Рождественские приключения Северуса Снейпа в больнице Принстон-Плейнсборо

— Итак, мальчики и девочки, если у кого-то из вас остались иллюзии относительно планов на рождественскую ночь, смею их развеять. — Хаус сидел на стуле, задрав ноги на стол и помахивая папкой с историей болезни своего странного пациента. — Вам это греет душу, верно, Хаус? Своих-то планов у вас наверняка не было, — недовольно ответил Форман. — Ну почему же? Я надеялся испортить рождество Уилсону, но судьба дала мне возможность расширить круг потенциальных жертв моего дурного характера, — усмехнулся Хаус. — Пациента стабилизировали, думаю, до утра его состояние не изменится, — сказала Тринадцать. — Ты открыла в себе дар прорицания? Откуда такая уверенность в том, что пациент не отдаст концы до того момента, пока тебе не надоест плясать под «Джингл Бэллс»? — саркастично спросил Хаус. — Итак, какие идеи насчет сердечного приступа? — Возможно, мы слишком поздно начали детоксикацию, сердце не выдержало, — предположил Форман, меланхолично глядя на Тринадцать. — Это нам ничего не дает, — возразил Хаус. — Я хочу идеи, которые позволят нам поставить его на ноги. — А может, токсины в его организме, напротив, поддерживали его? — заметила Тринадцать. — Если он принял противоядие до укуса, вполне возможно, что сейчас мы активно выводим его из организма, и яд начинает действовать активнее. — Мы ему ввели вакцину от змеиного яда, — возразил Форман. — Но мы так и не выяснили, что это была за змея, — парировала Тринадцать. — Что, если в ее яде есть токсин, который мы просто не смогли опознать? — Да, анализы крови дали нам простор для фантазии, — заметил Хаус, крутя трость в руке. — И неизвестные токсины я бы не стал исключать. — Хаус, вы всерьез верите, что этот сумасшедший смог в домашних условиях состряпать себе противоядие лучше, чем то, что есть у нас? — Форман поднял бровь и испытывающе посмотрел на шефа. — Ну… — протянул Хаус, задумчиво глядя в потолок, — я бы не стал исключать такую возможность. То, что он активно работал с различными химическими веществами — бесспорно. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на его руки. А из нашей с ним непродолжительной беседы я сделал вывод, что он, конечно, псих, но далеко не идиот. — Если он раздобыл змею, неизвестную современной науке, то вполне мог иметь и противоядие, — неуверенно сказала Тринадцать, попеременно глядя на мрачного Формана и пребывающего в странной задумчивости шефа. — Может, он состоит в тайной организации змеепоклонников, которая вывела особый сорт змей? — мечтательно произнес Хаус. — От всех этих построений несет чистым бредом! — заявил Форман, демонстративно углубившись в чтение истории болезни странного пациента. — Ну почему же? — спросил Хаус, косясь на подчиненного. — В этом субъекте определенно что-то есть от сектанта. Эх, как я не вовремя отпустил Катнера, может, он тоже тайно поклоняется Кали? Они бы нашли общий язык… — Давайте уже закончим с бредовыми предположениями? — сказал Форман. — То, что пациент принял противоядие, вполне возможно, но мы не знаем его состав, а вводить в него токсины обратно… Форман обреченно махнул рукой, показывая таким образом, что он думает об этой идее. — Надо спросить у пациента, что он принимал, и тогда мы все узнаем, — возразила Тринадцать. — Насколько я смог понять, он не демонстрирует желание общаться, — сказал Форман и, тяжело вздохнув, продолжил: — Честно говоря, у меня слишком большие сомнения в его вменяемости, чтобы принимать его слова на веру. — Иногда близость к смерти здорово прочищает мозги, — заметил Хаус, глядя на входную дверь, словно бы ожидая кого-то. — При таком отравлении я могу подозревать у него органические поражения мозга, и тут уже никакая близость к смерти не поможет, — весомо возразил Форман. — Но ведь ты не уверен насчет его мозга? МРТ и КТ не делал? — с глумливой улыбкой спросил Хаус. — Не делал, — мрачно подтвердил Форман. — А неадекватное поведение — недостаточное основание для таких исследований? — язвительно спросил Хаус, пристально