А мы заслужили то, что с нами происходит?

      Первой о твоем интересном положении узнает твоя лучшая подруга Ольга. После нее, узнает твоя подруга из гинекологии. Аня очень удивленно смотрит на тебя, когда ты пришла к ней на прием. Слухи о твоем романе с главным врачом дошли уже и до нее. Она хитро на тебя смотрит. Ты улыбаешься, признаешься в том, кто все-таки отец. Слышишь опять лекцию о том, что отец ребенка обязан знать о его существовании, слово в слово, что говорила Ольга. У тебя начинается марафон вправления мозга тебе. Ты лишь киваешь. Пробовала ты ему уже рассказать, понимаешь, что у него своя жизнь. Вика, с которой что-то получается. А ребенка он не бросит, и тебя одну не оставит, а ты не хочешь, чтобы он был рядом только из-за ребенка.       Ты уже и забыла что такое беременность. Токсикоз, который тебя мучает просто невыносим. Ты еду видеть не можешь, по-крайней мере с утра. После пары операций, когда ты все-таки чувствуешь голод, токсикоз отступает, проглатываешь еду. На смену тошноты приходит изжога. Заколдованный круг. Плюсом ко всему тебе все, кто в курсе твоего нового состояния, пытаются настоять на объявлении твоего положения отцу твоего ребенка. Ты соглашаешься, что когда-нибудь ты все же расскажешь. Ага, когда живот будет прятать невозможно, ты ему расскажешь.       Теперь твои дни похожи на марафон под названием «Он должен знать! Он — отец». Ты уже не можешь слушать это, только вот стоит тебе с Ильей начать разговор, как что-то или кто-то вам мешает, а потом и у тебя решимость уходит в минус. Все чаще и чаще Илья задает тебе вопрос о твоем самочувствии. Ты уже почти готова рассказать, как перед глазами всплывает картина их с Викой поцелуя. Нет. Ты не можешь. Не находишь в себе сил рассказать. — Мам, я с тобой все хорошо? — как-то вечером задал тебе вопрос Ромка, когда ты разгружая пакеты из магазина, убрала в холодильник зубную пасту и мыло. — Ромка, мне нужно кое-что тебе сказать, только пообещай об этом никто, даже Вера, не узнает, пообещай, — ты присаживаешься напротив него. Серьезно смотришь в глаза. Пора сдаваться сыну. — Конечно, — сын кивает, только не может понять, что ты ему сейчас сообщишь. — У тебя будет брат или сестра, — на одном дыхании выговариваешь, смотришь с надеждой на сына. По его лицу за считанные секунды пролетают: недоумение, грусть, радость, непонимание, счастье. — А отец у моего брата или сестры кто? — Рома справившись с эмоциями наконец-то выдает. — Илья Анатольевич, — сдаваться, так сдаваться по полной. Ты веришь, что Ромка ничего не скажет. — Ромка, он ничего не знает, у него другая женщина, — по лицу сына понимаешь, что он в курсе, — я ничего ему еще не рассказала. Я понимаю, что он должен знать. Да я понимаю все. Я расскажу ему все. Правда.       После разговора с сыном к марафону прибавился еще и он. Ежедневно Ольга, Паша, Аня и Рома напоминали о том, что необходимо рассказать все. Такой марафон продолжался почти пять недель. То ты не могла собраться с духом, то он все время был занят. А потом началась вся эта ужасная история с маньяком. Ты поддерживала его как могла.       К марафону «Он — отец» добавился марафон по обвинению в убийстве. Силы разделились неравно. На стороне отца твоего ребенка оказалась ты, Ольга, Галина и Марья Васильевна. А вот в нападающих на Илью числились Слава, в первых рядах, Степан, Паша, Алена, Ланской, Вика. Ты поддерживала Илью как могла. Перед родителями этого подонка одна выступила в защиту своих сотрудников. Грачев самоустранился от разговора. Ольга на гормонах воспринимала информацию в штыки и тоже кидалась защищать Илью. Ты была уверена в Илье. Он не мог этого сделать. Хоть ты и видела его на взводе все это время. Он ни за что не пойдет на убийство. Ты в этом уверена. Когда он пришел к тебе в кабинет за поддержкой, ты поняла по его глазам, что ты его единственная поддержка. Ему так важно было найти человека, который доверял ему. Верил в его невиновность.       