***
Салазар лежал в гамаке одной из пустующих кают. Он то дремал, то вспоминал далёкое прошлое, то искал возможности, которые помогут ему преодолеть предстоящий путь. В последнее время в его памяти часто всплывал один человек, которого он не хотел видеть в Пуэрто-Рико, но понимал, что есть очень большая вероятность этой встречи. Он надеялся, что в этом случае судьба окажется на его стороне и всё обойдётся без лишнего кровопролития. Армандо улыбнулся, вспоминая один случай из своей молодости. — Армандо! Салазар обернулся на громкий возглас одного из своих приятелей, что мчался по грязной улице, залитой густым ливнем. Это был парень лет двадцати, не старше самого Салазара, которому в данный момент было ещё далеко до звания великого и прославленного испанского капитана, но храбрости и бесстрашия хватало уже, чтобы пойти спасать своего лучшего друга из грязных рук разбойников. Тот невысокий парень, что окликнул будущего адмирала, был одним из сослуживцев Армандо, звали его — Альваро. Салазар прочёл письмо, которое Альваро протянул, когда стряхнул промокшие пряди волос со лба и отдышался. Уже в те годы Салазар не мог похвастаться сдержанностью, поэтому рванул в сторону пещер, где обитали разбойники, что осмелились выкрасть одного молодого офицера и требовать за него выкуп. Конечно, у Салазара хватило бы денег, чтобы заплатить ту страшную сумму, которую требовали разбойники, но тогда ему пришлось бы голодать месяц, чтобы покрыть этот скверный расход. Поэтому Армандо махнул рукой, побуждая Альваро следовать за ним, чтобы спасти их общего напарника, которого звали — Анхель, тот самый лучший друг Армандо Салазара. В ходе этой непростой, но выполнимой спасательной операции молодым офицерам встретилось множество опасных моментов, которые могли стать последними в жизни Салазара, но он выкарабкался живым и невредимым, чего нельзя было сказать про Альваро. — Не переживай, — легкомысленно сказал Анхель, когда вышел из пещеры и расправил руки в стороны, вдыхая свежий воздух ночи. Он хлопнул друга по плечу, а затем весело щёлкнул пальцами по носу, от чего Армандо угрюмо поморщился и потёр лицо ладонью, позабыв, что его руки в крови разбойников, а также ново выданный камзол, который теперь предстоит отстирывать. — Я не переживаю, — соврал Армандо, он отвернулся от приятеля, чтобы тот не видел его глаз. — Альваро был славным малым, — продолжил Анхель, — но он пропустил удар в спину, а значит — мог пропустить в твою или мою спину. Нам не нужны те, кто не в состоянии прикрыть нас, верно? Армандо кивнул, хотя не был согласен с Анхелем. Он считал его своим другом, но порой их мнения расходились и в таком случае именно Салазар жертвовал своим, чтобы не порождать вражду. Он вспоминал слова отца, когда тот говорил, что успешный и сильный мужчина должен водить дружбу с теми, кто сможет прикрыть спину в трудную минуту. С Анхелем у него была именно такая дружба, не считая того, что они сошлись на общей ненависти к пиратам; Анхель тоже потерял своих родителей в юном возрасте по вине этих морских разбойников. Они часто прикрывали друг друга, а также вместе посещали бары, бордели и прочие места отдыха. Единожды они провинились перед излишне суровым капитаном, и тот приказал им сражаться друг с другом на шпагах. Условия были просты: кто первый ранит второго, тот избежит наказания. Салазар старался выиграть, но не навредить другу. Когда как Анхель делал обратное: он не жалел сил и целился прямо в сердце соперника. Первые десять минут изматывающего сражения Армандо ловко защищался и видел в глазах друга лишь стремление к победе. В один момент, когда оба уже были измотаны, Салазар вдруг сделал резкий выпад в сторону, совершенно случайно отбил встречную атаку и задел кончиком шпаги лицо соперника. — Это было ловко, — усмехнулся Анхель по завершению дуэли. Он принял платок из рук Салазара и приложил к новообразовавшейся ране по центру носа, что в скором времени стала напоминанием об их сохранившейся крепкой дружбе. Анхель тогда стойко выдержал последующее наказание, а когда Салазар пытался извиниться, то всякий раз отмахивался. — Я намеревался выиграть этот бой, — отвечал он. — Но ты оказался сильнее и проворнее меня, поэтому пускай шрам на моём лице будет вечным напоминанием того, с кем я вожу дружбу. Ты силён и могуч, я горжусь тем, что мы друзья.***
Пару дней Джек чувствовал себя как-то не так, совсем не свойственные маленькому пирату чувства беспокоили его большое сердце. Он намеревался закончить то, что начал — спасти Гектора из плена Дейви Джонса. Для этого следовало определиться с местом, где раскрыть чёртову шкатулку. Где-то в глубинах моря под водой. Но компас продолжал барахлить и указывать в двух разных направлениях, одно из которых совпадало с местом нахождением хмурого испанца. Салазар стояла подле правого борта, расслабленно опираясь ладонями о перила. Джек давно уже не менял бинты, но сильной необходимости в этом не чувствовал, так как швы почти затянулись, поэтому он давно уже не подходил к Салазару. К тому же теперь у юного капитана был Билл, который мог обработать швы и умел держать язык за зубами. Почему-то Джек доверял новому матросу, ведь тот был просто хорошим парнем. Салазар выглядел чрезмерно задумчивым. Джек поглядывал на него со стороны и каждый раз, когда угрюмый взгляд встречался с его заинтересованным, хотелось отвернуться. То ли от страха, что Салазар знает куда больше нежели Джек рассказывал, то ли от странного чувства нерешительности, которое не покидало пирата с того самого момента, как он провёл день со своим старпомом. Джек считал себя свободным от подобных выборов, но последние дни показывали, что это не так. Хотелось поговорить с Салазаром, обсудить то, что между ними происходит, но каждый раз, когда он об этом думал — что-то останавливало его. Он не из тех, кто делает выбор, когда можно не делать, а просто плыть по течению. Такова судьба пиратов, разве нет? Что-то вроде того говорил ему отец в детстве, но это не точно. Так что Джек всё же подошёл к Салазару спустя долгое время молчания и множество неопределенных взглядов друг на друга со стороны. — Привет. Думаешь обо мне? Салазар одарил пирата равнодушным взглядом, всего на мгновение, после чего вернул взор обратно вдаль, где на горизонте виднелись три точки. Дозорный ещё с утра заприметил эти корабли, поэтому экипаж готовился к скорому сражению. Это был британский королевский флот, что выследил пиратов. С попутным ветром вражеские корабли столкнуться уже под утро следующего дня. Тиг был готов к битве, потому что не мог позволить преследование, проще было притормозить и дать бой, чем позволить британским воякам узнать, куда держит путь флотилия из четырёх кораблей. Не удивительно, что Салазар сегодня имел особенно хмурый вид, ведь ему предстоял выбор: сражаться на стороне пиратов (за его голову тоже назначена награда и вряд ли британцы упустят этот момент), или переждать сражение в трюме, о чём бывшему адмиралу даже думать было тошно. Джек стоял рядом. Он упёрся одной рукой в перила борта и любовался тем, как гордый испанец продолжал игнорировать его. В данный момент бывший адмирал был больше всего похож на себя прежнего, когда Джек впервые увидел мужчину на «Немой Марии»: белый камзол, пусть и не военный, туго затянутые в хвост волосы, сосредоточенный взгляд и ровная спина. Джек улыбнулся, и, не задумываясь, ляпнул на испанском: — Eres un guapo*1. Фраза прозвучала не так, как должна была, но привлечь внимание Салазара получилось. — Не там ударение поставил, — прокомментировал Армандо, когда опустил слегка удивлённый взгляд на пирата. — Я только пару фраз выучил, — зачем-то объяснился Джек, невольно улыбаясь. На его носу и щеках появился едва заметный румянец. Он начал учить испанский совсем недавно, когда узнал, что в команде Тига есть люди, которые могут свободно говорить на этом языке, а значит — согласятся научить за пару золотых монет, которые Джек украл из каюты капитана. Салазару подобных подробностей знать было необязательно. Джек вообще не хотел ничего говорить, пока не выучит язык до такой степени, чтобы суметь поддержать лёгкий диалог, но озвученная фраза вырвалась случайно. — Сам? — спокойным тоном спросил Салазар. — Нет, мне кое-кто помог, — честно ответил Джек. — Кто? — прозвучал очередной вопрос, отчего парень нахмурился, и отвёл взгляд в сторону, чтобы не смотреть в глаза собеседника при следующем вопросе: — А это имеет значение? — Нет, — довольно быстро ответил Салазар, когда вернул взгляд на горизонт. — Следующее утро обещает быть увлекательным, — прокомментировал Джек, проследив за чужим взглядом. — Главное, чтобы не последним, — прозвучал угрюмый ответ. — Только не с тобой на борту. — Я не Бог и не Дьявол, — сказал Армандо, давая понять, что не всесилен, как бы пират себе там не фантазировал. — Нет, — согласился Джек с широкой улыбкой на лице. — Ты хуже. — Чего же ты таскаешься за мной повсюду, если это так? — Безопаснее быть на твоей стороне, — легкомысленно ляпнул Джек, пожимая плечами. — Ясно, — всё так же угрюмо закончил Салазар. — Что не так-то? — уныло переспросил Джек вслед уходящему испанцу, но ответа не получил. — Если думаешь, что я буду за тобой бегать, то нет! Капитан Джек Воробей уже не тот, кого ты знал раньше! Запомни мои слова! Пират кричал достаточно громко, чтобы это услышал отдаляющийся от него испанец и пару тройку других пиратов. — Думаю, это не лучший способ, чтобы подружится с бывшим убийцей пиратов, — прозвучал голос Билла, что наблюдал за маленьким пиратом со стороны всё то время, что находился на корабле Тига. — Кто сказал, что я хочу с ним подружиться? — огрызнулся Джек. — Это он должен хотеть дружить с капитаном Джеком Воробьём. — Ага, — с улыбкой и азартом в глазах согласился Билл. Что не говори, но его забавлял этот малый, как и многих других пиратов на борту.***
