Репетиция

Фобос уже ни на что не надеялся и ничего не ждал. Просто потерял веру, что может что-то изменить. Поначалу ему казалось, что неплохо устроился, и дальше будет только лучше, только… Лучше не стало, и вот уже другой метит на его место. В мире, где вся власть всегда принадлежит королеве, у него с самого начала не было шансов. Фобос бросил сочувствующий взгляд на портрет отца рядом с камином. Кажется, это было многовековым проклятием мужчин в их семье: так отчаянно жаждать власти, но всегда оставаться на вторых ролях. Подтверждая его теорию, Элион о папочке даже никогда не спрашивала, в основном, все её вопросы были о королеве Вейре. Фобос иногда подозревал, что его кабинет — единственное место, где нашлась свободная стена для портрета отца. «Попробуй ещё раз!» — в очередной раз сказал ему взгляд герцога, но даже он уже понимал, что всё бесполезно. Лимит Фобоса был исчерпан, контролировать Элион не получалось даже у него. Скоро Элион окончательно расправит крылья. Совсем скоро. Теперь Фобос просто понаблюдает издалека. Ведь подошла очередь Калеба попытать счастья и выбить себе право влиять хоть на что-то. Фобос даже не станет вставлять ему палки в колёса. Элион выходит за Калеба замуж, и он очень недвусмысленно дал понять Фобосу, что очень скоро всё изменится. Растраты, плохое управление, дыры в бюджете — очень скоро всё всплывёт наружу. И основная точка преткновения — земли Вигов. Калеб уже давно положил на них глаз. Прежний Фобос попытался выкрутиться, но теперь ему было почти наплевать. Элион вошла в кабинет, как всегда, без стука. Поначалу манеры сестры раздражали Фобоса, теперь он почти смирился. Он смирился уже почти со всем. — Занят? — сухо поинтересовалась она с порога, скрещивая руки на груди. Его стол был завален бумагами, но его они интересовали уже мало. Фобос кивнул в сторону кресла, приглашая войти. Приглашение, впрочем, ей и не требовалось: даже если бы он был занят, это не стало бы причиной не входить. В глаза сразу бросилось то, что дверь она закрыла на защёлку. Значит разговор предстоял серьёзный. — Если ты хочешь поговорить о Вигах… — устало откинулся на спинку кресла Фобос. — О чём? — рассеянно переспросила Элион, присаживаясь в кресло напротив Фобоса. — А что с ними не так? — Ничего, — поспешил заверить её Фобос, мысленно давая себе подзатыльник. Пожалуй, сдаваться было ещё преждевременно. — Калеб не говорил с тобой? — Нет, я его пока не видела, — поморщилась еле заметно Элион. — Я хотела поговорить с тобой. — О чём? — слегка напрягся Фобос. Пользуясь правилом «ошибок не делает тот, кто ничего не делает», Фобос последние пару лет старался не высовываться, и только земли Вигов могли потянуть его на дно. Но если Калеб не успел ничего сказать Элион, тогда что она забыла у него в кабинете? Серебристые волосы, совсем как у него самого, каскадом спускались по плечам, и одну из прядей она задумчиво накручивала себе на палец. Она молчала так долго, что у Фобоса уже кончились варианты, где он мог проколоться. — О том, что случится, — сухо произнесла она и добавила с нечитаемым выражением лица: — О том, что будет после свадьбы. Сердце у Фобоса заныло: его абсолютно точно сместят, даже без вмешательства этого недоумка Элион, очевидно, поняла необходимость перестановок. Он поднял глаза на отца и сжал покрепче подлокотники кресла. Ответил отец ему печальным взглядом, кажется, он уже сожалел, что его сын такая размазня. — И что же случится после? — плохо скрывая мрачную угрюмость, поинтересовался Фобос. Элион поджала губы и опять