***
Эрмаль немного нервничал, когда впервые за месяц толкнул заднюю дверь ресторана. Шум тарелок, лязгавших по стойкам, доносился с другого конца площади, где кухня граничила с залом. Он напрягся, когда все головы повернулись к нему, но только на секунду, прежде чем его вход был встречен без интереса, и повара вернулись к тому, что они делали. Не говоря ни слова, Мета переоделся в рабочую форму и вымыл руки. С каждым шагом, который он делал, чтобы ощутить себя, он чувствовал, как растет напряжение в его теле, от макушки до пяток. Он не думал, что возвращение на работу будет для него таким трудным делом. Ведь всего месяц назад это было единственное, чего он с нетерпением ждал. Но теперь он предпочел бы оказаться в определенном парке за несколько километров отсюда, в тесном в маленьком фургоне с неким римлянином и пастой. Или, может быть, на диване в уютной квартире, прижавшись к своему парню, смотрящему что-то отвратное по телевизору. Он не был слишком привередливым. Но он знал, что не может, он так усердно трудился ради всего, чего достиг, не мог просто выбросить это, подвести свою семью и… — Ой, соусник! Он дернулся, раздражение немедленно сжалось в его животе, когда он услышал за спиной голос Даниэле. Су-шеф ухмыльнулся ему, прислонившись к одному из прилавков и скрестив руки перед собой. — Я надеюсь, что ты усвоил урок. А теперь перестань лениться и приступай к работе! Эрмаль стиснул зубы, повернувшись спиной к мужчине, и его охватил гнев. Но гнев был ничем по сравнению со слепой яростью, которая пронзила его в следующий момент. — Оставь его в покое уже. Его замена была полной катастрофой, просто радуйся, что он вернулся. — Заткнись, Мэтт. Я не позволю второсортному повару говорить со мной так, у тебя был один миг славы много лет назад, так что перестань говорить так, как будто твоя работа все еще чего-то стоит. Пальцы Эрмаля скрутили передник так, что костяшки побелели. — О, завались, Даниэле, это все просто потому, что ты хотел, чтобы ты придумал этот рецепт… Когда Эрмаль двинулся, его руки сжалась в кулаки, Даниэле тоже отступил, шагнув назад и подняв плечи в оборонительной стойке, некоторые другие повара наступали на них, явно пытаясь остановить (или поддержать) любую схватку. Но все они замерли, когда спина Мэтта ударилась о стену, отправляя разную посуду на пол. — Как ты смеешь, — прошипел Эрмаль, его руки крепко сжимали воротник рубашки Мэтта, а их лица были на расстоянии всего лишь нескольких сантиметров. — Ты даже не знаешь, что ты с ним сделал! И ты все еще говоришь, что эти рецепты были твоими? Мэтт хмыкнул, пытаясь освободиться от молодого человека, уголки его рта приподнялись в дрожащей ухмылке. — Нет никаких доказательств того, что это не так. И это лучше, чем тратить их впустую в крошечном фургоне с едой. — Он вздрогнул, когда кулаки Эрмаля прижались к его шее, но ухмылка все еще оставалась на его лице. — И что ты знаешь, в конце концов? Подожди, не говори мне, что ты его новый мальчик на побегушках? Мета старался сохранять спокойствие или быть настолько спокойным, насколько мог себе позволить, но судороги его лица, должно быть, отдалили его от цели, потому что ухмылка Мэтта стала шире, вынужденный смешок сотряс его тело. — Ах, я вижу. У него всегда был хороший вкус. Он когда-нибудь говорил тебе, что мы тоже это сделали? Как раз когда мы познакомились. Знаешь, я был его первым мужчиной. Похоже, после этого он почувствовал вкус в этом. Эрмаль сглотнул, последние нити его самоконтроля стали ненадежными. Желание заставить замолчать, яростное, внезапно закричало в его голове, и он понял, что хотел, он хотел… — Мэтт. О чем вы, блять, говорите? — Он украл их, — сквозь зубы скрипнул Эрмаль, его глаза впились в Мэтта. Маттео. — Он