По утру, как и было задумано капитаном Тигом, флотилия из четырёх пиратских кораблей вступила в сражение с тремя британскими кораблями. Солнце ещё не успело нагреть палубу, а пушки уже гремели вместе с мушкетонами в руках пиратов. Порох рассыпался под ноги сражающихся моряков, брызги крови украшали палубу, которую вскоре должна была омыть морская вода, ведь погода быстро портилась. Любой суеверный человек сказал бы, что виной тому людская злоба и жажда кровопролития, но Тиг предвидел это, как и то, что его корабли более устойчивы к подобным условиям, нежели британский мусор на гнилых досках. Посему победа пиратов была лишь вопросом времени. Времени, за которое Салазар не мог оставаться в трюме, но и не лез в открытое сражение, он лишь отбивал нелепые выпады британских вояк, отражая их атаки и скидывая тех с мостика на палубу, в руки довольных сложившимися обстоятельствами пиратов. Всё шло гладко для капитана Тига и его кораблей. Даже Джек почти не мешался под ногами, держался в стороне до тех самых пор, пока очередная волна, куда крупнее предыдущей, не сбила его с ног.***
Салазар увидел на борту британского корабля мальчишку, совсем ещё юного, лет на десять моложе Джека. Первой мыслью Армандо было не вмешиваться, но видя, как мальчишка дрожащими руками держится за саблю и прячется за спинами британских офицеров, что не справляются с натиском пиратов, Салазар отвернулся. Он крепко сжимал рукоять своей рапиры, игнорируя вопли проигрывающей стороны. Он хотел удалиться в другую часть корабля, но настырливые британцы мешались под ногами, отчего Салазар, недолго думая, решился перебраться на другой корабль. По крайней мере, ему было не скучно, пусть даже британцы сражаться особо не умели, он усложнял себе задачу: его целью было не убивать, а лишь защищаться. Поэтому в один момент, отбивая неумелые атаки, его взгляд вдруг наткнулся на знакомое лицо, владелец которого вскоре тоже его заметил. — Ты?! — воскликнул британец, имя которого Салазару было известно как Лоренс Норрингтон — капитан, с которым Армандо виделся пару раз в прошлой жизни, о которой теперь стоило забыть. Лезвия шпаг столкнулись с громким звоном. В глазах Норрингтона читалась ненависть по отношению к испанцу, ещё большая нежели к пиратам. — Предатель! — добавил британец, когда с трудом отбил мощный удар, после чего с разворотом нанёс свой. Теперь это было чуть интереснее для Салазара, старый знакомый, но уже на противоположной стороне баррикад. В движениях Норрингтона прослеживался намёк на грацию и отточенные движения банальной техники. В общем, чуть лучше, нежели выпады других британцев. На лице Салазара изменений не последовало, ему всё ещё было плевать на окружающих. Его само поставленная задача состояла в том, чтобы защищаться самому и приглядывать за Воробьём, который к этому моменту уже умудрился пропасть из виду. — Как ты смеешь сражаться на стороне этих отродьев? — продолжил Норрингтон, с чрезмерной яростью размахивая своей шпагой, что только усугубляло его положение. Пожелай Салазар убить, то сделал бы это при первом скрещивании шпаг. — Я не на их стороне, — с равнодушием ответил Армандо. Он сделал выпад в сторону, чтобы лёгким взмахом руки нанести удар по ногам ещё одного британца, который атаковал со спины, затем отбил удар сверху и вернулся к Норрингтону. — Не похоже! — со злостью и кряхтением проговорил Лоренс. Он был не из тех, кто предпочитал сражаться в первых рядах, но постоять за себя умел. Если бы только другие обстоятельства. Было видно, что силы покидали его, а скорости ног не хватало для столь же ловких изворотов, как это делал Салазар. Лоренс получил пару ударов в спину от бесчестных пиратов, коих становилось всё больше, когда как количество британцев быстро убавлялось, и не смог увернуться от последнего — сокрушающего. Кто-то проткнул его со спины, а затем провернул лезвие и резко вынул. Глаза британского капитана расширились, колени подогнулись, а сабля бесшумно выскользнула из ослабевших пальцев. — Папа! — раздался детский голос откуда-то из стороны. Салазар всё ещё находился поблизости, наблюдая за тем, как Норрингтон старший теряет равновесие. Тем временем мальчишка, что до этого прятался за спинами уже мёртвых британцев, со слезами на глазах бежал к умирающему отцу. — Пожалуйста, — сказал Лоренс, обращаясь к Салазару. Его взгляд, полный ненависти, всё ещё хотел прожечь испанца, но в то же время и молил о пощаде. Он просил пощадить его сына, совсем тихо, перед тем, как упасть лицом вниз. К этому моменту Норрингтон младший навалился сверху, в рыданиях хватаясь за плечи отца, дабы перевернуть того на спину. Салазар на мгновение отвернулся, мысленно задаваясь вопросом, надо оно ему или нет, а затем, не найдя ответа, сделал широкий шаг в сторону мальчишки и грубо перехватил тонкое запястье. Ребёнок не успел перевернуть тело отца или даже взглянуть на мёртвое лицо. В этот момент один из пиратов уже намеревался снести маленькую голову с плеч, но испанец помешал. Хватило одного взгляда Морского Мясника, чтобы осмелевший пират быстро поник и с жестом капитуляции отдалился в другой конец корабля. — Отпусти! — писклявым тоном прокричал малец сквозь слёзы горя. Салазар проигнорировал это требование. Мужчина широким шагом двинулся к борту корабля, где перехватил мальчишку одной рукой за корпус, а второй спрятал свою рапиру в ножны и схватился за канат, дабы вернуться обратно на корабль Тига. Там он спустился в трюм и запер юного пленника за одной из решёток, дабы хоть как-то обезопасить от пиратов. — Будешь меньше рыдать, может — выживешь, — посоветовал он перед тем, как вернуться на верхнюю палубу, где его уши сразу уловили знакомый возглас одной громкой пташки, которую чудом ещё не смыло с корабля. Джек был весьма удачлив, посему ловко умудрялся избегать острых лезвий и вражеских кулаков. Однако море не желало мириться с его удачливостью. Вода и скользкие доски послужили тому, что юноша прокатился от одного края мостика ко второму, прямо за спиной испанца. Салазар заметил эту живучую помеху краем глаз и вовремя воткнул рапиру остриём в пол, пригвоздив рубашку пирата к краю палубы. Тонкая ткань не была способна выдержать веса пусть худого, но тела взрослого парня, однако замедлила падение. Замедлила ровно на те пару секунд, которых Салазару хватило для того, чтобы увернуться от вражеского лезвия и обхватить корпус Воробья длинной рукой, прижимая к себе. Таким образом, они оба перевалились через край палубы, там, где отсутствовала значительная часть перил, выбитая пушечным ядром в начале сражения. Второй рукой Салазар схватился за канат, привязанный к одной из мачт. — Юх-ху! — прозвучал крик из уст Джека. Он вцепился цепкой хваткой в крупного испанца, как маленькая обезьянка, которую сложно было скинуть по собственному желанию. Впрочем, Салазар не намеревался этого делать, судя по тому, с какой силой его пальцы сжимали рваную рубашку пирата. Пролетев на канате за бортом, Салазар без особых усилий вернул себя и Воробья обратно на палубу. В тот же миг на него набросились два отчаявшихся британца с воплями и саблями наперевес. В отличие от них, у Армандо в руках был лишь непоседливый пират, что только мешался и, кажется, не намеревался слазить, поэтому Салазару пришлось уклоняться вместе с помехой на шее. Сражение близилось к победе пиратов, но в один момент в центре событий мелькнула фигура женщины. Её будто никто не замечал, она была одета в британскую форму и, наравне с мужчинами, сражалась спиной к спине с одним из моряков. Это привлекло внимание Джека, который всё ещё цеплялся за Салазара, как за огромного медведя, когда как тот даже не пытался скинуть его, будучи занят своими