Лютня в подарок

Комната в трактире была тесной и пыльной. В центре стояла старая кровать, занимая большую половину всего пространства. В помещении было всего одно маленькое окошечко с плотно закрытыми ставнями, которые Лютик открыл, как только остался один. Незнакомец назвался Геральтом из Ривии. Барду так и не удалось разглядеть его лицо. Ведьмак быстро завел его в комнату, велел помыться и ушел. Сразу было понятно, что мужчина не слишком разговорчив, так что разрядить обстановку пустым трепом вряд ли удастся. Юлиан вздохнул, но пока всё было не так уж и плохо. Душное помещение наполнил свежий ночной воздух. Несколько минут спустя к нему поднялась девчушка лет шестнадцати. Она быстро наполнила бадью, стоявшую в соседнем помещении, горячей водой и тихо вышла. Трубадур был настолько вымотанным, что даже не попытался подкатить к барышне, он только мило улыбнулся и поблагодарил её. Вода пахла ромашкой. Над ее ровной гладью подымались мягкие клубы пара, наполняя небольшое помещение теплом. Раздевшись, Лютик быстро залез в бадью, блаженно вздыхая. Было так приятно ощущать, как горячая вода согревает продрогшее тело. Парень аккуратно проводил по своему исхудалому телу руками, смывая засохшую кровь и грязь. Вымыв голову и закончив ванные процедуры, он оглянулся в поисках чего-то, чем можно было вытереться. На столике у бадьи лежало несколько затертых полотенец. Бард несмело взял одно, укутываясь в него. Так он и уснул - обмотанный полотенцем, приютившись на самом краешке прогнившей кровати. Этой ночью ему не снились кошмары. Слишком много всего ужасного произошло наяву за последнее время. Это всё, однозначно, оставит на его душе безобразный шрам. Барда разбудил теплый луч утреннего солнца, пробравшийся сквозь открытое окно. Парень сощурился, продирая тяжелые после сна веки. Оглядевшись, он заметил лежавшие в углу потрепанные доспехи. Они поблескивали металлическими клёпами, вразнобой растыканными по грубой коже. Чуть дальше, стояли два опёртых о стену меча - стальной и серебряный. У стального была простая, но изящная гладкая рукоять и оголовок сферической формы. Ножны были выполнены из шкуры ящера. Серебряный же хранился в черных ножнах. Рифленая рукоять была также из черного цвета. В глаза бросалась блестящая чашка эфеса из белого металла. Лютик отвлекся от разглядывания оружия, учуяв аромат еды. На небольшом столике у окна стояла миска дымящегося рагу с куском темного хлеба. В животе у парня громко заурчало. В ту же минуту за дверьми купальни послышался тихий плеск воды. Трубадур напрягся, вжимаясь в спинку кровати. Громко скрипнув дверью, в помещение вошёл ведьмак. Он был полностью нагой, за исключением полотенца на бедрах. Наконец у Лютика появилась возможность рассмотреть мужчину. Он был на полголовы выше него самого. Лицо Геральта не было ни молодым, ни старым, поэтому бард затруднялся определить его возраст. Полностью седые мокрые волосы были стянуты в высокий хвост на затылке, а неестественно бледная кожа покрыта шрамами, полученными в схватках с монстрами… и людьми. На его широкой груди покоился серебряный медальон в форме волчьей головы. Подняв глаза выше, Лютик встретился с ведьмаком взглядами. Его глаза были теплого желтого оттенка с вертикальными кошачьими зрачками. Парень сглотнул. Надо было срочно что то сказать, пока эта напрягающая тишина не сожрала его целиком и полностью. - Доброе утро! - быстро выпалил бард, глупо улыбаясь. Он плотнее завернулся в полотенце, чувствуя себя полным идиотом. Какое к черту доброе утро?? Прошло несколько долгих минут неловкой тишины, прежде чем мужчина заговорил: - Доброе… - Геральт немного помолчал и перевел свой взгляд на остывающее рагу, - Поешь и одевайся. Через час выдвигаемся. - Хорошо… Спасибо! - пролепетал Лютик, - Но тут такое дело, у меня нет одежды. Не то чтобы я жаловался или типа того, но… Треп Юлиана прекратился, когда в его сторону полетела стопка одежды. Мужчина хмыкнул и присел на противоположный край кровати, тихо одеваясь. Трубадур разглядывал новую одежду: тёмно-синего цвета штаны и куртка, простая льняная рубашка и сапоги из кожи какого-то животного. Одежда сшита не по последнему писку моды, но Лютик был искренне рад, что ему не придется тащиться за ведьмаком в одних рваных штанах. Одеваясь, парень размышлял о том, куда они выдвигаются. Он хоть и понимал, что по сути является собственностью ведьмака, и тот мог с легкостью