Огонь, вода и медные трубы.

*** — Ну что ж, — усмехнулся мужчина. — Теперь, кажется, мой выход. *** Девушка теперь жила в своей маленькой комнатке, она старалась не выходить, даже завтракать она либо вставала раньше, чем обычно. Либо, чаще всего вообще не завтракала. Не хотелось лишний раз встречаться с соседями. Силки из-за этого часто хмурилась и злилась на Элиаса еще больше, однако же, никак не проявляла свою обиду. Девушка часто задумчиво смотрела в окно. Замечая входящих и выходящих. В основном это были Элиас и Троя. Из-за ее дел они очень часто бывали в городе, и возможности поговорить у них так и не было. На следующий день Элиас во время сопровождения Трои зашел в магазин Анжелики. Та встретила их с немного удивленно. На самом деле она ждала, что за зачарованными предметами придет Тисе и они смогут поговорить, потому что давно не виделись. — Элиас, — удивленно посмотрела она на Чародея в облике блондина и незнакомую девушку. — А это кто? — Клиентка, — тихо буркнул он и попросил ее пока походить по магазину. На самом деле Элиас пришел не забрать заказ, а спросить совета. Он понимал, что лишь он виноват в сложившейся ситуации, но совершенно не понимал, как ее разрешить. Троя прошла к прилавкам, а Анжелика с Чародеем прошли в гостиную, где сели на диван. — Ты слишком серьезный, что-то случилось? — спросила женщина, увидев, что Элиас никак не мжет начать разговор. — Понимаешь, так получилось, что, — он вздохнул и выдохнул. — Тисе думает, что я ей изменил, — быстро проговорил он. Анжелика на миг замерла в воздухе вместе с кружкой чая. — Чего? — непонимающим взглядом посмотрела она. — Троя сказала ей, что мы ночью были вместе. Силки видела, как мы заходили с улицы под утро… — Элиас, — ее голос резко понизился. — Ты ей изменил? — ее взгляд был воплощением недопонимания. Вот ведь, пару недель назад они виделись, а Элиас с Тисе вели себя, как влюбленные подростки. — Нет, то, что там произошло, это не стоит рассказывать, — замолчал он. — Тогда зачем тебе нужна моя помощь? Как можно помочь, ничего не зная и не понимая? — она злилась все больше. Тисе была ей как старшая дочь или племянница. — Мы целовались, — с отвращением сказал Элиас. — Ей было грустно и я старался ее успокоить. Я не знаю, что на меня нашло потом. Я не мог шевелиться. Она предложила пойти продолжить в дом, но эти слова меня будто разбудили и я понял, что делаю, — его взгляд уткнулся в пол. — Потом на следующий день она при Тисе назвала меня любимым, а я все никак не мог ей объяснить. А чем дольше, тем сложнее. Анжелика выслушала все и какое-то время еще долго раздумывала над тем, что же ей ответить. — Элиас, — тихо сказала она. — В каждых отношениях иногда есть недопонимания, и это абсолютно нормально. Если они разрешаются сразу. С того момента прошло уже три дня. Чем дольше ты будешь ждать, чтобы поговорить, тем проблематичнее будет становиться ситуация. Это не такое, что может легко забыться, — она замолкла и задумчиво смотрела в одну точку. — Поговори с ней до того, как она поймет, что ты ей не нужен. Иначе вернуть все, что было, будет уже невозможно. Впервые Элиас почувствовал новое чувство. По коже пробежал холод. По затылку пробежали мурашки. Не нужен?.. Если до этого в отсутствие Тисе он чувствовал лишь холод на коже, теперь этот лед жег изнутри. Простившись с Анжеликой, они двинулись в сторону дома. Уже вечерело. Элиас шел, прокручивая все, что произошло в своей голове. Он пытался найти весомые аргументы, чтобы убедить Тисе, что он не изменял ей, но в голове не было ни одного аргумента. Остается лишь надеяться, что она поверит… Либо вправить мозги идущей рядом девушке, которая всячески пыталась обратить внимание Чародея к себе. Элиас еще не знал, какой сюрприз ждет его дома… День лишь только начинал клониться к концу. В дверь дома постучали и Силки открыла дверь. Вернулся тот самый сверстник Тисе. Его звали Джет, об этом Тисе знала еще, когда он в первый раз пришел за заказом. Силки проводила его в гостиную и сходила за Тисе. Девушка принесла остатки вещей, которые нужно было упаковать. Джет с радостью помогал ей и у них завязался не плохой разговор. — Сегодня страшного