заботами — спасению их жизней. — Стреляй! — выкрикнула она, поймав на себе взгляда Воробья. — Ты? — вслух произнёс Джек, когда сквозь расстояние, дождь и брызги крови узнал в женщине ту самую из двух сестёр. Он видел их в последний раз на острове Смерти. Какого чёрта она здесь забыла? — подумал Джек. Их взгляды встретились, на устах женщины растянулась хитрая улыбка, а худые плечи приподнялись и опустились в жесте безызвестности. После того, как она приказала стрелять, мужчина, что стоял за её спиной, поднял свой мушкетон и сделал один единственный выстрел. Круглая пуля, словно по волшебству или счастливому, а может быть, намерено подходящему стечению обстоятельств, пролетела все препятствия, не задела ни одной головы, лезвия или любой части тела. Всё это могло помешать ей попасть в цель, хотя стрелок даже не смотрел в ту сторону, куда направил дуло пистолета. Джек всё это видел, но успел только ахнуть, ведь он не был в силе остановить пулю или замедлить её полёт, но рефлекторно крепче сжал шею испанца, отчего тот разгневанно скривился и отвернул голову в сторону. Пуля едва задела висок и со свистом пролетела мимо. Джек видел, как перед его глазами брызнула кровь, а где-то там, вдали, улыбка женщины сменилась разочарованием. Салазар закряхтел что-то невнятное, потерял равновесие и поскользнулся, он оказался оглушён, перед прищуренными глазами потемнело, а ноги потеряли устойчивость. Не будь на нём лишнего веса, то, быть может, он бы устоял. Джек тем временем громко завопил, пока Салазар всё же попытался поймать устойчивость, шагая назад, но в итоге наткнулся поясницей на перила. Последним стечением обстоятельств — стала новая волна, что снесла два тела за борт. Джек вынырнул первым. Его цепкости не хватило, он потерял контакт с Салазаром и теперь болтался среди волн в одиночестве, стараясь не захлебнуться. Совсем один среди бойни, в которой ему было не место. — Армандо! — прокричал он, выныривая из воды всякий раз, как волна накрывала тощее тельце с головой. — Армандо! Среди шума сабель и бушующего океана этот крик едва ли был слышен даже на краю палубы корабля, который теперь огромной качающейся горой возвышался над маленьким пиратом. Там, наверху, сейчас вряд ли нашёлся бы кто-то, кто заметил падение людей за борт. Все были заняты своими жизнями. Спасение утопающих зачастую являлось делом рук самих утопающих, но только если вы не Джек Воробей. Везение пирата можно было назвать поистине чудным явлением, поэтому перед тем, как море успело утащить Джека на дно, его цепкие пальцы схватились за канат, что теперь свисал с корабля. Этому чуду посодействовал Билл, который помахал Джеку с вершины палубы, а затем вновь исчез в суматохе сражения. Не теряя времени, Воробей обмотал край каната вокруг своего запястья, а затем внимательно осмотрелся по сторонам. Сосредоточившись на поиске, его взгляд зацепился за доску, на которую взобрался Салазар. — ЭЙ! Эгей!!! — тут же закричал Джек, начиная махать свободной рукой в стороны, задыхаясь и давясь солёной водой. В такой ответственный момент он даже не подумал о своей безопасности, когда рванул к мужчине в попытке достать до того или же хотя бы вцепиться зубами в край рубашки, чтобы держать подле себя и точно знать, что сделал всё возможное для спасения этого холодного ублюдка. — Идиот, — устало проговорил испанец, прижавшись щекой к мокрой доске. Сказать, что он устал, означало просто промолчать. Его глаза были закрыты, а руки даже не пытались ухватиться за спасительную доску. Он просто лежал грудью на том, что помогало ему держаться на воде, и пытался перевести дух. Пуля задела висок и оглушила. Ему требовалось время, чтобы прийти в себя. Времени, которого не было в пучине безжалостных волн за пределами корабля. — Какая искренняя благодарность! — в своей манере воскликнул Джек, пытаясь обхватить крупное тело тощей ручонкой. Пальцы его второй руки каменной хваткой вцепились в канат. Достаточно сил, чтобы вытянуть их обоих, у него не нашлось, поэтому Джек задействовал ноги, обхватив ими тело испанца. — Ты заснул там? Эй! Волны беспощадно кидали их из стороны в сторону, намереваясь утопить свою жертву, но Джек до посинения пальцев держался за канат в надежде, что Салазар перестанет валять дурака и попытается спасти их обоих, потому что у него самого это плохо получалось. — Ну же! Хватит загарать! — уже в гневе проговорил Джек, не видя от Салазара никакой реакции. Тот словно ушёл в себя и сдался на милость морской воде. — Тебя же не так легко… выбить из строя… Джек едва не захлебнулся, на его лице отразилось отчаяние. Он вновь был сам по себе, с тяжким грузом под боком, который тянул его на дно, но он не мог отпустить. Где-то наверху постепенно заглушались звуки сражения. Сторона победителей была очевидна, но для Джека это не играло главной роли, ему требовалось продержаться как можно дольше, в надежде, что кто-то спасет их, или сам Салазар придёт в себя. С такими мыслями молодой пират зажмурил глаза и до последних сил держался за испанца, не давая им обоим пойти на дно. В таком виде они проболтались на волнах до тех пор, пока бойня на палубе не подошла к своему логическому завершению. Тогда канат вдруг начал постепенно подниматься вверх. Билл вместе с парочкой других пиратов принялись вытаскивать утопающих, но к этому моменту Джек почувствовал, что его силы закончились. Уже у самого борта пальцы одной руки, которой он держался за канат, разжались. Джек был готов к тому, что волна накроет его с головой, что захлебнётся и пойдёт на дно, но не отпустит Салазара. Никогда. Он даже задержал дыхание, но его руку на канате обхватила широкая ладонь и до боли сжала тощие пальцы обратно. Вторая рука обхватила Джека за талию, снимая с него тот груз, который он так усердно удерживал до последнего момента. Глаза Воробья удивлённо распахнулись. Он посмотрел вверх и увидел, что Салазар смотрит на него своим привычно хмурым взглядом, хотя на губах того виднелся едва заметный намёк на улыбку. Джеку даже показалось, что в зрачках мужчины заискрилось что-то такое, чего там быть не должно. Возможно ли, что на лице ранее известного кровожадного убийцы пиратов сейчас виднелся отголосок доброты? — Ты…ты притворялся, — проговорил Джек хриплым от усталости голосом. — Ублюдок. Канат постепенно поднимался вверх и Джек теперь уже со злостью цеплялся за мужчину, хотя в том не было нужды, ведь Салазар самостоятельно удерживал их обоих без особых усилий. — Ты мог отпустить меня и выбраться сам, — спокойно ответил испанец, не опровергая обвинение, так резко брошенное прямо в лицо. — Не мог! — фыркнул Джек, обиженно отвернув голову в другую сторону. Как только их подняли на палубу, Билл поспешил помочь Джеку встать на ноги, но тот отмахнулся от помощи, нелепо плюхнувшись на колени. — Я сам, — буркнул он, хотя руки заметно дрожали от перенапряжения. — Я займусь им, — вмешался Салазар, когда Билл попытался настоять на помощи. Сам он чувствовал себя относительно неплохо, не беря в расчёт то небольшое ранение в висок, из которого маленькой струйкой вытекала кровь — пустяк по сравнению с тем, что могло произойти, если бы Джек не отклонил их назад в тот роковой момент. Билл не стал мешаться под ногами Морского Мясника, свою задачу он выполнил — вытащил выпавших за борт людей, и теперь мог откланяться разгребать трупы британцев. — Ты меня обманул! — воскликнул Джек, размахивая руками. Стремительным шагом обиженного ребёнка он двигался вдоль нижней палубы по направлению к камбузу. Ему нужен был ром. — Мне казалось, это основная составляющая пиратов, — хмыкнул Салазар, шагая следом. По пути он выхватил из чужого гамака кусок ткани, что послужил платком для вытирания крови и солёной воды с лица. — Так и есть, — ответил Джек, закатывая глаза. — Но ты не пират! — Нет, — согласился Армандо. На его губах светилась улыбка, которую Джек не видел, будучи ослеплённый обидой. — Пираты ведь не рискуют своей жизнью ради чужой. — Для тебя это был не риск, ты мог вытащить нас оттуда с лёгкостью! — Джек уселся на скамью перед столом, на который в центр показательно выставил две бутылки рома, он пододвинул их к себе, как бы намекая, что это только ему одному, а Салазар может взять себе что-то другое. Обида — дело вредное. — Мог, — согласился Армандо, решив не садиться за стол. Он облокотился спиной об одну из балок вблизи, скрестив руки на груди, чтобы со стороны наблюдать за тем, как пират дуется. — Но и ты мог не цепляться за меня, как мелкий паразит, я ведь не держал тебя. — Так если бы я этого не сделал то… — Джек запнулся, не в состоянии озвучить то, чего бы всё равно не произошло, потому что теперь он понимал, что Салазар выбрался бы без него. Он чувствовал злость, стыд, сам толком не понимая от чего именно, поэтому просто грозно