замолчала так надолго, что Фобос едва не заёрзал на стуле. — Мне не с кем об этом поговорить, — наконец процедила она, слегка краснея. — Я пыталась поговорить с леди Агатой, но, оказалось, она старая дева. Трили попыталась всучить мне историю об одноглазых змеях, и ничего более нелепого я не слышала. Мне просто банально не к кому с этим пойти. — О чём ты? — всё ещё не понимал Фобос. Кажется, это не было связано с перестановками в правительстве, и его немного отпустило. — Я о том, — отчеканила раздражённо Элион, становясь уже пунцовой, — что случится, когда мы с Калебом останемся вдвоём в комнате. Брови Фобоса поползли наверх, он закусил губу, чтобы не расхохотаться. Элион явно заметила его реакцию, и закатила глаза. — Вы ни разу?.. — выдавил Фобос, с трудом натягивая серьёзную мину. — Нет, — отрезала она категорично. — Мы иногда целовались, но… — Что ж… — опустил глаза Фобос, чтобы Элион не рассмотрела в них намёк на веселье, — у тебя ведь есть ещё немного времени, твои подруги на Земле, наверное, найдут полчаса для беседы. Я могу заменить тебя на встречах… — Ты считаешь, что это хорошая идея, — обманчиво весёлым голосом начала Элион, — обсуждать с Корнелией такие вопросы? — Почему нет? Элион ответила ему мрачным взглядом, но ясности это не прибавило. — Они были раньше вместе, — сухо произнесла Элион и отвернулась. Фобос мысленно присвистнул, а его сестра не такая уж невинная овечка! — Это было давно. Потом расстались. Корнелия, конечно, не была против… Нас. Но вряд ли её великодушие распространяется так далеко. — Поверь мне, — деликатно начал Фобос. — Всё пройдёт великолепно. Не стоит сейчас об этом думать. Но он сильно сомневался в своих словах. Фобос понимал, почему Элион выбрала Калеба: от него издалека веяло силой и уверенностью в себе, он был довольно симпатичным и заботливым, однако он совершенно не вписывался в антураж королевских покоев. И если его сестра до сих пор не отдалась ему на каком-нибудь сеновале, вряд ли ей очень понравится дикая, необузданная страсть и животный напор. А Фобос был уверен, что Калеб попросту не умел иначе. — Фобос, — устало откинулась на спинку кресла Элион, — я пришла сюда услышать что-то более конструктивное. Ты, видимо, единственный человек, на чьё мнение мне наплевать, и перед которым я не боюсь показаться идиоткой. Так что прекрати отнекиваться и скажи всё, как есть. Фобос улыбнулся. Ну, разумеется, Элион смущалась своего интереса, но не перед Фобосом. Перед Фобосом она никогда не подбирала слова, а говорила, что приходит в голову. Когда-то это казалось Фобосу добрым знаком того, что он сможет влиять на королеву и дальше. Может, в этот раз и ему так поступить? — Когда вы окажетесь наедине, — осторожно подбирая слова, начал Фобос, — без одежды… — Когда мне её снять? — приглушённо перебила Элион. — Ты можешь присесть на кровать, — задумчиво отозвался Фобос. — И тогда, когда он подойдёт и поцелует тебя, вы начнёте снимать друг с друга одежду… Можешь помочь ему с рубашкой, пока он расстёгивает твой корсет… — Корсет? — с сомнением приподняла брови Элион. Фобос подавил улыбку, кажется, Элион и сама понимала скромные способности своего наречённого. — И не надо так улыбаться, — сухо бросила Элион. — Никто бы не справился. Даже ты. Фобос насмешливо фыркнул и бросил оценивающий взгляд на корсет её голубого платья. Ничего сложного, только вот не для того, кто привык иметь дело с доярками. Будто прочитав его мысли, Элион процедила: — Как удобно хвастаться тем, что проверить невозможно. Он с непринуждённой ухмылкой