Воларды Виоленты

Так мы и шли всю ночь и следующий день, сменяя друг друга на дежурстве. Повезло нам, что Кекс понравился Сванте: не знаю, что бы мы ели, если бы она не оставила нам суму. В лесу ещё можно было спасаться саранками, а на равнине, где мы оказались, когда лес закончился, есть было совсем нечего. Возделанные поля и огороды начинались только в окрестностях города, а до них ещё нужно было дойти. К полудню нашего второго дня на Марке сума почти опустела, и у нас остались только саранки, припасённые впрок. К этому времени я не находил их такими уж лакомыми кусочками. Каменистая дорога несколько раз раздваивалась и пересекалась другими дорогами, и тогда только пара копролитов помогала нас выбрать верное направление. Кто-то тщательно собрал ископаемое дерьмо и отметил им все направления к замку. Изредка на копролитах лежали подношения. Не так часто, как нам бы хотелось, но иногда мы бывали теми «пастями зверей», которыми ели местные боги. К счастью, к вечеру второго дня мы добрались до первых домиков. Мне снова пришлось вернуть полную маскировку. Мы с Хэнком шли уже по той самой прямой, как луч, дороге, которая вела через город и спираль самым коротким путём. Мы прошли через поселение. Город жил своей жизнью, эрды трудились в огородах и мастерских, и на нас никто не обращал внимания. Мы добрались до удивительной спирали без приключений. Если посмотреть вперёд, открытые просветы врат в стенах просматривались насквозь. Все решётки были гостеприимно подняты: иди по прямой до самого замка. Но можно было и повернуть. Справа от нас ухоженная и вымощенная площадка заканчивалась входом в первый, самый большой виток спирали — для желающих пойти по ней и описывать круги вокруг замка Виоленты, пока не уткнулись бы в него. Решётка запирала вход. Видимо, это и были первые Врата. Нам нужны были вторые, чтобы сказать то, что велела Сванта. Толщина стен позволяла прогуляться по самому верху целому отряду, и солдаты могли идти не гуськом, а шеренгами по пятеро, не меньше. Великая стена Марка XIV… Сейчас наверху никого не было видно, но Хэнк остановился в проёме, как ему было велено, и спокойно сказал в никуда: — Иду к Сванте, чтобы служить госпоже Виоленте. «И я бы послужил госпоже Виоленте, — подумал я, — только бы найти всех наших. Где они сейчас, что с ними?» Ничего не произошло, и ни одна живая душа не показала, что Хэнка услышали. Мы миновали Врата и двинулись по дороге вперёд. Напрямую мы быстро пересекли витки, пройдя четверо врат. — Первые врата, — бормотал Хэнк, — мы видели справа, в начале спирали. А раз это Шестивратный След Фианура, значит, есть и шестые врата. Наверное, в конце. И тоже, наверное, сейчас закрыты. Это Хэнк автоматически отмечал входы и выходы. Меня прямо гордость взяла. Я знал, конечно, что Кекс не зря носил красную рубашку, но ведь он был заколдован! Всё-таки ребята из службы безопасности — это что-то! Всегда первыми принимают удар, и сколько же их гибнет! И всё равно свободных вакансий нет. Ни черта не боятся. И Хэнк был одним из лучших. Вы спрóсите, как это ощущалось, быть заколдованным? Мы теперь знаем. Ну да, узнал и я. Только позже. Ты всё помнишь и сознаёшь — имя своё, и кем ты был, и в чём хорош, — но смотришь на мир с нового ракурса. Ближе всего это к ощущению, когда ты влюблён по уши — свежевлюблён, и весь мир заслоняется одним человеком. А что бы она сказала? А чем она сейчас занята? Глаза у неё всё-таки необыкновенные… ну, или волосы, или голос… Всё остальное размывается, бледнеет, отходит на второй план. Становится неважным. Вот так для нас, кто впитал часть магии Виоленты, не стало никого важнее, чем она. Мы помнили, кто мы и что прилетели с Земли, но стремиться обратно? Хотеть удалиться от госпожи? Невозможно! Что вы! Только поблизости от неё, только стараться ради одного её благосклонного слова. Вернуть наших пропавших товарищей? Что за глупости, ни