The Last Supper

Обострение. На этом поставим точку. Потому что я теперь один из душевнобольных. • Я стоял около лечебницы для сумасшедших грязный и взлохмаченный, держа пакеты с грязной одеждой. Один был больше и перевешивал, а сильный ветер кренил меня в сторону, где был тяжёлый тюк. Да, вид у меня был жалкий. Я увидел Киру, лицо которой, увидев меня, прояснилось, она улыбнулась и замахала мне рукой. Она чуть ускорила шаг и поздоровалась. -Но я переживаю за всех горожан, словно каждый из них мой единственный сын-она передразнила Мэра. -Чем тебя накачали в этот раз? Я стал вспоминать и не смог. Я пожал плечами и сказал: -Да ничем, вроде. Подержали меня в одиночной палате, доктор подходил к окошку, смотрел, хмурился, мне приносили еду. И так по кругу. • —Попрошу успокоиться и принять этот факт. Мы не то, что наши соседи, там одни пьяницы и наркоманы, прошу прощения за грубость, —он приложил руку к сердцу, в знак того, что говорит одну лишь правду. Умно, —но так, увы, и есть. Мы лучше этого, но нам надо стараться, чтоб быть первыми. От слов Фёдорова, Алису передернуло. В голове пронеслась мельком мысль о своих немецких корнях и 1939-ом году, но они были страшны и угнетающи. Не к месту. Марк сидел в непонятной позе на стуле около стола. Его шея изогнулась внутрь, образовывая два подбородка и недовольную гримасу. «Нахер, я спать, напишу завтра»,-подумал Писатель отбросив ручку, вставая со стула. Тот жалобно скрипнул, и колесико от ножки откатилось под стол, чувствуя надвигающуюся бурю. Марк ударился ногой о стол. Дальше зашипел сквозь зубы, хватаясь за ушиб. Колёсико прикручивать он не стал. Не раздеваясь, он лёг и заснул. Мэр сидел за пианино и исчертил пальцем уже всю крышку, как в дверь его комнаты постучались, и два человека в костюмах ввели Писателя. Лицо было в ссадинах, воротник рубашки был порван, на шее болталась оборванная петля. Он был почти без сознания и бормотал что-то непонятное. Фёдоров подал знак людям, и они бесшумно ушли. Тот стоял на коленях, но голову не опускал. Глядел он будто бы сквозь мэра. Тот усмехнулся. -Ну что? Я вижу, кто-то наступил на грабли. Это была провокация. Тебя спустили с поводка. Марк опустил голову, чтобы не видеть самодовольную физиономию перед тобой. Фёдоров одним шагом, щёлкнув каблуком, сократил расстояние между ними. -Ну что случилось? Посмотри на меня. Марк молчал, стиснув зубы. На минуту в комнате стало тихо. Мэр подошёл к бюро, взял ножницы. Снова сократил расстояние. Писатель дёрнулся, чуть не напоровшись на ножницы. Но Федоров просто разрезал верёвку. -Ты так не шугайся, я не изверг. Я даже читал твой фолиант, что издан. Браво. Писал бы ты дальше. Марк придя в себя кинул в него злобный взгляд, но после все равно опустил голову. Медленно, Мэр стянул тонкую перчатку с руки. -Ладно, не серчай. Мои орлы чуток перестарались. Неожиданно, визави, размахнувшись, врезал молчащему графоману кулаком под дых. Писатель согнулся пополам, откашлявшись, ещё ниже опустил голову. -Смотри. На. Меня- Холеная красивая рука потянулась к его лицу, абсолютно стирая все границы дозволенного, хватая за подбородок. Мэр развернул лицо Писателя так, что тот не мог шевелить головой. -Ну что ж тебе гаду неймется никак, отдыхай, веселись и не ссы. Но ты все испортил. Сделал хуже только себе.-Он сочувственно покачал головой, меняя положение пальцев на лице писателя. -Этакие, как ты, всегда видят лишь негатив. -руки дай. «Чего?» Мэр, будто читал его мысли. -Руки говорю, дай. «Мерзавец. Издевается ещё.» Фёдоров, не дожидаясь ответа, схватил Писателя за запястья. -Не рыпайся, пожалуйста. Фёдоров аккуратно провёл, нажимая пальцами по верхней стороне ладони Марка, не отрывая от того внимательного взгляда, следя за его реакцией. Тот тоже следил за его взглядом, как заворожённый. Мэр не сильно сжал его пальцы и отпустил. «Что он делает, а главное зачем?» -Посидишь без воды и еды два дня, подумаешь. Если что-сообщишь. Тебя отведут.