украл все рецепты у своего делового партнера и выдал их за свои. — А вы, ребята, лучше порадуйтесь, что я сделал. Иначе некоторые из самых популярных блюд в этом гребаном ресторане никогда бы не увидели свет. — Черт, Мэтт, — проворчал Даниэле, на его лбу выступил пот. — Я знал, что ты дерьмовый человек. — О, заткнись, — Маттео фыркнул на него, его лицо было растянуто в злой гримасе. — Как будто ты был намного лучше, чем я, чем все остальные здесь! — Закройся, ты… — Что, черт возьми, здесь происходит? Мета. Внезапно единственными шумами на кухне стали пузырящиеся сотейники и шипящие сковороды, приглушенные голоса посетителей капали снаружи, как дождь, просачивающийся сквозь дырявую крышу. Эрмаль сглотнул, чувствуя на себе взгляд их шеф-повара, но был не в силах отвести глаза от этого самодовольного лица перед ним, его костяшки побелели, как фартук, в который они впились. — Не могу поверить. В мой кабинет! Шаги жутким эхом отдавались над белыми плитками, заставляя дрожь пробежать по позвоночнику Эрмаля, неприятные ощущения оседали в животе. Медленно разжимая пальцы на грубой ткани формы Маттео, он сделал шаг назад, остальные повара все еще молча стояли вокруг него. — Какого черта вы смотрите? — Голос Даниэле прозвенел в воздухе, тяжелый от невысказанных угроз. — Возвращайтесь к работе, идиоты. Пища не собирается готовить сама, как бы хорошо вы ее ни просили. Мета глубоко вздохнул, его сердце стучало в груди, когда он попытался отвернуться, раздумывая, как он должен был сказать своей семье, что его уволили. Он дернулся, когда на его шее появился тяжелый груз, рука прижималась к его коже, заставляя дрожь отвращения пробежаться по его телу. — Даже не думай, что это будет конец, — прошипел на него Маттео, его ногти впились в кожу Эрмаля. — Я позабочусь, чтобы ни ты, ни этот жалкий маленький фургон с едой не выжили в следующем месяце. Знаешь, есть причина, по которой Фабри никогда не достигал чего-то. Я был тем, кто заботился о том, чтобы нас заметили, я заботился о статьях, обзорах. И именно поэтому я заслужил эти рецепты. Он не делал нихрена, всегда утверждая, что его еда говорит сама за себя. Я имею в виду, посмотри, как ты наивен. Как глуп. Фургон не стоил рецептов, он не стоил их. Поэтому я взял их и принес туда, где они будут оценены. Эрмаль сглотнул, стараясь изо всех сил напрячь шею, чтобы держать голову высоко, чтобы посмотреть Мэтту в глаза. — Ты закончил? Глаза Мэтта сузились, давление на горло стало еще сильнее. — Нет. Я уничтожу грузовик, на этот раз навсегда. Я уничтожу его. И это будет твоя вина. Когда Мета закрыл за собой дверь в кабинет Антонелло, он почувствовал, что начинает слегка дрожать, как будто там все еще была невидимая рука, пытающаяся задушить его. Его пальцы дрожали, когда он садился, глядя на пол перед собой. Все, ради чего он так усердно трудился, все, что он бросил ради осуществления своей мечты, проносилось перед глазами, как плохой фильм. — Эрмаль, — начал шеф-повар, его голос был подозрительно легок. — Хотел бы я сказать, что было приятно, что ты вернулся. Молодой человек сглотнул, его пальцы крепко сжали фартук. — Босс, я… — Черт возьми, Мета! — Голос Антонелло был теперь таким же острым, как и его ножи, пробивая последние надежды Эрмаля. — Прошло пять минут с тех пор, как ты снова вошел на кухню? И ты уже в бою. Знаешь, таких вещей не может быть на моей кухне. — Да, сэр. Пожилой мужчина вздохнул, его рука коснулась редких волос на голове. — Я знаю, как ты к этому относишься, парень. Я знаю, что у тебя есть характер, но ты не делаешь ничего несправедливого. Я доверяю твоему характеру. Помни, я выбрал тебя. — Благодарю вас, сэр, — пробормотал Эрмаль, его желудок все еще сжимался. — Но я скажу