насупил брови и стукнул ладонью по столешнице. — То ты бы всё равно выбрался сам! — в гневе добавил он, осознавая бессмысленность своих тогдашних действий. Надо же! Где это видано, чтобы пират рисковал своей жизнью без причины! — Но ты ведь этого не знал, — спокойно ответил Салазар. Внешне он безэмоционально наблюдал за тем, как маленький пират поглощает ром своими тощими, трясущимися от стресса руками. Внутри же в нём зарождалось желание улыбнуться, потому что поведение Джека его забавляло. Странное, но безобидное дело. Оба они были мокрыми после водных «процедур», те доски, что оставались сухими в мгновение намокали под их ногами. С камзола Салазара лилась вода, словно из разорванной шейной артерии, а рубашку Джека едва можно было назвать таковой, от неё остались лишь мокрое тряпьё, что свисало с худых плеч замёрзшего, а также побледневшего от страха и гнева мальчишки. Глядя на него, Салазар наконец-то осознал кое-что для себя, чего не мог понять все эти мрачные дни, проведённые в компании пиратских отродьев. Или просто — пиратов. — Не знал, — фыркнул Джек. — Потому что ты козёл! В ответ на оскорбление Салазар резко отстранился от балки, на которую облокачивался, а затем с взмахом ударил ладонью по столешнице, намного громче, чем когда это сделал Джек. Его строгий взгляд пронзил парня насквозь, пригвоздив и без того уставшего пирата к скамье, словно провинившегося мальчишку перед разгневанным отцом. Джек ожидал получить пощёчину как минимум, но вместо этого Салазар протянул руку к его мокрой макушке, чтобы взъерошить непослушные волосы. Лицо испанца, что до сего момента выражало привычную строгость и безразличие, сменилось чем-то, чего Джек никогда там не видел ранее. Что-то совсем не страшное и внушающее безопасность, заботу, возможно, даже чуточку доброты. Но это не точно. Салазар ничего не сказал, в воздухе повисло молчание, которое Джек побоялся нарушить. Его блестящие от изумления глаза распахнулись, а лицо вытянулось, он, молча, наблюдал за тем, как Салазар взъерошил его волосы, а затем улыбнулся и просто ушёл. Джек мог окликнуть его, но вместо этого потянулся за бутылкой рома. Надо же! Мгновение назад он смотрел испанцу в глаза, а тот смотрел на него в ответ без злости или ненависти, просто так, словно Джек был его приятелем или даже кем-то ближе. Но что ещё более невероятно, так это то, что Салазар улыбнулся. Не просто так. Он улыбнулся ему, Джеку, ненавистному пирату. Вот так просто. Как теперь забыть эту картину? — Маячня какая-то, — пробубнил Воробей, поглядывая на горлышко бутылки, словно ища там ответы на вопросы, что скопились в его уставшей головушке громким скопищем тараканов. Когда Салазар выходил из камбуза, на его пути возник Тиг, такой же мокрый от непогоды, но без капли крови на одежде, словно вовсе не сражался, хотя испанец видел лично, как тот расправлялся с британцами не хуже самого Салазара. В какой-то степи Тиг заслуживал уважения. Несомненно, хранитель кодекса пиратов умел постоять за себя в бою столь же виртуозно, как и положено достойному капитану. Если бы только этот капитан не был пиратом, конечно, — мысленно добавил Салазар, выкидывая нелепые домыслы из головы. Он прошёл мимо пиратского капитана, обменявшись с ним уважительными кивками, что уже было верхом исключений из его принципов. Зачастую на лице Тига сложно было прочесть его мысли, но в этот раз брови капитана сошлись на переносице чуть сильнее обычного. Салазар не был настолько внимателен, чтобы это заметить, а вот Тиг с лёгкостью улавливал те изменения, что происходили между его сыном и Морским Мясников всё то время, что они гостили на его корабле. Капитану это не нравилось.***
Последующие пару дней Салазар был излишне задумчивым. Со стороны заметить это было сложно, он всегда казался таким, но в это раз его задумчивость имела особый нюанс, которого раньше не прослеживалось. Связано данное исключение с выражением на вечно хмуром лице. Теперь с регулярной периодичностью, когда испанец уходил в далёкие дебри своего подсознания, находясь на верхней палубе корабля, попутно взирая куда-то за горизонт, его брови переставали хмуриться, а на губах проскальзывал тик, отдалённо напоминающий улыбку. Для пиратов, что в такие моменты находились поблизости, подобная чудная картина казалась ещё более устрашающей, нежели когда испанец просто проходил мимо них, развеивая свою дьявольскую ауру по сторонам. Что творилось в голове испанца — было известно лишь самому испанцу, по крайней мере, так думали другие, но сам Салазар вряд ли бы с ними согласился. Он запутался. Запутался ещё больше, нежели тогда, когда его подсознанием пытался управлять Пёс. Это казалось чем-то другим, то, с чем Армандо ранее никогда не сталкивался. Новая загадка его запутанного измученного жизнью разума. Ещё хуже становилось, когда поблизости находился Джек, тогда Салазар неосознанно наблюдал за ним, сам того не замечая. Его взгляд каждый раз возвращался к беззаботному насупившемуся мальчишке, которого одновременно хотелось и задушить и защитить от самого себя же. Этот маленький Воробей разыгрывал сцену каждый раз, как видел Салазара, изображая обиду и равнодушие, что никак не тревожило самого испанца. Армандо просто, молча, наблюдал, всё также потерянно блуждая в своём мрачном подсознании. — Интересный мальчишка, правда? — прозвучал голос со стороны. Это был Билл, который осмелился впервые заговорить с Морским Мясником, пользуясь моментом. На что Салазар окинул его оценивающим взглядом, как бы определяя, кто это такой и стоит ли тратить на того какие-либо слова. — Глупый, — раздался неожиданный ответ, потому что Билл не был готов к тому, что вечно молчаливый убийца пиратов захочет ответить. — Но удачливый, — продолжил пират. — С чего это? — Салазар приподнял брови, вонзившись своим строгим взглядом прямо в душу Тёрнера. Последний неохотно согласился с теми мрачными слухами, которые окутывали испанца с ног до головы. Тем временем Салазар вдруг спросил: — Ты ведь недавно здесь, верно? — Я думал, что Морскому Мяснику нет дела до новичков, — удивился Билл, польщённый тем, что его заметили. Он был смелым пиратом, внимательным и рисковым. — Я задал вопрос, — спокойно проговорил Салазар, будто всё ещё был капитаном, ожидающим ответа от своего подчинённого. На его лице промелькнуло недовольство, он не любил слышать своё прозвище вслух. — Ты не похож на моего капитана, — парировал Билл. — Не в данный момент, — учтиво добавил он. Салазар проигнорировал данную дерзость и вернул взгляд на Джека. Юный пират сидел в кругу других пират, что слушали байки одного забавного британца, взятого в плен. Его звали Джошами, этот молодой человек служил на одном из кораблей, что недавно пошли на дно во время своего последнего сражения. Тиг оставил Джошами живым, то ли за его красноречие и умение рассказывать весёлые байки, то ли для того, чтобы британец следил за маленьким Джеймсом. Тем самым, которого спас Салазар, а Тиг позволил тому остаться. Это ли не чудо? Когда пираты проявляют милосердие? Впрочем, Салазар об этом не задумывался, только о своей новообразовавшейся проблеме, решение которой было за гранью его возможностей. Он терпеть не мог самокопание, чем пытался не заниматься из-за ерунды, вроде пирата. Билл заметил чрезмерную задумчивость Салазара, ведь тот проигнорировал его последние слова и не сводил взгляда с Воробья. Он решил продолжить разговор самостоятельно, весьма вызывающим способом: — Парни говорили, что этот мальчишка отличная замена портовым шлюхам. Ходят слухи, что он здесь только для этого и нужен, хах, чему я не удив… Билл был осторожен и замолчал, когда Салазар искоса глянул на него, слегка устрашающе развернув голову, словно дикий хищник, приметивший соперника. — Что за парни? — спросил испанец, стиснув зубы с такой силой, что даже мало зрячему стали бы заметны желваки на его широкой челюсти. Билл улыбнулся, он заранее предусмотрительно сделал шаг назад и приподнял обе руки в жесте примирения. — Спокойно, я пошутил, никто ничего подобного не говорил, — ответил он, с любопытством наблюдая за тем, как менялись эмоции на лице испанца. Возможно, великий Морской Мясник и был силён, как сам Дьявол, возможно, столь же безумен, но уж точно недостаточно умён для того, чтобы понять, что его попросту вывели на эмоции. Конечно, сие действие чревато смертью для тех смельчаков, кои осмеливались такое провернуть, но Билл готов был вовремя убежать или же быстро добавить: — Я хотел убедиться в том, что мои глаза меня не обманывают. — Я могу избавить тебя от этой проблемы, — угрюмо проговорил Салазар. — Не стоит, — с защитной улыбкой на лице ответил Билл. — Я просто хотел помочь. — Помочь? — с недоверием переспросил Армандо. — Чем ты можешь мне помочь? Пока что я вижу обратное, — в