Перекресток миров,алые глаза

«Вечер не задался с самого начала» — именно эта мысль крутилась в голове Армана. Когда он вставал с кровати под истеричные вопли матери, которые были слышны, как ему казалось, в каждой части их не маленького дома. Ему даже иногда казалось, что он привыкает к этому… до повтора данной истерики, что происходила почти каждую неделю в их доме, сколько Арман себя помнил… …Что-что, а истерить Изольда Суморок умела, впрочем, Арман знал, что его мать была обращена незаконно, и из-за этого очень нуждалась в своем муже и отце Армана — Викторе Сумороке. Но, к сожалению, его отец был вечно хмур и холоден, и никак не реагировал на Изольду и на данные крики. Изольда успокаивалась, несколько дней ходила бледной тенью по дому до следующей встречи с мужем, а потом всё начиналось заново, и так по кругу. Именно поэтому Арман с нетерпением ждал, когда вновь уедет в Утесум или в гости к друзьям, чтобы не слышать эти истерики, не разочаровываться в своей семье… Но тем временем на него обрушилось пока что не радужное настоящее. Начиная с пяти лет Арман не мог понять, почему его столь холодный отец, который ненавидит всякие неожиданности, совершил столь глупый и импульсивный поступок, как обращение без разрешения Темнейшего. Казалось, весь вид отца противоречит этому. Он множество раз пытался узнать об этом у родителей, но если мать просто начинала рыдать или впадала в транс, то отец лишь отрезал несколькими словами: «не твое дело» или «теперь какая уже разница». Грустно усмехаясь, Арман пошел в ванну, дабы привести себя в порядок, ведь, пожалуй, единственное, в чем мысли и взгляды его родителей сходились, так это в том, что он, Арман, всегда должен выглядеть прибрано, когда выходил на «завтрак». Каков же был его шок, когда из крана вывалился водяной со следующим сообщением: — Арман, это Гильс, тебе надо прийти к нам завтра где-нибудь часикам к восьми вечера, есть важная информация, о которой тебе необходимо знать! А затем быстренько свинтил в канализацию, Арман так и остался стоять, хватая ртом воздух. Он даже не мог понять, что его больше ввергло в шок: то, что сообщение было от Гильса Муранова, его можно сказать врага-соперника или то, что его потребовали прийти, даже не спрашивая — может он, не может, хочет, не хочет! Правда, где-то там, в глубине души, он был рад, что уйдет и этого душного дома… Наконец осознав, что стоит уже минут пять ничего не делая, Арман умылся и вышел из ванны. Судя по звукам, его мать уже закончила истерику, и можно было спокойно спускаться на завтрак, не рискуя попасть под горячую руку. Пару раз такое случалось, что Изольда переключалась с отца на сына, если он оказывался в поле её видимости во время истерики. Так что теперь Арман никогда не спускается в столовую раньше, чем убедится, что мать закончила свой концерт. Завтрак прошел достаточно буднично: мама пила какой-то напиток периодически всхлипывая, отец читал газету с привычным холодно-отстранённым выражением лица, и лишь Арман впервые так быстро ел свой завтрак, что пару раз удостоился хмурого взгляда отца. Но внутри всё просто кипела, эмоции были готовы вырваться бурным потоком, и только атмосфера вокруг не давала Арману это сделать. Его ни капельки не волновало, что сегодня только суббота, а приглашение было на завтра. Он настолько устал сидеть в этих стенах, что его внутреннее я было готово зацепиться за любое событие, чтобы выплеснуть все эмоции. Конечно, Армана одолевали мысли о том, зачем Муранов позвал его, так уж получилось, что он и Гильс, очень сильно поругались в первый же день прибытия в Утесум, и после этого они стали соперничать-соревноваться во всем. А учитывая почти равно положение, данное соперничество поделило почти весь факультет «Вампирус» на 2 части: одни дружили и болели за Гильса, другие за Армана. Но пока они шли на равных, и только вампирские бои в следующем году могли решить этот вопрос окончательно. И никто, и никогда не узнает, как сильно в глубине души Арман хотел дружить с Гильсом Мурановым… Пожалуй, он впервые просто так шастал по улицам, наслаждаясь погодой, прохожими, впервые его настроение было настолько хорошим. Арман чувствовал, что что-то меняется в его будущем и это повлияет на всю его жизнь. Причем повлияет в хорошую сторону… Жаль только, что его настроение пропало в тот же момент, как он вернулся домой. Один из подконтров отца передал просьбу-приказ зайти к нему. Настроение Армана тут же провалилось куда-то в район ядра Земли, туда, где по предположению людей жили всякие черти и демоны. Но проигнорировать отца означало подписать смертный приговор. Каждый шаг в сторону кабинета отца был таким, словно его ждет не разговор, а минимум плаха, а в худшем случае пытки и болезненная смерть. Арман даже предполагал тему для разговора — уже июль, а значит скоро он поедет в школу. Отец опять будет разглагольствовать на тему: «не посрами честь Сумороков», как это делал перед каждым отправлением в Утесум. Правда Арман не всегда понимал, зачем он ему об этом говорит, если всё равно почти всегда игнорирует его существование в школе, пока он не совершит какой-нибудь проступок. Но в какой-то момент он просто научился игнорировать данную достаточно монотонную речь, и лишь жалел о потраченном времени. – Ты что-то хотел отец? – устало спросил он отца. – Если это опять по поводу чести нашей семьи, то можешь не повторяться, я всё помню еще с прошлого года. Правда, как ему показалось, вся его речь ушла в никуда, так как отец поднял на него свои глаза, только через минуту, после окончания чтения какого-то «суперважного документа». - Да? А по-моему, ты всё забыл, в том числе манеры! – с сарказмом ему ответил Виктор. – Но, впрочем, я тебя позвал не по этому поводу. В этом году у вас будет другой преподаватель истории, прошу тебя не нарываться на его занятиях. Он – это тебе не упырица Инферна, которая, как и все упыри, побаивается вампиров. Новым преподавателем будет бывший охотник на нечисть из семейства Венго. - Но разве они не все погибли триста лет назад? – удивленно спросил Арман. - Нет. Всё. Иди к себе. – отрубил Виктор и вновь погрузился в свой документ. Арман механически направился в сторону своей комнаты, обдумывая слова отца, именно такие моменты давали ему надежду, что еще не всё потерянно для их семьи, и что отец всё-таки любит и заботится о нем, просто в такой странной манере. Именно с такими мыслями он засыпал. А город тем временем осветили первые лучи солнца, наступило воскресенье.