встал и обошёл свой стол. Элион смотрела на него непроницаемым, злым взглядом, она не понимала, что он собирается делать. Он медленно, не отрывая взгляда от её лица, опустился на колени перед её креслом. Глаза в глаза: зелёные против голубых. Он искренне забавлялся. Не так уж часто в последнее время ему удавалось доказать своё превосходство. Она вздрогнула, когда его пальцы нашли первый узелок на корсете, но не отстранилась, только взгляд стал менее собранным. Она опустила глаза, когда корсет уже болтался на спущенных лентах. Фобос не скрывал своего торжества: пусть Калеб скоро заберёт у него земли Вигов и влияние, но с корсетом он расправился. Машинально он посмотрел на портрет, будто в поисках одобрения. Если бы нарисованный отец мог закатить глаза, то непременно бы так и сделал. — И что же он сделает дальше? — вернула себе самообладание Элион. Её взгляд стал чуть насмешливым. — Он снимет с тебя чулки, — ехидно ухмыльнулся Фобос. — С этим даже он справится. А потом… Он замешкался, чувствуя, как противоестественно близок к тому, чтобы покраснеть. Кажется, они подходили к опасной части. Необходимости быть так близко к Элион больше не было, и он приподнялся с колен, чтобы вернуться за стол. — Что будет потом? — напомнила о себе Элион, перехватывая его руку и не давая подняться. — Он будет ласкать тебя, — мягко произнёс Фобос, подчиняясь. Когда их не разделял стол, говорить о таких вещах было проще: ведь чем тише слова будут сказаны, тем скорее можно будет о них забыть. — Ласкать? — растерянно повторила Элион. Руки его она отпустила и, очевидно, нервничая, обняла себя за плечи. — Так же, как ты делаешь это сама, — терпеливо пояснил Фобос и, поймав беспомощный взгляд, застыл. — Ты, что, никогда не?.. — Нет, — резковато бросила Элион и отвела глаза, снова краснея. — Что ж, — почти с облегчением выдохнул Фобос. Наконец-то постыдный диалог можно прекратить. — Тебя можно поздравить, у тебя завтра будет очень насыщенный открытиями день и… Но она снова поймала его за руку, не давая встать. — Что это значит? Фобос, что значит «ласкать»? — с пробивающимся отчаянием потребовала Элион. — То и значит, — растерянно пробормотал Фобос, старательно пытаясь отцепиться. Тонкие пальцы больно впивались, выдавая ее отчаяние. — Завтра, завтра, Элион, ты всё узнаешь. — Мне нужно знать сейчас! — выпалила Элион. — Фобос, я приказываю тебе! Фобос застыл, с нарастающим гневом рассматривая сестру. Они никогда не обсуждали этот маленький нюанс, но Фобос считал, что Элион никогда не позволит себе такое: указать ему на его место. В них текла одна кровь, Свет Меридиана принадлежал им обоим, только вот из них двоих корону носить могла лишь она. — Фобос, пожалуйста, — умоляюще сложила руки Элион и виновато улыбнулась. — Прости, но мне важно знать. Она хотела узнать? Фобос усмехнулся. Посмотрим насколько её желания узнать хватит! — На чём мы там остановились? — хищно улыбнулся Фобос. — Он снял с тебя чулки? Тогда почему ты ещё в них? Элион ахнула и попыталась подняться, когда руки Фобоса нашли её лодыжки под платьем и заскользили наверх к коленкам и бёдрам. Она бы попятилась назад, не будь там кресла. — Не вставай так резко, — посоветовал ей Фобос с невесомой иронией, нащупывая застёжки и отстёгивая её чулки. Ноги у неё были, конечно, стройные, изящные. Под руками тотчас оказалась тёплая, бархатистая кожа. Машинально он переместился на внутреннюю часть бедра, туда, где кожа была ещё нежнее и тоньше. Её чулки сползли до колен, и она вдруг вернулась в кресло. Фобос мгновенно пришёл в