его голосе прозвучали нотки угрозы. — Я бы не назвал себя умником, — продолжил Билл, кивая в знак согласия, — но даже мне удалось рассмотреть вашу слабость, капитан Салазар, — на последних словах он специально опустил голову ниже в знак уважения. Брови Салазара сдвинулись под грозным углом. — Что ты имеешь в виду? — сдержанно, но с явной угрозой в голосе прозвучал вопрос. Билл глянул вниз и заметил то, как сжались кулаки испанца. Теперь он слегка испугался за своё здоровье, но на этом внешние признаки злости собеседника заканчивались. Хорошо это или плохо? До Билла доходили слухи о несдержанности Морского Мясника и нескрываемой ненависти ко всем пиратам, но сейчас он видел немного другую картину. Салазар подавлял свой гнев, не очень умело, конечно, однако Билл оценил эти старания, ему хватило проницательности, чтобы увидеть, как испанец работает над собой. — Вы проявляете тепло к этому пирату, — ответил он. Салазар громко выдохнул перед ответом: — То, что ты называешь теплом, является типичным инстинктом хищника, жаждущего уберечь жертву от других хищников, дабы затем насладиться местью. — Надо же! — Билл театрально закатил глаза. — Значит, я ошибся, — он махнул рукой в знак согласия. В ответ в него вонзился неопределённый взгляд. — Советую больше не ошибаться, — сказал Салазар перед тем, как отвернуться лицом к горизонту, дабы продолжить задумчиво наблюдать за волнами. Теперь у него было чуть больше пищи для размышлений.***
Спустя всего пару дней после сражения, Джек подружился с взятым в плен британцем и даже угостил того ромом, к которому мужчина быстро пристрастился. — Это дар богов! — весело молвил тот шепотом, чтобы их никто не услышал, ведь Джек тайком пробрался в трюм ночью с парочкой бутылок сего дара. — Это дар богини моря, Гиббс, — прошептал в ответ пират, — она подарила нам его для того, чтобы мы не горевали по женской плоти вдали от берега. — Ты это на ходу придумываешь? — Я что, похож на сказочника? Я — капитан Джек Воробей! — последние два слова пират воскликнул в голос, на что Гиббс тут же приложил палец к носу и шикнул в ответ: — Хорошо-хорошо, капитан, можно потише. Хотя на сказочника ты похож больше, нежели на капитана. — Эй! — Джек обиженно поджал губу, но затем ловко подскочил на ноги и взобрался на набитые сеном мешки, что служили кроватью для Гиббса. — Я вообще-то уважаемая личность! — Да кто ж спорит! — парировал Гиббс, с азартом в глазах оглядываясь по сторонам. Не то чтобы ему было страшно оказаться пойманным за поглощением рома, тут скорее достанется больше мальчишке, который ему его притащил, но и прерывать сие действо не очень-то хотелось. — Ты! — воскликнул Джек. — Ты споришь со мной! — он ткнул в сторону британца указательным пальцем. — Ты не считаешь меня капитаном, а это глупо с твоей стороны! На губах Гиббса растянулась широкая улыбка. Давно он так не отдыхал, наполняя желудок прекрасным нектаром и едва сдерживая громкий смех. — Я докажу! — вновь воскликнул Джек, грозно, как ему казалось, нахмурив брови. Он спрыгнул с мешков и в два широких шага оказался за пределами открытой решётки, которая служила подобием личной каюты для Гиббса, если не брать во внимание то, что он являлся пленным на корабле пиратов. — Осторожно, — лениво молвил Джошами, наблюдая за тем, как юный пират начал прыгать, чтобы достать затянутый на потолке сложенный гамак. Сие действие со стороны выглядело забавным и непонятным. Джек явно что-то задумал, но для воплощения сего замысла у него не хватало ни высоты прыжка, ни сил, судя по тому, как пират громко пыхтел и тяжело дышал от выпитого ранее рома. Сам Джошами не считал, сколько они опустошили бутылок, но точно помнил, что Джек бегал за новыми раза три или даже четыре. С таким количеством выпитого им бы обоим уже пора было лечь спать, но Воробей вряд ли согласится на данное предложение, пока не докажет, что он капитан. Каким образом — Гиббс понятия не имел и ждать дольше пары минут не горел желанием, поэтому расслабленно вытянул ноги и облокотился спиной о стенку решётки, не забыв подложить под задницу мешок набитый сеном. — Ты смотришь? — раздался охрипший голос Воробья сквозь стену наступающих сновидений. — Конечно, — вяло ответил Гиббс, скрестив руки на груди для нелепой имитации не спящего человека. Вряд ли ему вообще нужно было стараться, но ради уважения к забавному пирату Джошами продержался ещё несколько минут, пока не захрапел. — Эй! Ты что, спишь? — завопил Джек, вернее невнятно пробурчал, пока взбирался на подвесной гамак так, чтобы встать на него ногами, словно на лодке. Различие было лишь в том, что дно лодки куда устойчивее и ровнее, нежели запыленная ветхая ткань гамака. Поэтому неудивительно, что уже после первой попытки поймать устойчивость одними ногами, разжав пальцы рук, Джек полетел в глубокую пропасть, что возникла за его спиной в то же мгновение, как тело потеряло равновесие. Возможно, он провалился в бездну или на дно к морскому Дьяволу, поверхность которого оказалась на удивление мягкой и тёплой. Просыпаться после такого совсем не хотелось, но глаза сами приоткрылись от любопытства. — Я обижен на тебя, — пробубнил он первое, что ему пришло в голову, когда перед Джеком возникло лицо испанца. Вернее, он видел лишь подбородок мужчины до того, как Салазар опустил свой взгляд вниз. Джек не сразу сообразил, что лежит в чужих объятьях и уж тем более, что его куда-то несут, но разбираться куда именно — желания не было. Он хотел спать, поэтому сильнее прижался щекой к широкой груди, что была твёрже тех мешков, на которых они с Гиббсом выпивали, но куда лучшей перспективой, нежели мокрые доски на полу. — Какая досада, — прозвучал низкий голос откуда-то сверху. — Теперь придётся жить с этой мыслью всю ночь. — Это что? — вяло переспросил Джек. Он зевнул и поёрзал на руках мужчины, меняя позу для удобства, после чего ехидно добавил: — Тонкий испанский юмор? — Я похож на шутника? — прозвучал встречный вопрос. Тон Салазара почти никогда не менялся, от чего Джек не смог сдержать вырвавшийся сонный смешок. — Только не это. Ты кто угодно, но уж точно не смешной парень… в отличие от меня. — Жаль, — молвил Салазар. — Не расстраивайся, — хихикнул Джек, а затем снова зевнул. — Мы можем поработать над твоим чувством юмора… позже. На губах испанца появился намёк на улыбку. — Хорошо.***
На следующий день Джек ничего не вспомнил, только то, что кто-то усомнился в его капитанстве. Это, конечно, возмутительно, но не критично важно, поэтому Джек занялся другими более важными делами. Ему ещё предстояло спрятаться от матросской работы, украсть пару новых бинтов у местного лекаря, наведаться к Биллу для того, чтобы тот оценил его заживающие швы, немного поспать средь белого дня и послушать байки Гиббса, которые тот теперь травил по вечерам, дабы угодить пиратам. Хочешь жить — умей вертеться. — Ты хочешь просверлить во мне дыру? — спросил Джек, когда подошёл к Салазару. Тот сидел на нижней ступеньке мостика, в его руках был точильный камень и рапира, лезвие которой он неспешно натачивал, периодически поднимая взгляд в ту сторону, где в поле зрения появлялся Джек. Воробей хитро заулыбался и взбежал на пару ступеней выше, чтобы навалиться грудью на спину мужчины. Это был легкомысленный порыв, который не принёс ничего, кроме боли. Салазар ловко перехватил парня за запястье и перекинул через себя, отчего Джек кувырком полетел на деревянный пол. — Ай! — раздался обиженный возглас. Юный пират распластался на полу лицом кверху, когда как Салазар спокойно поднялся на ноги, забрал свою рапиру и точильный камень, а затем отошёл к борту корабля, где стояли бочки с водой и пару ящиков, на один из которых он уселся, чтобы продолжить начатое ранее дело. Джек не успел возмутиться, так как в этот же момент с каюты капитана вышел Гэри — темнокожий старпом. — Джек! Я же дал тебе задание! Ты с утра ещё ничего не сделал, лентяй малолетний! Захотел драить палубу? Джек тут же вскочил на ноги, на его лице отразилась брезгливость к предстоящей работе и той, кою ему поручат в качестве наказания за бездельничество. — Да я занят! Капитан поручил мне важное задание! — быстро протараторил он, придумывая на ходу пути отступления. Ноги сами начали пятиться. В этой спонтанной попытке сбежать, Джек умудрился споткнуться и Гэри без особых усилий схватил его за ворот, а затем потащил в сторону нижней палубы. — Ничего капитан не поручал тебе, паршивец мелкий. — Я вообще-то тоже капитан! — Снова одно и то же… Голоса постепенно отдалялись. Салазар провёл Джека неопределённым взглядом и вновь занялся делом.***
