Pressure

Всю жизнь, сколько он себя помнил, Питер всегда был довольно трусливым малым. Когда ему было двенадцать, после очередного урока ненавистной физкультуры он увидел, как двое мальчиков примерно его возраста зажали у шкафчиков семилетнего шкета. Тот испуганно смотрел на них, заслонивших собой всё пространство, и Питеру ничего не стоило гаркнуть на хулиганов, чтобы те отвалили. Он ведь был вполне рослым для своего возраста. Но он ничего не сделал. Взял свои вещи и ушёл из раздевалки, рассудив, что это не его дело. Пацана потом перевели на домашнее обучение, но Питер об этом не узнал. В шестнадцать кто-то спёр подаренный его старшему брату велосипед. Вся семья сбилась с ног, пытаясь отыскать пропажу. Питер помогал им, хоть и знал, что это сделал старшеклассник из его школы. Он как раз тихонько курил за деревом, когда увидел, что тот в компании дружков ловко перекусывает цепь и следом угоняет несчастный велик, на который его брат копил всю старшую школу. Это не моё дело, подумал Питер, зябко поводя плечами. Их было трое, они были сильнее, а не сказал он никому, потому что элементарно боялся расправы. Успокоить себя непричастностью было гораздо легче. В тридцать один год он узнал, что муж его главного редактора трахает её же секретаршу. Он наткнулся на них, предающихся утехам, на её столе, пока она ездила в больницу навестить их больную дочь. Флетчер тогда знатно охерел, потому что довольно редко встречал настолько беспринципных тварей, как этот мужик. Но боссу он ничего не сказал, потому что знал, что в случае всего именно на него полетят все шишки. Это не моё дело, успокоил себя Питер, напиваясь тем же вечером в компании весьма интересного тридцатитрёхлетнего аргентинца. Сами разберутся. Эту фразу он повторял себе довольно часто на протяжении жизни. Несправедливость, просьбы о помощи, разлад и печали, - намного проще давалось пройти мимо, если знаешь, что это тебя не касается. И даже если поначалу было трудно, и даже если Флетчер знал, что мог что-то с этим сделать, как-то помочь, то в какой-то момент он даже не заметил, как стал абсолютно глух и слеп. Существовать стало гораздо легче, тем более, если твоя работа связана с вытаскиванием скелетов из шкафа и разрушением чужих жизней. О да, Питер в этом сильно преуспел. Но каждый пистолет рано или поздно даёт осечку, так же и он, поступая так всегда, сколько себя знал, прекрасно отдавал себе отчёт в том, что в какой-то момент его жизненное кредо его и сгубит. Именно об этом он подумал, когда встретился взглядом с жестокими серыми глазами, мгновенно охладевая на дешевом сиденье кэба. Наверно, ему стоило бы предположить такое развитие событий, когда он лез в это болото, полное гангстеров, криминала и трупов. Но он никак не предполагал, что его путь закончится именно там. Спустя несколько минут поездки Флетчер слегка пошевелился и оглянулся по сторонам. На заднем сиденье он был один, сидящий за рулём Рэймонд Смит не обращал на него никакого внимания. Они не спеша катили по одной из главных улиц Лондона, и он, Питер, всё ещё был жив. А значит, шансы выбраться из дерьма у него пока ещё были высокие. К тому же, никто ещё не сказал, куда его везут. Явно не в аэропорт, ну так может Рэй его просто отшлёпает и отправит по своим делам? Питер не был бы против, даже наоборот, сам бы разделся, ещё бы и музыку включил. Ехали они достаточно долго, и Флетчер изнывал от любопытства, но прямо спросить отчего-то трусил, а думать ни о чём другом не получалось. Проведут с ним воспитательную беседу и отпустят, либо отправят к чёртовой матери кормить червей? И тут, когда он в очередной раз завис взглядом на крепких сильных руках на руле автомобиля, у него неожиданно возникла отличная идея. - Знаешь, Рэймонд, - он откинулся на продавленную спинку кресла, стараясь выглядеть максимально довольным, несмотря на страх, подло холодящий сердце, - Я как-то поспорил сам с собой, в очередной раз, когда ты послал меня к чёрту. - О чём? – спросил Смит безразлично, когда журналист пафосно затих. Тот довольно сверкнул глазами из-за тёмных очков. Заглотил наживку, ах ты мой хороший. - Я поспорил, что случится раньше: ты убьёшь меня, или я затащу тебя в постель. Теперь мы оба знаем ответ, но… Будь у меня чуть больше времени, уверен, ты бы не устоял. Если Рэй и был удивлён, то никак этого не показал. - Ты прав, Флетчер, мы оба знаем ответ. - Который? – уточнил мужчина. - Что ты не доживёшь до того момента, когда я буду готов сдаться. Журналист глупо хлопнул глазами. Из ответа Рэя можно было вычленить кое-какие интересные подробности. Например, его действительно везут убивать, и если к этому Флетчер мог как-нибудь отнестись, то к тому, что Рэймонд мог когда-нибудь ответить на его искромётный флирт, он даже мысленно не мог подступиться. Пока он судорожно соображал, ловя открытым ртом воздух, Смит подъехал к высоким кованым воротам, подозрительно напоминающим загородный дом Микки Пирсона, и те с тихим гулом начали разъезжаться в стороны. Маленький засранец хотел отомстить ему напоследок, дав понять, что Флетчер упустил. Питер был ему даже частично благодарен. И тем смешнее было наблюдать его вытянувшееся лицо, когда Микки Пирсон вместо ожидаемого искупления предложил ему поработать на банду во имя, конечно же, всеобщей справедливости, ну и ради возмещения неких убытков. Питер, стараясь не показывать своего глобального ахуя от происходящего, твёрдо пообещал всё, что будет в его силах. И только оказавшись на улице, среди тени густых декоративных елок (как дёшево), позволил себе упереться в колени ладонями и смачно блевануть. Пока он утирал пот со лба и приходил в себя, из украшенных лепниной дверей вышел сумрачный Рэймонд и оглянулся по сторонам в его поисках. Обратно они ехали молча. Флетчер чувствовал себя погребённым заживо, которому дали второй шанс, с его губ не сходила улыбка, но он её старательно прятал. Жизнь заиграла новыми красками. Надо лишь сделать выводы и не попадаться на собственной алчности. О том, что кабала у гангстеров либо не заканчивается, либо не кончается ничем хорошим, он решил подумать потом. Дома он раскрывает плотный конверт из бумаги цвета топлёного молока, что отдаёт ему Рэймонд. Из него ожидаемо вываливаются несколько фотографий Аслана старшего, которые Питер сам и сделал несколько дней назад. Он оглядывается по сторонам и только сейчас замечает некоторые изменения в комнате. Шкафы полуоткрыты, вазочки передвинуты, книжки в шкафах явно перепутаны. Питер не против, Питер садится в своё любимое кресло и вытягивает усталые ноги. Жизнь прекрасна. О том, что мстительно сказал ему Рэймонд, он вспоминает только в душе. Удивительно подходящее место, чтобы думать о таких вещах.