тебе, что не могу терпеть это поведение. Мета вздрогнул, все тяжелые дни и даже ночи всплыли в его памяти, как будто они произошли вчера. Каждый момент, когда он говорил себе, что оно того стоит, должно, должно стоить. Здесь нет места для тебя, соусник. Я уничтожу его, и это будет твоя вина. Блядь. — Эрмаль? Эрмаль. Голос в голове звучал так отлично от голоса шеф-повара, грубый и глубокий, но в то же время такой мягкий и любящий. Язык Эрмаля вышел, чтобы облизать слишком сухие губы, его сердце начало учащенно биться, страх и дрожь смешивались с возбуждением и адреналином. — С меня хватит. Он ожидал, что Антонелло будет кричать ему, что он хотел уволить его первым или, может быть, с облегчением вздохнет. Он не ожидал, что тот будет просто пялиться на Эрмаля с смиренным выражением лица. — Ты уверен? Мета молча кивнул, глаза шефа пристально наблюдали за ним. — Я понимаю, — наконец сказал Антонелло, расправляя рукава своей формы. — Я просто хотел бы, чтобы это было не так. Ты хороший повар, я уверен, что ты быстро найдешь другой ресторан. Эрмаль медленно встал, стул заскрежетал по полу. Было бы легко просто оставить все так, выйти из ресторана и больше никогда не оглядываться назад. Но так или иначе, он не мог, так или иначе, ему нужно было дать понять свои намерения. Поэтому он покачал головой, энергия кипела в его животе, потому что говорить это вслух, на самом деле, теперь казалось таким реальным. — Нет. Я собираюсь работать в фургоне с едой.***
Фабрицио не мог удержаться от того, чтобы начать тихо гудеть, когда он принимал заказ мистера Альберани, осторожно передавая сдачу в его костистые пальцы и улыбаясь собаке, терпеливо сидящей рядом со своим хозяином. — Мы принесем, как только будет готово. — Спасибо, мой дорогой мальчик. Шипение сковороды началось позади него, и этот звук больше не удивлял. Было очень легко привыкнуть к тому, что в фургоне снова оказались два человека. — Знаешь, я все еще не понимаю. Он закатил глаза, когда Эрмаль снова начал говорить об этом. — Извините? — О нет, это не вам, мистер Альберани! — Фабрицио поспешил уточнить, пряча улыбку за руку. — Нет, нет, Лоренцо, послушайте это! Фабрицио изогнул бровь, переводя взгляд между своим парнем и мистером Альберани — по-видимому, также известным как Лоренцо. Он продолжал наблюдать, как Эрмаль начал выходить на улицу к пожилому человеку, рассказывая ему о статьях, которые, казалось, появились в одночасье в каждом журнале, в каждом блоге. Статьи о фудтраке, явно написанные, чтобы разрушить репутацию Фабрицио, статьи, которые звучали — почти, почти — как будто они были написаны кем-то изнутри, кем-то, кто очень хорошо знал Мобричи и фургон. Кто-то, кто был профессиональным шеф-поваром в известном ресторане, а затем провел немного времени, работая в этом фургоне. Кем-то вроде Эрмаля. Но на этот раз Фабрицио не так легко было одурачить. В тот день, когда появился первый заголовок, Мета почти бежал по площади, пот выступал у него лбу и стекал по шее, его лицо разрывалось от мучительной гримасы. И когда Фабрицио увидел его, он только улыбнулся. Он не сказал Лизе, которая странно на него смотрела, что улыбается только потому, что знал, почему Эрмаль так выглядел, и что он мог заставить его снова улыбнуться. Поэтому, когда младший потянул дверь с открытым ртом, готовый объяснить то, что объяснять не нужно, Фабрицио воспользовался возможностью, схватил лицо Эрмаля обеими руками и сжал их губы. Это был целомудренный, но необходимый поцелуй, Мета схватил его рубашку, как будто он без нее бы рухнул, как будто ему нужно было за что-то держаться. Он все еще стоял на лестнице, поэтому Мобричи наконец-то почувствовал, что он выше, и обхватил лицо Эрмаля, и его пальцы ласкали скулы молодого