Лютня в подарок

Сегодня людей в трактире было особенно много. Всем хотелось обсудить случившиеся накануне события и успокоить расшатанные за последнее время нервы хмельным элем. С разных углов помещения то и дело доносились споры да крики. Слухи о том, что полумертвый ведьмак объявился утром, весь истерзанный и в крови, быстро облетели всю деревню. Сейчас главным предметом дискуссий был вопрос: убил ли ведьмак зверюгу? Следующим по частоте обсуждения стоял: жива ли Мажанка? Единственным, кто бы смог пролить свет на все случившееся был Геральт, лежавший в отключке. Шум стоял такой, что порой самого себя не было слышно. Да и как только Лютик открывал рот, его сразу же заваливали вопросами. В любое другое время он был бы только рад почесать язык, но сейчас не знал, что сказать. Конечно, наготове у него уже была увлекательная сказка о том, как отважный ведьмак одолел ужасное чудище, но не успел спасти прекрасную деву. Однако он решил, что сейчас ей не время. Нужно было сначала узнать, как всё произошло на самом деле. Бард долго пытался развлечь публику смешными частушками или балладами о любви, но сейчас люд интересовало совсем другое. Чуть не получив несколько раз по шее и заработав всего несколько монет, он грустно зашагал в комнату, временно служившую домом. Стоя у двери, Лютик почувствовал застрявший в горле ком. Заходить было страшно. И боялся он вовсе не ведьмака, а того, что ему могло стать хуже. Набравшись наконец смелости, он толкнул скрипучую дверь и шагнул в темноту. Из неё на барда уставилось два кошачьих желтых глаза. Парень немного дернулся от неожиданности, но, быстро взяв себя в руки, тихо прошептал: - Геральт..? Ты как? Ответом послужила тишина. Лютик быстро зажег свечу, наполнив комнату теплым светом. Он присел на табуретку возле кровати, вглядываясь в лицо ведьмака. - Лучше… - прозвучало спустя несколько долгих минут. - Это хорошо. Даже отлично! Может быть, дать тебе еще какую настойку, или я могу принести еды? Или может чая? - Лютик улыбался, теребя пальцами край синей куртки, - Если ты в состоянии, я попрошу наполнить бадью водой. Ты грязный и весь в крови… - он осекся, уловив на себе сердитый взгляд. - Я в порядке, - прокряхтел ведьмак, с трудом оперевшись спиной о спинку кровати. - Тогда я принесу горячей воды, - пролепетал бард и шустро ретировался из комнаты. Геральт остался в помещении один. Он не был в порядке. Он был слаб. С горем пополам ведьмак сел в кровати и спустил ноги на пол. Прошло совсем немного времени, прежде чем в комнату вернулся Лютик с какой-то девицей. Она шустро ускользнула, оставив ведра с водой. Мужчина сделал неудачную попытку встать. Голова закружилась, а в глазах потемнело, Геральт понял, что вот-вот упадет. Его подхватили неожиданно крепкие руки барда. - В порядке он. Ага... - тихо бурчал Лютик, помогая ведьмаку добраться до бадьи. Водная гладь издавала слабый аромат трав. Она мягко обволакивала ноющее тело, заставляя расслабиться. Геральт откинул голову назад, блаженно вздыхая. Его грязных волос тут же коснулись тонкие пальцы, заботливо распутывающие скомканные пряди. Лютик аккуратно развязал шнурок, распустив тугой хвост на затылке. Пальцы тут же поползли к вискам, недолго их массируя. В груди медленно начало зарождаться тепло, оно тягуче расползалось по всему телу, заполняя каждую клеточку. Ведьмак прикрыл глаза, полностью доверившись барду. Его руки скользили по волосам, смывая с них засохшую кровь и грязь. Комнату наполнил запах дешёвого мыла. Лютик несколько раз намыливал им седые волосы, уделяя внимание особо грязным участкам. Геральт послушно окунался с головой в воду, смывая мыло с непослушных волос. Наконец удовлетворившись полученным результатом, бард одобрительно хмыкнул, напоследок проведя ладонью по ставшим молочно-белыми волосам и вышел из купальни, оставив ведьмака наедине с собой. С соседней комнаты послышалось шуршание простыней. Бард наверняка менял грязное постельное белье. “Лютик… И зачем он заботится обо мне?” - подумал ведьмак. Ведь уже неоднократно мог сбежать, а при нынешних обстоятельствах и перерезать глотку мог. Но нет, парень настойчиво помогал. Геральт тяжело вздохнул. Несмотря на постоянную трескотню ни о чем и талант вляпываться в неприятности, Юлиан был хорошим парнем. И хоть ведьмак отвалил за него кругленькую сумму, он не хотел чтобы бард чувствовал себя его собственностью. Надо было его отпустить. Подумав об этом, Геральт почувствовал, как сердце неприятно защемило. Он не хотел этого признавать, но за такой короткий отрезок времени он привязался к парню. Казалось, его не смущала кислая мина ведьмака и постоянное бурчание. Казалось, он не слушал всех тех мерзостей, что на каждом шагу говорили о Геральте из Ривии. Казалось, он действительно хотел исправить