Лютня в подарок

Ночь была ясной. Сверчки тихо стрекотали известную лишь им мелодию, а ветер тихо колыхал траву около небольшого озерца, где остановился на ночлег ведьмак. Водная гладь, примеряющая на себя наряд недосягаемого звёздного неба, была чистой и ровной, как зеркало. Мужчина прислушался, встревожившись из-за тихого поскрипывания повозки и мирной поступи пары лошадей в сотне ярдов. Его медальон молчал, покоясь на широкой груди. Ведьмак спокойно вздохнул, переворачиваясь на другой бок и, смежив веки, провалился в желанные объятия сна. Проснулся Геральт ранним утром, впрочем, как и всегда. Плотва рядом пощипывала сочную зеленую траву. Последовав её примеру, он перекусил на скорую руку и отправился в путь, в надежде наткнуться на деревушку, в которой бы нашлась работа. Не прошло и часа в пути, как медальон слабо задрожал. Спешившись, мужчина прошел вперед по дороге. В паре десятков ярдов, он заметил стаю гулей, обгладывающих трупы лежавших у дороги людей, лежавших у повозки. Геральт вспомнил ночных путников, ненароком потревоживших его. — Зараза… Укрывшись за густыми зарослями кустов, ведьмак насчитал шесть тварей. Они утробно рычали, отрывая от уже окоченевшего трупа кусок за куском. Их морды были измазаны кровью, а в глазах горела неутолимая жажда человеческой плоти. Геральт пробрался чуть ближе. Его медальон дрожал все сильнее, заставляя все естество напрячься. Гули его не замечали, поглощённые своей последней трапезой. Пользуясь своим положением, мужчина подобрался ещё ближе, обнажая серебряный клинок. Выпрыгнув из своего убежища, мужчина сделал всего одно выверенное движение рукой, отсекая сразу двум тварям головы. «Если бы лица чудовищ могли выражать чувства, то сейчас на них застыло бы удивление», - подумал Геральт, вгоняя клинок в глотку нападающей твари. Бой продлился недолго — всего пару минут. Движения мужчины были нечеловечески быстрыми и сильными. У горстки гулей не было ни единого шанса уцелеть. Прикончив последнюю тварь, ведьмак шумно выдохнул, подойдя к перевернутой повозке. Внезапно он услышал тихое дыхание где-то снизу. Медальон молчал. Неужели кто-то уцелел..? Сложив оружие, Геральт аккуратно приподнял край повозки и заглянул внутрь. Вжавшись в сколоченные наподобие бортика доски, там дрожал мальчишка лет семи. Тёмно-каштановые волосы обрамляли скрытое в ладонях заплаканное лицо. Ребёнок был одет в сливового цвета курточку и штаны. Его худощавое тело дрожало, как лист на ветру. Он словно не замечал ничего вокруг, поглощенный страхом. Ведьмак громко втянул воздух — мальчик был цел. Геральт не знал, что делать: он никогда не имел дела с детьми, но оставлять мальца не собирался. Дотронувшись кончиками огрубевших пальцев до чужого плеча, седовласый ощутил, как ребёнок вздрогнул всем телом. На ведьмака уставились два небесно-голубых глаза, из которых катились слёзы. Парнишка хоть и был еще мал, но все прекрасно понимал и знал, что он — единственный, кто выжил. Геральт не знал, что сказать. Подбадривать он не умел, да и слова сожаления никак не лезли в голову, поэтому он просто спросил: — Тебя как зовут? Мальчишка молчал. Он еще больше сжался под изучающим взглядом кошачьих глаз. Помолчав с минуту, мужчина аккуратно перевернул повозку и поставил её как надо. Бегло осмотрев её, он отметил сломанное колесо и небольшое количество разбросанных вещей. Значит, путники ехали недалеко и ненадолго. В нескольких ярдах лежала задранная лошадь; другой, видимо, посчастливилось убежать. Геральт перевел взгляд на паренька. Он, как и двое погибших, был одет совсем не бедно. — Ты путешествовал с родителями? — тихо спросил ведьмак, — Куда вы ехали? Парень все еще молчал, испуганными глазами разглядывая седовласого. Время близилось к полудню, и ведьмак решил ехать по дороге, никуда не сворачивая, надеясь к вечеру добраться хоть до какого-то поселения. Тем более, запах трупов мог привлечь еще больше гулей. Надо было выдвигаться. Геральт быстро оттащил трупы с дороги и поджег с помощью игни. Подняв ребёнка с земли, он тихо шепнул: — Не смотри. Быстро запрыгнув с ним в седло, ведьмак пустил лошадь галопом, и та помчалась по дороге. Как ни старался Геральт до вечера добраться до деревни, ночь застала их в пути. Он разбил лагерь на небольшой поляне, накормил мальчишку остатками еды, купленной парой дней ранее в корчме, накрыл его покрывалом, на котором ночевал сам, и уложил спать. Сам же ведьмак долго не мог заснуть. Он размышлял о том, что делать с мальчиком дальше. Куда, и главное, к кому его отвести. Всю дорогу малец молчал, даже имени своего не сказал. Ведьмак не хотел использовать на ребёнке магию, но решил, что если он завтра не заговорит, то аксий развяжет ему язык. Мужчина повернулся на бок и забылся в беспокойном сне. Утро было чудесным. Геральту всегда нравилось просыпаться по утрам, наслаждаясь пением птиц, чистым, свежим воздухом и прохладной росой. Это был один из немногих плюсов ночевки под открытым небом. И это утро не было исключением... или всё-таки было? Прислушавшись, ведьмак