человека. — Все в порядке, — пробормотал он, добавив к этому еще один нежный поцелуй. — Я доверяю тебе. У нас все будет хорошо. И когда руки Мета обвились вокруг его бедер, а на лице медленно появилась нерешительная улыбка, Фабрицио начал верить своим собственным словам. Они собирались быть в порядке. — А потом… просто ничего не случилось! Голос Эрмаля вернул Фабрицио обратно в реальность. Миска горячей пасты теперь стояла перед стариком, который продолжал все время кивать, с терпеливой улыбкой на лице, слушая, как Мета рассказывал ему о том, как статьи постепенно исчезали одна за другой, быстро забываемые из-за очередного скандала, потрясшего мир кулинарии и ресторанов. Что-то было в улыбке на этом измученном лице, которое казалось слишком самодовольным, что заставило Фабрицио остановиться на секунду, но он отбросил чувство в животе, конечно, теперь он просто воображал себе что-то. Он быстро протиснулся рядом с Эрмалем, который все еще разговаривал с мистером Альберани, но не смог удержаться, чтобы на мгновение зарыться рукой в эти пышные кудри, улыбка, которую младший показал ему, заставила вздрогнуть, и на секунду Мобричи позволил себе думать, что это нормально — привыкнуть к этому. Позже в тот же день, во время обеденного перерыва, становилось немного оживленнее, когда подошла элегантная женщина, может быть, около пятидесяти лет. Фабрицио никогда не видел ее раньше, она выглядела не так, как тип, который приходил поесть в еду из фудтрака. Но он не был тем, кто судит, поэтому, когда настала ее очередь, и она не сразу заказала, он не удивился, терпеливо объясняя ей свое меню. Он не мог сдержать легкую улыбку, когда начал рассказывать ей о своих новых изобретениях, движения Эрмаля позади него напомнили ему о том, что он получил за последние недели, и он не мог удержаться, протягивая руку и сжимая чужое плечо, нежно поглаживая сквозь тонкую ткань рубашки, представляя ответную улыбку на лице своего парня, хотя он стоял к нему спиной. Это, возможно, было не очень хорошей идеей, когда он заметил женщину, уставившуюся на них с острым взглядом, направленным на Фабрицио. Он неловко кашлянул, начав объяснять ей албанские ингредиенты, которые он использовал, когда она его перебила. — О, я знаю, нет необходимости объяснять. Я возьму именно это. Ее голос не был недобрым, но Мобричи все еще чувствовал себя немного осуждаемым под ее взглядом, поэтому, когда он обернулся, чтобы отдать заказ Эрмалу, он попытался сохранить профессиональную дистанцию. Это не особенно сработало, поскольку младший не опознал сообщение и быстро наклонился, целуя его в щеку. Сердце Фабрицио остановилось, и он быстро взглянул на женщину, он действительно не мог позволить себе еще один плохой взгляд, хотя ущерб от предыдущих оказался почти ничем. Но вместо угрюмости, которую он ожидал — в лучшем случае — на ее лице была легкая улыбка, улыбка, которую мужчина не знал, как интерпретировать. Он повернулся к следующим клиентам и поприветствовал их, принимая заказ, но задыхающийся звук заставил его обернуться. В замешательстве он посмотрел на Эрмаля, который, казалось, застыл на месте, чашка пасты все еще была перед ним, но его пальцы дрожали, и он даже не двигался, только глядя на женщину перед грузовиком. — Что…? — Фабрицио пробормотал, больше про себя, задаваясь вопросом, должен ли он что-то сделать, если что-то не так с его парнем, но женщина нарушила странное молчание, взяв чашку из его рук, но только для того, чтобы поставить ее перед собой на стойку и крепко сжать руку Эрмаля. — Привет, дорогой, — сказала она ярко, ее голос был уверенным. — Ты давно не был в гостях, поэтому я должна была сама найти тебя, я полагаю. — Мама? — Оу. Осознание ударило Фабрицио, как кирпич, и