Через день, когда испанец развлекал себя тем, что раскидывал пиратов по верхней палубе, в тренировочном бою, Джек терпеливо дождался окончания сего действия. Ему хотелось поговорить с Салазаром, он хотел знать, что будет на Пуэрто-Рико, когда они туда доберутся. Его нутро чуяло секрет, который он хотел выведать. Просто так посвящать его в тайные замыслы никто не собирался, поэтому Джек намеревался выяснить всё сам. Конечно же, сделать это было невозможно, пока Салазар вёл себя как скотина, причём излишне загадочная и раздражающая. Как бы Джек не пытался заговорить с ним, испанец всё игнорировал, но зато продолжал наблюдать издалека. — Да что такое?! — воскликнул пират, когда Салазар перехватил тонкое запястье при попытке привлечь внимание мужчины прикосновением. — Это я на тебя обижен вообще-то! Слова не помогали. Салазар довольно грубо подвинул пирата с пути и широким шагом направился к мостику. Джек обиженно поджал губы, потирая грудь в том месте, куда его только что толкнули. — Это я с тобой не разговариваю, а не ты! Понял? Козёл! — Джек театрально взмахнул руками и гордо задрал подбородок, сверля испанца испепеляющим, как ему казалось, взглядом. — Пфффф! В стороне от Воробья находились двое пиратов, что тихо чистили рыбу, сидя на бочках. — Этот парень бессмертный что ли? Чего он прицепился к Морскому Мяснику? — поинтересовался один из них, глядя на то, как Джек фыркает и злится, словно маленький глупый птенец, не знающий ещё, что иметь дело с хищниками опасно. — Отсутствие инстинкта самосохранения, — ответил Билл. Для него было очевидно, что Салазар поменял своё отношение к Воробью сразу после того разговора, когда Билл дал понять, что заметил их особую связь. Теперь, очевидно, Салазар делал вид, что ему плевать на юного пирата, и хотя со стороны данное поведение мало чем отличалось от прежнего, по крайней мере, Биллу было любопытно видеть нелепые попытки Воробья нарушить эту секретность.***
— Капитан Фернандес! — прозвучал голос младшего офицера. В этот раз он бежал вдоль небольшого забора, что образовывал загон для коней, в его вспотевших от волнения руках находилось письмо, которое он спешил доставить своему капитану — он же адмирал. Человек, которому было адресовано письмо, находился не в самом хорошем настроении, особенно, когда услышал голос младшего офицера. — Что в словах «не тревожить меня» тебе не ясно? — сдержанно, но с очевидной ноткой угрозы спросил адмирал. — Это…это… — заикаясь начал отвечать офицер, в перерывах между слов пытаясь отдышаться, — …это письмо для вас… сэр! От капитана из центрального форта…. Требует срочного прочтения. Адмирал раздражённо фыркнул, восседая на коне и не глядя на младшего офицера, что топтался у его ног. — Требует, значит, — угрюмо повторил он. — Кто-то что-то от меня ещё смеет требовать, — как только он это сказал, где-то вдали раздался шум от пушечного выстрела, а затем сразу второй. — Какого чёрта? — переспросил Фернандес, резко обернувшись в сторону шума. Его конь испуганно дёрнулся, застигнутый врасплох внезапным резким звуком. Адмирал потянул за поводья, чтобы утихомирить взбудоражившее животное. В стороне, откуда прозвучали взрывы, в небо поднялся дым. Сложив один плюс один, Фернандес быстро догадался о чём то письмо, которое он в ту же минуту, не слезая с коня, выхватил из рук замершего офицера, чтобы прочесть. Там было сказано, что на горизонте появились пиратские корабли, курс которых лежал к форту. — Глупые отродья, — угрюмо произнёс адмирал, расстроенный тем, что ему придётся отвлечься от своего отдыха, пусть даже ненадолго. Пираты вряд ли прорвутся вглубь острова, но чем раньше их потопить, тем быстрее восстановится тишина. Фернандес любил тишину.***
Армандо не составило труда проникнуть вглубь острова, который он знал как свои пять пальцев. Переодеться в местного рабочего, натянуть ниже на лоб шляпу и заняться делом, а точнее: воровством своего же имущества. Всё что ему было нужно, это один из его кораблей, тот, которым он сможет управлять без команды, и деньги, что тоже принадлежали ему. Если со вторым пунктом было проще, они спрятаны в одном из тайников, до которого вряд ли кто кроме хозяина сможет добраться, то вот с кораблями дела обстояли сложнее. Все они теперь находились в распоряжении нового адмирала, а кто им стал — Армандо понятия не имел. Пока где-то вдали гремели пушки, Салазар исследовал остров. Времени у него было предостаточно, так как его уговор с Тигом заключался в том, что пират отвлечёт внимание, наведёт шуму и покинет остров, избегая масштабных сражений, а дальше дело за самим Салазаром. Армандо намеревался покинуть Пуэрто-Рико на своём корабле, как только найдёт его. Возможно к вечеру или через день, два, три, всё зависело от того, как скоро он добудет необходимую информацию. Возможно, даже наймёт парочку салаг для команды. Смотря как сложатся обстоятельства. Стоило ему оказаться на улицах родного городка, что находился в безопасной зоне за пределами досягаемости пушечных ядер и тянулся далеко вглубь острова, Армандо вдруг не захотелось никуда спешить. Да и некуда было. Никто не подгонял, он действовал один, без спешки, хорошо зная, что где находится и кто, возможно, мог узнать его. Поэтому Армандо обходил стороной те улицы, где жили его знакомые или сослуживцы, но даже так, скрываясь, опустив голову вниз, ссутулив плечи и прикрывшись шляпой, он был доволен тем, что находился не среди пиратов, а в цивилизованном обществе, в котором ему больше не было места. Ведь даже здесь, на досках с объявлениями, среди плакатов с розысками висел его портрет. Угрюмо глянув в ту сторону, Армандо двинулся дальше. Из оружия при нём остался только револьвер, который был удобен в незаметном ношении и практичен в стрельбе по нескольким целям. Так как вступать в бой Армандо не намеревался, то и холодного оружия с собой не брал, поскольку это было чревато лишним вниманием. Быть обнаруженным желания не было, поэтому всё шло хорошо, пока он был один. Так продолжалось до самого вечера. Армандо наслаждался улицами своего старого городка, пока не заметил, что за ним следят. Поняв это, Армандо улыбнулся, приняв преследователей за местных воришек. Их было трое. Армандо начал петлять по улицам, намереваясь запутать свой след, через узкие проходы между домами, среди лавок с продуктами и до того момента, пока не зашёл в тупик. Намеренно. — Похоже, что меня поймали, — проговорил он, разведя руки в стороны, а затем обернулся. Солнце уже садилось за горизонт, в городе начинало темнеть, но звуков меньше не становилось. Люди продолжали шуметь, что было только на руку человеку, который намеревался незаметно разобраться с тремя мелкими воришками. Вот только это были не воришки и вовсе не мелкие. Из-за угла в поле зрения Армандо показались не дети, как он думал, перед ним вышли трое взрослых парней, одетых в офицерскую форму. Армандо удивлённо приподнял брови, он осмотрел местность за спинами незнакомцев, ожидая увидеть там отряд чуть больше, но никого не заприметил. Никого, кроме троих смельчаков, что стояли перед ним даже не сообразив положить свои ладони на рукояти рапир. То ли они не понимали с кем имеют дело, то ли надеялись на удачу. В любом случае этим воспользовался Салазар. Ждать нападения или начинать диалог — это не про бывшего сурового адмирала, который знал цену внезапности. Резким движением ноги, он ударил носком сапога по земле, чем поднял в воздух пыль и запустил один из мелких камней по центральному противнику. Первое правило боя при неравном количестве соперников — отвлечь внимание большинства. Парни тут же испуганно дёрнулись, прикрывая лица руками. Их действия не были похожи на действия тех, кто пытался напасть первым или как-то навредить сопернику. Возможно, они были слишком неопытны в этом деле или просто глупцами, что решили в открытую напасть на человека, за которого дают немыслимое вознаграждение. Если, конечно, знали об этом. Второе правило заключалось в том, чтобы бить на опережение. В два счёта одна из рапир этих смельчаков была уже в руках Салазара, а её остриё приставлено к горлу одного из них. Двое других в тот же миг отпрянули от своего товарища в разные стороны и в унисон закричали: — Стой! Не надо! Только после этого они додумались потянуться за рукоятями своих рапир, на что Салазар среагировал быстрее и парировал сначала к одному, порезав парню запястье, чтобы затем обрезать пояс, на котором висели ножны. Он толкнул его ногой в грудь, возможно, излишне сильно, так, что парень ударился затылком о стену и уже без сознания рухнул вниз. Последующие правила были не нужны, когда преимущество в силе очевидно. — Пабло! — крикнул третий, что стоял с другой стороны от центрального. Он успел достать лезвие из своих ножен, но не успел скрестить его с лезвием соперника, так как напарник вытянул перед ним руку, останавливая. — Стойте! — прокричал тот. — Погодите! Мы не хотим вам навредить! — пока он это выговорил, Салазар успел вернуть