Зарево

Над головой синева невообразимой глубины. Воздух солёный щекотал нос и слегка кружил голову. Северия сидела на каменном выступе в руинах Зун’Гара, свесив ноги вниз, и, щурясь от солнечного света, смотрела вдаль. Сперва Юдийская пустыня показалась ей местом безжизненным, тусклым и очень одиноким. Но, глядя на то, как блестит и сияет на солнце поверхность луж от недавно прошедшего долгожданного дождя, девушка с нескрываемым удовольствием признала, что ошибалась. Было своё очарование в этом белом солёном песке, хрусте на зубах и горячем ветре, бьющем в лицо.  — Аман, Аман! — звала девушка, оборачиваясь с широкой улыбкой, — Совсем не хотите посмотреть? Аман не хотел смотреть. Он сидел, забившись в тень, мрачнее тучи, белый, как тот самый солёный песок. На лбу испарина, меж бровей пролегла складка. Севе прикусила губу, вдохнула поглубже и чуть пододвинулась в сторону жреца. Он поморщился, и лицо его приняло выражение, которое прежде, казалось, никогда его не касалось: раздражение. — Я ведь сказал тебе уйти, — недовольно произнес юноша. — Отсюда хороший вид, — возразила Северия нарочито довольным тоном,— У меня нет причин уходить. — Нет причин? Я опасен! — Не для меня. Аман тяжело дышал, а она буквально кожей чувствовала, как вздымалась и опадала его грудь. Казалось, чувства обострились до предела, будто в качестве по-детски наивного акта поддержки жреца. Ведь сейчас даже лучик света, ненароком упавший ему на лицо, — лишь лишний раздражитель. Поэтому Севе и не уходила, всё ёрзая с места на место так, чтобы её тень загораживала для Амана солнце. Ощущала ли она опасность, исходившую от него? Нет. Сейчас Северия выглядела максимально непринуждённо и спокойно, словно убеждённая, что происходящее — не более, чем временная неприятность. В какой-то мере, так оно и было. Если бы Аман оказался слаб, он давно бы попытался убить её. Но он сильнее. Ему лишь нужно время. И поддержка. Само сомнение в нем Северия была готова воспринять как оскорбление. — Вы держитесь молодцом, — прожурила девушка, ободряюще похлопав жреца по плечу. Он поморщился. — Я пытаюсь сосредоточиться. — Бесполезно, — уверенно произнесла Северия, — Чем сильнее Вы пытаетесь сосредоточиться, тем сложнее Вам это сделать. Идите от обратного. — От обратного? — вымученно переспросил Аман. — Расслабьтесь. Юноша издал странный короткий звук, схожий одновременно с тяжким вздохом и смешком. — Я серьёзно! — настаивала она, — Чем больше сопротивляетесь, тем труднее вернуться в равновесие. Вам нужно отвлечься. Давайте поговорим! Северия чувствовала, что Аман слабо верил в состоятельность её теории. Конечно, хорошо ей было раздавать советы, глядя на всё это со стороны. Но то ли жрец настолько вымотался, то ли решил, что эта девчонка всё равно от него не отстанет, посему сдался и уставшим голосом согласился: — Хорошо. Давайте поговорим. Словно только этого и ожидая, Северия тут же подтянула ноги, развернулась и пододвинулась к Аману поближе, попутно пытаясь задавить довольную улыбку. Получалось, кажется, не очень хорошо. Она судорожно перебирала в голове список возможных тем для разговора, каждая из которых теперь, как назло, решительно от неё ускользала. Что можно было бы спросить у жреца Первозданного Света? Хотя, с другой стороны, не очень хотелось лишний раз напоминать Аману о том, что он жрец, в его нынешнем состоянии… Пока Севе мялась и проклинала свою дырявую голову, юноша неожиданно сделал первый ход. — Ты совсем не боишься? — Вас? Нет, — девушка повела плечами как можно более небрежно. Её даже посетила мысль, что Аман спросил это из сочувствия, глядя на её тщетные размышления — это было бы вполне в его духе. Однако вид у него самого сейчас был слишком несчастный, чтобы чувствовать жалость к кому-либо другому, помимо себя. — Но ведь я дэрон. Стоило ли сказать, что, если это единственный его аргумент, то его было явно недостаточно? — Я знаю, — не стала перечить Северия, — Отрицать это бессмысленно, всё равно, что отрицать, что у Вас две руки и две ноги. Вы ведь не будете