глядя на подчиненного. — Хаус, чего вы добиваетесь? У нас остро стоял вопрос его выживания после отравления, а вменяемость… Форман не закончил, потому что в кабинет вошла пожилая медсестра, которую Хаус явно ожидал. — Он меня звал, я прав? — Да, — ответила медсестра, всем своим видом показывая, что работать гонцом ей не нравится. — Скажите, он ведь умолял, чтобы я пришел? — со счастливой улыбкой спросил Хаус, вставая с кресла. — Не умолял, — без выражения сказала медсестра и вышла из кабинета. — Возможно, наш Санта созрел для признания. Пойду поговорю с ним. — Не думал, что он так быстро очнется. Я все-таки запишу его на МРТ и ЭЭГ, — Форман встал с места и направился к двери вслед за боссом. — А я пойду с вами, Хаус, — сказала Тринадцать. — Нет, сиди здесь, тайна исповеди не должна быть нарушена. С Форманом тоже не ходи, а то знаю я вас… Аппарат МРТ придумали не для романтических свиданий. Хотя… — Хаус мечтательно улыбнулся, представив в нем обнаженную Кадди. — Я правильно понял, что вы предложили этому субъекту некую сделку? — вырвал его из сладких грез Форман, повернувшись у порога. — Какие сделки с умирающими пациентами?! — картинно возмутился Хаус. — Я дал клятву Гиппократа! — Все ясно, — криво улыбнувшись, сказал Форман и вышел за дверь. Хаус прошел по коридору в палату интенсивной терапии, где лежал Снейп. Тот был еще бледнее, чем когда они в последний раз разговаривали. Казалось, что пациент без сознания, однако Хаус знал, что он неплохо умеет притворяться. — Я снимаю перед вами шляпу, вы покорили меня своим талантом к симуляции, — весело сказал Хаус, придвигая стул поближе к кровати больного. — Я не симулировал, — слабо возразил Снейп, открывая один глаз. — У вас проблемы с лицевыми мышцами? — заинтересовался Хаус, вплотную приблизившись к пациенту. Снейп отодвинулся от него с выражением брезгливости на лице. — Нет, вы мне просто не нравитесь. Хаус вскинул бровь и вопросительно посмотрел на Снейпа. Тот также приподнял бровь, демонстративно открыл оба глаза, пару раз поморгал. — Довольны? — Я буду доволен, только если узнаю о вас все, — азартно ответил Хаус, откидываясь на спинку стула. — Боюсь, это будет дорого вам стоить, — без выражения сказал Снейп. — Не уверен. Пока ваше молчание обходится дороже вам. — Тут вы отчасти правы, — устало согласился Снейп, закрывая глаза, а потом неожиданно спросил: — Какое сегодня число? — Двадцать четвертое. А что? — Какого месяца? — А вы как думаете? — с интересом спросил Хаус. — Боюсь, что декабря, — обреченно ответил Снейп, не открывая глаз. — А какой месяц вас устроил бы больше? — Май. — А вы, оказывается, романтик. Впрочем, мы отвлеклись от темы, я думал… — Романтика тут ни при чем, — перебил его Снейп. Он наконец открыл глаза и приподнялся на подушке. — Сколько времени я здесь нахожусь? — Почти три дня… А у вас есть другая версия? Хаус внимательно посмотрел на Снейпа. Его странные вопросы навели его на мысль, что тот снова бредит. Впрочем, вид странного пациента был такой, словно он производит в уме какие-то сложные подсчеты. Хаус понял, что в таком состоянии он может провести еще много времени, поэтому решил нарушить молчание. — В честь наступающего Рождества и того простого факта, что у вас есть шанс до него не дожить, сделайте мне подарок — расскажите, что с вами произошло. — Меня укусила змея, — медленно и не сразу ответил Снейп, выходя из задумчивости. — Это уже не новость, — иронично возразил Хаус со скорбным выражением лица. Снова повисло молчание. Снейп открыл глаза и пристально посмотрел на врача. — Это была необычная змея, — спустя минуту выдавил он. — Так мы будем разговаривать как раз до Рождества, — нетерпеливо сказал Хаус. — Что это была за змея? — Ее имя вам ничего не даст. И вы не сможете мне помочь, у вас нет средства, способного обезвредить этот яд. — А у кого оно есть? — заинтересованно спросил Хаус. — У меня. — Ну что же вы сразу не сказали? — рассмеялся Хаус. — Доставайте его немедленно, мы вас выпишем, и дело с концом. — А какой сейчас год? — неожиданно