им, ни нам никуда больше не нужно… Но при этом иногда бывали моменты, когда прежний мир и мир новый вступали в конфликт. Такие моменты, когда прежний Чехов вдруг проявлялся посильнее, и я ощущал в этот миг неприятную двойственность, мысли начинали метаться между двумя маяками — грозной фигурой Виоленты и образом того, что усиливало моего внутреннего Павлика. Я после спрашивал ребят, которые тоже были под влиянием магии. Оказалось, все они мучились от того же. И у каждого были свои реперные точки. Например, Хэнк всегда помнил, что должен заботиться о нашей безопасности. И ещё здоровяк скучал по маме и своему псу Скауту. Даже исполняя приказы Виоленты, он не забывал намечать пути отхода и обдумывать планы бегства, и тут же его накрывало изводящим дискомфортом. Казалось, что начинаешь сходить с ума. Вот и представьте теперь, каково было капитану, на котором висела такая ответственность! Мы шли в замок и понятия не имели, что там происходит, как там наши. А Кирк в это время изводился, разрываясь между долгом капитана и долгом перед Виолентой. И рядом никого, ну никого в это время не оказалось! Мистера Спока Виолента не выпускала из своей башни, никто его и не видел аж до утра петры, а доктор Маккой… С доктором вышло так: его интересы не только не вступили в конфликт с интересами его господина, но напротив, совпали и превратились из речушки в бурлящий поток, если вы понимаете, что я имею в виду! Сложение скоростей получилось, потому что больше всего доктор радел о здоровье драконов, и именно этого от него и хотел Редегаар. Я потом расскажу, на что это походило. Важно, что доктор был потерян, и вместе с ним Сэм, которая принялась ухаживать за драконами с безумной одержимостью, но по собственным причинам. У Сэм, понимаете, тоже забурлил поток, у неё тоже, ёлки-палки, случилось сложение скоростей! Одним словом, бедный капитан оказался брошен, что ли. Но, естественно, он и не подумал сдаваться и нашёл единственный способ не спятить в одиночестве посреди маниакально преданных Виоленте эрдов. Видите ли, он сообразил, что нужно не сопротивляться императиву Виоленты, а поступать так, чтобы её интересы удовлетворялись, когда он действовал в своих собственных. *** — Что-что? Я не поняла, — призналась одна из внимательных слушательниц, которым Паша рассказывал свою историю. Это была Ильза Штраубе. — Поясни, Пауль. — Да всё просто. Чего могла хотеть Виолента от преданного эрда? Усердной службы? Что ж, Кирк в первый же день окинул Виолентино хозяйство опытным капитанским взглядом и отметил все слабинки в организации. Затем он предложил старшему эрду внести поправочки. Капитан постарался порадеть об интересах Виоленты с полной отдачей. Вот и судите, удалось ли ему, если уже на следующий день только об этом и говорили! Эх, жалость какая, что я не видел! Мы как раз в это время с Хэнком топали по равнине. Говорят, на Волариум сбежалась целая толпа поглазеть на прения Кирка и старшего эрда Эбóгена. Эбоген был зверь, а не начальник, только что землю копытом не рыл, лишь бы сделать всё наилучшим образом. Но капитан — он же не за голубые глазки капитан. Специальное образование — это вам не школа жизни на куче драконьего навоза. Он в пух и прах раскритиковал подходы Эбогена и аргументировал так, что толпа, послушав и взвесив, согласилась с ним, нечего было возразить. А когда возразить нечего, а соглашаться не хочется, обычно начинается драка. Вот Эбоген и прибег к последнему аргументу. Мужик он был крепкий и дрался очень грязно, поэтому капитан не стал миндальничать, выбрал момент и пнул его под колено. В Айове тоже умеют драться грязно, да и в Академии нас учили в ближнем бою применять принципы старинной системы крав-мага, это, знаете, никогда не устареет. А второй принцип, помните, какой? Энсины-слушательницы закатили глаза и зашевелили губами. — Быстро обезвредить нападающего, — процитировала