***
— Рад, что тебе лучше. — Всё благодаря вашей заботе… Спасибо. Мью встречает его уже во дворе, после обеда, когда после такого продолжительного лежания в постели Галф почувствовал в себе силы, не без помощи стряпни Аерин, встать, умыться, одеться и спуститься вниз. — Ох уж эта красноволосая женщина… Совсем язык за зубами не держится. Галф еле сдерживает смех: — Не вините Аерин, пожалуйста. Я очень настойчиво ее расспрашивал. — Вот как? — Мью проверяет колеса телеги, убирая из одного застрявшую между спицами солому. — Ну, настойчивости и любопытства моему юному супругу не занимать, это уж точно, Аерин здесь бы не справилась, верю. Опять муж подсмеивается над ним. Галф так надеялся, что сейчас что-то изменилось в его отношении к нему, но Мью и не думает вести себя по-другому. Или же… Галф просто не может распознать истины в умелом притворстве? — Хозяин! Беда! Хлев горит!.. Все так стремительно развивается: все бегают, кричат, тащат ведра с водой, пытаясь потушить пожар; Мью и еще несколько мужчин покрепче и посмелее быстро выводят испуганных животных наружу из-под горящей крыши. И только Галф замечает, что одна совсем маленькая овечка — ещё ягненок — осталась внутри. Бедняжка умудрилась забраться под самый навес с сеном и теперь только жалобно блеет. Изнутри до нее не добраться, а наружные переводы слишком ветхие, едва ли выдержат таких здоровых мужчин, как Мью и его люди. Все уже махнули рукой, но Галф, пользуясь тем, что в такой суматохе вряд ли кто обратит на него внимание, бросается на помощь маленькому несчастному существу. — Галф, не смей! Назад! Он прекрасно слышит окрик своего мужа, но усилием воли запрещает себе оглянуться. Лёгкий — много легче любого из находящегося здесь мужчин — Галф ловко добирается до узкого оконца в горячей от близкого огня стене и вытаскивает через него животное. Уже будучи на земле, прижав к себе дрожащего ягнёнка, слышит приближающийся к нему крик: — Совсем рассудка лишился?! Куда тебя понесло?!.. — запыхавшийся от беготни и волнения Мью стоит над мальчиком мрачнее грозовой тучи. — А если бы стена вспыхнула или крыша обвалилась?! Что бы я твоей сестре сказал?! Как бы объяснил, что не уберёг тебя?! — Ничего же не произошло… — Галф опускает взгляд в землю. — Зато и я вам в кой-то веки пригодился… Я же обычно только хлопоты лишние вам доставляю. За спиной ещё суетятся, огонь почти удалось погасить, но кое-где ещё тлеет. — Хлопоты?! Да я чуть с ума не сошел, пока не увидел тебя на земле! — Мью так разгневан, что вот-вот его ладонь грубо коснется впалой щеки Галфа. — Сдурели?! Только попробуйте! На всех парах со стороны дома к ним несётся Аерин. — Это где ещё видано?! На ребенка замахиваться? Мальчик в огонь не побоялся полезть, а вы что ему устроили?! Для этого его пять дней к ряду выхаживали?! Не позволю! Если пьяны — так идите проспитесь! Аерин так отчитывает своего взрослого, почти тридцатилетнего, хозяина, что не сразу разберёшь, кто из них кто. — Ты, женщина, не забывайся, с кем говоришь! — Хм, — только и слышат они от смелой кухарки, которая уже берет под локоть ни живого ни мертвого Галфа. — Давайте, хозяин, пойдёмте в дом, нечего этого ирода слушать. За ужином Мью демонстративно, дабы насолить невозмутимой Аерин, морщится от каждого куска. Ей-богу, как дитя малое, — проносится в голове Галфа. Он все ещё обижен такой реакцией Мью и… все ещё ждёт извинений, хотя и не особо надеется их получить. — Возьмите-ка ещё добавки, хозяин, — Аерин с улыбкой подкладывает в тарелку Галфа самые аппетитные кусочки телятины. — А мне ты не хочешь предложить добавки? — доносится с противоположного конца стола, на что рыжеволосая служанка даже не разворачивается лицом. — Ага, вот значит, как, спелись? Ну хорошо! С грохотом отодвинув стул, Мью с шумом сгребает в кучу свои тарелки и уходит прочь.***
— Может, возьмёшь Кифа и прогуляемся верхом до озера? На следующее утро Мью застаёт мужа, когда тот рассчёсывает гриву коню. — Я обещал помочь с хлевом. Надо укрепить крышу, сами же знаете. Иначе опасно туда животных заводить. Сейчас закончу здесь и пойду. — Галф… Мью стоит, опираясь согнутым локтем на косяк. — Я вам сказать кое-что хочу… Вы только обещайте меня до конца выслушать, хорошо? — Хорошо. — Я знаю, из-за чего вы злитесь… Вы по нему скучаете. Если… если вам так нужны встречи с ним, будь по-вашему, только хотя бы не на людях это делайте… мне стыдно будет потом им в глаза смотреть. Возможно, Галфу лишь кажется, но он слышит тягостный вздох, за которым следует: — Галф, я сейчас здесь, с тобой, зачем ты напоминаешь мне о нем? Я хочу забыть его, а ты вновь и вновь всё сводишь к нему… Зачем, Галф, зачем? Чего ты этим добиваешься? Едва ли тот успевает договорить, как Галф, чуть с ног его не сбивая, протискивается наружу, но Мью перехватывает его со спины и разворачивает к себе лицом. Мальчик пытается вырваться, но руки мужа крепко удерживают его. Галфа начинает трясти. Всё, что копилось в его полудетской душе, все эмоции, все переживания, — всё выплёскивается наружу потоком слёз. — Эй, ну что ты, — Мью прижимает его к своей груди, — прости меня… прости, что так груб был с тобой вчера, и прошу тебя, поверь: не такой уж я изверг, чтобы ударить тебя… все равно бы не смог, даже если бы Аерин не вмешалась. Галф истерично бьётся в его руках, норовит вырваться, но его лишь крепче обнимают, ласково, успокаивающе гладят по спине, приговаривая: — Слово даю: никогда тебе не придется стыдиться меня и моих поступков… А его… его я забуду, ты только помоги мне это сделать, Галф, прошу тебя… Пойми, Галф: ты — мой муж. И это — навсегда. Как бы там ни было… тебе, а не ему я клятву давал быть рядом. Тебе одному. Единственному. И я буду верен этой клятве до конца своих дней. Галф чувствует, как губы Мью мягко касаются его лба. Он все ещё продолжает шептать ему добрые слова и обещания. Вопреки обидам, вопреки отчаянию, наперекор всему, хотя бы на краткий миг, но Галф счастлив. Пусть и уверен, что Мью сейчас делает всё это лишь для того, чтобы успокоить. Промаявшись без сна всю ночь напролет, под утро, с тревогой, страхом, радостью и отчаянием понимает, как сам всё для себя усложнил…