Воларды Виоленты

Мы шли по лесу несколько часов. Белой драконице становилось всё хуже, двигалась она всё медленнее и вздыхала, бедняжка, как большая печальная корова. Уж какое там лететь. Мы стали делать привал каждые три часа. Один раз ели. Все эрды спешились, расселись на траве, вынули из сумок полоски вяленого мяса, зелёные листья и хлеб и принялись жевать. Для госпожи Сванта припасла целую плетёную корзину со снедью, и Виолента с Редегааром уселись посреди поляны, не обращая внимания на голодные физиономии наших ребят. Все дневные пайки исчезли вместе с одеждой, и они молча ждали, когда эрды и их господа откушают и все пойдут дальше. У Кекса в животе заурчало, и госпожа подняла глаза. — Поделитесь с ними, мерзавцы,— приказала она эрдам, и каждый положил перед нашими по полоске мяса и листочку. Те не заставили себя упрашивать. Я заметил, что одну полоску, хорошо прожаренную на костре, Сванта отнесла и положила на копролит. Кекс решил, что это ничьё, и потянулся за добавкой, но Сванта подскочила и ударила его хлыстом по руке, побледнев от ярости: — С ума ты сошёл, лысый нечестивец?! Никто не берёт подношения со следов богов наших! — Я не знал, госпожа Сванта! — пролепетал бедный Кекс, держась за руку, и тут же получил ещё один удар, по плечу: — Твоя госпожа — Виолента, глупый эрд! Запомни это, или закончишь дни в кормушке для воларов! Кекс поник и уселся на землю, уничтоженный. Старпом поднялся и отнёс ему полоску, которую положили перед ним. — Ешьте, лейтенант, — сказал он, и Хэндорф поднял растерянные глаза. — Я не ем мясо, вы же знаете. — Это что такое? Подойди, элво, — сказала Виолента, и Спок спокойно подошёл. — Сядь с нами, анаграсаар. Ешь немедленно. Спок наклонил голову и вежливо осмотрел содержимое корзины. Я видел, как он аккуратно, словно кот, выцепил овальный зелёный лист, положил на него мясо и кусок сыра, накрыл хлебом и унёс всё это на глазах изумлённых господ. — Ты можешь есть с нами, глупыш, — сказала Виолента. — Госпожа позволяет. Но Спок отнёс свою добычу и положил на копролит прежде, чем всадница сообразила, что он делает. — Благодарю, госпожа Виолента, — сказал он хладнокровно, усаживаясь рядом с Кирком и Боунсом. — Элво не едят мяса, но мой бог его ест. — По крайней мере, набожен, — одобрительно сказала Сванта, в остальном Спока не одобрявшая, — наш бог Фианур ест мясо клювами птиц и пастями зверей. Как называется твой бог? — Павел Андреевич, — ответил Спок, и капитан с доктором молча отдали ему свои листья. — Странный элво, — с недоумением сказала Виолента. — Что ж, вся трава в лесу твоя, ешь на здоровье. Но если ты вздумал уморить себя с голоду, я верну твою наложницу и накормлю ею моего волара, так и знай. Спок снова поднялся и отправился в лес. Всадница не препятствовала, но зорко следила за его фигурой, бродящей между деревьями. Я остерёгся идти за ним, чтобы мелькание отражений не привлекло внимания нашей Бастинды. Да я и не успел бы. Довольно скоро Спок повернул обратно, неся к костру ворох лилий, вынутых из почвы вместе с клубнями, похожими на головки чеснока или луковки. Госпожа молча наблюдала, как он оборвал цветы со стеблями, автоматически сложил их в букет и сунул в оплетённую бутылку, которую Редегаар только что опорожнил. Всё происходящее стало напоминать безумный пикничок. — Зачем это? — спросила Виолента, с недоумением рассматривая лилии. — Это красиво, госпожа, — ответил Спок, — а вот это должно быть вкусно. Клубни старпом очистил и тщательно прикопал в угли. Через несколько минут он поворошил клубни сучком и затем начал выкатывать их по одному и бросать Кексу, Кирку, Боунсу — каждому. Один клубень Кирк положил на копролит, в придачу к моему будущему ужину. Что я вам скажу — мистер Спок умудрился отыскать здесь саранки. И этих саранок, фиолетовых и сиреневых, в лесу было полно. Мы сразу повеселели. Печёные саранки действительно оказались вкусными, и мы теперь были обеспечены едой, что бы с нами ни случилось. Между тем Спок отломил две прямые веточки, взял их, как Сулу держит палочки, когда соскучится по японской еде, аккуратно поднял печёный клубень импровизированными хаси и положил его в рот. — Что это? — истомясь от любопытства, не утерпела всадница. — Грибы? Плоды? Дай мне! Старпом взял лист, положил на него три клубня и протянул Сванте, и та понюхала и откусила от одного, прежде чем предложить остальные господам. Одобрения в её взгляде стало ещё больше. — По крайней мере, не бесполезен, — проворчала она и присела у правой руки госпожи, чтобы прислуживать