педантичная Штраубе. — От обороны перейти к нападению. Использовать рефлексы тела. Использовать уязвимые места. — Ну вот, А с плюсом, Ильза! — Нет, — смутилась немка, — на практике получалось не так уж хорошо… — И у меня, — улыбнулся ей Павел. — А Кирк был одним из лучших. Если бы Эбоген знал, что у его конкурента даже в Академии была репутация забияки и отличного бойца, он бы, может, действовал похитрее и поподлее. А так драка получилась открытая и совсем короткая, и Кирка выбрали старшим эрдом вместо Эбогена. А Эбогена унесли к доктору Маккою. Доктор Маккой уже тоже успел стать легендой. *** И самое-то главное! Виолента была так довольна, что тут же наградила Кирка кучей чешуи на куртке. И так он и стал действовать: усердствовал, старался и при этом завоёвывал собственный авторитет. И его рассудок получил передышку. В этих наших внутренних баталиях Виолента всегда побеждала, и подчиниться ей было избавлением от муки. Все наши флотские — и колонисты, и те, кто прилетел спасать колонистов год назад, — все они привыкли сразу прибегать мысленно к Виоленте, припадали к ней, как малыши к маминой юбке, и глушили в себе голос своих пунктов силы, понимаете, о чём я? И очень скоро эти голоса переставали звучать у них вовсе. Оставалась только Виолента, и её магия подчиняла их полностью. Так жить было просто и хорошо. Теперь вы лучше поймёте, в какой опасности оказался доктор. А мисс Ухура... Когда я думал о ней, мне плакать хотелось. Беспомощная, потерянная, во власти психопатки, которую сдерживает самая малость! Но это я сейчас понимаю и говорю: психопатка. А было время, когда я весь преисполнился благоговением и собачьей преданностью. Но я вперёд забегаю. За эту кватру и особенно ночь с кватры на петру произошло ещё столько важного! Так что всё по порядку. *** Когда мы прошли пятые врата, слева открылась такая же вымощенная площадка, как в самом начале Следа. Как Хэнк и предполагал, это был конец спирали, и решётка оказалась опущена. Теперь ничто не закрывало от нас две одинаковые башни, растущие из одного основания. Под самыми остроконечными крышами башни соединяла изящная висячая галерея. Это и был замок Виоленты. Прямо под ним, десятками футов ниже, в скале зиял выход. При желании госпожа могла тайно спуститься на площадку по лестнице, вырубленной в скале. А могла помпезно слететь на драконе прямо с Волариума, на виду у всех. Я не знал, что она предпочтёт в день Гонки. Нетрудно догадаться, что спираль и была знаменитым гоночным треком, о котором мы много услышали в этот и на следующий день. Только слóва «трек» здесь не знали. Все говорили почтительно «След» и умудрялись произносить это с прописной буквы. Все приличные замки торчат себе в поле и окружены рвами, на башнях лучники глядят в бойницы, верно? И решётка перегораживает ворота, к которым ведёт узенький мост. А мост проложен надо рвом с водой или, не знаю, с кольями. А на кольях висят тела врагов, которые сюда свалились. Так я себе это представлял. У Виоленты было по-другому. Замок не торчал, как пуп земли, посреди поля, а притулился скромной кисой сбоку длинной скальной гряды, невесть откуда взявшейся на этой возделанной равнине. Ну, мало ли чудес на Марке XIV… Торчали только две башни с крышами-конусами, которые было издалека видно. Объединяло башни здание в три этажа, но я подозревал, что это только видимая часть замка. Хвост гряды терялся где-то вдалеке. Позже мы узнали, что След пересекал этот хвост трижды и драконы пролетали сквозь прорубленные в скале тоннели. Никакой привратницкой этот замок не имел, поскольку не имел ворот, которые запирались бы и охранялись. В замок можно было войти со всех сторон, хоть с малого Волариума, где кормили драконов, хоть с большого, куда их выпускали порезвиться. Был и ещё один, скрытый в скале, ход, который вёл от хозяйственного двора внизу, под Замком. На хозяйственный двор по всё той же