Он съехал от Вики, ищет жилье. Марафон «он — отец» набирает обороты. Ты уже почти сдалась. Почти. В последний момент не смогла. В его глазах ты читала заботу и тревогу за тебя. Вы идете на сближение. Появляется ощущение, что можно все вернуть, но тут как гром среди ясного неба на тебя в один день обрушиваются страшные новости. Смерть Гиппократа. Как только услышала слезы хлынули из глаз. Невозможно. Он был для тебя почти отцом. Ты всегда ходила за советом к нему. Твой уже родной человек. Двадцать три года вы работали вместе. Его не стало. Твой когда-то любимый человек, а ныне друг оказался убийцей. И ведь даже не в состоянии аффекта, а расчетливо, хладнокровно, все обдумав. Ты даже не можешь понять, в какой момент времени ты ошиблась в нем.       Илья стоял рядом с тобой, поглаживая по спине. Давая понять, что он рядом. Он теперь всегда рядом с тобой. Слезы потекли из глаз, ты заплакали слишком горько. Все, что на вас навалилось последнее время просилось наружу. Ты плакала, прижимаясь еще теснее к его телу. Он уткнулся в твою макушку, что-то шептал тебе, пытаясь успокоить, но и понимал, что тебе нужно выплакаться. Когда слезы закончились, ты умылась, приведя себя немного в чувства, начала обзвон всех друзей и коллег Гиппократа. Он был рядом, тоже звонил всем кому мог. Потом налил тебе чай, накапав туда успокоительное. Уложил спать, укрыв теплым пледом. Не отпустил тебя в таком состоянии домой. Да и тем более Ромки не было дома.       Следующий день прошел для тебя словно в трансе. Ольга только напоминала о том, что нужно покушать. Впихивала в тебя пирожки из буфета. Вечером, сидя в кабинете с Ильей, и обсуждая рабочие вопросы твой телефон ожил. Грачев, ты сразу не поняла, что это прощальный звонок. Потом, когда позвонил сотрудник полиции ты понимаешь всю суть происходящего. У тебя опять начинается истерика. Илья быстро берет ситуацию в свои руки. Четко отдает тебе приказы что делать, хотя и делает это очень мягко. Вы вместе едете к Вере. Там с ней Ромка. Сообщаешь ей о смерти отца. Слезы с новой силой наворачиваются на глаза. Илья успокаивает Веру, затем тебя. Потом передает Веру в заботливые руки твоего сына. Обнимает тебя. Прижимает к себе, устраивает на своем плече. Ромка смотрит на него с уважением на него и опаской на тебя. Ты взглядом даешь понять сыну, что все с тобой хорошо. Ты даже сама не понимаешь, как ты уснула. Утром просыпаешься от того, что затекла шея, не смотря на то, что Илья устроил тебя максимально комфортно. Сам он явно все это время не спал нормально, так, слегка кемарил. Не отходит от тебя ни на шаг. Все время держит за руку. Что около морга, когда ждете вестей о смерти Грачева, что на прощании с Гиппократом, там ты опять не можешь сдержаться. Черные от туши слезы стекают по твоим щекам. Ты не можешь. Такая огромная потеря. Илья как может поддерживает тебя, хотя и сам очень разбит этим событием. Возвращаетесь в больницу. Надо поработать.       Марафон обвинений в убийстве окончен. А вот марафон «Он — отец» только набирает обороты. Финишной прямой становится твой приступ на операции. Илья заходит в твой кабинет решая окончательно расставить все точки над «ё». Замечает твои витамины. Все финиш, в этом забеге победила мужская тупость и женская трусость. Он решает, что ребенок от Грачева. Спасибо Славе с его сплетнями. Больно. Ольга только удивляется. Да, умственные способности бывшего зав.отделением оставляют желать лучшего.       Твоя подруга как обычно берет все в свои руки. Не может она смотреть как вы цитирую: «Два идиота», будете нормально разговаривать еще месяц. Рассказывает все Илье. Ты благодарна, сама бы не решилась ближайшее время. Он на седьмом небе от счастья. Целует твои руки. Благодарит. В глазах у обоих слезы. Не можете сдерживать себя. Полночи еще разговариваете обо всем. Ты признаешься ему в нерешительности. Он наконец-то понимает, что был слепым. Хотя признает, скрывала ты свое недомогание на высшем уровне. Вместе звоните Ольге. Благодарите, слушаете ее задорный смех.       Марафон окончен. Победила любовь. Ты уверена, что все у вас будет хорошо. Да, тяжко будет тебе переносить токсикоз и дальше, но ничего, скоро все закончится. На свет появится маленькая копия тебя или Ильи, ты почему-то уверена, что будет пацан. Когда носила Ромку под сердцем не была так уверена, а сейчас вот чувствуешь и все.