то, что он не заметил сходства раньше, ошеломило его, их профили с его точки зрения теперь были почти одинаковы. Улыбка, которая была направлена на него сейчас, была намного теплее, следа прежнего осуждения не осталось. И Мобричи был уверен, что он был прав, она судила его, но не по тем причинам, о которых он думал. — Как ты..? — Эрмаль начал говорить, прежде чем замолчать, прикусив губу, но его мать не дождалась продолжения. — Узнала, где ты? Твой босс сказал мне. Или, ну, бывший босс, наверное. — Мама, я… — Извини, я знаю. — Она вздохнула, ее пальцы сжались, и Фабрицио увидел, как морщины на ее лице напряглись. — Но почему ты мне не сказал? Эрмаль вздрогнул, и Мобричи внезапно захотел обнять своего парня. — Я… я… — Кхм. Голос заставил Фабрицио вздрогнуть, к своему стыду он полностью забыл, что еще есть несколько человек в очереди. — Мне о-о-очень жаль, — продолжала молодая женщина, высокий мужчина рядом с ней полностью сосредоточился на телефоне в руке, — но мы вроде как скоро должны вернуться в наш офис. Как вы думаете, вы могли бы… — О да, конечно, — Фабрицио заставил себя улыбнуться и повернулся к плите. В последний момент он остановился, быстро отступив в сторону, чтобы поцеловать Эрмаля в щеку. — Давай, сделай перерыв. Я могу справиться с этим один некоторое время. — Спасибо, — пробормотал молодой человек, быстро покидая фургон, и краем глаза Фабрицио мог видеть, как движется и его мать, но не раньше, чем она схватила свою порцию горячей пасты. Он пытался сосредоточиться на своей работе, на клиентах, которые все еще стояли перед грузовиком, терпеливо ожидая их еды. И все же он не мог не попытаться проникнуть сквозь узкую щель двери, которую Эрмаль случайно оставил открытой. Единственное, что было видно, — черная полоска, растянувшаяся на плечах, которые через щель казались слишком хрупкими. Он был так занят, что у него не было много времени, чтобы волноваться об этом, хотя было трудно справиться с обеденным порывом самому, и он задавался вопросом, как ему когда-либо удавалось сделать это прежде. Он был очень рад, что Клаудио был достаточно здоров, чтобы снова работать, и теперь, когда к ним присоединился и Эрмаль, это было почти идеально. Почти, потому что были времена, когда ему хотелось, чтобы не нужно было так много работать в фургоне, как он любил это раньше. Теперь он хотел также провести некоторое время только с Эрмалем, возможно, они могли бы готовить вместе, изобретать новые рецепты или просто отдыхать у себя дома, наблюдая за глупым теликом, пока он не должен был пойти и забрать детей, в то время как Мета готовил для них обед. Хотя определенно не оладьи, сколько бы Анита не умоляла. Теперь это было зарезервировано только для особых случаев. Так что Фабрицио подумал о том, чтобы снова нанять кого-то, несмотря на беспокойство, все еще грызущее его живот. Но Лиза скоро закончит учебу, и он не был уверен, что она хочет делать потом — ей всегда удавалось уклоняться от него, когда он спрашивал ее, поэтому он перестал это делать через некоторое время. Так что он думал об этом. Неохотно. Но возможность проводить больше времени со своей семьей (и с Эрмалем, не то чтобы между этими пунктами теперь были какие-то разногласия) оказалась довольно хорошим стимулом. И был этот молодой парень, Ник, как Лиза сказала ему через несколько недель после того, как он начал появляться, который снова и снова просил его показать ему, как он готовит, просто дать ему шанс… А теперь Фабрицио думал, что он мог бы просто сделать это. Он был так глубоко погружен в свои мысли, движения по приготовлению еды и заказы посетителей, что он почти пропустил уход матери Эрмаля. Она подошла к стойке и привлекла его внимание после того, как он закончил подавать