остриё лезвия к его горлу. Злостный взгляд вонзился в испуганные глаза молодого офицера, который, видимо, не рассчитывал на подобный разворот событий. Для Салазара это было знакомо: смятение, страх, последнее желание, мольбы и тому подобное. Но только он не собирался убивать этих парней, по крайней мере, не сейчас. Они же не пираты, — напомнил он себе, чтобы утихомирить малость взбудоражившееся сердце, которое предчувствовало всплеск адреналина от будущих убийств. — Сэр…меня зовут Давид, дом моих родителей когда-то находился напротив вашего, я хотел сказать…просто…я с детства мечтал служить на вашем корабле и постоянно следил за вами, когда вы возвращались в город… — парень быстро протараторил какую-то чушь, которую Салазар понял не сразу, потому что был настроен на другой разворот событий. Тем временем парень продолжил: — Мы не хотели нападать, сэр, мы просто следили за вами, чтобы помочь вам… — Помочь? — с раздражением в голосе переспросил Салазар. Подобное заявление для него было чем-то вроде бездарной актёрской игры, в которую он никогда бы не поверил. — С чего это вдруг я должен вам верить? — спросил он, но всё же убрал остриё лезвия с горла так названного Давида, чтобы воспользоваться медлительностью второго парня, который стоял по правую сторону от первого. Краем глаза Салазар заметил, как тот сжал рукоять своей рапиры, и на опережение скрестил их лезвия. Никто из них не ожидал подобного действия, от чего рукоять быстро выскользнула из пальцев недостаточно опытного бойца. На этом можно было остановиться, но Салазар перестраховался или просто поддался порыву, и повторил свой удар ногой в направлении теперь уже обезоруженного офицера. Подошва сапога встретилась с грудной клеткой молодого парня, отчего тот начал падать навзничь, рефлекторно сделав два шага назад, и, подобно своему товарищу, врезался затылком в каменную стену. Он не потерял сознание, но с тяжким вздохом опустился на землю, морща лоб и тяжело хватая ртом воздух. Давид попытался ему помочь, сделал шаг по направлению к другу, но остриё его же рапиры вновь оказалось у горла. — Что ты там говорил о помощи? — переспросил Салазар. Теперь он мог внимательно рассмотреть этого человека в испанской форме: ничем не примечательный парень старше двадцати лет, коротко стриженный и на полголовы ниже Салазара. Его напарники выглядели моложе, что также доказывали эполеты на плечах младших офицеров. Тот, что сейчас стоял перед Салазаром был выше их по званию. — Сэр, позвольте объясниться, — проговорил Давид, вытягивая спину и шею так, чтобы остриё лезвия не так сильно давило на кадык. Салазар помедлил, всматриваясь в глаза напротив, в которых достаточно быстро отступил страх, сменившись упорством. — Разрешаю, — командирским тоном ответил он, отчего младший офицер вытянулся ещё выше, насколько это было возможно, и заговорил: — Как я уже говорил, меня зовут Давид, я с детства восхищался вашими подвигами, службой и хотел стать таким же. Вы знали моих родителей: Адриан и Паула Перес. — Хмм, — Салазар задумался, не меняя хмурого выражения на лице. Эти имена действительно были знакомы ему. — Адриана помню, и его жену, и их печальную участь, — проговорил он. — Ты их сын? — Да, сэр, — ответил Давид. — И эти двое тоже, — он указал руками на двоих своих братьев, один из которых был без сознания, а второй тихо сидел у стены и потирал затылок. — Их зовут Пабло и Лукас, они мои младшие братья. — Не припомню, чтобы у Адриана было трое сыновей, — недоверчиво ответил Салазар. — Они были малы, когда родителей не стало, — пояснил Адриан. — Как трогательно, — безэмоционально ответил Салазар, после чего сильнее воткнул остриё лезвия в тонкую кожу на молодой шее. — А теперь отвечай, для чего ты следил за мной? Давид тяжело сглотнул и быстро протараторил, словно человек перед ним был его капитаном: — Я хотел убедиться, что не обознался, когда увидел вас в городе. Мы с братьями хотим помочь и стать частью вашей команды! — Моей команды? — нервно и с ноткой насмешки повторил Армандо. — Моя команда давно канула в бытие, мальчик, а я уже давно не тот капитан, о котором ты мог слышать. Разве ты не видел те плакаты с розыском? — Видел, сэр! — тут же ответил Давид. — Я также слышал чёртову дюжину лживых слухов про вас, в которые никогда не поверю, сэр! На подобное заявление мужчина засмеялся, после чего убрал лезвие от чужого горла и развёл руки в стороны, указывая на двух других парней. — Я мог их убить, — сказал он. — Это тебе не доказательство того, насколько верны обо мне слухи? — Нет, сэр, — ответил Давид, не двинувшись с места. На шее, где до сего момента было остриё рапиры, выступила капля крови. — Вы могли, но не убили их, как и меня, сэр. — Пока что, — поправил его Армандо. Он воткнул рапиру в землю, чтобы ладонь расслабленно легла на её рукоять. — Если хочешь быть полезным, а заодно живым, то мне надо знать, где находятся мои корабли, кто ими владеет и как их украсть. — Да, сэр! — тут же согласился Давид. — Но позвольте для начала помочь моим братьям. — Чем раньше я узнаю, что хочу, чем раньше ты сможешь оказать помощь своим братьям, понял? — без капли сочувствия проговорил Салазар, не имея желания рисковать лишний раз. К его удивлению, Давид тут же согласно кивнул, начиная рассказывать всё, что знал, отвечал на все вопросы и всегда добавлял «сэр» в конце предложения, словно перед ним стоял действующий капитан. Салазара сложно было подкупить лестью, поэтому, несмотря на все старания старшего из братьев, их всех в итоге ожидала одна участь. Армандо осторожно опустил Давида на землю после того, как ударил того рукояткой по виску. Один из братьев, что находился в сознании, увидел это, и тут же резко вскочил, но спустя пару мгновений тоже получил по голове и рухнул обратно на землю. Салазар без труда перетащил всех троих в дальний угол тупика и связал им руки их же поясами. Рапиру он решил оставить при себе, поскольку уже темнело, прятать её под плащом во тьме ночной было легче, нежели при свете дня. Теперь он знал главное — где его корабли, но перед тем как отправиться возвращать своё — задумался. Оставлять в живых свидетелей, которые знали, что он в городе, и могли доложить об этом другим, было дурным решением. Салазар подумал о том, чтобы тихо расправиться с этими парнями, даже вновь вытащил лезвие из ножен, но застыл в размышлении. Ситуация казалась простой, если бы он был пиратом… Что за мерзкая мысль. Когда-то он так же хотел избавиться от свидетеля в виде маленького мальчика из пиратского поместья, но вмешался чёртов Воробей. Пират повис на его руке, как обезьяна, и не позволил этого сделать. Ситуация чем-то схожа, но разница в том, что эти ребята не были пиратами и не заслужили подобной смерти. — …в отличие от меня, — угрюмо заключил он мыслями вслух, после чего убрал лезвие обратно в ножны.***
— Ты уверен, что это хорошая идея? — спросил Билл. — Другой у меня нет, значит — хорошая! — воодушевлённо ответил Джек. Он поправил на себе воротник камзола, который только что стянул со связанного испанца, параллельно вспоминая свой последний сон, который и подтолкнул его последовать за Салазаром. Всё внутри Джека так и говорило: «ты ему нужен там, ты совсем не будешь мешать, он даже обрадуется». Или это был внутренний голос, только почему-то женский. Джек списал эту мелочь на выпитый перед сном алкоголь — тональность голоса, ведь какая к дьяволу разница каким тоном говорит твой внутренний голос! Важнее — что он говорит! Наверное… — Мне кажется, что капитан Тиг не будет рад, когда узнает, что его сын ослушался приказа и потерялся на острове, кишащем испанцами, — Билл не пытался отговорить Джека от этой нелепой затеи, потому что видел в глазах парня азарт и решимость, но пытался хотя бы намекнуть, что ему неохота в это ввязываться. Он помог Джеку поймать одного из испанских офицеров у той части берега, где Тиг высадил свой отвлекающий отряд. Пока где-то шла резня, шумели пушки, Билл и Джек прятались в конюшне, где намеревались раздеть двоих испанцев. Вот только пока они поймали лишь одного, одежда которого больше подходила Джеку. — Мой отец сильно не расстроится, — буркнул Джек. — Да и ты вряд ли бы так беспокоился обо мне, если бы не прознал, что мы с ним родственники. — Тогда, буду надеяться, что мне не влетит за этот маскарад, — ответил Билл. Выглядывая из конюшни, он высмотрел ещё одного испанца, что, судя по всему, охранял этот закрытый участок. Не прошло и четверть часа, как в конюшне оказалось два связанных офицеров. — Идём! — Джек махнул рукой, зазывая Билла следовать за ним. — Стой! — воскликнул тот, ухватив парня за руку до того, как пират выскочил наружу. Джек вопросительно приподнял брови, но в ответ Билл схватил его за пояс, чтобы поправить форму, которая далеко не лучшим