***
Катя, улыбаясь поправляла цветы в многочисленных вазах огромной залы и что-то восторженно рассказывала Максу, который ее почти не слышал: — Эй, Максим, все хорошо? Парень глядел куда-то вдаль, явно не различая предметы перед собой: — Мы с ней договорились, что не будем влюбляться друг в друга, не будем касаться, будем меньше общаться. Настя выполнила обещание, а я... нет. И сегодня она выходит замуж. — Тебе нужно выпить... Она стоит в белом шикарном платье, украшенном крошечными тонкими серебряными ниточками. На щеках счастливый полусмущенный румянец. Как долго она ждала этого дня, как долго представляла в своей голове этот день. И вот он настал. Где-то в сторонке утирает слезы платочком мама, окруженная кучкой взволнованных родственников и друзей. Катя носится по залу, словно сумасшедшая... А точно ли она сделала правильный выбор? Вдруг она ошиблась. Но менять уже что то поздно, слишком поздно. Настя начала оглядываться по сторонам в поисках какой-то поддержки. Но все были заняты, а говорить что-то маме сейчас было бы просто опасно для жизни. Вдруг ее взгляд наткнулся на одинокую фигуру в углу зала. Парень в черном смокинге, явно еле стоявший на ногах, опирался о высокую колонну. В его руках, каким-то чудом, держался бокал крепкого виски. Распахнутый настежь пиджак, не застегнутая до конца рубашка, почти развязавшийся галстук... Сейчас он был похож на какого-то банкира, только что спустившего все состояние в казино. Настя решительно направилась к нему. Здесь, в предсвадебной суматохе, ее исчезновения никто не заметит. А отвлечься ей нужно было немедленно. К тому же, такой вид Макса ни к чему хорошему привести не мог. — Думаю тебе уже хватит, — девушка выхватила из рук Макса бокал и залпом осушила его. — Настя? Я так за тебя счастлив. Будьте вы все счастливы! Все! Слышите! Что? Люди то и дело бросали на них свои косые взгляды, но Макс был просто не способен уже хоть что-то понимать. — Черт возьми, Макс, ты вообще в своем уме? - понизив голос, пыталась образумить его девушка. — Хотя чего я спрашиваю... Пойдем проветримся. Макс вышел первым, казалось он ничего не видел перед собой, так как открывая тяжелую дверь, он сильно ударился локтем. Они очутились в длинном пустынном коридоре, погруженном в полумрак. — Я не счастлива, — прошептала Настя, девушка не знала зачем она это сказала. Возможно, волнение, скопившееся у нее внутри было настолько велико, что сама она уже была не в силах справиться с ним. — В последнее время я все хватаюсь за прошлое, но мне так плохо. Я чувствую, что я всех вокруг обманываю... Лешу, Маму, всех этих гостей и... тебя. Я боюсь, что я совершаю огромную ошибку. — Так исправь ее. Или ты не хочешь? —Макс был немного удивлен такими откровениями, хотя его и не покидало чувство нереальности происходящего: — А что если я хочу? Это плохо? - девушка смотрела ему прямо в глаза, этот взгляд казался вызывающим. Откуда это в ней столько уверенности? — Ужасно, — Макс наконец посмотрел на нее, вдруг он резко ухватил ее руку, притянув к себе вплотную, и поцеловал. Каждая клеточка ее тела покрылась мурашками, ничего подобного она никогда не испытывала, когда целовалась с Лешей. И именно сейчас Настя поняла, что любит этого, пропахшего дорогим алкоголем парня, любит с самого первого дня их знакомства, а может даже и раньше.***