себя: обижать Элион даже в ответ всё же не стоило. Он медленно и немного виновато отстранился. — Что… — голос у Элион подрагивал, но желания возмездия в нём не было. — Что он сделает дальше? Фобос непонимающе поднял глаза, но Элион упорно на него не смотрела, уставившись в стену позади него. — Что он сделает дальше? — повторила Элион с заметным раздражением. — Он снимет с тебя платье. Элион, молча, поднялась и потянулась к завязкам, но теперь Фобос сам поймал её руки и слегка сжал в своих прохладных ладонях. — Не нужно. Ничего не будет. Если он немного поможет ей расслабиться, это ведь ничего не будет означать? Ей даже не придётся снимать платье. Он просто покажет ей, как нужно… Ведь ничего страшного. Наверное, многие так делают? Фобос осторожно потянул её назад в кресло. Элион без сопротивления подчинилась. — Что будет дальше? — нервно спросила Элион, когда его руки снова оказались у неё под платьем и легли чуть выше колен. Он приблизился так близко, что они почти соприкасались носами. — Потом он снова тебя поцелует, он будет целовать тебя так долго, — тихо и вкрадчиво сообщил Фобос, — что ты перестанешь думать о своей юбке и потерянных чулках. И тогда ты почувствуешь его пальцы. Элион ахнула и вспыхнула, вжимаясь в спинку кресла. Даже через тонкую ткань разделяющую его пальцы и плоть Фобос с удивлением отметил, какая она горячая и влажная. Она уже влажная! — Он будет трогать тебя вот так, — Фобос слегка раздвинул податливые складки и быстро нашёл возбуждённый бугорок, погладил его еле заметным движением, а потом слегка нажал. — И так. Он удовлетворённо улыбнулся: прикрытые глаза и закушенная губа Элион сказали ему обо всём. Пальцы продолжили своё путешествие вниз, туда, где ткань её шёлкового белья уже пропиталась смазкой. — А потом он начнёт ласкать твою грудь, — прошептал Фобос, положив свободную ладонь на приятную округлость, и она шумно выдохнула. Через плотную ткань он с сожалением ничего не почувствовал, и Элион мгновенно отозвалась. Остановить её Фобос не успел, да и был уже не в состоянии. Её руки взметнулись наверх, судорожно расстёгивая пуговицы, высвобождая белоснежную грудь с нежно-розовыми сосками. Взгляд Фобоса взметнулся наверх. Цвет был такой же, как и на губах, и он не успел задержать ход мыслей: должно быть там, под пышной голубой юбкой, где сейчас была его рука, она была такого же розового цвета. Чтобы не потерять равновесия, он упёрся лбом в спинку кресла над её плечом и бесшумно выдохнул. Он почувствовал еле заметное прикосновение губ к своему виску и с силой зажмурился, подавляя желание прижаться в ответ губами к её груди. Нет, пожалуй, это было уже слишком. Он зашёл слишком далеко. — Вот таким нехитрым способом он доведёт тебя до наслаждения, — неожиданно хриплым голосом сообщил Фобос. — А потом возьмёт тебя, как жену. — Ты уверен, что ему для этого не мешает кусочек ткани? — сбивчивым шёпотом отозвалась Элион, приподнимаясь и стаскивая с себя нижнее бельё. Он должен был остановиться, но его пальцы, отчего-то дрожащие, вернулись на прежнее место и утонули в нежной влажности. Фобос поразился: такая жёсткая, сухая внешне, но какая же мягкая и податливая внутри! Желание узнать, какого же цвета она там внизу победило. Разочарованный стон, сорвавшийся с её губ, когда обе его руки оказались под коленями и дёрнули на себя, сменился удивлённый ахом. — Он захочет посмотреть на тебя, — хрипло объяснил Фобос и встретил очевидное сопротивление. — Нет, — выдохнула Элион, стыдливо вцепившись в юбку. — Боюсь, — подавил смешок Фобос, — уже