спросил Снейп. Хаус глумливо улыбнулся. Он надеялся, что разговор с пациентом будет более продуктивным, и его странные вопросы наводили его на мысль о бесполезности этой беседы. — А вы как предпочитаете считать? От сотворения мира? По календарю майя? — От Рождества Христова меня вполне устроит, — с раздражением сказал Снейп. — Две тысячи седьмой. Самый его конец. Только не говорите, что вы прибыли из будущего и наряд, в котором вы ко мне завалились — последний шедевр Дольче и Габбана. Я этого не переживу. Хаус открыл рот и закатил глаза в притворном обмороке, а потом откинулся на спинку стула, нетерпеливо крутя в руке трость. На лице Снейпа очень быстро сменилась целая гамма эмоций. — Кстати, насчет одежды… Верните ее немедленно. — Она в полиции, — равнодушно ответил Хаус, глядя сквозь стеклянные стены палаты на проходящую мимо Кадди в красном обтягивающем платье. Это явление заставило его забыть о пациенте и неожиданно вспомнить, что его планы на Рождество до сих пор не определены. А ведь было бы весьма кстати нагрянуть к Кадди с бутылкой итальянской шипучки и… — Вы можете ее достать? — услышал он настойчивый, видимо, уже не первый раз заданный вопрос пациента. — Кого? Впрочем, я могу достать кого угодно. И Кадди тоже. — Какая еще Кадди? Я говорю о своей палочке! — в бессильном гневе сказал Снейп, его тяжелый взгляд заставил Хауса вернуться к действительности. — Палочке? — не понял Хаус. — Вы так называете свой половой член? — ЧТО?! — Снейп вытаращил глаза, и его руки потянулись к Хаусу в неконтролируемом порыве его задушить. Хаус оттолкнулся от кровати и отъехал на стуле в сторону, не давая ему такой возможности. Снейп, прерывисто дыша, опустил руки и откинулся на подушку. В его глазах читались ненависть и бессилие. — Давайте вернемся к вашей змее… И в этот раз я совершенно не намекаю на ваш… — Хаус многозначительно улыбнулся. — Итак, вас укусила змея, название которой для вас — священная тайна… Противоядие у вас есть, но вы его не принимаете по каким-то высокодуховным причинам. Вероятно, его можно пить только в мае, а в декабре вам Заратустра не велит. Кроме того, вы — пришелец из будущего, посланный к нам с особой миссией, чтобы остановить Вселенское Зло, набирающее силу в Мордоре или в России, координаты пока уточняются. Я ничего не перепутал? — Вы в своем уме? — презрительно спросил Снейп, поднимая бровь. — Если кто здесь не в своем уме, то это… — Змею звали Нагайна, — нетерпеливо перебил Снейп. — Вам это о чем-нибудь говорит? — Ну, Киплинга я в детстве читал, — ухмыльнулся Хаус. — Какой еще Киплинг? — почти возопил Снейп. — Ну, тот, который Рикки-Тикки-Тави придумал. — Это заклинание? — удивленно спросил Снейп. — Ну, тут бы Киплинг с вами поспорил, — смеясь, ответил Хаус. — Хотя Нагайну это заклинание точно тогда победило. То ли задушило, то ли загрызло, точно не помню. А еще у этого заклинания была острая мордочка, пушистый хвост и склочный характер. — Не разговаривайте со мной, как с идиотом, — сказал Снейп, ругая себя за то, что сказал лишнего. — Ну а как с вами разговаривать, если на все мои вопросы вы либо не отвечаете, либо несете какую-то несусветную чушь? — Чушь?! — взвился Снейп. — Да вы сами постоянно несете всякий вздор! Это не я тут брежу о каком-то Киплинге и его пушистом хвосте. И ни о каком Мордоре, Рикки-Тикки-Тави и вселенском зле не знаю и знать не хочу! К вам я попал случайно, и вы не представляете себе, как я об этом сожалею. В последнюю фразу он вложил весь сарказм, на который был сейчас способен. Теперь был черед Хауса поднимать бровь. — Если вы мне не соврали насчет текущей даты, — продолжил Снейп, — противоядие, которое мне могло бы помочь, давно испортилось. Мой единственный шанс выжить — получить палочку, которая была в моей одежде. Снейп посмотрел Хаусу в глаза и увидел там разочарование. То, что маггловский врач окончательно убедился в его помешательстве, было ясно безо всякой легилименции. — Я понимаю, что мои слова могут казаться вам чушью. И если бы я мог обойтись без вашей помощи, будьте