еще одну порцию Cacio e Pepe. — Было приятно познакомиться с тобой, Фабрицио, — начала она с теплой рукой на его руке. — Э-э, да, мне тоже… — Мира. — Когда она улыбнулась, он увидел Эрмаля в том, как уголки ее рта дернулись, и в свете, который был в ее глазах. — Мира. Приятно с познакомиться. Она кивнула, ее пальцы слегка напряглись вокруг его запястья, Фабрицио не был уверен, что она вообще осознает этот жест. — Мне действительно пора идти, я обещала своей дочери, что присмотрю за детьми сегодня. Надеюсь, еще увидимся? Мобричи быстро кивнул, не пропуская скрытой угрозы в ее словах, прежде чем она исчезла в парке, и еще один покупатель боролся за его внимание. Старший ожидал, что Эрмаль снова присоединится к нему, но даже когда пик обеда утих, Фабрицио все еще был один в фургоне, слегка сожалея, что дал Лизе выходной. Когда наконец наступило затишье, он быстро запер окно для посетителей, осторожно открывая дверь и не зная, что его ожидает. Но он все еще не был готов к тому, что Эрмаль просто сидел там с пустым выражением лица, сигаретой между его пальцами, которая была сожжена до фильтра, и не первой, учитывая количество окурков, разбросанных вокруг его ног. Спокойно Фабрицио нащупал свою пачку и сел рядом с младшим, молча закуривая и ожидая, когда Мета начнет говорить. Ему не пришлось долго ждать. — Я не сказал ей, что уволился. Фабрицио медленно кивнул и сделал новую затяжку, наблюдая за клубом дыма в воздухе. — Я понял это. Он почувствовал, как Эрмаль двигается рядом, неловко ерзая, пока их ноги не прижались друг к другу, и тепло просочилось через ткань его джинсов. Фабрицио вздохнул, осмеливаясь положить руку за спину молодого человека, пытаясь поддержать его, не толкая. — Почему ты не сказал? — Я не хотел разочаровывать ее. И все, от чего она отказалась, чтобы я мог пойти в кулинарную школу, все деньги, которые она потратила… — Эрмаль покачал головой, его кудри легко следовали за движениями. — Все, что я упустил. Он медленно вдохнул, как будто пытался контролировать свои эмоции. — Я думал, что это то, чего я хотел, знаешь? Работать в большом ресторане, проводить время с утра до вечера на кухне. Рука, державшая сигарету, дрожала, когда он поднес ее ко рту, и, возможно, это был свет, но Фабрицио почти подумал, что его глаза выглядели немного блестящими. — Оказывается, это не так. Это был абсолютный кошмар. Но я не хотел в этом признаваться, даже себе… — Он провел рукой по лицу, скрывая его выражение от Мобричи. — А тем более, моей маме. Знаешь, я хотел, чтобы она гордилась мной. Эрмаль перестал говорить, его дыхание стало медленнее, как будто он должен был сосредоточиться на том, чтобы сделать вдох. — И? — мягко подтолкнул Фабрицио, нерешительно протягивая ладонь, чтобы нежно погладить спину Эрмаля сквозь тонкую рубашку. Тому потребовалось некоторое время, и, когда он продолжил, новый окурок присоединился к остальным на кладбище под ними. — И она это сделала. Она гордится. Тем, что я решил сделать то, что, по моему мнению, лучше для меня. Тем, что я выгляжу намного лучше сейчас, уже не так нервничаю. Как будто я нашел свой покой. И это было все, о чем она могла когда-либо просить. Фабрицио пришлось сглотнуть, эмоции забили ему горло. — А ты? Что ты думаешь? Когда Эрмаль обернулся, по его щеке спускалась одинокая слеза, но сверкающая улыбка тронула его губы, и Фабрицио был почти уверен, что никогда не видел чего-то более прекрасного. — Да. Да, я действительно думаю, что нашел его. — Его рука медленно поднялась, обводя лицо старшего, чья щетина царапала его кожу. — Как насчет тебя? Фабрицио схватил руку, поворачивая голову, и его губы мягко прижались к костяшкам пальцев, и ему было все равно, насколько это глупо. — Я нашел тебя.