поздно. Он мягко, но решительно высвободил край юбки и свернул его наверх. Грудь Элион теперь оказалась закрыта, зато ему открылось кое-что не менее интересное. Блестящая от смазки нежно-розовая плоть, слегка отёкшая от возбуждения, просила… Звала его. Он бережно погладил твёрдый бугорок большим пальцем, а указательный и средний тотчас нашли своё место, соскользнув туда, где было так горячо и так влажно! Они оба замерли от неожиданности. А потом она прикрыла глаза и дёрнулась ему навстречу. Пальцы внутри ощупывали нежные стенки, надавливали, растягивали узкую плоть. Никто не видел ее такой, никто не трогал ее там. Он осторожно освободил ее грудь и прижался губами к твёрдому соску. Она приглушённо простонала его имя. Фобос решил позже ей напомнить, что о нём завтра стоит вспоминать в последнюю очередь, но сейчас не стал вдаваться в детали. Вязкая смазка стекала на его ладонь. Сердце Элион колотилось, как сумасшедшее. Он замер, а она протестующе застонала дёрнулась за его пальцами, пытаясь попасть в прежний ритм. — Он захочет попробовать тебя на вкус, — окончательно севшим голосом сообщил он Элион, медленно опускаясь всё ниже и ниже. — Стой! — решительно упёрлись ему в грудь руки. — Стой. В голосе Элион вновь прорезались требовательные нотки. Она остановила его тогда, когда он не готов был остановиться, и это сводило с ума. Королева. Фобос покорно отстранился, чувствуя только то, как внутри нарастает протест. Она, слегка покачнувшись, вскочила с кресла и, не заботясь об упавшем по дороге корсете, подбежала к портрету отца. С изумлением Фобос смотрел, как она разворачивает портрет лицом к стене и возвращается к нему на прежнее место. Мысленно Фобос извинился перед отцом. — Он какой-то жуткий, — пояснила Элион, нервно хихикнув. Фобос почти содрогнулся от такого кощунства.— На чём мы там?.. Ох! Фобос дёрнул застёжки на её юбке, не заботясь о их целостности. Кажется, юбка ему всё же помешает. Элион машинально попыталась прикрыться, но он с усилием развёл в стороны её длинные стройные ноги. Он целовал внутреннюю поверхность бедра, поднимаясь всё выше и выше — туда, где над твёрдым бутоном уже скользил большой палец, а в жаркую узкую щель, сменяя друг друга, проникали указательный и средний. — Фобос! — всхлипнула Элион, прижимая ладони ко рту, безуспешно стараясь сдержаться, когда пальцы неожиданно сменились языком. На вкус она была похожа на спелый, сладкий виноград. Теперь уже она уже не дёргалась, а плавно двигалась в такт. Он чувствовал, как внутри у неё разгорается пламя и стенки пульсируют, сжимая, стараясь удержать его пальцы. Ещё через несколько движений волна прошла по телу Элион, и судорога сотрясла её, окончательно сбивая ей дыхание. Она безвольно обмякла в кресле. Фобос с лёгким разочарованием отстранился, будто спектакль оборвался на самом интересном месте. Колени болели, стоять так долго на голом полу было непривычно. Пожалуй, стоит выбить себе в кабинет какой-нибудь очень дорогой ковер из реестра королевских сокровищ, кажется, уж ковер-то он точно заслужил. На нетвёрдых ногах он подошёл к окну, давая Элион время прийти в себя и одеться. — Это ведь не всё, правда? — выдохнула Элион, приподнимаясь из кресла. Фобос непонимающе обернулся: на ней по-прежнему оставался только верх от платья, и одеваться она пока не планировала. Она тяжело дышала, из расстёгнутого ворота выглядывала молочно-белая грудь с возбуждёнными розовыми сосками. — Что? — рассеянно отозвался Фобос, с трудом отводя взгляд. — Ведь… Ведь он должен будет… — Элион снова