Чародея тоже нет? — улыбнулся он. Это заставило Тисе тоже улыбнуться, она слегка рассеяно отодвинулась и тоненькая баночка с засушенными цветами разбилась. — Я помогу собрать, — сразу кинулся на помощь семнадцатилетний мальчик и взял ее за руку, не давая взяться за острый осколок. Девушка почувствовала от его руки тепло и удивилась этому. Руки Чародея не были холодными, но и такими горячими они не был. — Знаешь… — он смущенно отвел глаза, — я тут давно хотел тебе сказать… Ты мне нравишься, и я бы хотел когда-нибудь погулять с тобой, — он посмотрел на удивленную девушку. — Прости, что так неожиданно, — он все еще держал ее за руку влажной теплой ладонью. К сожалению, у этой милой ситуации были свидетели… — Тисе, — жестким, как сталь голосом, проговорил Элиас. — Я же говорил не пускать незнакомых людей, — грубо сказал Чародей. Девушка отдернула руку от молодого парня. — Прости, Элиас, — ее глаза опустились в пол, а брови нахмурились. — Уходи и не смей больше тут появляться, — яростно посмотрел на мальчика Чародей, но тот замер и не двигался. — Я не понятно спрашиваю? — колючие щупальца возникли из ниоткуда и помчались в сторону беззащитного человека. — Монстр, — шепнул он, на его лице отобразился страх, но его тело отказывалось двигаться, чтобы увернуться. Элиас хотел лишь вывести его из дома своими щупальцами, но Рутт, неожиданно появившийся на пути, желая защитить человека по просьбе Тисе, оказался на пути колючих ветвей. — Нет, Элиас, — тихо вскрикнула зеленоглазая, но было уже поздно. Человеческий облик Рутта скорчился от боли, и Тисе разделила ее. Рвущаяся боль пронзила ее прямо под правым ребром, она прижала руку к больному месту и приблизилась к Рутту. Из его раны сочилась кровь, окрашивая светлую одежду в багровый цвет. Но он был готов продолжить защищать Тисе, чего бы ему это не стоило. Элиас потеряно смотрел на Рутта, взгляд которого пылал. Неожиданно между ними появилась Силки, отведя руки в стороны, она молящим взглядом смотрела по обе стороны, с просьбой остановиться. Элиас развернулся и ушел. Он готов был молить о прощении, когда придет в дом, а в итоге только усугубил ситуацию. Элиас развернулся и вышел из дома. Шел, куда глядят глаза.Но злость на этого человека душила его. Он посмел притронуться к Тисе. Он посмел сказать, что она ему нравится. Его невесте. Его семье. Он осекся. Он сам надломил их семью. Он и никто другой виноват в этом. Внутри все сжалось от боли. Отчаяние заменило боль настолько неожиданно, что он сел возле большого дерева. Это чувство словно схватило его за горло и душило. Он до глубокой ночи сидел на земле под деревом, поглощенный своей болью. — Элиас, — тихо позвал его нежный, такой любимый голос. Она была совсем рядом, так близко. Ее теплые зеленые глаза светились любовью. Он протянул руку к ней и обнял. — Прости меня, — его голос был полон боли. Она улыбнулась и посмотрела ему в глаза. — Элиас, я люблю тебя, — ее руки коснулись светлой кожи блондина и нежно погладили по щеке и скулам. Он закрыл глаза, наслаждаясь такими нежными прикосновениями. Они сводили его с ума. Он притянул девушку к себе и положил руку на ее затылок. Она слегка заворожено смотрела ему в глаза. Он приблизился, и их губы соприкоснулись. — Тисе, — тихо прошептал он, продолжая поцелуи. Внутри у него горел огонь и он грозился сжечь его изнутри, если эти поцелуи прервутся. Он сидела на его коленях, обнимала его за шею и старалась прижаться к нему всем телом. Он провел рукой по ее шее и плечам. Его губы скользнули по щеке к ушку и по шее спустились к плечу. Он желал ее целиком. Он слышал ее рваное дыхание, когда его губы коснулись трепещущей жилки на тонкой шее. В голове пронеслась мысль о том, что он хочет поглотить ее, съесть и он усмехнулся своему безумию. Девушка удивленно подняла на него глаза и прижалась еще сильнее. — Все хорошо, Элиас, — ее губы коснулись его подбородка и он почувствовал мурашки, бегущие по темной коже. С его губ сорвался выдох. Губы спустились ниже по шее и кадыку. Дурманящий туман разнесся по всему телу. — Тисе, — его выдох опалил горячностью ее кожу. — Я не могу без тебя, — он гладил ее волосы, осыпал поцелуями ее щеки.