Тысяча и одна ночь

Усянь и Ваньинь шли по коридору молча, но стоило им зайти в огромный зал, где предстояло репетировать в первый и последний раз, и закрыть двери, как раздалось оглушительное: - ВЭЙ УСЯНЬ!!! К счастью, стены во дворце были толстыми. Через полчаса сцену в саду осветили красными фонарями. Как только раздались первые трели флейты, все замолкли. Прозвучала ещё трель, которую поддержали барабаны, и под ритмичную завораживающую музыку всё вокруг озарилось: на мгновение замерших зрителей ослепил яркий свет, но то, что открылось их взору после, - ослепляло ещё сильнее. В центре движущегося круга из девушек, что кружились в ало-золотых туниках, танцевал золотой "огонь". Пока круг постепенно, как бутон прекрасного цветка, не раскрылся, никто и представить не мог, что в золотых одеяниях с огнеными веерами танцевал, подобно фениксу, старший представитель клана Ланьлин Цзинь. Подведенные угольно-чёрным глаза; тонкие алые символы на гладкой коже; золотистые штаны с узором в виде красного дракона; вышитая сияющими нитями алая полоса ткани, что обвивала шею, грудь и руки Цзян Чена; золотой венец, что украшал голову - яркий наряд прекрасно подчёркивал фарфоровую кожу, тонкую и мужественную фигуру, темные горящие глаза. Цзян Ваньинь кружился в красных всполохах, что отражались от его золотого облачения. Все присутствующие были очарованы невероятно прекрасным зрелищем. И, конечно же, две царственные особы были больше остальных поглощены происходящим на сцене: один не мог отвести взгляда от порхающего феникса, другой - от тонких ловких пальцев, что умело извлекали чудесные ноты из черной флейты. Братьев объединяло одно - собственнические чувства; и пока неизвестно, как они смогли устоять от соблазна выгнать к чертям всех гостей и наслаждаться тем прекрасным, что принадлежит только им. Невероятное выступление подходило к концу и к своей кульминации: феникс взлетел, взмахнув своими огненными крыльями под дикий грохот барабанов и нежный трепет флейты; подброшенные веера осветили все темные уголки сцены - и тут случилось непредвиденное. Цзян Чэн прогадал момент, и, казалось бы, усмиренное пламя веера ранило своего хозяина. Огонь погас, круг из девушек сомкнулся, как вечерний бутон, прозвучала последняя трель. - А-Чэн! Ты как!? - вскрикнула Шахерезада. Люди, что ещё находились в некой прострации, не сразу поняли, что случилось, но первым отреагировал Лань Сичэнь. Моментально очутившись у подножия сцены, он увидел, что нога Ваньиня слегка покраснела и начала отекать, покрываясь маленькими волдырями. Ожог был не серьёзен, но у Хуаня кольнуло в сердце от мысли, что он не смог это предотвратить и не сразу заметил случившееся. Гости, которые наконец поняли, что что-то произошло, начали стекаться к сцене, но тут Лань Хуань поднял слегка ошарашенного Цзян Ваньиня на руки и качнув головой, произнес: - Благодарю, что прибыли на этот праздник сегодня. Сейчас я вынужден буду откланяться, но, прошу вас, продолжайте празднество. Сказав это, старший Лань удалился со своим подарочком на руках, свалив всё в очередной раз на брата, хотя тот и не возражал. Но как только все расселись обратно, Ванцзи лишь одними губами произнес: - Где?