положение своим творчеством. Ведьмаку уже очень давно не было так тепло и уютно, как вчера вечером. Ещё никто так бережно не распутывал его непослушные волосы и не вымывал из них грязь. Ещё никто не пел ему песен у догорающего костра. Ещё никто не подбирался к Геральту столь близко… С Лютиком определенно надо поговорить. Раздумья ведьмака потревожил робкий стук в купальню. Через полминуты в дверях появилась голова барда. - Я тут принес полотенце и заменил простыни. Лютик сел на табурет позади бадьи и достал из кармана небольшой пузырек. Помещение наполнил стойкий запах ромашки. Парень вылил немного масла на ладонь и принялся втирать в кожу головы. Геральту было чертовски приятно, но в голове роем настойчиво мельтешились мысли. Надо с ним поговорить. Теплые пальцы зарылись в белые волосы и начали массировать виски. Мысли начали растворяться. Заботливые руки опустились на затылок. Надо ему сказать. Пальцы уже скользили по напряженным плечам, разминая тугие мышцы. - Лютик, - парень подпрыгнул, - Ты не должен этого делать. - Это меньшее, что я могу для тебя сделать, Геральт. - Но ты не должен, - настоял ведьмак, - Ты больше не мой раб, да и не был им никогда. Я спалил те бумажки в тот же вечер. Ты свободен и можешь поступать по своей воле. Руки продолжили разминать напряженную спину. Спустя несколько долгих минут, мышцы сдались, доверчиво расслабляясь. Лютик прошёлся настойчивыми пальцами по позвонкам и под лопатками. Тепло снова заполонило тело и начало завязываться в тугой узел внизу живота. - Лютик… - прорычал Геральт. - Я могу продолжить в кровати, - пролепетал бард и залился краской от осознания произнесенных слов, - Ну, в смысле, массаж! Его будет куда удобней делать, если ты ляжешь. - Нет. - Хорошо, тогда я принесу еды? - немного обиженно спросил парень. Геральт снова молчал. Лютик воспринял это как согласие и засеменил к выходу. Когда бард исчез за дверью, рука ведьмака опустилась на крупный затвердевший член. - Блять… - прошипел ведьмак, обводя пальцем красную головку. Он размашисто прошелся ладонью по члену, как любил сам. Ни одна шлюха, какой бы умелой она не была, не знала где и как правильно надавить. Грубые пальцы спустились ниже, разминая поджатые яйца. Геральт глухо простонал. Он начал грубо себе надрачивать. В голове постоянно всплывал образ барда, и как ведьмак не старался заменить его на округлые формы женщин, воображение упрямо подкидывали хрупкую фигуру Лютика, соблазнительно изгибающегося под ним. Сдавшись, мужчина ещё несколько раз рвано провел по возбужденному органу, доводя себя до оргазма. Волна удовольствия накрыла его с головой, заставляя расслабленное тело расплыться в бадье... Входная дверь заскрипела. Наспех обтеревшись полотенцем и обернув его вокруг бёдер, Геральт заковылял к кровати. В комнате витал густой запах мясного рагу и свежего хлеба, слюна выделялась во рту, заставляя ведьмака громко сглотнуть. Лютик поставил еду на единственный стол и налил в стаканы бражку. Его зрачки были расширены, а дыхание сбито. Было ясно, что бард уже опрокинул несколько рюмок. Геральт напрягся, заливая в себя ароматное пойло. Осушив несколько заботливо наполненных ёмкостей, изголодавшийся мужчина принялся за еду. Было чертовски приятно ощущать на себе заботу. Они оба знатно надрались и уснули на старой кровати. Всю ночь мужчине снилось, как горячее тело барда доверчиво прижимается к его спине. Открыв глаза, ведьмак наконец ощутил долгожданное отрезвление. Чувства его были по-обычному острыми. Глаза различали мельчайшие детали, а уши слышали абсолютно все шорохи, раздающиеся в нескольких десятках ярдов. Оглядевшись, Геральт увидел на небольшом сундуке свиток, завёрнутый в пожелтевшую бумагу. Подойдя к нему, мужчина вынул небольшую записку. “Дорогой Геральт, я всем сердцем благодарен тебе за то, что ты решил освободить меня от уз рабства. Что бы ты ни говорил, до конца жизни я буду чувствовать глубокое признание. Прими этот скромный дар в благодарность за спасение моей никчемной души.” В самом свёртке лежала хорошо сшитая тёмно-серая рубашка с золотой окантовкой. Геральт никогда не разбирался в моде и не тратил время на выбор одежды. Лишь бы удобная была и по размеру, всегда думал он. Рубашка идеально села на рельефное тело мужчины. Он положил записку в карман и с грустью проговорил в пустоту: - Спасибо... Конечно, Юлиан ни за что в жизни не решил бы остаться. Грудь ведьмака грустно опустилась, предвкушая очередное одинокое путешествие. Ничто хорошее не может продолжаться вечно, уверял себя Геральт, собирая сумки. Сердце разрывалось тупой болью. Конечно, услышав о свободе менестрель предпочел удалиться. Да и сам ведьмак мечтал об этом, как только швырнул злосчастные монеты в хозяина торгов. Но почему тогда грудь разрывало жгучей болью?