прибить его за тупые вопросы, но с молчанием у него всегда были проблемы. - А куда мы будем держать путь? - садясь на единственную табуретку в комнате и перемешивая ложкой остывшее рагу спросил бард. - В одну деревню, говорят, там завелся волколак, - спустя полминуты прохрипел Геральт. - Ух ты! Звучит как настоящее приключение! - заулыбался юноша, - Из этого получится чудесная баллада. А правда, что волколака можно расколдовать? Я как-то слышал одну презанятную историю о... Лютик замолчал, чувствуя на себе раздраженный взгляд ведьмака. Он нервничал, а когда это происходило, тот попросту не мог заткнуться. - Это почти невозможно. А теперь заткнись и ешь, - пробубнил седовласый. Юлиан довольно уплетал рагу за обе щеки. Всё было не так уж и плохо. Его пока что не били и не насиловали, даже наоборот, одели и накормили. Быть может, этот ведьмак не такой уж и плохой, как он слышал. О мяснике из Блавикена ходили далеко не лестные слухи. Только завидев его, люди или кидались наутек, или тихо плевались, ругая его себе под нос. Ведьмака не жаловали ни в тавернах, ни в трактирах, ни в любых других заведениях, обращаясь к нему за помощью только в самом крайнем случае. *** Дорога к небольшой деревушке, в которой, по словам трактирщика, обитал оборотень, находилась в двух днях пути. Когда путники выдвинулись, уже во всю жарило летнее солнце. Лютик трещал без умолку, что не могло не бесить ведьмака. Бард, в свою очередь, немного расслабившись, ни на минуту не затыкался. Он рассказывал о своих любовных похождениях, о графах и графинях, о своей прекрасной лютне и о том, какие чудесные баллады он пишет. В общем, к вечеру совместного пути Геральт предпочел бы оглохнуть, нежели слушать бесполезную болтовню трубадура. Когда они остановились на ночной привал на небольшой поляне, ведьмак быстро разжег небольшой костерок. Юлиан опять начал заваливать его своими тупыми вопросами, и седовласый не вытерпел. - Ты хоть когда-то затыкаешься? - злобно спросил он, сверкая кошачьими глазами. - Только когда сплю. Но и это не точно — некоторые мои поклонницы утверждали, что я пою во сне. - залепетал менестрель. - Отлично, тогда лучше спой, хоть какая-то от тебя польза будет, - сплюнул седовласый. Геральт наконец-то успокоился, когда Лютик достал свою драгоценную лютню и запел. Белый Волк тихо прилег на мягкую траву, его напряженные мышцы медленно расслабились. Парень пел о далеком доме, о несправедливости жестокого мира, о боли и разочарованиях. И хоть баллада была наполнена горькой грустью, ведьмаку было приятно слушать мягкий голос барда. Он гармонично сливался с монотонной музыкой ночи, добавляя в нее свой шарм. Геральт наблюдал за Юлианом из под приоткрытых век. Его темные волосы растрепались, в ярко-голубых глазах отражались языки пламени. Он прикрыл их, когда с потрескавшихся губ слетели последние слова баллады. Несколько минут прошли в блаженной тишине, которую весьма предсказуемо прервал бард. - Что скажешь? Как тебе моё пение? - улыбаясь, спросил он. Ведьмак несколько минут молчал, прежде чем мягко спросить: - Как ты попал на торги? Лютик слабо дернулся. Он знал, что рано или поздно его об этом спросят и был готов отвечать открыто, не прикрываясь глупыми шутками. - По глупости... - тихо промолвил менестрель, - Переспал не с той графиней, и её муж отправил меня в дом рабов. Геральт не промолвил ни слова, он рассматривал причудливые созвездия в ночном небе. - Можно ответный вопрос? - спросил бард. Не дождавшись ответа, он воспринял молчание седовласого как знак согласия и тихо спросил слегка дрожавшим голосом: - Для чего ты меня купил? Явно не для того, чтобы я песенки тебе пел по вечерам. В трактире ты меня не тронул, так зачем я тебе? В этот раз ведьмак действительно долго молчал. Лютик уже подумал, что он не собирается отвечать на его вопрос. Парень прислонился спиной к дереву, согревая уставшие ноги у костра. Наконец собравшись с мыслями, мужчина прервал тишину, наполняя ее своим тихим, хрипловатым голосом. - Ты напомнил мне одного мальца, которого я спас от стаи гулей давным давно. Я нашел его под сломанной повозкой. У тебя такие же глаза, - тепло сказал Волк, - Я планировал отыскать его родню и отвезти туда, но маленький паршивец сбежал, прихватив Плотву, - уже с улыбкой закончил он. Несколько минут они сидели, слушая стрекот сверчков и разглядывая догорающий костер. - Тем мальчиком был я, Геральт.