дороге подвозили припасы, выгружали их и разворачивали повозки. А усердные эрды поднимали корзины и фляги в замок. Тащили повозки крупные животные, похожие на волов, но более мощные, длинные и безрогие. Драконьи загоны простирались по обе стороны замка и отделяли один двор от другого. Выходы из загонов зияли с обеих сторон, так что дракончик мог выйти поесть на Малый двор, а мог прогуляться на Большой. И всегда мог слететь вниз, если на нём было седло, а в седле — опытный волард. Под замком простиралось поселение, где жили эрды-подданные. Здесь размещались дома и казармы, мастерские и лавки, огородики и торговые ряды, гостиницы для гостей из других земель и Дома Блаженства и Отдыха от трудов, отмеченные малиновыми флагами Гильдии Дарующих удовольствие. Вечером Дарующие зажигали вокруг дверей множество фонариков и привлекали господ и эрдов тихой приятной музыкой. Волариумы — это был уже нижний уровень замка, и вы могли пройти его, миновав пару десятков резвящихся драконят, и попасть, например, в обширную кухню, занимавшую весь первый этаж замка. Здесь пылал огонь в нескольких очагах и множество эрдов обоих полов в клубах пара и дыма жарили-парили и тушили такую кучу еды, какой можно было накормить весь экипаж «Энтерпрайз», когда состав был полным, и экипажу «Франклина» осталось бы. Ещё этажом выше тоже были помещения для слуг, где шили, пряли и мастерили сбрую для драконов. Кожи здесь не выделывали, и без того запахи еды и драконьего навоза, перемешиваясь, создавали такое амбре, что с ног валило. Но если вы поднимались на третий этаж, в господский зал, или входили в башни, вонь чудесным образом исчезала. В башнях жили господа, а господа умели о себе позаботиться. В южной гостевой башне поселился Редегаар и несколько других лордов, прибывших на Гонку драконов — праздник, к которому здесь готовились целый год и к которому мы аккурат подоспели со своим визитом на Марк. Мы вообще большие везунчики на этот счёт... Только адмирал, по-моему, имела в виду другое везение. На самом верху южной башни, под круглой остроконечной крышей, располагался умкулариум — что-то вроде музыкального салона. Он выводил в воздушную галерею, а по галерее можно было пройти из южной башни в северную, в библиотеку. Ниже, под библиотекой, располагались покои самой госпожи Виоленты. В самом низу северной башни устроили тюрьму и пыточную. Я надеялся, что не найду там мистера Спока, но, что уж лукавить, надежда была слабенькой. Вы спрóсите, каким образом я всё так тщательно разведал? Я бы запросто наплёл вам про то, как пробрался повсюду, бесшумный и практически невидимый, но честно скажу, что ничего этого не понадобилось. Замок был открыт. Ни рвов, ни запертых дверей. Заходи куда угодно, ведь магия никому не даст причинить вред госпоже. В этом мне очень повезло. Я и не преминул пройти повсюду и поискать всех наших. Хэндорфа Сванта закогтила сразу, едва мы появились в замке. Здоровяк чем-то приглянулся ей и теперь всюду должен был следовать за нею в ожидании распоряжений. Хорошо, что мы выспались перед последним переходом: безжалостная управительница не дала Хэнку ни часу отдыха, только велела накормить его и сразу увела. Я искал Сэм и, стало быть, должен был найти, где остановился Редегаар. Осторожно передвигаясь в общей суматохе — чувствовалось, что в замке назревают события, слуги повсюду наводили лоск, — я навострил ушки. И вскоре уже знал, что горному лорду отведены покои в южной башне и что лорда сейчас там нет. Слуги сплетничали, что Редегаар отправился лично встречать своего лучшего наездника, великого воларда Привадо, и удивлялись, за что этому эрду такая честь. Из того, что услышал, я понял, что парень семь лет подряд выигрывал для Редегаара Гонку, и подумал, что такой полезный эрд заслуживает любой чести. Впрочем, до Редегаара мне дела не было, я хотел Боунса найти и Кирка и, к счастью, отыскал обоих.