краснела, словно и не было пальцев Фобоса у неё внутри. — Я знаю, что будет больно, и будет кровь. — Ты ведь не предлагаешь мне?.. — в вежливом изумлении приподнял брови Фобос. — Нет! — поспешно помотав головой, отозвалась Элион. Её причёска была безвозвратно испорчена. — Просто… Она выдохнула, не решаясь поднять глаза. — Я хочу посмотреть на тебя. Фобос растерянно покачал головой. Это переходило все границы. — Почему? — нахмурившись, спросила Элион. — Ты же ведь видел меня всю. — Я не… — Фобос колебался. До конца остаться безучастным у него не получилось, как он не старался. Единственное на что он рассчитывал, что Элион скоро уйдёт и ему удастся решить эту проблему. — Ты возбуждён, — наконец-то заметила она с хитрой улыбкой. — Покажи! Фобос, поколебавшись ещё пару секунд, решился. Ведь от того, что она посмотрит, от него не убудет, ведь так? Пальцы, ещё тёплые от её лона и дрожащие, потянулись к пуговицам на брюках. Он спустил штаны сразу вместе с бельём и почувствовал явное облегчение: возбуждение становилось почти болезненным. — Ясно, — нервно сглотнула Элион, бросая долгий растерянный взгляд на Фобоса. — Ясно? — вежливо улыбнулся Фобос. Противоестественно его пробивало на смех. — Ясно, почему будет больно, — пояснила Элион с такой безысходностью, что Фобос с трудом подавил улыбку. — Ты мне льстишь, — хмыкнул он без особого выражения. — Уверен, что у такого жеребца, как твой наречённый, он болтается до колен. — Это должно было меня успокоить? — фыркнула Элион, а потом снова с робостью уставилась на Фобоса. — Какой он?.. Я могу?.. Замешкавшись на секунду, Фобос не слишком уверенно кивнул. Она соскочила с кресла, нисколько не стесняясь своей наготы, и подошла к нему. Ведь ничего страшного не случится, если она его потрогает? Ведь проникновения не будет. Это же как любое другое прикосновение, как рукопожатие… Он шумно выдохнул: не хватало ещё кончить от одного прикосновения! — Твёрдый, — с искренним интересом поделилась наблюдением Элион, обхватывая его член узкой ладонью. Она слегка надавила на уздечку, и Фобос слегка поморщился. Её большой палец прошёлся по головке, размазывая выступающую смазку. — Если ты сожмёшь его крепче, — хрипло посоветовал Фобос, — и подвигаешь вниз-вверх, то… Ох! Фобос покрепче сжал зубы, чтобы не застонать, и поймал взгляд сестры, наполненный неподдельной радостью. Теперь Элион уже не смущалась, и Фобос понял, что пришла его очередь краснеть. Она толкнула его назад, чтобы он опустился в кресло, а сама она опустилась перед ним на колени, слегка поморщившись от холода. Сама она завороженно следила за его реакцией на такие простые движения. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. — Если… — она нерешительно запнулась, без всякого предупреждения останавливаясь. Фобос с трудом удержался, чтобы не толкнуться в её руку. — Если мы попробуем… Когда он понял, что она имеет ввиду, его будто окатили ледяной водой. Что они творят? Как он вообще допустил всё это? — Нет, — с ужасом улыбнулся Фобос и, качая головой, попытался встать, но Элион, будто предугадав его реакцию, очень быстро переместилась к нему на колени. — Не до конца, — умоляюще попросила она, обвивая руками его за шею. — Пожалуйста! Ведь это же не… Ох! Он тоже едва не ахнул, почувствовав, как её всё ещё влажная, разгорячённая плоть скользнула вдоль его головки и замерла. — Э-элион… — свой голос он впервые слышал таким жалким. — Прекрати. — Д-да, — она выглядела не менее взволнованной. — Конечно. Однако, вместо этого она, прижалась к нему ещё сильнее и качнула