образом сидела на юном пирате. — Если тебя увидят в таком виде кто-то из старших офицеров, то маскарад раскроется в ту же минуту, — пояснил Билл, будучи не в восторге от данной затеи. — Я что-нибудь придумаю, — хмыкнул Джек, он развёл руки в стороны, не мешая Биллу поправлять форму. — К тому же, со мной будешь ты, — он с азартом подмигнул своему временному напарнику, на что тот смиренно вздохнул. — Я сам на это согласился, — пожал плечами Билл. — И зачем только… — Просто мне никто ещё не отказывал, смекаешь? — весело ответил Джек, он поправил ножны рапиры на своём поясе и с гордостью задрал подбородок вверх, хмуря брови и лоб, дабы изобразить одного знакомого испанца. Если бы только на месте Билла сейчас был Салазар, — подумал Джек. То он бы дал мне подзатыльник, — тут же мысленно ответил он, а затем громко вскрикнул, когда Билл сбил с его головы треуголку. — Эй! — Джей тут же подхватил её с земли и начал отряхивать. — Не смей больше так делать! — в его юношеском голосе прозвучала нехарактерная грубая нота, которая давала понять, что Воробей начинает злиться. — Если ты выйдешь так наружу, то не обдуришь даже ребёнка, — пояснил Билл. Джек обиженно отвернулся, продолжая отряхивать свою треуголку, уже больше напоказ, нежели в попытке довести до чистоты, которой до сего и не было. Он осмотрел всех лошадей, что находились в этой конюшке, зацепился взглядом за самую потрёпанную, которую не выбрал бы для езды верхом, но доверить сокровище — запросто. Он гордо промаршировал к её стойлу, улыбнулся, отсалютовав рукой, и натянул на неё свою шляпу. — Не жуй её, — сказал Джек, пригрозив пальцем. — Я за ней вернусь. Поняла? Билл наблюдал за этим с равнодушным выражением лица, всё больше убеждаясь в том, что Джек ещё слишком юн для тех слухов, которые ходили вокруг него. Конечно, парни на корабле рассказали Биллу о том, что этот малый обвёл вокруг пальцев самого Морского Мясника, сумасшедшего и опасного испанца, а затем ещё и вытащил его из лап Свирепого Пса, переманил на свою сторону и даже побывал на острове Смерти. Слухи, в которые сложно поверить, но Билл знал, что обычные дурачки такими слухами не обрастают. А ещё Билл верил, что за спасение сына капитана ему что-то да перепадёт.***
К середине ночи Салазар уже был на одном из своих кораблей под названием «Роттердам». Брат «Немой Марии», так как строились они по одному чертежу, но с небольшими различиями, по желанию самого Салазара. Этот корабль был малость меньше, но почти не уступал своей сестре, ни в военной мощи, ни в скорости. Разве что Армандо, будучи в одиночестве, не сможет управлять им столь же умело, как делал это со своей знатной командой. Может, в будущем. Сейчас он был рад и тому, что мог прикоснуться к вычурным деревянным поручням вдоль одного из могущественных бортов. Ему одновременно хотелось поскорее добраться до штурвала и помедлить с этим, размеренным шагом пройтись по верхней палубе, пусть даже в темноте ночи, босиком, чтобы не создавать лишних звуков, но на своём корабле. Кто бы мог подумать, что после всех пережитых падений он сможет ступить на борт этого красавца. Салазар не думал, но постепенно к этому шёл. — Стой! Кто здесь? — раздался тихий слегка запуганный голос одного из офицеров, что нёс ночную смену среди пустых кораблей. Салазар замер. На нём была чёрная рубашка и того же цвета брюки, которые он взял в одном из своих домов, куда ещё не добралась карающая рука короля. В темноте ночи, когда грозовые тучи закрывают свет от луны, невооружённым взглядом сложно разглядеть человека в чёрном. Салазар мог бы подкрасться к офицеру, он намеревался сделать это, чтобы закрыть тому рот и свернуть шею…. Нет. Салазар замешкался, не решаясь продолжить мысль. В нём вновь столкнулись два убеждения, которые сковывали движения и заставляли чувствовать внутри предательство самого себя. Будь это пиратский корабль, а тот человек, что нёс службу и вот-вот должен был его обнаружить — пиратом, то никаких замешательств не возникло бы. Но это был обычный офицер, такой же испанец, как и сам Салазар, что просто выполнял приказ — охранял корабль. Разве можно убивать своих же? Но с другой стороны, кто в этой ситуации свой? Салазар был чужим среди своих, и своим среди чужих. Он был убийцей, это факт. Жестоким убийцей — отчасти, только для пиратов. Так мог ли он убивать простых офицеров, если того требовала ситуация? Пока Армандо прятался в тени, борясь с демонами в голове, офицер, что обнаружил чужое присутствие на корабле, вдруг сам свалился с ног и потерял сознание. За тихим падением последовали негромкие шаги, что заставили Салазара притаиться, а затем тихий шепот: — Я на вашей стороне, сэр. Снова этот Давид, но он был один, поэтому Салазар сосредоточился на новом враге, зная, что если этот здесь, то два других брата могли быть где угодно. — Что ты здесь делаешь? — низким, но тихим голосом спросил он, оставаясь на том же месте, где его сложно было рассмотреть. — Я знал, что вы не поверите мне, сэр, поэтому не сопротивлялся, когда вы связывали меня с братьями, просто притворился спящим, чтобы затем продолжить слежку. Простите, но иначе вы бы не взяли нас с собой. — Нас? — переспросил Салазар. — Мои братья снизу, ждут сигнала, чтобы подняться за мной. Они могут поднять шум, если что-то пойдёт не так, — пояснил Давид. Его силуэт тоже был едва различим, парень снял свой светлый офицерский камзол, чтобы тоже сливаться с тенью. — Это шантаж? — с нервной насмешкой уточнил Салазар. — Да, сэр, — учтиво, но гордо ответил Давид. — Что же получается? Ты обманул меня, чтобы затем проситься в команду, которой нет? Ты же понимаешь, что если присоединишься ко мне, то станешь таким же предателем, как говорят обо мне? Ты готов пожертвовать своей репутацией ради того, чтобы что? — в голосе Салазара звучала открытая недоверчивость. Он не видел в поступке этого молодого человека ничего кроме глупости и детской прихоти. — Чтобы как минимум помочь вам с управлением этого корабля, сэр, и как максимум стать вашей правой рукой! — уверенно и смело заявил Давид, слегка повысив голос. В ответ Салазар уныло улыбнулся, из его уст прозвучал тихий смешок. — У вас нет другого выбора, сэр! — тут же продолжил Давид. — Вы либо берёте меня и моих братьев с собой в качестве команды, либо мы подымем шум. — И умрёте, — мрачно добавил Салазар. — Возможно, — пожал плечами Давид. — Но вам тоже придётся не сладко, сэр. — Какой дерзкий матрос, — фыркнул Салазар, а затем махнул рукой и в открытую двинулся в сторону штурвала. Он видел, что Давид не ожидал этого и замер, молча, следя за его силуэтом, пока Салазар не добавил: — Чего стоишь? За работу, пока я не передумал. — Да, сэр, — тут же ответил тот, по привычке вытянувшись как струна. Парень подал своим братьям звуковой сигнал, чтобы они поднимались на корабль, а затем побежал следом за своим новым капитаном, чтобы сразу спросить из любопытства и, возможно, глупости: — Мы теперь пираты? — Что? — с отвращением и негодованием переспросил Салазар. — Простите, сэр, просто я подумал, что вы прибыли в Пуэрто-Рико вместе с пиратами, — растерянно проговорил Давид. — Так и было, — кивнул Салазар, нежно касаясь пальцами рукояти штурвала. Такой момент нельзя было испортить даже глупыми вопросами. — Ладно, — согласился Давид, решив не продолжать эту тему. — Я похож на пирата? — продолжил сам Салазар тем тоном, которым можно было испугать даже мертвеца. — Нет, сэр, — тут же ответил Давид. — Я так думаю. Хотя я не видел пиратов вблизи до сегодняшнего дня, если честно, но у вас как минимум нет чернил на глазах, — честно добавил он. Салазар мог бы одарить его гневным взглядом, но в темноте ночи это было бессмысленно, поэтому он решил просто замолчать ровно настолько, чтобы сообразить, что именно только что ляпнул Давид. В этом был один маленький нюанс, который Салазар решил уточнить: — Почему ты так сказал? — Как? — тут же переспросил Давид. — Про чернила на глазах, — сдержанно пояснил Салазар. — Простите, если это вас задело, сэр, я не хотел, просто слишком много болтаю. Привычка. Я могу замолчать. — Нет, — сердито воскликнул Салазар. — Ты сказал, что не видел пиратов вблизи. — Верно, сэр, — согласился Давид. — Я видел только одного, сегодня днём. Видел, как его поймали и у этого парня были чернила на глазах. Он был одет в нашу форму, но внешне совсем не похож на испанца, не знаю, на что он вообще рассчитывал. Пираты все такие глупые? Салазар неосознанно сжал штурвал с такой силой, что вся рука задрожала. Он прикрыл глаза и досчитал до десяти, медленно осознавая, что никогда ничего не складывается гладко, как могло бы, не появись в его жизни чёртов Воробей. — Ты знаешь, как звали того пирата? — сдержанно, шепотом, спросил он. — Джек Воробей, кажись. — «Непереводимый испанский мат».