уверены, я бы с вами и словом бы не обмолвился. — Снейп криво улыбнулся. — Но так случилось, что я в некотором роде оказался от вас зависим. Вы вливаете в меня лекарства, от которых мне только хуже. Мой сердечный приступ был результатом вашего нелепого лечения. И вы сами это знаете. Сейчас вы говорите, что хотите вылечить меня. И я вам почему-то верю. — Это должно мне льстить? — спросил Хаус, прищуривая глаза и расплываясь в ехидной улыбке. — Когда я попал сюда, я был готов к смерти, — не обращая внимания на реплику Хауса, сказал Снейп. — Но ваши манипуляции с моим телом дали мне понять, что спокойно умереть здесь не дадут. После этого у меня появилось такое желание выжить, какого я не помню за всю свою жизнь. Что ж, если вы действительно хотите меня вылечить, вам придется раздобыть палочку, которая была в моей одежде. — Зачем она вам? — Я и так сказал вам слишком много. — Боже мой, вы все-таки шпион? Мне сотрут память? — в притворном ужасе воскликнул Хаус, отходя к двери. Снейп понял, что тот сейчас уйдет и велит медсестре сделать ему очередной укол маггловского сонного зелья. Нужно было срочно что-то предпринять. — Вы думаете, что наш разговор не имеет смысла. Вы считаете меня сумасшедшим, и сейчас вы убедились в том, что те исследования, которым меня подвергнет Форман, необходимы. — Снейп поморщился. — КТ, МРТ и ЭЭГ… Вы действительно думаете, что я на это соглашусь? Снейп поднял взгляд на Хауса. Тот пребывал в легком удивлении. — Кроме того, — уверенно продолжил Снейп, не спуская взгляда с врача, — вы собираетесь еще раз углубиться в анализы крови… моей крови, сделать их по новой… Предупреждаю сразу — я буду сопротивляться. Вы чувствуете досаду на то, что не можете разгадать мою загадку, вы надеялись, что я вам сейчас все выложу, после чего вы придумаете изящный выход из ситуации. И сейчас вы разочарованы во мне. Еще вы неожиданно вспомнили, что на Рождество у вас нет никаких планов, и что Уилсон избегал говорить с вами об этом. Сейчас вы хотите зайти к нему и выяснить, чем он собирается заняться ночью, и главное, с кем. Вы хотите расстроить его планы и сподвигнуть его на поход в… стрип-клуб на всю ночь. Еще вас очень волнует женщина по имени Кадди. Вы думаете о ней столь часто, что я подозреваю, вашу «палочку» вы не доставали уже очень давно… — Это был сеанс чтения мыслей? Снейп многозначительно промолчал. — Хорошо, — медленно сказал Хаус. — Теперь моя очередь. Вы хотите произвести на меня впечатление и путем простых логических выводов и обрывков подслушанных от врачей сведений выдаете мне очевидные вещи, думая, что я на это куплюсь. Но я готов сделать вид, что верю вам, и даже выполню вашу просьбу, но взамен вы позволите мне обследовать и лечить вас так, как я считаю нужным. Идет? — Сначала моя одежда и палочка, — попытался настоять Снейп. — Ой, я так люблю торговаться! Мы так можем до ночи… В этот момент в палату вошел Форман. — МРТ и ЭЭГ можно делать прямо сейчас. — Видите, я вас опередил! — воскликнул Хаус. — Я никуда не пойду, — отрезал Снейп. — Никуда идти не надо, мы вас повезем, — спокойно сказал Форман. — Я буду сопротивляться, — предупредил Снейп. — Мы вколем вам успокоительное, — возразил Хаус и с улыбкой посмотрел на пациента. Снейп перевел взгляд на Формана. — Он считает, что успокоительные могут плохо сказаться на моем сердце. Он не станет их колоть. Кроме того, на ЭЭГ я должен быть в сознании, чтобы он смог правильно… — Форман, ты слишком громко думаешь! — перебил его Хаус. — Думай потише. Форман удивленно посмотрел сначала на босса, потом на пациента. Повисло молчание, во время которого Хаус вертел трость и пытался прийти к какому-нибудь устраивающему всех варианту. — Я прямо сейчас позвоню в полицию и заберу оттуда ваши вещи, а вы прямо сейчас поедете проходить нужные исследования без сопротивления. Идет? — Почему я должен вам верить? — спросил Снейп, чувствуя новый приступ усталости. — Потому что у вас нет другого выхода, — ответил Хаус и вышел за дверь, не дожидаясь очередной партии острот и прочитанных мыслей.