Истинный для остроухого

Огромные древние деревья утопали в седом тумане, смешивавшимся с изумрудным сумраком, сгущавшимся до чернильной темноты где-то внизу. Ойльрих никогда раньше не был в этом лесу. Ветвь спружинила под ногами, словно живая. И он прыгнул. Приземлился на еще одну впереди. Спасибо Наставнику Ивору, он смог удержать равновесие. Но смертный, пришедший сюда вместе с ним, беспомощно болтался внизу. И терпением, и ловкостью обделили его боги! Хорошо, ему хотя бы хватило ума не кричать — древние деревья не любят шум, а потому очень быстро расправляются с тем, кто его создает. Ойльрих прыгнул вниз и несколько чудесных секунд наслаждался свободным падением. Он подхватил человека и вместе они падали еще несколько быстрых вздохов. Он приземлился на достаточно прочную ветку. Помог человеку забраться. Теперь можно было немного отдохнуть. Он прижался к стволу дерева и почувствовал спиной, сквозь одежду грубую шершавую кору. Он слышал шумное, частое дыхание смертного. Человек неуклюже пошевелился и едва не свалился снова вниз, в темноту, теперь намного ближе подобравшуюся к ним. Эльф успел схватить его. Резко, грубо. То, что случилось затем, было неожиданным и для него самого. Он обнял… человека! Торопливо, не спросив разрешения. Почувствовал тепло его тела, а еще — напряженные, упругие мышцы под одеждой. Человек вздрогнул, но не вырвался и не оттолкнул его. Возможно, он понимал, как легко сорваться отсюда вниз. И, возможно, на этот раз ему повезет меньше и он не успеет ухватиться за достаточно прочный сук.А… возможно… Ойльрих попытался разглядеть лицо, но защитное заклятие оказалось слишком сильным. Глаза разного цвета, вот и все, что останется в его памяти. Он ощутил жаркое, сбивчивое дыхание на лице. Наверху, в вершинах гигантских деревьев, шумел холодный северный ветер. Не встретив сопротивления, Ойльрих крепко обнял человека за плечи одной рукой, а второй вцепился в кору. Он поцеловал в горячие сухие губы. Человек не противился, но и не поощрял. Похоже, происходившее шокировало его. Ойльрих перешел от сна к бодрствованию так же внезапно, как и провалился в эту колдовскую грезу. И вокруг себя эльф вновь увидел лес, тоже древний, но знакомый и родной. Он пошевелился и едва не свалился вниз, но ветви дуба, пусть и не такого огромного, как деревья из его сна, пришли в движение и удержали его. — Спасибо, — прошептал Ойльрих и дуб великодушно зашумел в ответ темно зеленой листвой. Эльф сгруппировался и без особых усилий спрыгнул вниз. Приземлился легко. Согнутые в коленях ноги, обутые в легкие сапожки, сшитые из кожи местных гигантских змей, беззвучно коснулись утопающей в прошлогодних листьях земли.

***

— Быстро ты проснулся. Ойльрих прищурился. Он видел лишь деревья, но знал, что обладательница этого красивого, мелодичного голоса, всего в нескольких шагах от него. Он услышал смех. Нежный и мелодичный. Напоенный ароматами трав, ягод, мха и земли прохладный лесной воздух задрожал и прямо перед ним, будто ниоткуда материализовалась прекрасная девушка, высокая, худощавая, с длинными зелеными волосами, одетая в длинное струящееся, словно сотканное из серебристого тумана платье. Она была босой, но ее белоснежные ступни не пачкались. Девушка двигалась абсолютно беззвучно и совсем не беспокоилась, если наступала вдруг на крючковатые сухие ветки или причудливо извивавшиеся, торчавшие из земли узловатые корни. Любой местный житель, хотя бы немного разбирающийся в разной сверх естественной нечисти, обитающей в этих местах, сразу бы признал в ней дриаду. Узнал бы, если б смог увидеть. — Сурин! К чему все эти фокусы?! — голос Ойльриха прозвучал слегка обиженно. — Но ведь получилось же! — дриада опять засмеялась и ее смех почему-то вызвал у эльфа грусть. Он так верил! Он надеялся, что сможет назвать ее своей, сможет привести в Фэйервуд и показать отцу, а потом отыграть веселую свадьбу, позвать на праздник эльфов из соседних селений, а потом жить… длинные, счастливые века, вместе. Растить детей, всенепременно зеленоволосых и остроухих, обладающих и лунной, и древесной магией. Они провели вместе лишь одну ночь, жаркую, бессонную и страстную, здесь, рядом с родным Сурин дубом. И оба поняли и признали свою ошибку. — Не грусти, — сказала Сурин и ласково погладила его по щеке. — Ты ни в чем не виноват. — Жаль, что ничего не получилось, — Ойльрих улыбнулся. — Ты перепутал любовь с желанием защитить, а я — с благодарностью, — дриада вновь провела ладонью по его щеке. — Но дуб рассказал нам правду. А затем она показала кончиками пальцев на ровную, без изъяна кожу под правой ключицей. — Моя рана, Ойльрих, — кожа будто изнутри светилась молочной белизной, — совсем зажила. — Жаль, что человечьи твари умерли столь быстро и легко, - зло сказал Ойльрих. — Не омрачай радость гневом, — теперь голос Сурин звучал печально. — Но… — Они — только люди и они пришли охотиться. Это я поступила опрометчиво. Не надо было подходить к ним столь близко. — Но стрелять из лука в Хранительницу!.. Эльф сжал кулаки. — Они боятся нас, Ойльрих, — Сурин улыбнулась, — вот я и поплатилась за свое любопытство. — Я не буду спорить с тобой, лесная дева, — эльф отвесил ей шутливый полу поклон. — Полно те! — Сурин засмеялась. — Ты увидел… то, что хотел? — спросила она уже серьезно. — Да, — ответил Ойльрих, тоже серьезно, — Дуб щедро поделился со мной своими знаниями о будущем. — Что ж, остроухий, возможно, твое счастье принесет счастье и мне, — сказала дриада и исчезла. Так быстро, что Ойльрих на мгновение и вовсе засомневался, а была ли она здесь?! За еще спиной зашелестел листвой дуб и остальные деревья мигом подхватили его шепот. — Спасибо, — еще раз прошептал Ойльрих в пустоту и, не оглядываясь, пошел прочь.