бёдрами, вызвав у Фобоса ещё один шумный выдох. Он попытался отстранить её от себя, но руки легли прямо под упругую грудь: поколебавшись пару долгих секунд, он поднялся выше и нашёл наощупь затвердевшие розовые соски. Она снова качнулась ему навстречу, вырывая из его груди очередной стон. — Какая разница, — дрожащим голосом зашептала Элион ему на ухо, — если ты всё это уже делал пальцами? А ведь действительно, — с ожесточением согласился Фобос. Он знал, что очень скоро об этом пожалеет, но это будет позже. Руки Фобоса опустились на её бёдра, но вместо того, чтобы остановить её хаотичные движения, он наладил их ритм. Пошлый хлюпающий звук, заставил Элион вновь очаровательно покраснеть, и Фобос наконец-то прижался к её губам, таким же мягким и тёплым, как там внизу. Она не протестовала, когда его язык скользнул ей в рот. Тонкие, изящные пальцы вцепились в его волосы, притягивая его ещё крепче. — Он захочет войти в тебя, — прошептал Фобос, наконец, сдаваясь. И несмотря на то, что она поспешно кивнула, он пообещал: — Но не до конца. — Д-да-да, конечно, — лихорадочно согласилась она, приподнимаясь и замирая, когда он осторожно направил свой член к ней. Она была такой узкой, что Фобос едва не потерял контроль. Но он помнил о своём обещании. По правде говоря, это единственное, что он старался удержать в голове. Он застыл со введённой головкой, позволяя ей прислушаться к ощущениям. Он чувствовал, как там внизу её мышцы продолжают сокращаться после предыдущей разрядки. Совсем рядом он чувствовал злополучный барьер, который обещал ей сохранить. Этот десерт был предназначен для другого, и Фобосу требовалась вся его выдержка, чтобы не украсть чужой момент триумфа. — Осторожно, — хрипло предупредил он, когда Элион качнулась чуть ближе. Поступательно то сокращая, то увеличивая расстояние между ними, Элион тихо постанывала. Фобос изогнулся и снова припал к розовому твёрдому бутону. Прикусив его зубами, он втянул участок кожи, забывая на секунду, что не должен оставлять следов. И когда он об этом подумал, Элион вдруг резко опустилась вниз, как птица, застывая в пике. — Что ты творишь?.. — вцепился в её плечи Фобос. В её глазах застыли слёзы, и читалась вина. — Прости, — всхлипнула Элион. — Прости! Теперь уже сложно это оправдать, — отстранённо подумал Фобос, стараясь дышать ровнее. Назад не было пути, и исправить что-либо уже было невозможно. — Больно? — выдавил он, чувствуя, как вокруг его плоти сжимается кольцом горячая ткань. — Уже нет, — соврала Элион, обнимая его за шею, пока его руки успокаивающе гладили её спину с выступающими позвонками и лопатками. — Зачем? — тихо спросил Фобос. — Я ужасно боюсь, Фобос, — стыдливо призналась она. — Но сейчас с тобой… Ведь мы уже так далеко зашли! — Он захочет, чтобы ты его поцеловала, — напомнил ей Фобос о негласных правилах их игры. Не было никаких «мы»: был Фобос, и была Элион, которая завтра наденет подвенечное платье и пойдёт к алтарю. Она рассеянно кивнула и прижалась губами к его губам. Всё это происходит не с ними, не по-настоящему! Фобос просто показывает, как всё произойдёт завтра… Какие же жалкие оправдания! Он, подхватив Элион под руки, пересадил её на стол, и часть бумаг из самых высоких стопок посыпалась на пол. Он подавил нервный смешок: очень скоро Фобос принесёт сестре на подпись бумаги, которых касалось её разгорячённое, обнажённое тело, и она спросит, отчего часть слов стёрты, а листы помяты. И тогда он напомнит ей обо всём, а пока, забросив её ноги на плечи, он без лишних слов раздвинул нежно-розовые