The Last Supper

Настало затишье. К власти пришел новый мэр. Он был моложе прежнего градоначальника. Мужчина был лет 30, с темными волосами и серыми глазами. Он уже "правил" 2 недели, и за этот маленькой срок мужчина успел отремонтировать заброшенную часть города, выпустить из тюрьмы по-настоящему невинных людей и выпустил книги Писателя. Марк был и в правду рад, что наконец его признали и будут считаться с его мнением не только обычные горожане, но и сам Мэр принял его. Но так не считал Гуру. Всё -таки в тех серых глазах было что-то непонятное, даже мудрец не был в силах этого понять. Но он мог сказать только одно—он бы не стал доверять Мэру. -Я вас безумно ценю как Писателя. Но я прошу вас изменить концовку. Я думаю, что воцарение анархии не самый лучший вариант развития событий. Марк сидел, прикрыв глаза и подперев голову руками. Мэр неделю талдычил ему заканчивать книгу. Писатель закончил ее, но теперь ему трепали мозги с концовкой. Мэр, что-то воодушевлённо вопил и ходил по кабинету. Марку наскучил этот бесплодный монолог. Он поднялся. -Господин Мэр. При всём уважении, но изменять концовку я не собираюсь. Можете закрыть выпуск Книги, но ничего я менять не буду. Я вынужден вас покинуть. Простите.-Марк кивнул и стремительно ушёл, надевая на ходу пальто. После ухода Писателя, Мэр треснул по столу кулаком. Он был большим фанатом Марка, ещё до прихода на пост. Мэр практически был помешан на книге. Рухнувшая власть его не устраивала. Мужчина тщательно скрывал свою одержимость и старался держать себя в руках. Он нервно пощупал холод ручки пистолета и успокоился. Раздался стук в дверь. Гуру, вздрогнув, пошёл открывать. На пороге стоял недовольный, хмурый как туча Писатель. Нагло оттолкнув друга, тот вошёл в квартиру, сел на стул, скрестил рук на груди и замолчал. -Я сказал Мэру, что не буду менять концовку Книги, сказал, пусть делает, что хочет, хоть тираж запрещает и ушёл.-Писатель вскочил и сердито оперся на стену. Мудрец переваривал его слова и наконец вынес вердикт: -Могу сказать, что ты поступил безрассудно. Мягко говоря. Мало того, что новый Мэр твой фанат,-Гуру подходил все ближе к собеседнику,-а во-вторых, он безумно вспыльчив. Он невротик. У него случаются психозы. А если, не дай бог, ножом пырнёт или пулю в лоб пустит? Писатель смотрел на приятеля, как на умалишенного. -Как его на пост взяли, ты об этом думал?-тот толкнул его плечом. В этот момент Мудрецу захотелось приложить его затылком об стену. -Он может быть марионеткой последователей Фёдорова. Те им манипулируют, позволяют то, что не позволял тот, а встречая оппозицию, например, в виде тебя, ее уничтожают. -Почему тебя это так волнует? Я же сказал, что тираж можно устранить. Мудрец не сдержался и хорошенько встряхнул Марка, схватив за плечи. -Да тебя дурака могут убить за непослушание. Не нужны им вредные идеи. Твоя концовка может смотивировать людей на второе восстание. Но самое страшное, что изрешетят или отравят. Именно тебя. Гуру отпустил Писателя и ушёл в комнату, опираясь руками на подоконник и сгорбившись. Писатель тенью последовал за ним. Невесомо положил руку тому на спину, поглаживая и утыкаясь лбом куда-то в плечо. Гуру вздыхает и закрывает глаза, а через секунду выдыхает в чужой висок: -Что ты со мной делаешь... Потом, словно спрашивая разрешения, легко касается губами лба Писателя. У того перехватывает дыхание, и чтобы не упасть, он хватается рукой за подоконник, а второй притягивает за шею Гуру. Мудрец отодвигает его пальто назад, сцепляя руки на поясе Марка и поглаживая пальцами выступающие рёбра. -Позволишь?-Не дожидаясь ответа, Писатель, будто отвлекая, касается пальцами свободной руки его щеки и трепетно целует, придерживая приятеля за плечи.