...ожидается посадка на рейс C-142 Москва-Пекин, просьба поссажиров пройти к постам... Черт, сколько он спал? Нет, нет, нет! Макс достал из кармана телефон. Полтретьего ночи! Его самолет улетел почти два часа назад! Парень резко вскочил, схватил чемодан и понесся к информационной стойке: — Извините пожалуйста, можно ли как-то обменять билет? Я, честно не знаю как так вышло. В общем я уснул и... вот. — Авиационные билеты обмену не подлежат, — противным голосом отчеквнила работница аэропорта. — Когда следующий самолет до Санкт-Петербурга? — В ближайшее время почти все авиарейсы в Петербург отменены. — Но что случилось, почему? Я же смотрел расписание, они летают каждые пять часов. — Самолет разбился. — Как... какой? Только не говорите, что тот, который вылетал в час? — Слушайте, идите и поищите себе другого собеседника, у меня и так дел по горло. Разбился У-678, Москва-Санкт-Петербург, вылет 1:00. — С-спасибо... — его разум словно был в тумане. Он не различал людей вокруг себя, никого не слышал и не видел. В голове совершенно не укладывалась эта мысль. Ему было совершенно некуда идти, но это его не волновало. Ни капли. Я был бы уже мертв. Лежал бы где-нибудь на земле с окровавленным черепом... Макс вдруг представил свое кресло у иллюминатора, то, как туда сажают какого-то ребенка, увидев, что оно пустует...***
В дверь позвонили. Один раз. Второй. Третий. Настя сидела на ковре в комнате и рыдала. Ее прерывистое дыхание разносилось по всей квартире. Но никого, кроме нее, дома не было. Мама была на ночной смене. Почти сразу после того сообщения Леши, она собрала все свои вещи и поехала домой в Зеленогорск. Еще звонок. Может это Леша пришел мириться или же что-то забыл забрать? Настя нехотя встала, медленно прошла по коридору ко входной двери. Глазок был разбит еще лет пять назад, а потому разглядеть в него хоть что-нибудь было невозможно. — Кто там? — осторожно спросила девушка. — Насть, это я. Она застыла. Слуховые галлюцинации... Второй курс медицинского. Я наверное схожу с ума... — Я знаю, что ты умер. Уходи. — Да не умер я, слышишь? Я проспал свой рейс и... Настя лихорадрчно отодвинула дверной засов и распахнула дверь настежь. Перед ней стоял Макс. В правой руке — чемодан, в левой — черная вязаная шапка. Она сошла с ума. Этому не было абсолютно никакого другого оправдания. Эта иллюзия казалась такой реалистичной... Но довериться ей она не могла: — Я еду в Питер. Ты можешь преследовать меня сколько угодно, я знаю, что ты разбился на самолете. И может я и сошла с ума, но говорить с мертвыми я точно не собираюсь, — Настя смотрела куда-то поверх его плеча. Ее тело содрогалось от ежеминутных всхлипов. Макс понял, что переубеждать ее в чем-то сейчас равноценно самоубийству, поэтому он просто стоял на пороге, ожидая, пока девушка схватит не разобранный чемодан, а затем, словно совсем его не замечая, покатит его вниз по лестнице. Макс не особо понимал, что же Насте нужно было в Питере, а заговорить он с ней не решался. В ее лице читалась какая-то безумная решимость. Он последовал за ней по уже знакомой ей дороге к железнодорожной станции. За весь путь она не сказала ему ни слова, хотя, когда они ехали в электричке, она не сводила с него глаз. На щеках поминутно появлялись слезы, но как только Макс пытался что-либо сказать или сделать, она вздрагивала и затыкала уши. Почему она оказалась в Зеленогорске? Он был почти на сто процентов уверен, что кроме, пожалуй Настиной мамы, не найдет здесь никого. И где черт возьми шатается Леша, когда его девушка в таком состоянии? Спустя шесть часов поезд остановился. Пассажиры, толкаясь, начали покидать вагон. А Настя... все сидела, не в силах пошевелиться. Она не могла отвести от него взгляда. Казалось, посмотри она куда-то в другое место, Макс тут же исчезнет. — Пошли. Девушка вновь дернулась, но кажется даже не подумала встать. Макс, с опаской глядя то на нее, то на все приближающегося машиниста, осторожно взял Настю за руку, пытаясь вывести на улицу. Девушка вздрогнула от его прикосновения, ее глаза расширились от страха, а губы задрожали. Он выпустил ее, но было уже слишком поздно. Сильно побледнев, Настя вскочила, и тут же упала обратно на сиденье без сознания.