отрицать, что у Вас конечности на месте? Аман с вымученной полуулыбкой покачал головой, медленно, словно опасаясь, что она вот-вот отвалится. Девушка же, понимая, что, если она хочет выдернуть его из этого омута, придётся брать быка за рога, шумно вздохнула. — Зато Вы боитесь, да? — спросила она напрямую. Юноша замер, глядя куда-то в сторону, и Севе невольно зацепилась взглядом за проявившиеся на его скулах желваки. Он не произнес ни слова, лишь спустя долгую паузу с усилием заставил себя кивнуть. В общем-то девушка и без этого признания была уверена в том, что его гложет страх, но само проявление такой честности её как-то даже воодушевило. — А чего именно боитесь? Реакции других? Аман вздохнул, прикрыв глаза и опустив голову, словно старший брат, уставший иметь дело с надоедливой сестрой. — Дэроны… опасны, — с нажимом произнёс он. Он повернул к ней своё бледное лицо, и Северия поджала губы, встретившись с таким непривычно тяжелым взглядом из-под светлых ресниц. Впрочем, Аман быстро отвёл глаза, нервно перебирая пальцами, прежде чем продолжить: — Знаешь, я порой… меня порой посещают мысли, что… лучшее, что я могу сделать ради других, это свернуть себе шею. — Но ведь это неправда! Вы ведь стольким людям помогли и стольким ещё поможете… Ваша смерть никак не… — Я знаю… знаю, — севшим голосом прервал он те запальчивые аргументы, что уже норовили сорваться с её языка. В воздухе вновь повисла пауза. Слышно было только, как горячий ветер гонит песчинки по каменным плитам. Севе, покусывая обветренные губы, обхватила себя за плечи и вдруг пододвинулась совсем близко, локтем касаясь бока жреца. Можно было почувствовать, как Аман резко напрягся. — Говорят, дэроны вынуждены всю жизнь метаться между Светом и Тьмой, — негромко пробормотала она и приподняла голову, чтобы поглядеть на юношу, — Но кое-что важное всякий раз упускают. Знаете, что? Он нерешительно повернулся к ней, и Северия с уверенностью в собственных словах выпалила: — Вот Вы говорите, мол, дэроны опасны. А люди не опасны? Дело вовсе не в дэронах и не в осколках Хаоса. Людям-то они не нужны для того, чтобы совершать вещи намного более гнусные и жестокие. Вы ведь сами это видите. И, знаете, я думаю, что если бы кто-то решил подсчитать, кого же больше, дэронов или самых гадких злодеев среди людей, то вторых было бы намного больше. Так что, ежели кто-то осмелился бы Вас ненавидеть или бояться, я предложила бы ему начать с себя! Аман долго смотрел на неё какими-то оторопелым взглядом, прежде чем, наконец, открыть рот: — Ты меня утешаешь? — спросил он, словно ожидая, что в последний момент её позиция должна перемениться в противоположную сторону. Северия мотнула головой, сгоняя растрепавшиеся волосы с лица. — Да ладно Вам с утешениями, лучше скажите, есть ли смысл в моих словах, — прожурила она. Юноша шумно вздохнул и растянул нервно подрагивающие губы в подобии улыбки. Он вновь замолчал, словно раздумывая над её словами или ожидая, когда же вылезет в её речи хоть какое-нибудь «но». Не дождался. Севе стояла на своём крепко и отказываться от своих слов не собиралась. — Да… наверное, есть, — тихим голосом согласился Аман. — Наверное? — Есть. Они оба замолчали, и пауза эта сделала ситуацию ещё более странной, чем та уже была. Аман смотрел на неё чуть растерянно, но с присущей ему мягкостью во взгляде. Севе изо всех сил старалась придать своему лицо серьёзное выражение, но не выдержала: пришлось плотно сомкнуть губы и отвернуться, чтобы хоть как-то подавить словно назло подступивший смешок. Говорят, мол, смех заразен. Вероятно, так оно и есть. Во всяком случае, когда Северия вновь повернулась, она увидела, что жрец тоже улыбнулся, чуть щуря глаза и уже без той напряжённости на лице, отчего испытала облегчение. Он смотрел куда-то вниз, как вдруг как бы невзначай поднял взгляд на неё. Аман смотрел долго, и Севе даже почувствовала себя как-то неуютно, не в силах понять, что скрывается за этим взглядом. — Можно задать вопрос? — спросил, вдруг, юноша. — Конечно. — Почему всё-таки «Северия»? Большинство родителей стремились дать своему ребёнку благозвучное имя с хорошим значением, желая ему прожить спокойную и счастливую жизнь. Так что Северия понимала, почему Аман всё никак не мог унять своё любопытство касательно причин такого странного выбора. Девушка принялась наматывать кончик косы на палец, раздумывая над ответом. У неё уже не было желания ускользать от вопроса, как это происходило раньше. Осталось только подобрать нужные слова и решиться раскрыть рот — такая мелочь. — Это имя дали мне не родители, — произнесла Севе негромким голосом, — Я получила его от людей, с которыми стала жить после.  Аман некоторое время молчал, точно раздумывая над тем, стоило ли спрашивать про это туманное “после”. Не решился. — Тогда какое имя тебе дали при рождении? Девушка выдержала паузу, покусывая щёки и разглядывая свои колени, прежде чем ответить: — Даница. Так непривычно резануло слух произнесённое имя, которым её уже давно никто не звал. Настолько давно, что оно уже не ощущалось её собственным. Словно то было имя какой-то другой девочки, но никак не её. — Как «денница»? «Утренняя звезда»? — уточнил жрец так, словно значение имени имело для него какую-то важность. Северия кивнула, но как-то неуверенно. — Хорошее имя, — отозвался Аман почти ласково, — И подходит тебе, на мой взгляд, даже больше Северии.  Нервно теребя косу, она и не заметила, как неосторожным движением пальца стащила держащий её шнурок. Чертыхнувшись под нос, девушка принялась переплетать волосы. — Меня этим именем так давно никто не знал, что я уже не уверена, что оно действительно моё, — проговорила девушка, — Северия мне гораздо ближе, а Даница… мне легче считать, что она осталась дома. Севе шумно вздохнула и, закончив заплетать косу, похлопала себя по щекам, возвращая себе прежнее беззаботное выражения лица. — Впрочем, какая разница? — девушка сдула со лба несколько опять выбившихся прядей, — Лучше вот что… Она вытащила из кармана глиняную дудочку, по форме напоминающую большое куриное яйцо, и вложила её в руки Аману. — Это Вам, — предупредила Севе немой вопрос, что уже промелькнул в его взгляде. Аман посмотрел на неё внимательно, но она напустила на себя вид небрежно-невозмутимый и повела плечами. — Она, на самом деле, не очень чисто играет, — прожурила девушка, забирая дудочку из рук жреца и поднося её к губам. В сыгранном несложном мотиве действительно слышался посторонний свистящий звук. — Не самый лучший подарок, но это единственное, что мне удалось сделать, — виновато вздохнула она, возвращая подарок обратно Аману. — Ты сама её сделала? — спросил юноша, чуть приподнимая брови. Северия кивнула и как бы невзначай покосилась на жреца, ловя малейшее проявление эмоций на его лице. Услышав её ответ, Аман словно взглянул на дудочку как-то по-другому. — В таком случае, это очень дорогой подарок, — произнёс он с доброжелательной улыбкой. — Вы меня утешаете? — фыркнула девушка, скрестив руки на груди. Юноша покачал головой. — Я совершенно серьёзно! Рождена землёй, закалена в огне, а в звуке шумит ветер. Пусть она неидеальна, но создана твоими руками, и это делает её бесценной. Ты уверена, что хочешь отдать её мне? Северию словно опалило огнём, и она вскочила на ноги, чувствуя, как запылали щёки. — Просто возьмите, — пробурчала она неловко, теребя косу, — А я… я пойду! Тут рядом стоянка этих… а-археологов! Буду ждать Вас там. Девушка развернулась и сорвалась было с места решительным шагом, но Аман окрикнул её. Севе обернулась, всё так же нервно теребя волосы, судорожно перебирая в голове варианты, что он сейчас собирался сказать или спросить и сразу же подбирая дюжину всевозможных ответов. — Спасибо, Севе, — произнёс жрец с посветлевшим лицом, — Я буду хранить её. Ответные слова застряли где-то в горле, и Северия, с трудом заставив себя хотя бы кивнуть, с поразительной прытью поспешила прочь. Сердце колотилось, а сама она чувствовала странное воодушевление, словно только что провернула настоящую авантюру. Задавить довольную улыбку никак не удавалось.