Дом

      Мы вваливаемся ко мне в комнату, жадно срывая поцелуй за поцелуем с губ друг друга. Я смутно помню то, как мы приехали сюда, но имеет ли это значение сейчас? Рука парня тянет молнию на спине, лениво сползая между лопаток к пояснице. Я помогаю красной ткани упасть на пол, чтобы остаться в чёрном белье и крупной сетке колготок. Андер избавляется от своего поло и спешно расстёгивает ремень на штанах. В какой-то момент горячую кожу приятно холодит постельное бельё, и с моих губ срывается блаженный стон. Не знаю, где сейчас мои новые родители, но нам ужасно повезло, что их не оказалось дома. – У тебя есть презервативы?... – тихо спрашиваю я, касаясь лба парня своим. А тот лишь отрицательно качает головой. – Всё будет нормально, доверься мне, – он крадёт очередной поцелуй, не оставляя ни единого следа от помады на моём лице. И я правда думаю, что могу доверять ему. Он единственный, кому я вообще могу доверять.       Из-за алкоголя всё происходящее превращается в огромный ком из эмоций и ощущений. Парень входит одним размашистым толчком и головокружение только усиливается. Андер позволяет бесстыдный стон в мой открытый рот, и это сводит с ума. Его низкий голос словно становится ещё глубже. Комнату начинает заполнять не только наше сбитое дыхание, но и влажные шлепки бёдер друг об друга. Веки тяжелеют сами собой, не в силах справиться с движением комнаты и происходящим. Я смотрю на парня из-под ресниц, а тот красиво морщит нос от удовольствия, как домашний кот.       Тёмные кудри оказываются такими же мягкими, какими я и представляла их. Пальцы довольно ощутимо сжимают волосы парня у корней, вышибая очередной стон в его исполнении. Но вскоре темп становится жёстче. Андер устраивает одну из рук на изголовье моей кровати, пока вторая лежит на моей шее, изредка гуляя большим пальцем по воспалённым от поцелуев губам. Из транса меня вышибает волна тока, прокатившаяся от головы до кончиков пальцев. Ноги дрожат, пока мышцы сокращаются от довольно сильного оргазма. Мысли путаются, пока наши тела начинают остывать, а дыхание приходит в норму. Последнее что я помню – голову парня на моей груди, пока всё не погружается в тягучую темноту.       Утром я просыпаюсь не только от головной боли, но и от ломоты в мышцах. Только вот эта боль кажется мне приятной, вспоминая то что предшествовало ей. Медленно сев на постели, мне не удаётся обнаружить хоть каких-то следов присутствия кого-то помимо меня. Уже ушёл? Но почему? Что-то внутри меня негодовало и давило на сердце неприятным осадком. Может мне стоит пойти к нему? Я думаю нам стоит обсудить вчерашние и расставить всё на свои места. Мне больше по душе конкретика, нежели приятная неизвестность. Но в сети мне не удаётся застать его, телефон отключён... Это всё очень странно. После душа, я съедаю на завтрак пару таблеток обезболивающего и стакан воды со льдом. Больше в рот ничего не лезет, а любые мысли о еде оборачиваются лёгким чувством тошноты. Как хорошо, что сегодня выходной, и я успею прийти в себя до начала рабочей недели. Водитель привозит меня к нужному дому, и я набираю в легкие воздуха, словно перед прыжком с обрыва. Меня встречает знакомое лицо директора и такая легкая, но колкая фраза: «Андер со своим парнем на заднем дворе, они завтракают, думаю не будут против твоей компании». Что-то внутри меня обрывается, и я открываю дверь на задний двор.       Солнце играет с каплями воды на зелёной траве газона, а воздух кажется таким чистым, что едва чувствуешь землю под ногами. Или же моё волнение с каждым шагом достигает всё большего пика? Я неуверенно торможу, заметив двух мило беседующих парней, сидящих за плетённым столом. Натянув милую улыбку, я заставляю себя разомкнуть в миг пересохшие губы. – Андер? Привет. Я хотела кое-что обсудить с тобой, это касается вчерашнего, – у него не получается утаить импульс паники в карих глазах. Это происходит быстро и едва заметно. Парень медленно выдыхает и жмёт плечами. – Это мой парень, Омар. Омар, это Вероника, новенькая в классе. Хочешь обсудить школьный проект, так? Я почти закончил, но есть кое-какие нюансы. Давай я зайду к тебе вечером, и мы закончим? – Да...да хорошо. Не буду вас отвлекать в таком случае, – я заставляю себя улыбнуться и разворачиваюсь, направляясь по каменной дорожке обратно в дом. Такого унижения я прежде никогда не испытывала. Сердце словно кто-то пытался вырезать из груди, лоскут за лоскутом, с каждым новым шагом. Тяжёлая слеза падает куда-то вниз, задевая щеку, и я бегло касаюсь ее ладонью. Это и правда грустная история, как сказала Лукреция вчера в клубе.

***

      Затянувшаяся тишина начинает меня убивать. Он сидит на моей постели уже пять минут и просто молчит. На той самой постели, на которой вчера я наивно поверила в какое-то нереальное чудо и свои чувства к нему. Но, как оказалось, даже единственный близкий человек использует тебя не задумываясь о том, что ты будешь чувствовать потом. – Это была ошибка, Ник. Ты сама знаешь. Мы перебрали и... – Насколько сильно нужно перебрать, чтобы кончить в постели с девушкой, являясь открытым геем? Почему я, Андер? – мой голос начинает дрожать, и я с трудом сглатываю ком в горле. – Почему я?! В клубе было столько девушек, но ты шёл именно ко мне... ты знал о моих чувствах до того, как всё случилось? – Что?...о твоих чувствах? Я думал что просто симпатичен тебе. У вас в России нет секса без обязательств? – Не знаю как «у нас в России», но у меня нет секса без обязательств. Я думала... я думала, что вчера в этой комнате возникли эти сраные обязательства, – на смену обиде приходит гнев, затем возмущение. Я зла на него и себя, зла на то, что он говорит и на свою наивность. Я зла на всё и всех вокруг. – Я просто... я запутался. – Нет. Ты просто такой же кусок дерьма, как и все остальные. Есть ведь только твои чувства. Только малыш Андер имеет право чувствовать, да?! – Вероника, я... Слушай, я... – Ты, ты, ты. Мне тошно от тебя. Ты разбил мне сердце, Андер. Ты растоптал меня и прикрыл это своим «я запутался». А теперь иди вон отсюда. Я не хочу тебя больше слышать!