не услышал ни привычно пощипывающей траву Плотвы, ни дыхания спасенного мальчика. Ведьмак подорвался, подтверждая свою догадку. Мелкий паршивец сбежал, прихватив с собой Плотву. И как он этого не услышал? — Вот засранец… *** 20 лет спустя. Геральт не любил аукционы рабов. Его злила сама мысль о торговле людьми, и он был далеко не в восторге от того, что ему пришлось здесь находиться. Но что поделать, дрянной доплер, порешивший ради поживы десяток ни в чем неповинных горожан, вполне мог быть здесь. Медальон молчал, но он и не должен был подавать признаки жизни, ведь доплер наверняка обернулся человеком. Ведьмак злился. Его распирало от злобы каждый раз, когда он слышал как объявляли очередной лот и начинались торги. Он пытался не слушать плач девочек, которых купил щуплый мужчина в возрасте с мерзким выражением на лице, старался не вслушиваться, как лицитатор описывает достоинства юных дев, и как высмеивает публика щуплых юношей. Он просто хотел найти сранного доплера и свалить из этой дыры. — Объявляю очередной лот! — громко сказал аукционист, — Миловидный юноша, не старше 25 лет. Хорошо поет и играет на музыкальном инструменте — лютне. Сгодится как для плотских утех и развлечений, так и для работы! Парень хоть худощав, но весьма и весьма вынослив! Купив его, лютню вы получите в подарок! Стартовая цена — 500 крон! Зал загудел, обговаривая предоставленный товар. — Даю за него 500 крон! — выкрикнул мужик лет сорока. Его висков уже коснулась седина. Эль, который тот попивал во время торгов, капал с подбородка на жирное брюхо, на котором еле сходился расшитый серебряными нитками кафтан. Мужчина мерзко хихикнул, облапывая взглядом парня. — Принимаю ставку, милсдарь! 500 крон, кто даст больше? — выкрикнул распаленный началом торгов лицитатор. Геральт перевел взгляд на юношу: худой, он стоял в одних брюках темно синего цвета и с ужасом смотрел на публику. На его бледном теле расцветали розово-синие цветы синяков. Ведьмак вздрогнул, взглянув в его большие глаза цвета лазурного моря, в которых читались отчаяние и страх. Повинуясь секундной слабости, он тихо проговорил: — 550. — 550 принято от незнакомца в плаще! Кто даст больше? — восхищенно воскликнул лицитатор. — Ха, даю 600 крон! — пошло посмеиваясь, сказал жирдяй, пивший свой эль. — 700! — выдал ведьмак, не желая поступаться. Мужик замялся, злостно посмотрев в сторону конкурента, а потом вальяжно махнул рукой аукционисту. — 700 крон раз! Два! — демонстративно выждал несколько секунд тот, давая публике последний шанс на покупку, — Три! Продано незнакомцу в плаще! Публика зашумела, кто-то смеялся, кто-то плескал в ладоши, кто-то просто разговаривал, попивая дешевый алкоголь. Геральта это не обходило. Он находился в шоке. Зачем он купил раба? Пробираясь сквозь толпу людей в комнату оплаты и получения товара, ведьмак матерился себе под нос — про доплера сегодня можно было забыть. Добравшись до нужного помещения, Геральт прислушался. За широкой деревянной дверью слышался шорох и невнятное мычание. Резко открыв дверь, взору мужчины было представлено ужасное зрелище: жирдяй с торгов властно прижимал голубоглазого юношу к шершавой стене, грубо лапая того за задницу. Геральт еще в дверях унюхал стойкий запах перегара и мочи от извращенца. Руки юноши были заведены за спину и крепко связаны, во рту была грязная тряпка, подавляющая крики. В помещении находился еще один гражданин в черной маске, закрывающей нижнюю половину лица. Незнакомец держал в руке раскаленное до белого цвета клеймо, готовясь в подходящий момент прижать его к груди парня. Едва завидев в дверном проеме ведьмака, человек с клеймом тут же ретировался за соседнюю дверь. — Присоединяйся, мужик. Этой шлюхи нам обоим с головой хватит, — оскалился жирдяй, резко срывая с парня тонкие брюки, — И платить не придется. Жёлтые глаза блеснули под капюшоном. Геральт ненавидел аукционы рабов, и рабовладельцев тоже ненавидел. Сделав выпад, ведьмак прижал негодяя к двери, за которой пару мгновений назад скрылся клеймовщик. Он всё сильнее сжимал горло разодетого мужчины. Наверняка он был дворянином, или ещё какой шишкой, но Геральта это не беспокоило. Ещё мгновение, и грязная душа жирдяя отправилась бы куда подальше, но, видимо, сегодня ему везло. В дверях появился хозяин торгов, желая получить положенную оплату. Ведьмак лишь хмыкнул, отбросив воняющего элем мужика в угол комнаты. Он швырнул во владельца сего прекрасного заведения мешочек с монетами, злобно сверкая кошачьими глазами и подтолкнул приобретенного юношу к двери, сгребая предоставленные на него документы. Парень не растерялся, быстро схватил лежащую на единственном столе в тесной комнатушке лютню и, подтянув разорванные штаны, устремился к выходу, шмыгая носом. По дороге в трактир, в котором остановился Геральт, они молчали. У ведьмака в голове крутилась всего одна мысль — зачем он, чёрт возьми, купил барда??? Всё же, почти подойдя к дверям захудалого постоялого двора, ведьмак тихо спросил: — Тебя как зовут? — Лютик…