксавье, мы поехали в тюрьму. Всю дорогу моё сердце бешено билось в груди, слезы тихо капали из глаз, а рука, в которой была сигарета, тряслась всё сильнее и сильнее. Заходя внутрь здания, Плимптон взял меня за руку, и поцеловав, сказал: — Всё будет хорошо, ты же знаешь это. — Знаю, — улыбнувшись, я заправила его прядь за ухо, — мы справимся. Оказавшись в комнате свидетелей, там уже сидела Бут с верным псом Рамиресом. Кстати, этого ублюдка оправдали, из-за недостаточного количества доказательств. Он перерезал 21 человека! Не считая Рэя и Чета. Маргарет лишь окинула нас злобным взглядом и цокнула, но, напряглась она до хруста костей, когда мы с Ксавье сели позади неё. В зал исполнения приговора завели Брукки. — Ваше последнее слово, мисс Томпсон, — сказал священник. Брук оглянулась по сторонам, словно искала что-то, а когда нашла, то смотрела Маргарет в глаза. — Я знаю, что ты тут, Маргарет. И ты знаешь, что я никого не убивала, виновата лишь ты. А я, как была невиновна, так и останусь. Гори в аду! — прокричала Брук, плюнув в окно. Бут испугавшись вскрикнула. Ксавье подтянул ее стул к себе: — Страшно? — прошипел он ей на ухо, — бойся, сука. Каждый раз, когда она видела Ксавье, то смотрела на него как на призрака. И долго взгляд на нем не задерживала. Он стал для неё косвенной угрозой. Потенциальный убийца. Она вообще не любила смотреть на нас, а мы, наоборот, как стервятники жрали её взглядом. Маргарет лишь оттолкнула его от себя, посмотрела на меня и отвернулась, чтобы насладиться казнью Брук. Брук встала перед вертикально расположенной кушеткой, конвоиры прицепили ее руки, ноги и тело, кушетку установили горизонтально. По щекам Брук стекали слезы. Меня затрясло в истерике, а Ксавье обнимал меня и успокаивал. В комнате появился врач, лицо которого было скрыто. Он подошел к Брук, ввел ей первый препарат, второй и третий, после чего глаза Брукки закрылись, а датчики, подключённые к ней, показали отсутствие пульса. — Смертный приговор мисс Томпсон был исполнен. Прошу всех покинуть комнату. Я всхлипнула. — Скукотища смертная! Лучше бы гильотину вернули! Я бы кучу бабок заплатила, чтобы увидеть, как головёшка этой сучки отлетает от ее тела! — прошипела Бут. Не в силах игнорировать подобное, я схватила Маргарет за ворот рубашки: — Поверь мне, сладенькая, я бы продала душу Дьяволу, за то, чтобы посмотреть как твоя голова отлетает от тела. Маргарет была не в силах даже что-то сказать мне. Ей было страшно, но, одновременно она была неприкасаема, что давало ей силы и чувство уверенности в своих действиях. Она победила, пока что. Выйдя из комнаты, и найдя начальника тюрьмы, я слезно умоляла его, показать мне, где находится морг. — Поймите меня, я не могу вам помочь, мистер и миссис Плимптон! — Моя супруга просто хочет попрощаться с подругой, поймите и вы нас, прошу, — говорил Ксавье, успокаивая меня. Мужчина долгое время смотрел на нас, не зная что делать. — Хорошо, спуститесь в подвал, третья дверь слева, идите до конца коридора. У вас 5 минут. — Спасибо! — крикнули мы, и со всех ног рванули в морг. Зайдя внутрь комнаты, где лежала Брук, я ощутила то самое чувство «смерти» — холод. Рядом с кушеткой, на которой находилась Томпсон, врач что-то вводил ей в руку. — Сколько должно пройти времени? — Минуты две, это максимум, — сказала Донна, снимая маску с лица. Как Донна и говорила, через полторы минуты, Брук вскочила с кушетки, кашляя и слегка задыхаясь. — Это рай? Я мертва? — Добро пожаловать в мир живых, Брукки. Она смотрела на нас своими глазами, и не понимала, что происходит. — Меня же казнили, — прошептала она. Мы кивнули. — Ксавье и София, идите, пока за вами не пришли сюда. А мы с Брук приедем чуть позже. Улыбнувшись им, мы с Ксавье покинули тюрьму и отправились домой.Прошёл месяц
Месяц выдался крайне тяжёлым и трудным. Всё это время мы лечили малышку Брукки от передозировки баклофеном и адреналином. Уколы, капельницы, таблетки. Каждую ночь тело Брук ломило от судорог и спазмов, она кричала, а мы, ночуя по очереди, пытались облегчить её страдания. Иногда, нам приходилось привязывать ее руки и ноги к кровати, чтобы Томпсон не смогла сама себе навредить. Понемногу мы начали кормить её, но, поначалу она плевалась едой, а после, поняла, что без этого ей не выжить. Однажды ночью, я проснулась от криков Брук, она кричала срывая голос, её на постоянной основе мучали кошмары, ей снилась та ночь в Рэдвуде. Включив ночник, я увидела, что Брук покрылась холодным потом, а волосы прилипли к лицу. — Тш-ш-ш, Брукки, детка, ты дома, все хорошо, мы не в лагере, — говорила я, обнимая кричащую девушку. — София? — прошептала она. — Да, это я. Ты в безопасности. — София, почему вы не дали мне умереть? — со слезами на глазах, спросила она. — Ты достойна жизни больше, чем кто-либо, — шептала я, гладя Брук по голове. Меня радовало то, что состояние Брук улучшалось с каждым днем. Совсем скоро, её состояние здоровья станет стабильным, а препараты полностью покинут организм. Донна уехала на пару недель из города. И мы остались вдвоем с Ксавье, который сонный стоял в дверях, поправляя свои волосы. — Почему ты обрезал свои белые волосы и отрастил шевелюру? — смеясь, шепотом спросила Брук. — Чтобы ты у меня потом спросила, — присаживаясь на кровать, усмехнулся он. Поболтав еще минут 20, Ксавье оставил нас, и мы в обнимку с Брукки уснули. Донна приехала буквально через пару дней после этого. Томпсон почти пришла в норму, и имела более менее здоровый вид. Собравшись в гостиной, Ксавье решил, что мы обязаны посвятить ее в курс дела. — Это твои новые документы, отныне, ты — Адель Шервуд, моя двоюродная сестра по линии отца, приехала из Нью-Джерси поступать, и не поступила, — сказала я, отдавая конверт с документами в руки Брук, — тут паспорт, водительское удостоверение и кредитка. — Ого, спасибо, а где вы взяли фотографию? — спросила она, жуя банан. — С твоего студенческого, это Донна постаралась, — произнес Ксавье. Донна улыбнулась ей. — Может, расскажите, что произошло после того, как в 1996 меня повязали? Вздохнув, мы принялись рассказывать ей, что произошло за всё это время. Ксавье раз пять показал шрам на груди. Мы смеялись. — А Монтана? Что с ней? — поинтересовалась Брук. — Я не знаю где она, полиция объявила её без вести пропавшей, — с комом в горле ответила я. — Мы должны отомстить Маргарет! — крикнула Томпсон. — Ты ещё слишком слаба, мы ждем момента, пока Бут будет максимально счастливым человеком, чтобы в один момент разрушить всю её жизнь, — прошипела Донна. — Донна права, после того, как ты окончательно придешь в себя, нам нужно изменить твою внешность, хоть немного, а то ты слишком узнаваема. — Да, ты права, София. Но, может расскажите, что вы задумали? — В общем, слушай…