У каждой красавицы рано или поздно появляется свое чудовище

Клэр проревела где-то час. Этого времени, естественно, не хватило, чтобы все слёзы были выплаканы, но она всё же решила достать косметичку и привести себя в порядок. Открыв сумочку, сразу же наткнулась на мигающий телефон (звук она намеренно отключила). Звонил Питер — пятьдесят семь пропущенных вызовов… «О, чёртов банкет, будь он… о, боже! Наверное, Джокера объявили в розыск! Господи, а вдруг он уже там… — Клэр почему-то испугалась, что Джокер обязательно появится на банкете, как и в прошлый раз. Испугалась… за Джокера. — Что ж, я спятила, и это абсолютно точно». — Она зажмурилась, схватила себя за волосы и снова упала на диван. Шёл девятый час вечера. Включать телевизор и слушать ужасные экстренные выпуски новостей — в чем она не сомневалась — ей не хотелось. Глубоко и измученно вздохнув, она встала и пошла в ванную. Там, сидя на крышке унитаза, она снова пустила слезу, но заставила себя прекратить, успокаиваясь тем, что дефицитом мозгов страдает очень большая часть человечества, а не только она одна. Умылась, вытерла лицо и стала заново накладывать косметику: «Хотя бы немного скрыть опухшие глаза…» Питеру решила позвонить попозже и объяснить, как и задумала ранее, что переволновалась перед приёмом, переборщила с успокоительным и случайно заснула. «Мда, если так пойдет и дальше, то Пит силой потащит меня к психологу». Завершив с макияжем, она сделала себе крепкий чай. Уселась за стол и стала пить горячий, намеренно обжигаясь, чтобы наконец-то очухаться, заедая "печеньками", которые застревали в горле… Его слова вспыхивали и гасли в её голове, словно затухающие угли костра. Кроме одной фразы. Последняя фраза-вопрос Джокера горела в ней ясным пламенем, как бы не старалась потушить его Клэр, тщетно призывая всё своё благоразумие. Теперь, когда Джокер стал для неё не просто навязчивой идеей, а, так сказать, материализовался, её потянуло к нему с неимоверной силой. Это можно сравнить, как если бы она только лишь разок попробовала какой-то неописуемый наркотик и сразу попала в смертельную зависимость. Или вот ещё более простое сравнение: огонь и бабочка. Её снедали воспоминания о том, как она несмело прикасалась к нему через ткань рубашки. Под его фиолетовым пальто было столько жара, столько скопившейся энергии за время прозябания в лечебнице. Его тёмные глаза, пристально наблюдающие, когда он целовал её. Его губы — ей снова и снова хотелось водить языком по каждой выемке от шрамов. Вкус и запах грима ей не забыть. А его несвежее дыхание… о, боже, как она хотела снова ощутить его на своем лице! Это было патологично, с какой стороны ни посмотреть. Он и часа не пробыл, унижал и уничтожал её своими насмешками и издевками, а она влюбилась в него без памяти окончательно и бесповоротно. И в довершение ко всему, хоть и косвенно, она стала его сообщницей. «Отлично, чёрт побери! А теперь иди, удиви мужа и обрадуй комиссара Гордона… Или наоборот», — размышляла издерганная и вымотанная Клэр, подперев голову рукой и уныло водя пальцем по краю чашки. Только она собралась вызвать такси к ближайшей автобусной остановке, как раздался тихий стук в дверь. Клэр вздрогнула: «Неужели Питер?» Она тихо поднялась по ступенькам и прижалась к двери щекой…

***