ей. — И воспитан! Так и подобает подавать пищу госпоже, о да, именно так, почтительно… а не хватать своими грязными лапами, мерзкие вы эрды! — рявкнула она на наездников. — Видишь, Редегаар, — с торжеством сказала Виолента, проглотив саранку, — и, как положено элво, он ведает лес. Всадница поднялась, и все торопливо встали. Привал был окончен. Но драконица Редегаара не поднималась. Горный лорд присел у её длинной морды с закрытыми глазами и провёл рукой в грубой перчатке по гребню и по шее рядом с костяными выростами, украшавшими весь хребет, до кончика хвоста. — Отчего не взял я другого волара? — расстроенно сказал он. — Глупец, я тебя мучаю, моя верная, моя прекрасная Элурра… — Господин, — сказал доктор, который давно приглядывался к драконице, а теперь подошёл к Редегаару. — Если ты позволишь, я осмотрю драконицу и, может быть, помогу. — Ты целитель? — спросил Редегаар. — Да нет, невозможно. Она даже не подпустит тебя, она никого не… — Ну-ка, милая, дай мне посмотреть на тебя, — сказал доктор, не обращая больше внимания на Редегаара. Он опустился на колени рядом с головой драконицы и принялся что-то шептать ей в ухо, украшенное длинными розоватыми выростами. Он трогал её под челюстью, погладил её лоб и только что не поцеловал между ноздрей, и драконица позволила ему всё это. Боунс перебрался к её брюху, огладил и ощупал его. Изумлённый Редегаар воскликнул: — Я не могу поверить! Никому никогда не покорна! Только мне, но я знаю её с детства! Ты правда поможешь ей, эрд? О, если ты ей поможешь, я сделаю тебя целителем моих воларов, и ты не будешь знать нужды и опасности до конца своей жизни! — Природа поможет, — сказал Маккой, поднимаясь. — Драконица беременна, господин мой, и дети на подходе. Мы никуда не пойдём, если не хотим потерять их всех. Это не займёт много времени, госпожа Виолента, несколько часов, и милочка родит. — У меня нет нескольких часов! — капризно сказала всадница. Видимо, она уже пожалела, что так легко подарила столь ценного эрда, как Боунс. — Скоро начнут прибывать гости, я отправляюсь немедленно! Ты можешь остаться, Редегаар, или лететь со мной. Этот эрд кажется опытным, и он сделает всё, чтобы услужить тебе. Я действительно была слишком щедра! — Она покачала головой. — Так ты летишь? — Я остаюсь, — ответил Редегаар, глядя, как Маккой засучивает рукава, обнажая мускулистые предплечья. — Прости, моя великодушная госпожа, я рос вместе с Элуррой, я спал у её бока на войне и на охоте, её чешуя и непревзойдённая скорость спасали меня от копий и стрел, как могу я бросить её теперь, когда на свет вот-вот появятся её дети? — Как угодно, господин, — Виолента пожала плечами, подозвала своего грума и поднялась в седло. — Я прикажу приготовить твои покои. Нет, Сванта, — сказала она внезапно, останавливая служанку, — ты останешься с доблестным Редегааром, ему может понадобиться твоя помощь. Элво полетит со мной. Сванта приняла не одного волара, Редегаар. Возвращайтесь как можно скорее. Мне не терпится увидеть их и дать им имена! Один твой, другой мой, Редегаар, не так ли? Ведь ты ответишь мне щедростью на щедрость? Горный лорд ответил поклоном. — Что особенного в наречении? — спросил Спок и подошёл к морде синего дракона Виоленты. Тот круто изогнул шею, отводя голову назад, подальше, явно изумлённый, и слегка предупреждающе пыхнул дымом, но Спока это не остановило: он положил ладонь на грудь дракона, между двух выпуклых мышц, и замер. — Как можно не знать этого? — заворчала Сванта, — откуда вы только свалились, что ничего не знаете? — Поосторожнее, элво… — обеспокоилась всадница, — Азула очень послушен мне, потому что я нарекла его. Но терпение у воларов короткое, мне не хотелось бы, чтобы он откусил тебе голову или превратил её в головешку… Но Азула опускал свою морду всё ниже, пока не уложил её на плечо Споку, и Виолента замолчала. Она молчала, пока Спок шёл к своему седлу, и когда Азула поднял и подставил свою заднюю лапу, чтобы Спок мог встать на неё и взобраться в седло, она не проронила ни слова. Он уселся с таким видом, будто всю жизнь только и делал, что летал на драконах. А может, и летал. Я вдруг понял, что мы очень мало знаем о нашем вулканце. — Не потеряйте мой камень, госпожа Виолента, — сказал он, и ведьма показала ему алый камешек, уже висящий на цепочке. — Я буду беречь его, элво, — сказала она. — Как собственные глаза. Азула взмахнул огромными кожистыми крыльями, одновременно оттолкнулся лапами от земли и взлетел, унося куда-то на восток госпожу, старпома и офицера связи.