складки и вернулся в горячее, пульсирующее лоно. Она, всхлипнув, откинулась на стол, позволяя Фобосу делать что-угодно. Стенки сжались вокруг него, будто умоляя задержаться в ней ещё ненадолго. От необыкновенной отзывчивости Элион, Фобос уже не мог ни о чём думать и ничего контролировать. Он прижался к ямке над её ключицей и втянул участок кожи, слегка прикусывая зубами. Пожалуй, теперь это будет проблемой Элион, не его. — Он захочет… — хрипло прошептал Фобос, неясно для кого продолжая играть в их плохо продуманную игру. — Он захочет… — Да, — отозвалась Элион, понимая по сбитому дыханию Фобоса сразу всё. — Пожалуйста. Да. Ему не стоило этого делать, но за день он нарушил уже столько своих обещаний, что ещё одно послабление ничего не изменит. Его пальцы снова нашли возбуждённый холмик и, продолжая двигаться внутри, он смотрел, как Элион сотрясает наслаждение: растрёпанные волосы разбросались по столу, в уголках глаз застыли слёзы. Зажмурившись, чтобы не видеть её такой, он вошёл в неё до конца и застыл: волна возбуждения прокатилась по нему и эхом отразилась в ней, вырывая протяжный стон. С негромким, пошлым звуком, он вышел из неё, на ходу разбрызгивая семя. Розовые складочки протестующе сжались, стараясь удержать вытекающую жидкость. Он с трудом отвёл взгляд. Фобос чувствовал, что ещё немного, и ему снова захочется оказаться в ней. Безо всякого стыда Элион осторожно приподнялась на локтях, и её лицо осветила улыбка, а на грудь красиво легли лучи заходящего солнца. С засосами на теле, растрёпанными волосами, с кровью на бёдрах, перепачканная семенем (его семенем!) она выглядела невероятно. Он спешно подобрал с пола брюки и отвернулся к окну, давая ей возможность одеться. Это был весьма… любопытный опыт. Смущение медленно возвращалось к Элион, она спешно спрыгнула со стола и стала быстро одеваться. Солнце медленно клонилось к горизонту. Кончался день, а Фобосу казалось, что вместе с ним кончается целая эпоха — эпоха бездействия. Думать о том, что произошедшее ничего не изменит, было крайне наивно, Фобос это понимал. Только вот, в какую сторону всё изменится, это был вопрос поинтереснее. — Насчёт Вигов… — неожиданно, будто невзначай, вспомнил он. — Ты ведь не планируешь ничего менять, правда? — Почему я должна что-то менять? — непонимающе оглянулась Элион. Фобос осторожно пошевелил плечами, наблюдая, как она быстро зашнуровывает на себе корсет. Она была уже почти одета, ей оставалось только поправить причёску. — То есть я могу рассчитывать, что Виги останутся за мной? — Разумеется, Фобос, — мягче обычного отозвалась Элион и подняла на него сияющие глаза. Фобос поразился перемене: ему показалось, что он видит сестру такой беззаботной впервые в жизни! — Виги останутся за тобой, — рассеянно промурлыкала себе под нос она, затягивая растрепанные локоны в тугой, не слишком аккуратный пучок — без расчёски ничего иного ей не оставалось. Торжествующая улыбка тронула губы Фобоса, и он спешно прикусил губу. Она выглядела… удовлетворённой. Когда за ней закрылась дверь, Фобос первым делом развернул портрет лицом. Отец, конечно, не гордился бы его методами, однако, их результативность он бы оценил. В голове у Фобоса уже кружился рой планов, которые при поддержке Элион обретут новую жизнь. Он вновь был готов вступить в большую игру. Теперь он почти сочувствовал Калебу: первый раз бывает лишь раз, и вряд ли у Калеба получится затмить их сегодняшнюю репетицию. А ещё Фобос отчего-то не сомневался, что портрет в скором времени окажется вновь повёрнут лицом к стене.